Паралич сна

      Церковь. Яркая вспышка. Грохот или гром в очередной раз оглушал, отчего хотелось закрыть уши, но руки не слушались, будто были привязаны. Я не могла нормально ощущать тело, лишь наблюдать широко раскрытыми глазами за всем, что происходило вокруг, вертя головой в разные стороны. Холод в кошмарах всегда неприятно обдавал кожу, пробирал до костей, и я невольно морщилась, хотя на самом деле уже давно привыкла к нему, еще со времен работы на базе «Сибирь».       Одну из рук жгло. На ней все больше и больше проявлялся шрам. Иногда мне казалось, что из него вытекала темная жидкость, похожая на кровь, но была ли она действительно кровью?       За спиной послышался шорох или шепот, а по спине будто пробежались пальцами, прямо вдоль позвоночника — немного постукивая, будто я являлась столом, по которому можно было нервно перебирать пальцами. Я чувствовала всем своим нутром, что сзади кто-то есть, что внутри помещения кто-то есть, но… либо глаза не видели, либо мне не давали увидеть это.       Оргáн вдруг издал неприятно громкий звук, отчего внутри все сжалось, а дыхание перехватило. Кто-то явно пытался запугать меня. Но отчего-то думалось, что таким образом, наоборот, хотел связаться, рассказать причину всего, что происходило в мире, причину меня.       Я закрыла глаза — лишь на мгновение, потому что хотела прислушаться к ощущениям внутри тела, хотела отключить остальные органы чувств, но, открыв глаза, осознала, что сидела на коленях возле своей же могилы. Буквы плыли перед глазами. Темнота окутывала со всех сторон, будто таким образом защищала меня или… наоборот, поглощала, и стоило сделать один неверный шаг, оступиться, и все пропадет, а я погружусь во тьму окончательно. Однако был ли вообще свет после всего, что случилось? Я даже не могла ответить себе на вопрос — кто я, черт возьми, такая!       Теперь я хорошо чувствовала руки и, размяв пальцы, сгибая их поочередно, потянулась одной из рук к серому камню, на котором было четко написано мое имя, будто кто-то специально приложил усилия и выдолбил его на камне. Под пальцами вдруг промелькнула странная искра, и я отдернула руку, затем огляделась и наткнулась на замерзшего зараженного, который смотрел на меня вымученным взглядом, но ничего не говорил, даже не шептал и не кряхтел. Он будто испытывал меня, либо кто-то, что-то.       Я не боялась его, лишь продолжала сидеть на коленях, которые стали уже невыносимо красными и холодными от снега под ними. Мне стоило подняться, стоило ущипнуть себя за руку или за ногу — неважно, но я продолжала смотреть на зараженного, ожидая подсказки.       — Почему я? — шепотом спросила я, обратившись к нему.       Конечно, я не могла получить от него никаких ответов и хотела было уже отвернуться, но заметила, как губы зараженного дрогнули, после расплылись в противной усмешке.       Чей-то пронзительный крик оглушил меня, и я вздрогнула, отвернувшись. На глаза снова попалось свое имя, оно буквально кричало о том, что со мной что-то не так, что на самом деле я должна лежать в могиле, под этим самым камнем, под этой самой промерзшей землей, но по какой-то причине была жива… А, может, все-таки на грани?       Лэйн. ЛЭйн. ЛЭЙН.       Я встрепенулась, вдохнув в легкие воздух. Открыв глаза, поняла, что теперь окончательно вернулась в реальность. Крик, который я слышала последним, остался где-то в закромах сознания. И на самом деле он никогда не стихал.       Сон всегда сменялся один за другим. Каждый раз я видела себя, свою смерть, кровь, книгу, церковь, кладбище, слышала крики знакомых и близких мне людей. Казалось, что еще немного и меня утащит в царство кошмаров навсегда. Возможно, мне и правда было там место, потому что именно в них я ощущала себя наиболее живой. Именно в них я могла почувствовать себя человеком, а в реальности… эмоций не было. Если точнее — были, но какие и как выражались? Дмитрий при первом же нашем разговоре заметил, что со мной что-то не так в этом плане, но я наотрез отказывалась видеть в себе изменения. Однако спустя несколько дней это стало пугать, потому что во сне я кричала, плакала, умоляла, а как только просыпалась — ничего, хотя нормальный человек сидел бы на кровати, схватившись за голову, массируя виски, наверняка на лице были бы слезы, а в глазах страх. У меня же от слова совсем — ни-хре-на. Да, я испытывала тревожность, но это все, на что были способны тело и разум.       Я поднялась на кровати, усевшись на ягодицы и повертела головой в разные стороны. Анна не проснулась. Она лежала ко мне спиной, и ее грудь то и дело вздымалась. По началу у нас с ней не заладилось, и все из-за того, что я прочитала ее письмо для отца, которое она принесла на кладбище. Однако спустя несколько дней мы нашли с ней общий язык, и теперь Анна не запирала дверь в нашу комнату.       Во мне проснулось желание пройтись, поэтому я аккуратно спустила ноги с кровати на холодный пол, который в очередной раз напомнил о сне. За окном бушевала буря, крутя снежные хлопья в разные стороны. Иногда ветер дул с такой силой, что метель ударяла в окна, и мне казалось, что еще немного и их выбьет, окутывая нас белой смертью.       Я тихо прошмыгнула мимо Анны и закрыла за собой дверь. Мне еще не удавалось осмотреть весь особняк, но и одной, честно говоря, ходить довольно-таки тревожно. Наш отряд располагался лишь в одном его крыле, будто в других было опасно. Я остановилась на лестнице, что вела вниз и вверх, раздумывая, куда пойти, но решила побродить по своему этажу, чтобы лучше узнать его.       Особняк в ночное время выглядел и правда жутковато, но из-за снега и нескольких фонарей на улице здесь было не так темно. Незнакомые звуки, что раздавались в темных коридорах, куда свет не проникал, пугали, но я не умела испытывать страха как нормальные люди, больше не умела.       В одной комнате горел тусклый свет, наверное, от маленького обогревателя, как и у нас с Анной в комнате. Я не знала, кто спал в ней, поэтому прошла мимо.       — Что вы ищете, госпожа Лэйн? — раздался мужской грубый голос за спиной, когда я вышла из одного крыла особняка, снова оказавшись на перепутье.       Повернувшись, поняла, что это Дмитрий, хотя на самом деле и так можно с легкостью догадаться, кто стоял за мной, — этот властный голос не спутать ни с чьим другим.       — Разве я не могу прогуливаться по особняку, генерал? — я в недовольном жесте сложила руки под грудью, практически копируя позу Дмитрия.       — В такое время — нет, — резко отрезал он и нахмурился, теперь подходя ближе.       Его походка была медленной, крадущейся. Генерал больше походил на хищника, что пытался загнать добычу в клетку, а затем растерзать ее.       — Вы не предупреждали, что коридоры особняка закрыты в это время для меня или для всех остальных — тоже? — конечно, я понимала, что доверия ко мне никакого нет, ведь я свалилась как снег на голову, но… прошла неделя, даже чуть больше, и ко мне не было практически никаких претензий, за исключением странного поведения.       — Госпожа Лэйн, — начал Дмитрий, когда остановился напротив меня, засунув руки в карманы спортивных штанов, — то, что я принял вас в отряд, не значит, что доверяю, — я сглотнула. — Я не знаю, кто вы, откуда, почему выжили и каким образом, — генерал сделал шаг вперед, оказываясь на неприлично близком расстоянии, и мне пришлось вздернуть подбородок, чтобы продолжить смотреть в его хмурые и подозрительные глаза, которые, казалось, готовы были сожрать меня с потрохами. — Да вы и сами-то знаете, кто вы? — вдруг задал вопрос Дмитрий.       Я опешила, потому что не думала, что он мог задать настолько точный вопрос, от которого по телу прошлась дрожь, а пальцы на руках и ногах закололо. Я и сама задавалась этим вопросом, да и Каин, кажется, спрашивал меня об этом у разлома.       Дмитрий смотрел на меня так, будто ожидал услышать ответа. Он не был похож на человека, который отличался терпением.       — Вы, генерал, задаете сложные вопросы для той, кто недавно очнулся у разлома и увидел, во что превратился мир, — буквально выплюнула я, не ожидая от самой себя такого грубого тона, однако мне действительно неприятен тот факт, что мне не доверяли настолько, что не разрешали бродить по темным коридорам, просто чтобы успокоиться. — Если бы я хотела вас всех убить или причинить боль, или уничтожить этот город, особняк, то, наверное, сделала бы это еще давно, не думаете? — возможно, я переходила рамки дозволенного, особенно общаясь таким образом с генералом отряда, но мне все это осточертело, уже.       Дмитрий прищурился так, что его глаза стали слишком узкими, но даже так серые радужки прожигали меня, готовые вспыхнуть огнем, чтобы испепелить. Он склонился — его рост позволял опасно возвышаться надо мной — но я не сдвинулась с места и продолжила выдерживать колкий взгляд на себе. Я никогда не отличалась покорным характером, поэтому и сейчас не планировала отступать, когда зашла так далеко, ведь до этого по какой-то причине молчала в тряпочку и терпела на себе косые взгляды, а за спиной перешептывания.       — Помните, с кем разговариваете, госпожа Лэйн, прежде чем огрызаться, — прохрипел генерал рядом с ухом, окончательно наклонившись ко мне, обдавая горячим дыханием шею, отчего мурашки одна за другой разгулялись по коже, но… почему мне это понравилось?       Я ничего не ответила, лишь сделала шаг назад, чтобы спокойно выдохнуть воздух, что скопился в легких за те минуты, что Дмитрий стоял так близко, непристойно близко, однако это и правда нисколечки не испугало меня.       — Идите в свою комнату, Лэйн, и постарайтесь не выходить до рассвета, — последнее, что строго проговорил, или, скорее, приказал генерал, затем обошел меня и исчез в темном коридоре, который, вероятно, вел в его комнату, а может и нет…       Мне не оставалось ничего, кроме как похлопать ресницами, прийти в себя, опустить руки, потому что все это время скрещивала их под грудью и сжимала ладонями предплечья, да с такой силой, что пальцы не хотели разжиматься, и пойти в спальню.

***

      Они смотрели на меня красными отравленными глазами, как на ту, которая могла спасти их, как на ту, что была похожа на избранную, но я не была ни той, ни той. Во всяком случае пока. Я всего лишь девушка, которая за каким-то чертом выжила, очнулась возле разлома. Кому-то или чему-то понадобилась сначала моя жизнь, затем моя смерть, а после… сейчас… грань между жизнью и смертью.       Я не могла пошевелиться, казалось, что меня приковали наручниками или цепью, скрепив руки сзади. За спиной ощущался холод то ли от металла, то ли от снега. Впрочем, здесь всегда все промерзлое, аж кости ломило.       — Расскажите, — пролепетала я совершенно незнакомым голосом, — расскажите, кто я, — громче попросила я, но твари, услышав, лишь переглянулись между собой, после хитро и противно улыбнулись, растягивая уродливые рты, за которыми обнажались прогнившие зубы или то, что от них осталось.       Никто из них и не собирался помогать мне. Все, кто мне снился, или что мне снилось, вероятно, хотели, чтобы я сошла с ума, чтобы затерялась в закромах разума, чтобы после не смогла расшифровать книгу.       — Проваливайте! — закричала я, когда зараженные стали приближаться ко мне.       Я не боялась их, но они высасывали из меня жизнь, которой осталось и так мало. Я хотела сохранить хотя бы мельчайшие частички той Лэйн, которой была до того, как наша база ушла под землю.       Лэйн. ЛЭйн. ЛЭЙН.       С криком, застрявшем комом в горле, я подскочила на кровати, и теперь увидела перед собой лицо Анны. На этот раз она все-таки проснулась.       — Может, тебе стоит пить успокоительные? — подала голос она и обеспокоенно начала осматривать меня.       — Я пробовала, они не действуют, — коротко ответила я и стерла тыльной стороной руки пот со лба, хотя в комнате было достаточно холодно — маленький обогреватель не помогал настолько хорошо, чтобы прогревать все помещение, поэтому мы кутались в несколько слоев одежды и пуховые одеяла. — Анна, тебе не нужно стоять возле меня, я в порядке, — я вытянула перед собой ладонь, чтобы она не лезла ко мне в лицо, будто была доктором, что хотел помочь. — Мне нужно прогуляться.       — Разве Дмитрий не запретил тебе несколько дней назад? — задала вопрос Анна и отошла в сторону своей кровати, на которую опустилась, теперь закидывая ноги на нее.       Я ничего не говорила о той ночи, когда генерал буквально приказал не выходить из своей комнаты по ночам, видимо, он сам сообщил об этом Анне, чтобы она следила за мной.       — Я не смогу уснуть еще несколько часов, а торчать здесь, — я развела руками в стороны, — не самый лучший вариант, — хмыкнула я. — Я не собираюсь сбегать, Анна, разве я не доказала этого, находясь уже вторую неделю в вашем отряде?       Она только пожала плечами, говоря этим, что вроде бы и да — доказала, но все до сих пор не относились ко мне как к полноценному члену отряда, потому что видели, что со мной происходили странные вещи. Черт, да я буквально воскресла из мертвых на их глазах!       Я мигом поднялась с кровати, надев теплые ботинки и схватив теплую куртку с кресла неподалеку от кровати, кивнула в знак благодарности Анне, и та отвернулась, как бы показывая этим, что ничего и никого не видела, ведь выговор может прилететь именно ей за то, что снова не уследила за мной.       Те несколько дней, что прошли до этого, я и правда не вылезала из комнаты ночью, но и кошмары не всегда беспокоили меня настолько сильно, однако сегодня все стало хуже. С каждым кошмаром я лучше осознавала, что это сон, и вместе с тем могла чувствовать боль, если кто-то касался меня или сдерживал против воли — раньше такого не было.       Я решила подняться выше, а не прогуливаться на том же этаже, где несколько дней назад встретила Дмитрия. На удивление, здесь не было привычных бесконечных дверей, что вели в комнаты. Пространство было огромным, вероятно, до нас и всего того, что произошло, здесь собирали светские мероприятия, устраивали балы, приемные часы. В лунном свете огромный зал казался загадочным. В самом дальнем углу стояло фортепиано, и я прошла к нему, чтобы узнать цело ли оно, хотя не умела играть. Инструмент был пыльным, но красивым. Я провела пальцем по крышке, затем открыла ее и отметила для себя, что можно было бы сыграть какую-нибудь композицию, которая могла успокоить сердце и душу — если они еще были.       — Вы не любите подчиняться, госпожа Лэйн, не так ли? — на этот раз я подскочила на месте и резко обернулась.       Я подозревала, что генерал мог с легкостью застукать меня, но все же напугалась, и этот порыв страха в теле не был похож на те чувства, что я обычно ощущала, после того как очнулась у разлома, будто сейчас все пробудилось заново.       — Вы можете попробовать запереть меня в комнате, генерал, — мой голос прозвучал слишком громко, отталкиваясь от голых стен.       Он слегка хмыкнул и медленно зашагал по направлению ко мне.       — Боюсь, Лэйн, что вы сможете найти нужную лазейку, особенно при таких обстоятельствах, — это было правдой, мне не нравилось находиться в закрытом и ограниченном пространстве. — Почему именно сегодня вы решили нарушить мой приказ? — поинтересовался Дмитрий, когда остановился в пару метров от меня.       Я все чаще задумывалась над тем, что ему нравилось сокращать между нами расстояние, но почему? Что за странное поведение? Я-то думала, что генерал с первой же минуты нашей встречи возненавидел меня, а после разговора в его кабинете — и вовсе решил, что легче избавиться от меня, чем разбираться.       — Мне снятся кошмары, от которых хочется сбежать, а наша с Анной комната будто пропитана ими, — почти жалостливо объяснила я и опустила взгляд вниз, отведя глаза в сторону, теперь я видела лишь черные грубые ботинки, что были надеты на ногах Дмитрия. — Не поймите неправильно, но мне просто хочется с кем-то поговорить или даже посидеть и помолчать, по-человечески… — ночью, казалось, люди готовы были рассказать все свои тайны и грязные секреты, но сейчас я и правда была не против, чтобы меня обняли и пожалели.       Я подняла глаза и встретилась взглядом с серыми радужками, что с интересом разглядывали меня. Лицо Дмитрия и правда изменилось, будто стало гораздо мягче, но все же в его теле присутствовало напряжение — возможно, оно никогда не уходило, даже во сне. Может, теперь, после моего небольшого признания, он увидел во мне не глупую девчонку, которая очнулась у разлома с ошарашенными глазами и хлопающими ресницами?       — Пройдемте в мой кабинет, — вдруг предложил генерал и махнул рукой в сторону, где был выход из большого зала.       Я только кивнула и сдвинулась с места следом за ним. Его широкая спина закрывала весь обзор, но я и не планировала рассматривать что-то впереди себя, потому что мне, в принципе, нравился вид крепкого тела Дмитрия. Было бы странно, пытаться отрицать тот факт, что генерал был довольно-таки симпатичным. Меня притягивала его холодность. Возможно потому, что я верила, что за ней скрывалось что-то бóльшее.       Мы вошли в тот же кабинет, в котором меня допрашивали после внезапного появления, и тогда я чувствовала лишь тревогу, однако сейчас приятная атмосфера разливалась по помещению, может, из-за того, что меня никто не планировал допрашивать, заваливать вопросами, по крайне мере, я надеялась на это.       — Вы выпиваете? — спросил Дмитрий, повернувшись ко мне лицом, когда остановился у небольшого шкафчика, наверное, там был самодельный бар.       — Если только немного, — пожала плечами я и облокотилась бедром о письменный стол, наблюдая теперь за тем, как генерал открыл дверцу и достал бутылку с янтарной жидкостью.       Честно, я готова была выпить больше, чем следовало бы, и больше, чем могла.       — Надеюсь, это поможет справиться с кошмарами на некоторое время, — Дмитрий подошел ко мне ближе и протянул стакан с виски, держа в другой руке стакан для себя, наверняка он любил расслабиться после тяжелого дня именно таким способом — пить виски, сидя у камина.       — Спасибо, — поблагодарила я и почувствовала, как рука в мгновении ока стала холодной от жидкости в стакане.       Я сделала глоток и поморщилась, когда проглотила все содержимое, — горло обожгло, но после внутри тела стало тепло, поэтому я отпила еще раз.       Дмитрий издал смешок, и я подняла глаза на него, — он стоял напротив меня, наблюдая.       — Не налегайте так быстро, иначе не успеете насладиться, — медленно проговорил он и отпил виски.       Он делал это так, будто и правда каждый день смаковал напиток. Генерал даже не поморщился, когда проглотил виски, лишь перевел взгляд снова на меня и чуть ухмыльнулся.       — Что вам снится? — спросил Дмитрий и подошел к письменному столу точно так же, как и я оперевшись об него бедром.       Я не знала было ли это хорошей идеей — поделиться кошмарами, особенно с тем, кто любил приказывать, кто не верил мне, считая опасной. Однако, если так и продолжу все держать в себе, то рано или поздно и правда сойду с ума.       — Церковь, кровавые стены, кровавые полы, — начала я, жестикулируя свободной рукой в воздухе и устремляя взгляд прямо, в стену. — Всегда везде кровь, а еще крики, возможно, один из них мой, а другие — тех, кто остался под землей.       — Не думали, что вам пытаются что-то сообщить? — генерал изучал меня, можно сказать даже сканировал; я чувствовала на себе его внимательные взгляды, но это нисколько не смущало, даже нравилось.       — Конечно, думала, — хмыкнула я, потому что это и правда было слишком очевидно, — но даже если и так, как могу расшифровать эти сны? — я повернула голову к генералу и посмотрела ему в глаза.       — Вы же смогли расшифровать некоторую часть книги Апокалипсиса, — напомнил Дмитрий и, сделав еще один глоток виски, теперь выпивая все содержимое, отставил стакан на стол позади себя. — Уверен, что все станет гораздо понятнее через определенный промежуток времени. Отряд поможет вам в этом, Лэйн, — теперь он не обращался ко мне, как к госпоже, — просто имя.       Я подняла руку, в которой держала стакан, и поболтала виски в нем, наблюдая за тем, как оно чуть не выплеснулось оттуда, затем перевела взгляд на руки Дмитрия, вновь отмечая для себя, что на них были довольно глубокие шрамы, возможно, от встречи с отродьями и зараженными.       — Отряд? — недоверчиво спросила я и склонила голову вбок. Генерал приподнял бровь. — Разве они согласятся помогать мне?       — Если я им прикажу — да, — уверенно и твердо ответил Дмитрий.       — Вы всегда решаете все приказами? — возможно, виски и правда разбалтывал язык.       Генерал вдруг встал прямо, оперевшись всем телом на ноги, и подошел практически вплотную ко мне, останавливаясь напротив. Я сглотнула, все еще держа перед собой руку со стаканом, в котором остались нещадные капли от виски.       — Обычно, мои люди понимают все без приказов, а даже если и так, то с первого раза, но на вас… — Дмитрий склонился ко мне, приблизившись к уху, — …не действуют даже они, — прошептал он басистым голосом.       Я аккуратно подняла глаза, когда Дмитрий выпрямился, но не отошел ни на шаг, захватив в ловушку.       — Тогда примите иные меры в отношении меня, — смело произнесла я, практически с вызовом в голосе и, подняв стакан ближе ко рту, вылила все его содержимое в рот, снова обжигая горло, но на этот раз я смогла сдержаться — ни один мускул на лице не дрогнул, а глаза продолжили пристально смотреть в серые радужки Дмитрия.       Он положил ладони по разные стороны от моих бедер на письменный стол, чтобы быть на одном уровне со мной, ухмыльнулся и недовольно пробурчал, смотря прямо в мои глаза:       — Не уверен, что на вас действует хоть что-то.       — Вы пробовали лишь один способ, Дмитрий, — наконец решилась я назвать его по имени и закусила щеку изнутри до неприятной боли. — Может, я все-таки умею подчиняться, но нужен другой подход? — почти прошептала я, смотря на то, как в глазах генерала загоралась опасная искра.       Одна из его рук внезапно взметнулась, оторвавшись от стола, и легла на мою шею, буквально обжигая ее. Моя температура тела явно была гораздо ниже, чем у Дмитрия, и этот контраст сводил с ума.       — Вам это не понравится, Лэйн, — слегка надавив на шею и сжав ее пальцами, прохрипел генерал.       — Вы этого не знаете, — хмыкнула я и подалась чуть вперед, чуть ли не касаясь губами его губ, отчего он на несколько секунд опешил, но не отодвинулся, лишь внимательно рассмотрел меня снизу вверх, продолжая немного надавливать на шею и массировать затылок.       Дмитрий, кажется, больше не мог совладать с собой и, буквально вдавив меня в стол, обрушил губы на мои. Признаться, я подозревала, что это случится, и, наверное, даже хотела, но не думала, что генерал и правда позволит себе такую вольность, особенно зная его настроение в отношении меня.       Его сильное тело вжималось в мое, а я, разведя ноги в разные стороны, уселась на письменный стол, оперевшись на него руками позади себя. Моя шея все еще была в плену одной из его рук, в то время как другая медленно скользила по коленке снизу вверх.       Его губы целовали с напором и властью, будто мой рот принадлежал только ему. Язык медленно, но верно проникал сквозь губы, раскрывая их, сплетаясь с моим. Я же двигала своим неуверенно, не совсем еще осмелившись, но мне и не нужно было перенимать инициативу, потому что Дмитрий взял ее на себя.       Рука генерала в очередной раз потянула за волосы на затылке, крепче сжав их, теперь оттягивая так, что мой взгляд устремился в потолок, а изо рта вырвался еле слышимый стон, когда поцелуи, смешанные с укусами, спускались вниз по шее к ключицам, оставляя влажные следы и жжение на коже от зубов.       Все то время, что я пробыла в отряде после того, как очнулась у разлома, не ощущала ничего, кроме тревожной пустоты, но сейчас… все чувства вновь обострились. Нервы стали натянутыми до предела и, если бы я была музыкальным инструментом, на мне, уверена, с легкостью можно было бы сыграть.       Я оторвала руки от письменного стола и хотела было попытаться снять с себя теплую куртку, но Дмитрий отстранился и откинул мои руки, как бы давая понять, что он и сам мог снять с меня лишнюю одежду.       — Лэйн, — вдруг услышала я свое имя, и оно прозвучало так мягко, что я на секунду закрыла глаза и зажмурилась сильно-сильно, чтобы понять — это сон или реальность? — я не принц на белом коне, который будет с тобой мягким и нежным, — я открыла глаза, заметив, что Дмитрий снял с моих плеч куртку и отбросил ее на другую сторону письменного стола, оставляя меня в ночной майке, сквозь которую были видны возбужденные соски.       — С чего вы взяли, что я ищу именно такие качества в мужчинах? — слегка облизнув губы, которые немного побаливали и просили очередного поцелуя, хмыкнула я.       Дмитрий ухмыльнулся, а после в его глазах, что пристально смотрели в мои, зародился огонек, который должен был наверняка испепелить меня, но я не боялась этого, я не боялась его, только хотела снова почувствовать себя нормальной.       Я схватилась двумя руками за его черную рубашку, что была расстегнута сверху, и притянула ближе к себе, чтобы обрушить губы на его, чтобы он понял, наконец, что я не хрупкая ваза, которую можно разбить, больше нет.       По коже пробежался рой мурашек, когда я поняла, что горячие ладони Дмитрия забрались под майку и теперь его пальцы мягко обводили соски, затем чуть оттягивали, посылая тысячу импульсов по всему телу, отчего я глухо простонала в губы генерала, но не разорвала поцелуй — он сносил крышу, вперемешку с прикосновениями. Я обхватила ногами его торс, поэтому могла чувствовать то, насколько Дмитрий был возбужден.       Казалось, что если мы промедлим, то все это станет реальностью. Все это и правда останется в наших головах, глубоко зароется в разум, мозг, оставляя воспоминания. Мы не могли быть так близки. Это невозможно. Это всего лишь сон. Мой дурацкий сон. А может очередной кошмар, и вот-вот генерал превратится в отродье.       Возможно, Дмитрий и сам думал о том же, о чем и я, потому что дальнейшие его движения стали быстрыми и рваными: ремень с брюк издал громкий лязг, оказавшись на полу, ширинка прозвучала так, будто никаких звуков и вовсе не существовало в кабинете, а может и вовсе в мире, моя майка в одну секунду оказалась где-то позади меня на письменном столе, а пижамные штаны вместе с бельем с легкостью были сняты с ног ловкими и сильными руками Дмитрия.       Мне хотелось притронуться к рваным шрамам на его руках — каковы они на ощупь? — но не решалась, думала, что это запрещено, да и в принципе думала, что то, что происходило сейчас — тоже запрещено.       Я не успевала до конца осмыслять картину, ставшую передо мной: Дмитрия, что стоял практически обнаженный, прожигая меня властным и темным взглядом. Он нагло пялился на мое тело, изучая каждый изгиб, пытаясь, видимо, запомнить, отложить на подкорке, думая, что больше этого не повторится. Я отодвинулась чуть назад на письменном столе, ставя ступни на него и разводя ноги еще шире, предоставляя лучший доступ, — это определенно виски.       Мое тело реагировало даже на взгляд генерала. Я чувствовала, как намокала, как тело требовало разрядки, как тряслись руки и ноги. Я чертовски хотела, чтобы он трахнул меня, а потом… мы разойдемся по своим комнатам, как ни в чем не бывало. А потом… я снова буду игнорировать его приказы.       Дмитрий не стал более медлить — навис надо мной как коршун над добычей. Я протянула к его лицу руку, слегка дотронувшись до него кончиками пальцев, прочертив незаметную линию на щеке и продвинувшись дальше, зарываясь в черные волосы и притягивая к себе. Чувства настолько смешались, настолько ослепили меня, что я и не заметила, как горячие ладони генерала стали сжимать мои бедра. Я свесила ноги на сгибы его локтей, полностью расслабляя тело и откидывая голову назад, открывая шею, к которой тут же прильнули горячие губы. Его возбужденный член упирался в мой вход, дразня, и, когда я ногтями провела по сильным и широким плечам Дмитрия, кончик скользнул внутрь, и только от этого ощущения, я глубоко задышала, при этом чувствуя, как зубы покусывали нежную кожу шеи и как язык ласкал мочку уха, вызывая миллионы мурашек.       С моих губ сорвался глухой стон, а зубы прикусили щеку изнутри практически до железного привкуса во рту, когда твердый член полностью заполнил меня. Дмитрий не двигался несколько минут, а наши глаза вели немой диалог друг с другом. Я моргнула, хотя думала, что и это движение станет для меня слишком сложным в данный момент — вероятно, я бы свалилась спиной на письменный стол, если бы не руки генерала, что поддерживали меня, крепко сжимая талию, и после моего знака Дмитрий медленно задвигался во мне. Я опустила взгляд вниз, наблюдая за тем, как член раздвигал мои стенки, и завелась от этого только сильнее.       Толчки становились резче и быстрее, отчего моя задница скользила по письменному столу. Сильные руки сжимали тело до красных отметин, до жжения кожи. Я все чаще ловила ртом воздух, которого совершенно не хватало, будто его выбивали — впрочем как и все дерьмо, что скопилось за три чертовых года в неизвестности.       Я не успела среагировать, как оказалась прижатой животом и грудью к столу, но мне и не нужна была сосредоточенность — я хотела, чтобы картинки были расплывчатыми, совсем как в кошмарах. Дмитрий намотал мои волосы на кулак и оттянул за них, немного приподнимая над поверхностью стола. Его член снова уперся в меня, затем скользнул внутрь, и я выгнулась в пояснице сильнее, издав короткий, но громкий стон, что теперь отдавался от стен полупустого кабинета.       — Тише, Лэйн, — я вздрогнула от неожиданного шепота возле уха.       Но я не могла быть тише, потому что внутри тела разгорался огонь, сжигая все внутренности, сжигая демонов, как на котле в Аду, и теперь его вряд ли можно было так просто потушить. Я ощущала себя живой. Я чувствовала похоть, возбуждение, боль, страсть, но все это лучше, чем не чувствовать ни-че-го. Все это лучше, чем сны, в которых я то и дело умирала.       Горячая ладонь проскользила по спине и остановилась на ягодице, немного сжав ее. Я уже была на грани. Мое тело само толкалось навстречу члену, буквально изнывая каждый раз от пустоты.       Я вцепилась двумя руками за противоположные края письменного стола, стараясь не проводить по нему ногтями и не оставлять на нем белых следов, которые напоминали бы о сегодняшней ночи. Дмитрий стал врезаться в меня сильнее и грубее. Я слышала, как он шипел сквозь зубы, чувствовала, как маленькие капельки пота капали на мой позвоночник с его лба. В один момент меня накрыло, наверное, точно так же, как и генерала, потому что ягодицы стало неистово жечь от стальной хватки, и я затряслась то ли от холода, то ли от накрывшего оргазма.       Лэйн. ЛЭйн. ЛЭЙН.       Тело окончательно перестало меня слушаться. Перед глазами плыло. В кабинете было жарко, хотя несколько минут назад — сколько? — холод проходился по коже и неприятно колол ее, вызывая мурашки. Я ощутила под собой что-то мягкое, как будто меня усадили на диван или в кресло. Смутно я видела, как Дмитрий копошился возле письменного стола, уже полностью одетый, будто все, что между нами было — чертов сон. Затем он медленным шагом — каким ходил всегда — подошел ко мне и стал натягивать на мои ноги пижамные штаны, будто я и сама не могла сделать этого. Мне нравилась эта странная забота — или что это вообще?       — …слышишь меня? — басистый голос отдавался где-то глубоко внутри, приятно сковывая внутренности. — Виски явно был лишним, — усмехнулся генерал, и я почувствовала, как он поднял меня на руки — так легко, будто я перышко, что вылезло из подушки.       Темные коридоры один за другим быстро сменяли друг друга, кое-где мелькал свет от фонарей, заглядывающий в окна и оседающий на лицо, от чего я жмурилась. Неприятный холод теперь пронизывал до костей. Ветер завывал из-под дверей и громко стучал в окна. Однако теплые объятия Дмитрия согревали лучше пухового одеяла и многослойной одежды. На секунду мне показалось, что я не сдержусь и попрошу остаться его со мной, но… было ли это правильным?       Да весь этот чертов мир неправильный, жестокий, беспощадный!       Наша с Анной комната не погрузилась до конца во тьму, потому что маленький очаг огня, грубо называемый камином, все еще горел, согревая лишь небольшое пространство вокруг себя. Меня не беспокоило то, что соседка могла увидеть нас — уверена, Дмитрий разберется с этим, не допустит распространения слухов и сплетен.       Мягкость под телом ощущалась приятно. Сильные горячие руки больше не сжимали меня, и я даже не удосужилась открыть глаза, чтобы попрощаться?..       — Спи, Лэйн, — мягкий тембр мужского голоса окутал меня, лаская слух, — я прикажу демонам не беспокоить тебя.       Хотелось засмеяться, сказать, что эти его приказы не могли решить все и вся, но губы лишь расплылись в подобии улыбки.       Я так и не поняла — сон, кошмар или реальность?..