Пернатый

      «Чёртов занудный петух!»       Эта и похожие мысли посещали голову Бутхилла, пока он слушал очередную лекцию от Сандэя по поводу хорошего поведения, которое не будет караться законом. Подобное он выслушивал уже множество раз и только от Сандэя, потому что другие не хотели иметь с ним дело или смотреть на него с крайним пренебрежением, а этот пернатый был другим во многом. И именно это Бутхилла бесило больше всего.       Он привык к тому, что окружающие смотрят на него как на очередного никудышного негодяя, а терпеть на себе взгляд уважения и даже, как ему иногда казалось, заинтересованности от Сандэя было странно и непривычно. Бутхилл каждый раз пугался, а после бесился, когда замечал подобный взгляд от недожаренного петуха (Сандэя). Ни одна из лекций, которые так старательно ему читал Сандэй, ни разу не сработала с ним, и Бутхилл продолжал делать всё, что ему хочется, навлекая на себя взгляд всепугающей Семьи. Многие говорили, что Семья жестоко наказывает тех, кто нарушает порядок и гармонию на их территории, но сколько бы Бутхилл ни нарушал правила, его всё никак не постигала эта великая кара, разве что лекции Сандэя не убьют его своей занудностью.       И сегодня случилась похожая ситуация, только в этот раз Бутхилл решил проверить, каждое ли его нарушение, даже самое безобидное, будет после сопровождаться встречей с этим петушком. До этого он видел, что кто-то учинил драку на улице, что для Бутхилла обыденность, и «негодяя» всего лишь оштрафовали, поэтому он решил проверить, ждёт ли его подобное. Поймав одного бедолагу на самой людной улице, Бутхилл немножко побил его, а за это получил не штраф, а очередную чёртову лекцию! Так и хотелось спросить, что это за особенное отношение, но зануда с крыльями не давал вставить ни единого слова. Его даже не стали допрашивать или говорить что-то другое, а просто-напросто повели сразу к Сандэю, который, как всегда, восседал в своём кабинете и отложил, казалось, абсолютно все дела только ради того, чтобы вновь и вновь говорить одни и те же слова. Скоро Бутхилл будет дословно пересказывать каждую лекцию от крылатой куриной ножки.       «Сколько можно пиздеть об одном и том же?» — думал Бутхилл и радовался тому, что хотя бы в своих мыслях он может выражаться так, как хотел на самом деле. А тем временем Сандэй всё продолжал и продолжал, отчего в один момент Бутхилл совсем заскучал и даже зазевался, качаясь на стуле возле рабочего стола пернатой ножки, а после и свалился на пол с грохотом, который помог ему остановить заболтавшегося Сандэя.       — Ох уж цветочки. — Как обычно, Бутхилл хотел выругаться, но вместо этого выдал что-то милое. — Может ты, наконец-то, будешь так любезен и на минутку замолчишь? — проговорил он с яростным выражением лица, которое показывало его настоящие чувства намного лучше сказанных слов.       Бутхилл продолжил лежать на полу, будто так и было запланировано, а Сандэй с улыбкой обошёл свой стол, чтобы встать непосредственно рядом с ковбоем. Ох уж эта извечная дружелюбно-вежливая улыбка, которую так и хотелось стереть. При этой мысли Бутхилл даже покраснел, ведь подумал совершенно не о том, чтобы грубым методом прикрыть рот крылатого зануды. Теперь он не мог смотреть тому в глаза, поэтому резко отвернулся, из-за чего щёлкнула шея, а это заметил и сам Сандэй, который уже не улыбался, а нагло ухмылялся и посмеивался.       — Господин Бутхилл, вам не нужна помощь? — вежливо спросил Сандэй, склонившись над Бутхиллом, который пытался отчаянно спрятаться от его пронзительного взгляда.       Всё, что нужно было Бутхиллу от этого пернатого недоразумения, так это то, чтобы тот оставил его в покое и больше не появлялся перед ним, пока дурацкие непонятные чувства не пройдут. Ой, этого признавать Бутхилл не хотел даже мысленно. Всё из-за этого пернатого и его расы, которая может очаровать каждого. Да, именно в этом было дело. В том, что Сандэй был галовианцем. Ни в чём другом дело и не могло быть.       — Мне и с этого места отлично слышно, — гордо заявил Бутхилл, скрестив руки на груди.       Сандэй вновь тихо усмехнулся, из-за чего Бутхилл снова покраснел, но уже сам не понял, что именно вызывало у него это лёгкое смущение. Тем временем, пока ковбой пытался скрыть свою неловкость, Сандэй поднял упавший стул, поставил его в ноги Бутхилла и гордо сел на него, не переставая ухмыляться и заинтересованно смотреть на лежавшего у его ног парня.       — О, так, значит, вы меня всё-таки слушали, а, господин Бутхилл? — с тихим смешком спросил Сандэй, закидывая ногу на ногу.       Какая чушь! Бутхилл совсем не слушал его. И совсем не любил этот его спокойный выразительный голос. Чёрт возьми, зачем он вообще об этом подумал!       — Этого я и не говорил! — выкрикнул он и быстро вскочил на ноги. — Ты просто замечательный! — снова попытался он выругаться, но вновь вышел комплимент, который никак не отражает сути того, что на самом деле испытывал Бутхилл.       Вскочив на ноги, Бутхилл сразу же приблизился к Сандэю, который продолжал невозмутимо сидеть на стуле возле рабочего стола, даже когда первый поставил руки по сторонам, будто заключая его в свои полуобъятия. Он хотел вызвать этим поступком замешательство на прекрасном лице Сандэя, но тот ещё сильнее ухмыльнулся и даже прикрыл глаза, словно не чувствуя никакой опасности от Бутхилла, а это в очередной раз взбесило его. Полностью поглощённый своими чувствами, Бутхилл резко схватил Сандэя за пиджак и немного потряс, пока на лице был злобный оскал, но и эта попытка оказалось провальной и вызвала лишь лёгкий смешок.       — Как же я тебя люблю, — неожиданно высказался Бутхилл, но прозвучало это совсем не так, будто он пытался сказать «ненавижу».       Он произнёс эти слова тихо и даже с трепетом, не смотря Сандэю в глаза. Слова выскочили сами по себе, когда он был на пике эмоций и не мог себя контролировать. Лучше бы он сказал, что ненавидит его, но даже это ему было недоступно. После сказанного Бутхилл отскочил от Сандэя, который даже перестал улыбаться, но у него не получилось и это, ведь возлюбленный петушок притянул его обратно на себя, приобняв за железную талию.       — Повтори, кажется, я плохо расслышал, — промурчал Сандэй, пытаясь усадить Бутхилла на свои колени, но тот отчаянно сопротивлялся и мычал, пока в конечном счёте не рассердился на своё неожиданное признание и странное поведение пернатого.       На эмоциях Бутхилл снова схватил Сандэя на пиджак, но не стал трясти его снова, а грубо вцепился своими губами в его губы, от злости кусая их. Второй, кажется, совсем не сопротивлялся и полностью отдавался инициативе взбешённого Бутхилла — изредка он посмеивался, из-за чего киборг ещё сильнее сжимал его грудь и губы так, что в их уголках появлялись капли крови. Бутхилл никогда прежде не целовался вот так, поэтому не знал, как это делать безболезненно, но и сейчас ему было плевать на кровь, да и Сандэю тоже, судя по его довольной улыбке и искрящемуся от удовольствия взгляду.       Сандэй не отвечал на поцелуй и не прикасался к Бутхиллу, который не знал, зачем он так поступает, но уже не мог остановиться от этих грубых и жадных поцелуев. Всё же Бутхилл решил сесть на колени Сандэя, но так, чтобы он оказался сверху пернатого, и это возбудило его, по крайней мере, так можно было почувствовать по выпирающему из штанов бугорку, который стал заметно больше. Не то чтобы Бутхилл раньше смотрел туда, но да… смотрел.       То, что пернатый никак не прикасался к нему, ужасно злило Бутхилла, поэтому он стал действовать ещё решительнее и грубее — разорвал пиджак и рубашку Сандэя, чтобы пробраться к груди и соскам. Но и эту дерзость Сандэй стерпел, даже улыбка не померкла на его лице, а капля крови стекла с его подбородка на уже открытую грудь.       Прорычав в чужие губы, Бутхилл стал одной рукой ощупывать соски Сандэя, надавив на них и немного покрутив, что вызвало у него только смешок.       Он точно это делает специально — пытается разозлить Бутхилла ещё сильнее, но зачем? Чего он добивается? И так практически выбил из него неловкое признание и заставил поцеловать, а что дальше? Что хочет этот пернатый от Бутхилла?       — Я хочу от тебя правды, — проговорил Сандэй в губы Бутхилла, оставив нежный поцелуй в конце, и стал наблюдать дальше.       Что? Нежность? Почему этот поцелуй был таким мягким и невинным? Бутхилл в край запутался в своих ощущениях, мыслях и помыслах Сандэя. Какую правду? Зачем ему эта правда? Всё больше вопросов появлялось в голове киборга, и он постепенно уставал от них, что хотелось моментально избавиться от них всех и просто делать то, что хочет душа. Поддавшись последним мыслям, Бутхилл продолжил поцелуи, ритм которых сменился на тот, что ранее задал Сандэй, и уже на эти прикосновения он стал отвечать.       Руки Сандэя приобняли спину Бутхилла, прижимая к себе как можно ближе, а рот чуть приоткрылся, разрешая языку киборга проникнуть внутрь. Все мысли ушли, когда пернатый наконец-то стал прикасаться к нему — неземное блаженство. Соски вновь были атакованы, но и этого уже казалось мало, и Бутхилл не знал, что стоит делать дальше. Ласкать розовые бугорки, которые привстали от возбуждения, было ужасно мало — нужно больше. Сандэй заметил замешательство Бутхилла и вновь улыбнулся, будто смотрел на непонимающего ребёнка, которого стоит обучить всем премудростям, и он сделает это с огромным удовольствием.       Вначале Сандэй тихонько оттолкнул Бутхилла от себя и сразу же уселся на стол, немного раздвинув ноги, чем незамедлительно воспользовался киборг и встал между ними, раздвигая ещё сильнее. Сандэй только одобрительно кивнул, говоря о том, что Бутхилл всё правильно понял и что он разрешает действовать ему дальше. Горделивый взгляд остался, в котором так и плескались захватывающие волны любопытства и интереса, а его Бутхилл хотел стереть больше всего сейчас, чтобы увидеть, как Сандэй может подчиняться и молить.       Раз Бутхилл получил разрешение, то не станет сдерживаться, хотя даже и без разрешения он не стал бы, ведь Сандэй именно этого и добивался. Бутхилл грубо взял руки Сандэя и завёл их вверх над головой, чтобы тот не двигался больше. Но у киборга после этого наступил ступор — он не знал, что стоит делать, пока не услышал пронзительный смех пернатого, взгляд которого стал пугающе заинтересованным.       — Сними с меня штаны, — повелительным тоном приказал Сандэй, хотя на самом деле он хотел лишь дать совет непонимающему Бутхиллу, который тут же послушал его и скинул белоснежные брюки на пол. — Умница, — с придыханием прошептал он, облизнув покусанную губу. — Теперь снимай с себя.       Бутхилл впервые чувствовал себя неразумным подростком, которому взрослый объяснял самые основы, но сейчас это его не злило. Тон голоса, с которым произнеслись последние слова, был чертовски соблазнительным и опустошающим. Он смог только сглотнуть слюну предвкушения и испуга. Как, чёрт возьми, этот пернатый может вызывать эти чувства у него! Что это, вообще, такое с ним?! Вопрошал у себя в голове Бутхилл, но его тело продолжало действовать. С лязгом металла он расстегнул массивный ремень на поясе, и штаны спали с него, а после он уже стянул и трусы, освобождая немаленький половой орган — тоже кибернетический, но чувства он мог испытывать как настоящие.       — Хм, а он больше, чем я себе представлял, — признался Сандэй, издалека осматривая чужой член, а потом прикрыл глаза.       Представлял? Сандэй представлял его член? Бутхилл соврал бы, если бы сказал, что ему совсем не были теперь интересны фантазии пернатого насчёт него. И о многих ли он так фантазирует.       — Зачем ты, вообще, представлял его? — неуверенно спросил Бутхилл, не зная, куда девать руки в такой ситуации, поэтому просто сложил их на груди.       — Глупый Бутхилл, неужели до конца будешь делать вид, что ничего не понимаешь? — С этими словами Сандэй поманил пальцем к себе поближе, а после того, как Бутхилл подошёл, вцепился ему в плечо и сладким шёпотом проговорил: — Теперь ты должен вставить его в меня, потому что мы оба давно хотим этого и это можешь сделать только ты — никого другого я не представлял.       Сандэй точно давно уже читал его мысли, иначе как можно было объяснить то, что он отвечал на все вопросы, которые Бутхилл задавал сам себе? Значит, Сандэй представлял только его. От этой мысли на душе что-то потеплело и затрепетало, поэтому Бутхилл не смог сдержать радостную и даже кровожадную улыбку.       — Значит, ты представлял только меня, да, пернатый? — спросил Бутхилл, не переставая победно улыбаться, и приставил свой член к анусу Сандэя, который, кажется, был уже размят и подготовлен, поэтому он провёл по этому месту пальцем, давая ощущение предвкушения ещё сильнее. — Ох, значит, ты ждал меня именно так?       На миг во взгляде Сандэя промелькнуло именно то, что ждал Бутхилл: страсть и желание, чтобы им воспользовались, чтобы он взял его так грубо, что никто бы во всей вселенной не мог представить этого великого главу в такой унизительной позиции. Сандэй облизнул искусанную губу и пощурился от мимолётной боли — это очень завело Бутхилла, и поэтому он одним движением во всю длину зашёл внутрь партнёра, вызвав у того мгновенный громкий стон, который могли услышать охранники за дверьми.       — Да, да, — заговорил со смехом Сандэй, наслаждаясь тем, что им так нагло воспользовались, как того он и хотел. — Да-а-а, именно это я и желал, продолжай. — Он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть прямо в лицо Бутхилла, который тоже наслаждался происходящим, поэтому Сандэй не удержался и провёл рукой по скулам и подбородку, притянув к себе за ещё одним поцелуем.       Это был совершенно другой Сандэй, которого никто никогда не видел, и только он, Бутхилл, был удостоен такой сокровенной чести, как лицезреть раскрасневшееся от желания лицо и поджатые губы, которые сдерживают стоны. Бутхилл, воодушевлённый этим прекрасным и совершенно редким зрелищем, стал грубо вбиваться в Сандэя, вызывая у того искорки из глаз и страстное мычание, которое могло быть стонами желания и их возбуждения.       Да, ему на самом деле нравился Сандэй. Любой — даже серьёзный с вечными лекциями по поводу хорошего поведения, и этот Сандэй, молящий его о члене, чтобы вбиваться в него, как в последнюю шлюху.