Ender Man

      Дядя Том проснулся от ужасного чада. Он глухо бормотал ругательства, давясь чёрным дымом, и наконец вылетел на задний двор с матюгами. Кое-как восстановив дыхание, он закрыл лицо первой попавшейся тряпкой и вернулся в отравленную атмосферу дома, дабы разобраться, что случилось. Оказалось, что от длительной службы цемент между кирпичами дымохода начал портиться, и, когда Нестра поставила на огонь будущий завтрак, дым через трещины пошёл прямо в комнату. Недолго думая, Том схватил кирку, к чертям снёс трубу, прихватил одну из купленных вчера в городе бутылок спиртного и отправился в карьер за глиной. Будучи каменщиком по профессии, он рассчитывал за день сделать новый дымоход. Антон получил поручение в одиночку сходить в соседнюю деревню Мечниково, продать лучнику хворост и купить красной пыли у священника. Это обрадовало подростка, так как появилась возможность поговорить со вчерашним знакомым.       На лесной тропинке мальчику действительно встретился тот худой силуэт, появившись, как и тогда, из ниоткуда. И тут Антон внезапно осознал странный факт: Эр казался полностью чёрным даже с этого ракурса, под сенью дубов, вдали от палящих лучей солнца. В ушах зазвенело.       «Это точно не человек.»       Антон стал постепенно отступать, пока не упёрся в дерево. Чёрное существо с улыбкой смотрело на него, но его взгляда не было видно. — К… к… кх-х… кто ты? — осипшим шёпотом спросил Антон. Он уже готов был вместо ответа увидеть страшную кровавую пасть, которая его сожрёт. Эр немного удивился. — Я, как уже представился вчера, Эридан Фла… — Не это. — вконец ослабшим голосом попросил человек. — Что… ты такое? — В смысле, что я за существо? Эндермен. Нас также называют странниками Края.       Антон широко распахнул глаза и с ужасом посмотрел на чёрный силуэт. О таких существах однажды говорила мачеха. Вроде бы, трёхметровое чудовище встретилось группе шахтёров, выдрало из пола огромный камень и насмерть припечатало одного из людей, а от всех снарядов непостижимым образом уклонялось, затем съело остальных, и сбежать успели только двое, прыгнув в оказавшееся рядом карстовое озеро… — И что… Ты хочешь съесть меня? — жалобно выдавил Антон. Он стремился показать собеседнику, что не боится смерти, но на глаза против воли навёртывались слёзы. Чёрная рука протянулась к его лицу. — Нет, ты чего? Кто сказал тебе такой бред? — абсолютно доброжелательно и немного наивно спросил Эр. Он держал дрожащую ладонь в подвешенном состоянии, видимо, желая, но не решаясь вытереть ребёнку слёзы. При виде этого окончательно расклеившийся Антон ткнулся в руку собеседника и вдруг почувствовал, как эндермен с ужасным скрежещущим криком, от которого мальчик чуть не оглох, отдёрнул ладонь. На чёрной чешуйчатой коже виднелись фиолетовые ожоги. — Я сделал тебе больно? Прости, прости, пожалуйста, прости, — зачастил Антон, совершенно забывая, что минуту назад видел в Эре опасного врага. Странник Края печально улыбнулся и покивал. — Пожалуйста… Не касайся меня ничем мокрым. И не предлагай мне воды. Ты же знаешь, что для нас она губительна? — Нет, не знал. — со стыдом ответил Антон. — Ты же ничего не сказал о своей расе. — Точно. Итак, — торжественно начал Эр, уже почти забыв про повреждённую руку, — эндермены разумны, как и люди. Это великий народ, живущий в измерении под названием Край. Ты знаешь про измерения? — Нет… Расскажи, пожалуйста. — Их три в нашем мире. Из одного в другое не попасть без порталов, и часто их называют мирами, но это неверно. Мир — это всё вместе, а эти… хм… части пространства — измерения. Мы сейчас находимся в Верхнем мире. Есть ещё Незер, он горячий и в нём нет неба, сверху каменный потолок, а снизу пол. Чем-то похож на ваши пещеры. Он настолько горячий, что вся вода там испаряется, и поэтому нам, эндерменам, там было бы очень удобно… Но нас там не любят. А третье измерение — Край, но мы, коренное население, называем его Эндером. Это каменные острова, летающие в пустоте. У нас там есть города, деревья, немного животных и, конечно, это бесконечное тёмное небо… Оно прекраснее всего, что можно когда-либо увидеть. Как у вас ночью, только без звёзд и луны. Это сама бездна… — Эр закрыл глаза и задумался, видимо, вспоминая вид неба Края. Затем продолжил разговор. — В вашем мире больше всего интересных и полезных ресурсов, поэтому мы часто приходим сюда за местной древесиной, железом, шерстью, красителями и много ещё чем… Недаром люди прозвали нас странниками. Мы и сами уже привыкли к этому имени. — Как интересно! — воскликнул Антон, пропустив мимо ушей странное слово «порталы». — А про вас самих расскажешь? — Да, конечно. Мы живём, как я сказал, в Крае. Не в Краю, а именно в Крае. Взрослые эндермены ростом около трёх метров, я ребёнок и поэтому ниже. Живём намного дольше человека, мне, например, сейчас сорок три года. — Антон вытаращил глаза. — Те из нас, кто ни разу не покидал пределов Края, доживают почти до четырёхсот лет. А те, кого… кто… хм… остальные живут где-то лет двести пятьдесят. — Для вас что, местный воздух опасен? Так зачем же ты… — встревоженно закричал Антон. Сам того не заметив, он стал беспокоиться за вчерашнего знакомого, даже не человека, как за друга. Впрочем, мальчик не имел раньше друзей и потому не мог этого осознать. — Нет, воздух хороший. Немного гуще, чем в Крае, но дышать можно. Чаще всего тех, кто сюда приходит, убивает вода. Я же говорил, она для нас вредна… Больше двух третей погибших в Верхнем мире эндерменов просто попали под дождь посреди чистого поля, где не скрыться от стихии. — Господи… — медленно прошептал Антон. Умереть от дождя? Это же кошмар, какой большой риск… — А остальные? — Остальные… осталь… хм… эм… гм… — замычал Эр, пытаясь подобрать слова. — Что с ними? — неожиданно для себя завопил Антон. К счастью, никакие люди его не услышали, поскольку дело было в глубине леса. — Говори! — и парень чуть ли не навис над двухметровым эндерменом. — Люди убили! — внезапно сорвалось у странника Края. Он тут же зажал себе рот рукой. — Какой ужас… — тихо и грустно проронил Антон. Его взгляд помутился. Парень схватил Эра за голову и повернул лицом к себе. — Прости, прости, если это можно простить. Почему люди бывают такими мра… — и осёкся. По каким-то причинам эндермен попытался закрыть глаза, но, видимо, не успел и на долю секунды установил прямой зрительный контакт с человеком. Медленно, словно против воли, поднялись чёрные веки, и глаза впервые показались полностью. Антон оторопел.       У странника Края были вертикальные зрачки, как у кошки или змеи. Всматриваться в их бездонную глубину было больно и притягательно. Взгляд существа постепенно наливался злостью, первобытным инстинктом хищника. Но самое главное — цвет глаз, лавандово-лиловый. Это точно были те самые глаза из кошмара.       Собрав в кулак всю свою волю, Антон отвёл взгляд и тут же почувствовал странную невесомость вместе с лёгким прикосновением. Через мгновение человек осознал, что отлетает к деревьям, а тело загорелось болью от сильного удара. Понял он также, что Эр раскрыл чёрную клыкастую пасть и рычит. Пока Антон вставал, эндермен мгновенно оказался возле него и издал странный щелчок. Парень словно впервые увидел руку стоящего перед ним существа: четырёхпалая, с выдвижными острыми когтями, словно у кота — и явно желающая его разодрать. Заорав как сумасшедший, Антон побежал по тропинке, то прыгая, то приседая, виляя вправо и влево, чтобы уклониться от ударов. Иногда странник Края возникал перед ним, и тогда мальчик прокатывался под его длинными ногами. Сердце бешено стучало, и пульсация крови в ушах смешивалась с адским скрежетом, который издавал Эр.       Антон выбежал на открытое пространство и увидел отблеск солнца на воде. Без раздумий парень понёсся туда, и, едва достигнув берега мелкой речки, с разбега прыгнул в неё. В голове крутилась только одна мысль: «Они боятся воды». Следом за Антоном в речку переместился эндермен и тут же с воем оказался на суше, рассматривая обожжённые ноги. Затем он повернул голову в сторону мальчика. Лиловые глаза были закрыты. — Ты что… Я тебя чуть не убил? Да? — испуганно тараторил Эр. — Ещё спрашиваешь! — грубо буркнул Антон. — Ты что… Это как… Прости, я не хотел! Если можешь… Если такое можно простить…       Из-под прикрытых век потекла вязкая фиолетовая слеза. Антону как-то самому стало жаль собеседника. Он остерёгся выходить на сушу, но спросил: — А что вообще сейчас произошло? С чего ты так рассвирепел? — Не знаю… Скорее всего, ты посмотрел мне в глаза. Смотрел ведь? — спросил странник Края. — Да. — признался Антон. Ему вдруг стало стыдно, как будто именно он был виноват в произошедшем. — Прости меня. Я тогда забыл тебя предупредить, не рассказал самое важное, что нужно знать про нас… Эндермены ненавидят, когда им смотрят в глаза. Если мы выходим на прямой зрительный контакт с любым разумным существом, но не с другим странником Края, то всё. Мы уже не властны над собой… Сознание отключается, и телом управляет какой-то инстинкт, который говорит… убить…       Эр вытер слезу и выкинул её, как твёрдый предмет. Антон понял, что та по вязкости похожа на смолу, да иначе и быть не могло — ведь тогда она обжигала бы самого эндермена. — Не смотри мне в глаза, пожалуйста. Точнее, ты можешь смотреть, но я сам не должен видеть твоих глаз. Для этого одевай какие-нибудь очки из тёмного стекла… Инстинкт не делает различий между людьми. Даже делового партнёра, даже друга странник Края может убить за прямой взгляд, сам того не желая. Если у нас, детей, инстинкт ещё может отключиться из-за сильного чувства, вроде боли, то у взрослых — никогда. Они будут сражаться, пока не убьют обидчика или не погибнут сами, — произнёс Эр с непередаваемой интонацией. В ней слышалось извинение нашкодившего ребёнка и сожаление о содеянном, но в то же время звучала и некая гордость за независимый и принципиальный народ далёкого измерения. Антон окончательно убедился, что его собеседник не желал ему зла, хоть и был очень близок к тому, чтобы причинить вред. — Знаешь… Я понимаю тебя, — грустно сказал мальчик, не выходя из реки, — но всё же нам лучше не искушать судьбу. Мы слишком разные и не сможем нормально общаться. Видишь, сама природа пытается нам помешать. Ты боишься воды, а я в прямом смысле жить без неё не могу. Я не могу смотреть тебе в глаза. А ну как ещё раз я случайно тебя спровоцирую?.. К сожалению, мне придётся отказаться от той информации, которую ты хотел мне сообщить. И остаться в неведении. Но всё же это лучше, чем мне — быть убитым, а тебе — винить себя в моей смерти. — Я понял твоё желание. — с какой-то рабской интонацией выдавил Эр и моментально исчез. Он появился на опушке леса, затем среди деревьев, затем скрылся в глубине дубравы. Антон выходил из речки со смешанным ощущением. Он понимал, что поступил разумно, но при этом ощущал себя последней свиньёй. Понурив голову, мальчик шёл по полю без цели и направления, полностью погрузился в думы, пытаясь разобраться в своих мыслях. Его отвлекла чья-то ругань. Антон посмотрел вокруг и вдруг понял, что находится возле той самой деревни Мечниково, о которой говорил отчим, а бранился один из оружейников, у которого был невероятно громкий голос и не очень хорошее зрение. Скорее всего, попал себе молотком по пальцу, как это обычно водится с представителями рабочих профессий. Но мальчику было наплевать, что там случилось с кузнецом: он вспомнил о поручении и побежал обратно через лес к тому месту, где он оставил хворост, спасаясь от разъярённого эндермена.       Забрав плотную связку неестественно ровных палок, Антон вернулся в Мечниково. Лесная тропинка плавно перешла в мощёную камнем улицу. Целых пять кузниц стояли подряд, дыша жаром от лавовых бассейнов. Подросток вспомнил, как отчим говорил, что эта деревня производит в основном холодное оружие, за что и получила своё название. Но Антон искал мастера по производству стрел, а не клинков. Почему-то после всего пережитого он стеснялся даже заговорить с местными и спросить, куда ему идти. Отчаяние давило всё сильнее. Неожиданно прямо за спиной прозвучал вопрос, заданный холодным, но не высокомерным тоном: — Лучника ищешь, парень?       Сердце Антона подскочило в груди: тот, кто стоял сзади, будто прочитал его мысли. Мальчик медленно обернулся, опасаясь, что это решил подшутить дядя Том и сейчас задаст трёпку за непонятную задержку, но нет. Слова принадлежали незнакомому мужчине в чрезвычайно странной одежде. Белоснежный фрак, такого же цвета рубашка и брюки, лавандовый жилет — всё было сделано из тонкой, но плотной ткани и идеально выглажено. Лакированные ботинки блестели, как жемчуг. Через жилет протянулась золотая цепочка, а на фраке сверкал значок в виде креста. По изящным чертам бледного лица было заметно, что этот человек явно не местный. Мягкие волосы всё того же холодно-белого цвета почти симметрично спадали короткими прядями по сторонам, а фиолетовые глаза смотрели на мир с затаённым интересом. Чем-то их лавандово-лиловый цвет напоминал об эндерменах. Но если взгляд странника Края был присущ разгневанному хищнику, то этот человек во всём белом казался похожим на охотника, причём на такого, который не будет выцеливать жертву, а подожжёт лес со всех сторон и загонит зверей в огненную ловушку.       Антон встряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Внезапно в голову пришло одно соображение, от которого хотелось расхохотаться на весь Верхний мир: странный тип напялил на себя столько плотной одежды в такую жару, а ещё ходит в белоснежном костюме по грязной и пыльной деревне! Минуту мальчик просто пытался подавить смех. Человек в белом внимательно и спокойно наблюдал. Антон кое-как вспомнил, зачем он вообще пришёл сюда, и наконец ответил на вопрос: — Да, подскажите, пожалуйста. — Иди прямо, около мясной лавки повернёшь налево, на той улице будет дом с флюгером в виде стрелы. Лучника зовут, кстати, Гарольд. Ещё нужно что-то?       Антон подумал. Так, направление до церкви он определит сам, цены наверняка везде есть… а, точно! — Как зовут священника? — Климент. — тем же вежливым и бесстрастным тоном ответил человек в белом. Слегка кивнув головой в ответ на благодарность, он внезапно шепнул: — Зря ты терзаешься по поводу того, что «прогнал» Эра. Ты никого не прогнал, он и сейчас за тобой следит. И он придёт на помощь, если понадобится. От тебя, как и от него, тут ровным счётом ничего не зависит. Просто это судьба, которую вам не изменить. — Что сейчас вы сказали? — ахнул Антон. — Вы знаете Эра? И какая такая судьба?       Но странный человек уже пропал. Он исчез таким же чудесным образом, каким перемещался Эр, но не моментально, а постепенно, будто растворившись в тени ближайшей кузницы. Решив наконец выполнить это злосчастное поручение, а обдумать все произошедшие сегодня неожиданности потом, Антон побежал по деревне так, что ветер засвистел в ушах. Чуть не угодив под мясницкий тесак на резком повороте, он пролетел по маленькой немощёной улочке, поднимая клубы пыли, и настолько резко затормозил у дома с флюгером-стрелой, что земля волной брызнула из-под ног на чьё-то крыльцо. Мальчик постучал в дверь, и ему открыл житель в красивой шляпе с пером, безошибочно указывавшей на его профессию. — Ты кто? — слегка удивлённо спросил лучник. — Палки вам продать пришёл. Вы меня, наверное, не знаете… Я от Рудеров из Малой Дубровки. — А-а-а! — просиял житель. — Сын Томаса! Давай сюда, так бы сразу и сказал. Отец твой поставляет одни из самых качественных палок! Мальчишки, которые подзаработать желают, мне тащат горы каких-то коряг, я их не принимаю. Стрела должна быть прямой! Ага. Раз, два, три, пять, восемь… стак отличных прямых палочек! Не поздоровится тому существу, в кого попадёт такая стрела! С меня два зелёных. Отлично. До свидания.       Гарольд не то чтобы тараторил без умолку, но в своей речи вообще не делал пауз. Антон только и успел, что уставиться на две изумрудных пластинки в своей руке и на закрытую дверь лучника. Он так и не нашёл момента сообщить говорливому жителю, что не является сыном Томаса. Ладно, это не главное. Теперь надо в церковь, священник по имени Климент должен продавать красную пыль…       Шпиль здания был виден из любой точки деревни, так что Антон быстро нашёл нужное место. Подойдя достаточно близко, чтобы видеть всё строение, мальчик понял, что оно больше и величественнее любой сельской церкви, и мысленно прозвал его храмом. Действительно, среди двух десятков деревень у горных склонов ни в одной не было такого масштабного здания: священники работали в узких двухэтажных часовенках без всяких украшений. Но в Мечникове церковь, сооружённая из какого-то светлого полированного камня, занимала целый квартал, а в высоте не уступала ни одному из деревьев, растущих прямо за ней плотно-плотно, подобно забору. Над высокими двустворчатыми воротами были установлены золочёные часы и подключённый к ним колокол. Это немало удивило Антона: в его деревне, Малой Дубровке, да и в большинстве деревень в колокол бил дежурный, назначаемый каждую неделю, и поэтому время было неточным.       Сбоку от храма стоял уютный домик жителя, а вся территория, включая и деревья, была обнесена железной решёткой. К счастью, проход был открыт. Антон приблизился к белокаменной громаде и заметил три таблички. На левой, берёзовой, висел толстый отрывной календарь церковных праздников. Правая, сделанная из неведомого тёмно-сизого дерева, была пуста. Дубовая табличка по центру представляла собой нечто вроде графика.

2:00д-3:00д — утреня 3:30д-6:00д — в соотв. с датой 6:30д-8:00д — торговля (в доме) 8:00д-8:30д — приём заявок на службы (в доме) 8:30д-10:00д — «час покоя» (-) 10:30д-0:30н — по заявкам 1:00н-2:00н — вечерня 3:00н-5:00н — зельеварение на заказ (в доме) Каждый 30-й день 8:30д-10:00д — ревизия, отчёт (-)

      «Хорошо, что я это прочитал, а то бы ещё ворвался не вовремя,» — подумал Антон. Золочёный циферблат показывал 7 часов дня*, а значит, сейчас священник как раз вёл торговлю. Подросток дошёл до домика и думал постучать, но дверь сама отворилась, чуть его не ударив. — Ах, прости Господи, едва не зашиб, — виновато произнёс седой, но ещё не старый человек в фиолетовой мантии, — и вы тоже простите, юноша. Сейчас, постойте пока тут. — Священник понёс в чью-то избу через улицу большую коробку, и её подхватил житель того дома. Затем вернулся и удивительно мягким голосом продолжил: — Да, юноша. У обеспеченных селян светокамень сейчас нарасхват. Ведь это намного безопаснее, чем открытый огонь факела или даже фонарь. Так… вы для чего пришли? Подсказать вам что-то? — Нет, господин Климент, у вас тут написано, что в это время вы ведёте торговлю. — А, желаете поторговать? Заходите в дом, юный делец, не стесняйтесь.       Антон прошёл за священником внутрь, немного смутившись из-за его обращения. Вдоль стены стояли большие сундуки. Посреди комнаты стоял изящный столик с двумя чашками какао. Хозяин усадил посетителя на прочный дубовый стул, сам сел напротив и спросил: — Покупаете, продаёте? — Покупаю. — Хорошо, клиент должен знать, с чем имеет дело. У меня есть в продаже, — священник отпил какао, — пять редких ресурсов. Лазурит пригодится вам для зачарований. Красная пыль, первичный компонент многих механизмов, позволит автоматизировать своё хозяйство. Светокамень даст возможность изгнать мрак из вашего дома и не угрожает пожаром! — Климент рассказывал всё увлечённее и цветистее. Антон понял, что этот человек рекламирует свой товар намного лучше многих бродячих торговцев, чего только не повидавших и в глуши пустынь, и в крупных городах. — Пузырьки опыта содержат эссенцию духовного роста, они помогут легче освоить тот или иной навык. И наконец, Эндер-жемчуг. Пространство и время в вашей власти всего за пять изумрудов!       Услышав название последнего товара, Антон подавился какао и еле прокашлялся. По вполне понятным причинам всё, имеющее хоть какое-то отношение к Краю, представляло для мальчика интерес. — А вы не могли бы… показать Эндер-жемчуг? — Конечно, конечно! — Порывшись в сундуке, священник достал оттуда шарик, помещающийся в ладони. Тёмно-бирюзовые переливы добавляли его виду таинственности. Блеск жемчужины был странным: свет не отражался, а как будто проникал на небольшую глубину, оставляя центр бездонно-чёрным. И эта тьма, по которой изредка пробегали фиолетовые ниточки искр, не была статичной — нет, она пульсировала, словно чьё-то живое сердце! Антон с трудом отвернулся от чудесного зрелища. У него было при себе всего два изумруда, да и их он не мог потратить на то, что захочет сам. — Красной пыли отсыпьте, пожалуйста. — попросил мальчик и протянул деньги. Священник намерил четыре ковша искристого порошка жгуче-алого цвета и погрузил в мешок. На вопрос, возникший в глазах Антона, Климент лаконично ответил «Упаковка — бесплатно», и данное отчимом поручение было успешно выполнено.       Мальчик с опаской возвращался через лес обратно в свою деревню. Он не мог понять, чего ожидать от Эра. Может быть, он теперь никогда не придёт. Может быть, как сказал тот человек в белом, эндермен сейчас следит за Антоном, чтобы в любую минуту прийти на помощь. А может случиться и такое, — парень верил в это меньше всего, но и не исключал такого варианта, — что странник Края подстерегает его, чтобы довершить начатое. Убить…       Не мог Антон также понять и самого себя. Он всё чувствовал себя одновременно и правым, и виноватым. Терзаемый противоречиями, подросток пришёл домой, и раздумья временно отошли на второй план, уступив место бытовым заботам.