Я ведь не Хьюи

— Госпожа, простите, я буду делать это в другом месте! — голос вампира дрогнул. Он виновато вытер пару капель крови со своих тонких губ, грубым жестом второй руки прогоняя слугу, которому, кажется, было грустно от того, что их прервали. Рана на его шее уже не кровоточила. К утру от нее даже шрама не будет. — Я ведь даже слова не сказала… — удивлённо протянула Алексина, хлопая своими волшебно-золотыми глазами и наблюдая за картиной, что развернулась перед ней. Атмосфера повисла крайне неловкая. Алекс просто чутка заблудилась в поместье, пока искала библиотеку, и наткнулась на Астера, который пил кровь слуги. Девушку это даже не смутило: вампир же, это нормально, она с самого начала все знала и понимала. А вот когда Астер увидел ее, напуганно отскочил от еды и принялся извиняться, Алекс крайне сильно удивилась. Он в доме хозяин, чего это он извиняется? Да и базовая ж вроде потребность, кого тут бояться? Не сексом же посреди коридора занимается. Девушка поправила белую прядь: единственную среди всей копны длинных черных волос. Затем изящная рука коснулась щеки Астера, вынуждая того напуганно замереть и поднять взгляд: все же, Алексина была почти на голову выше него. — Закончил извиняться? — спросила она и улыбнулась краешком своих восхитительных пухлых губ, накрашенных вишнёвым цветом. — Теперь объяснишь, в чем дело? — Да как же, госпожа… — Астер тяжело сглатывает. — Я же пил кровь у Вас на глазах… — И всё? Чего извиняешься тогда? Я ж не неженка. Подумаешь, кровь пил, — Алексина даже ухмыляться перестала и недовольно свела брови к переносице: за кого ее в этом доме принимают? — Н-но ведь хозяину Хьюи не нравилось, и я подумал… — вампир не договорил: большой палец, ласкавший его щеку в успокаивающем жесте секунду назад, лег на губы, вынуждая замолчать. Алексина всегда такой была: делала только то, что хотела. Вела себя вызывающе, приковывая всё внимание на свою персону. Она была сильной женщиной, волевой и дерзкой. Астер обожал ее за это: за такой хотелось смотреть, такой хотелось подчиняться. Во всем Клейне он не видел человека, который мог бы, например, заставить Момо перестать кусаться в игре. А Алекс смогла! Зрелище было удивительное: она сама дразнила одну из любимиц Астера, кладя руку на нос и мотая морду из стороны в сторону, а потом воспитывала, когда укус был слишком болезненный. Ещё позже Алексина могла свободно повалить всех троих и чесать им животы! Хотя, неудивительно: она к ним каждый день ходила, вот они и привыкли к ней и ее ласкам. Хотя Морвей от этого до сих пор отойти не может, бедолага. Каждый раз предупреждает, что они сожрать могут, а девушка лишь смеется и демонстративно начинает тискать питомцев Астера, повергая в шок и ужас. Алексина буквально творила невозможное. И вампир таял от факта, что его госпожа может быть настолько разной: от нежной и игривой девицы до невероятно властной особы. Настоящая госпожа, прирожденная. Алексина умела ставить перед собой на колени, и этот горящий гневом взгляд был ярче самих звёзд. Вся она была словно создана для того, чтобы быть королевой. И Астер позволит ей быть такой. Он готов тратить свои богатства на любую ее прихоть, он сделает все, чтобы к ней относились так, как она этого заслуживает. — Как меня зовут? — спросила брюнетка, отпустив руку на подбородок вампира и подняв его так, чтобы он точно смотрел в ее глаза и тонул в них, словно в бочке мёда. — Госпожа? — тот отозвался непонимающе, робко, даже несколько растерянно, потому что задумался и выпал из реальности, позабыв обо всем. — Как меня зовут, Астер? — вопрос был озвучен снова, на этот раз с нажимом. — Алексина… — То есть не Хьюи? — Алексина не дала ответить, лишь несколько раздражённо продолжила: — Тогда будь добр прекратить спихивать на меня его фобии и привычки. Я не он. И ничего против того, чтобы ты пил кровь, не имею. Ясно? — …Правда? Разве это не кажется…. Мерзким? — сердце вампира задрожало, угрожая остановиться вовсе, потому что слишком много чувств заполнили его: от страха до благоговения. Алексина его до могилы доведет… — Не кажется. Это твоя природа. Все равно, что мне есть в своей комнате обычную еду, чтоб никто не увидел, как я жую. Больше слышать от тебя извинений за это не хочу. — Конечно. Буду иметь ввиду, — Астер вдруг улыбнулся, так искренне и тепло. Улыбка удовлетворила Алексину, и она отпустила вампира, вынуждая его ощутить некую пустоту внутри: руки у девушки приятные, в них хотелось находиться вечно. Кожа такая теплая и нежная, лучше любой ткани. Астер думает о том, как было бы хорошо целовать эти руки, но вовремя одернул себя: ему не позволены эти мысли, ни в коем случае. Он лишь фамильяр, а она — Великая Волшебница. — Раз мы все разъяснили, то… — брюнетка демонстративно отодвинула от плеча край рукава восхитительного платья изумрудного цвета. — Я предлагаю возместить тебе то, что ты не выпил с той слуги. Косяк мой, что ты не доел, значит и исправлять мне. А у Астера от такого заявления брови на лоб полезли! Он что, спит? Спит и перед этим чего-то напился? Нет, это точно не сон, слишком уж реальны были ощущения… Неужели Алексина и вправду предлагает ему своей крови? Да ещё и из шеи! Нет, он бредит, кровь той слуги была отправлена, не иначе… — Госпожа, не нужно! Я не так уж и голоден! — Астер нервно отмахивается и издает смешок. Именно потому, что он был голоден, вампир боялся, что не сможет остановиться. Кровь Великого Волшебника имеет особый вкус и силу, эссенция в ней не менее вкусная, чем сама кровь. Астер не уверен, что у него настолько шикарная выдержка, чтобы остановиться до того, как он осушит все до капли. — Ага, а глазки засияли от сытости, — Алексина смеётся. — Не бойся. Я скажу, если перестараешься, даже толкнуть смогу. — Нет, я так не могу, — вампир яростно мотает головой. — Можешь. Ты ведь хочешь этого. Прекращай вести себя так, будто я тебя пополам сломаю за то, что ты вампир. Раздражает. Астер вздрогнул. Ох, бог Клейна, за что ему это? Почему эта девушка такая странная? Он же отказывается от крови, почему она злится? И все же вампир не мог сказать, что она не права: он хотел крови Алексины. Осторожно впиться клыками в нежную кожу, что так дурманяще пахла клубникой с мятой, а затем вкусить нектар. Иначе это назвать наверняка нельзя. И пить, пить… Пока не станет достаточно. Наверное, ничто так не сможет насытить, как эта кровь, да? — Госпожа, Вы уверены? Я могу просто попросить ту слугу. — Астер, если бы я не была уверена, я бы и не сказала, верно? — и снова Алекс попадает в мишень: она ведь действительно не станет делать то, чего не хочет. Вампир рассчитывает силы внутри себя и надеется, что ему хватит того, что есть, чтобы остановить себя самостоятельно и не показаться в чужих глазах ненасытным монстром. — Верно, госпожа. Тогда давайте пройдем в покои, чтобы Вам было удобнее, — Астер сдается и идёт на поводу у своих эгоистичных желаний. Бог Клейна накажет его за это. — Удобнее? Интересно, что ты хочешь со мной сделать, раз для этого аж покои понадобились, когда с другими и коридора достаточно, — брюнетка начинает дразниться. О, вот это то, что Астер обожал и ненавидел одновременно. Флирт Алексины был таким, что сердце замирает, что дышать тяжело от напряжения, которое она создаёт. Она все время с ним флиртовала, игралась как душе угодно, а у него его маленькое сердечко скоро не выдержит, потому что он ведётся как ребенок и тает от этого бесконечного внимания! Но… За несколько месяцев дальше флирта не заходило. Астер боялся делать шаг, потому что беспокоился, что это ничего не значит на самом деле, а Алексина и не давила, лишь продолжала с каждым разом всё больше и больше наглеть, не давая своему маленькому слуге привыкнуть к флирту, оставляя лишь гореть запретным желанием прижать ее к себе, уткнуться в нее и касаться, касаться, снова и снова, проводя пальцами вдоль талии по ребрам и к плечам, а потом снова к талии… — Просто я не хочу, чтобы Вам пришлось далеко идти для отдыха, — попытался выкрутиться Астер, скрывая так и напрашивающееся «если я перестараюсь» следом. — М-м, — Алексина ухмыляется, давая понять, что подумала о самом неприличным варианте причины отдыха. — Госпожа, я не это имел ввиду, я же не тупой инкуб! — Астер прячет смущение за очаровательно нахмуренными бровками. — Я ничего не сказала, ты сам подумал о том, о чем подумал, — раздается очаровательный смех, который смущает ещё больше. Да о чем здесь ещё думать, если Алексина ходячий грех похоти? — Госпожа, помилуйте! — воскликнул Астер в сердцах. Но ответа не последовало, лишь продолжающийся смех прокатился по пустому коридору особняка.