Смотритель

День 1 Сердце Маши билось в такт стуку колёс такси, подвозившего её к старинному дому. Волнение и предвкушение смешались с лёгким трепетом, ведь эта ветхая обитель знаменовала собой новую главу в её жизни. Едва переступив порог, она оказалась в небольшой прихожей, где царила атмосфера запустения. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь грязные окна, робко освещали пространство, создавая причудливую игру света и тени. Тишину лишь нарушало тиканье часов, эхом отдающимся в пыльных комнатах, словно застывших во времени. Вот что значит, вещь из СССР. Столько лет прошло, а они ещё работают, заметила Мария, осторожно сложив сумки в прихожей. Старинная мебель, облачённая в чехлы, будто ждала пробуждения, а от стен веяло холодком и сыростью, словно отголоском давно минувших дней. Сделав глубокий вдох, она решительно шагнула дальше, ощущая, как скрип половиц под ногами нарушает покой этого места. Солнечные блики кружились в воздухе, заигрывая с пылинками, витающими в лучах света, будто призраки на шабаше. Каждый скрип отдавал чем-то неестественным, тошнотворным, а тени от мебели притаились в уголках, словно зверь, выжидающий на охоте. Маша, с тревогой в душе, двигалась по комнатам, пытаясь представить, как будет обустраивать эту квартиру, но в глубине души она смутно ощущала, будто бы что-то было не так. В этот момент ей вдруг захотелось обернуться. В коридоре никого не было. Лишь пыль кружилась в лучах солнца, словно недовольная тем, что некто нарушил их многолетний покой. Списав всё на разыгравшееся воображение, она продолжила осмотр квартиры, но чувство тревоги уже не покидало её. Поэтому Маша решила начать уборку со спальни, чтобы поскорее разложить свои вещи, а после переместилась в ванную, осторожно наматывая паутину на веник, который нашла под кроватью. Близился вечер. Сумерки окутали потрескавшиеся стены дома, укутав его в плотный саван. Маша, утомлённая переездом, но охваченная волнением, готовилась ко сну. Старая кровать, облачённая в новое бельё, издала жалобный скрип под тяжестью её тела, будто не желая принимать новую хозяйку. Тяжёлая тишина давила на уши, нарушаемая лишь скрипом половиц и завыванием ветра, пробирающегося сквозь щели в окнах. Маша тщетно пыталась уснуть, ворочаясь с боку на бок. Сердце неловко билось в груди, а мысли, подобно рою пчёл, метались в голове, рисуя жуткие картины, почти как в детстве, когда она тайком посмотрела какой-то ужастик. Каждый шорох, каждый порыв ветра, казалось, таил в себе зловещий смысл. Внезапно, ей почудилось, будто за окном мелькнула тень. Ледяной ужас сковал её дыхание, и Маша, охваченная паникой, вскочила с кровати. В ушах звенел стук собственного сердца, когда она, осторожно подойдя к окну, прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь холодом отогнать липкий страх. Никого. Лишь ветка дерева, качаясь на ветру, царапала стекло своими сухими пальцами. Маша, с облегчением вздохнув, отошла от окна. Но стоило ей лечь в кровать, как страх вернулся с новой силой, словно монстр, вырвавшийся из темницы. Она зарылась в одеяло с головой, пытаясь заглушить стук своего сердца и отогнать кошмарные мысли... День 2. Первый луч солнца, робко пробившись сквозь грязь на окнах, застал Машу в объятиях беспокойного сна. Прошедшая ночь, наполненная тревогой, оставила в душе горький осадок. С трудом открыв глаза, она оглядела комнату. Солнечный свет, заливающий пространство, казался обманчиво приветливым, когда Маша посмеялась над своими будто бы детскими страхами, прислушиваясь к мерному тиканью часов. Спустившись с кровати, она с осторожностью ступила на холодный деревянный пол, когда резкий скрип, словно эхо вчерашнего кошмара, заставил её сердце замереть. Маша с сомнением ходила из комнаты в комнату, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей. Распаковывая вещи, она с тоской вспоминала уютную атмосферу родительской квартиры. Вдруг почувствовав тоску, она решила позвонить матери. Мария долго вслушивалась в гудки, ожидая, что вот-вот наступит тишина, а уже через секунду она услышит голос матери... Но трубку так никто и не поднял. Маша опустила голову, чувствуя смутную пустоту. Знала, что единственное, чтобы она услышала - это очередные жалобы, как же она (мать) устала, что ей никто не помогает, а бабка снова начала чудить. Знала, и всё равно хотела услышать её голос. Она обернулась, глядя на пустую кухню. Аппетита не было, поэтому она решила сначала немного прибраться, а потом уже и пообедает. А после... если будут ещё силы, постарается прибрать коридор. Наступили сумерки, а вместе с ней вернулась и тревога. Маша, недолго думая, и будто бы подсознательно, закрыла все окна, перекрыв доступ живительному воздуху. А после, сама того не ведая, погрузилась в сон, липкий, словно нефть, не в состоянии осознать спала она или бодрствовала. День 3 Третий день, робким лучом солнца, пробился сквозь завесу сомнений, озаряя жизнь Маши в новой квартире. Решившись выйти за пределы своего временного убежища, она ступила на оживлённую городскую улицу, где кипела жизнь, так контрастирующая с гнетущей атмосферой дома. Первый вдох свежего воздуха наполнил её лёгкие, пробуждая от оцепенения, когда она сделала первый шаг на улицу. Шум города казался ей чуждым, но в то же время манил своей живостью. Маша ступила на тротуар, ощущая под ногами прохладный асфальт. Мир вокруг кипел жизнью: люди спешили по своим делам, дети резвились на полупустой, ржавой детской площадке, а птицы приземлялись на крыши, взирая с них на всех живых существ. Она обернулась, дабы взглянуть на свою квартиру с другой стороны: грязные окна было легко заметить, так же, как и высокое, сухое дерево, царапающее своими ветвями стену. Всё казалось таким обычным. Прогулка по улицам стала для Марии глотком свежего воздуха. Она с интересом рассматривала потрескавшиеся дома, маленькие кафешки и придорожные ларьки, ей нравился этот старый район. Было в нём что-то особенно, нечто такое родное и знакомое, как бабушкины пирожки. Маша вздохнула, смахивая наваждение. Ей нужно было ещё зайти в магазин и купить необходимое. Мама, конечно, нагрузила её бытовыми предметами с лозунгом "зачем покупать новое, когда у нас это есть", но Мария всё же настояла, что хотя бы продукты, такие как масло, соль и прочее, она купит сама. На обратном пути она заскочила в столовую, чтобы взять немного еды с собой. У неё не было настроения что-то готовить, да и, газовую плиту, в отличие от электрической, было не так просто подключить, поэтому пару дней ей придётся обедать только так, пока отчим не вернётся из командировки. Сыто вздохнув, Мария выбросила грязные контейнеры и продолжила убираться, неосознанно желая, чтобы тиканье часов замедлилось, и ночь наступила как можно позже... Но как бы сильно она не желала, ночь накрыла город голодной тенью, что, казалось, пожирала даже уличные фонари и свет из соседских окон. Выключив свет, Маша, словно ребёнок, нырнула в кровать, прячась под одеяло. В такие моменты она вспоминала, как болела, и мама, такая заботливая и нежная, подносила свой фирменный чай с мёдом и какими-то ещё приправами. После этого ей даже не хотелось выздоравливать, наоборот, она мечтала заболеть какой-то страшной болезнью, чтобы ещё хоть немного увидеть эту любящую сторону своей обычно раздражённой всем матери... Маша с некоторым удивлением вытерла щеку. Слёзы. Она давно уже не плакала по этому поводу; смирилась, что уже взрослая, а не ребёнок, которого нужно оберегать и лелеять. Но, видимо, переезд лёг на её плечи тяжким грузом, а постоянная тревога и одиночество наносили всё новые раны поверх едва заживших. Замерев на некоторое время, она вынырнула из под защиты, чтобы глотнуть свежего воздуха. Маша начала размышлять о завтрашнем дне, стараясь заглушить беспочвенную тревогу беспокойством о будущем. И так, в размышления о том, что будет, и как ей "правильно" поступить, она случайно бродила взглядом по комнате, всматриваясь в причудливо ложащиеся тени, вырисовывающие неведомые фигуры, дряблое, лишённое жизни древо, и почему его ещё не спилили?, белое лицо, труба батареи, покрытая облупившейся краской, а так же лунный свет, играющий неведомыми красками на странной стеклянной игрушке, привязанной к трубе... В этот момент, казалось, не только сердце, но и организм застыл в оцепенении. Маша жила на пятом этаже, так как она могла увидеть чьё-то лицо, прижатое к окну? Её взгляд был прикован к стеклянной игрушке, рассматривая каждую паутину трещин и странную тень, которую та отбрасывала. Не смотри, не смотри, не смотри, кричало её сердце. Она не знала, сколько так пролежала, едва моргая, но такой уже привычный тик часов заставил её постепенно прийти в себя. Маша осторожно взглянула на окно. Крыша соседнего здания. Сухие ветви древа. Луна, перескочившая из одного угла окна к другому. Всё было, как и всегда. Самая обыкновенная ночь, укрывающая всё тот же привычный город, в котором она родилась и выросла. Маша никогда не отличалась особой усидчивостью, но даже так она могла сказать, что уже прошло более двух или трёх часов. Что это было? Маша не была особо суеверной, в отличие от матери, которой с детства прививали такой склад ума; и даже когда она смотрела фильмы ужасов, то предпочитала смотреть про маньяков, а не призраков. Но не смотря на весь свой скептицизм, она не могла отринуть того, что видела, как бы сильно она этого не хотела. Могло ли это быть просто плодом воображения? Хотела бы она так сказать, ведь умом понимала, что в мире не существует призраков и прочей нечисти, но сердце отказывалось сдаваться. Если я не вижу, значит, этого не существует, если я не вижу... Словно молитву, повторяла она, теперь же вздрагивая от каждого скрипа старых половиц, свиста ветра или случайно проехавшего мимо автомобиля. Этот дом перестал быть для неё защитой и опорой, что провела бы её в новую жизнь, теперь же став для неё личной темницей. День 4 Новый день, словно хмурый гость, ступил на порог квартиры, отражая в сером небе внутреннее состояние Маши. Страх, поселившийся в её душе после кошмарной ночи, сковал её сердце. Пробуждение не принесло облегчения. Тяжесть сомнений, словно груз невидимого якоря, тянули её вниз, не позволяя подняться с постели. Взгляд, скользнувший по комнате, зацепился за ту злополучную игрушку, которая же вместе с тем стала её спасением. Дзинь, Дзинь. Вдруг ощутила она вибрацию под подушкой. Кажется, туда она положила телефон перед сном. Звонила мама, наконец вспомнившая о её существовании. - Привет, Маша. Извини, я твой звонок не видела. Опять у меня какая-то хрень с телефоном... А ещё, знаешь что бабка учудила?.. Мне ещё завтра к стоматологу нужно, будет... - Да... Ага... Хорошо... Маша привыкла слушать, не вслушиваясь, и просто поддакивать. Этого было достаточно для их диалога. Но вдруг она вспомнила свой ночной кошмар, обернувшийся реальностью, и решила заговорить: - Мам, слушай... а в этой квартире никто не умирал?.. - Маша, ты там совсем с ума сходишь? Лучше найди поскорее работу, я для чего тебе отдала целую квартиру? Чтобы ты там дома сидела? Если пока не можешь найти работу, то лучше иди хоть прогуляйся, подруг найди. Я не буду тебе вечно платить за квартиру, ты уже взрослая, сама должна научиться... Платить за квартиру? Маша мысленно усмехнулась. Разве квартира по наследству требует таких затрат? Да тут комуналка, поди, стоит в два раза дешевле чем в центре, где мы жили. Сама же жила тут в детстве с бабушкой, так откуда такие заскоки? Хоть бы раз нормально поговорила со мной... Злость сковала её в пламенных объятиях, заставив подняться и выйти из комнаты. Маша ступила по квартире, оглядывая старинную мебель, ещё таившую в себе отголоски прошлого. Она уже перестала слушать мать, опустив телефон в руке, но даже так ей удавалось уловить пару фраз. Которые она слышала сотни, если не тысячи, раз. - Фух, ладно, мне надо ещё идти готовить. А ты поскорее убери квартиру и начинай искать работу, Сашу недавно повысили, и он купил себе новый компьютер, так что ноутбук отдаст тебе. Не забудь потом позвонить ему и поблагодарить... - Да-да, хорошо... ладно... Маша не особо вдумывалась в её слова. Раньше она мечтала о собственном ноутбуке, но ей не покупали, якобы для того, чтобы она не отвлекалась на игрушки. К её же старшему брату, Саше, всегда было немного иное отношение, чему она всегда немного завидовала. Сейчас же... Сейчас же, после заветных слов, она ничего не испытала. Пустота. Устало бросив телефон на стол, Маша ступила на холодный бетон ванной, покрытый лишь тряпочкой. Она не хотела даже думать о том, сколько же плесени скопилось по углам, в щелях, когда через зеркало вглядывалась в своё побледневшее лицо. Желая почистить зубы, опустила взгляд и заметила под чугунной ванной паутину, выглядевшую довольно органично в этой старой комнате. Я разве не убирала недавно тут всё? И я даже не видела ни одного паучка. Маша покачала головой, возвращая свой взор к зеркалу. Сегодня она хотела отдохнуть, а не думать об уборке. Второй выход из квартиры стал для Маши небольшим испытанием. Но стоило ей сделать шаг на улицу, как мир преобразился. Солнечный свет, ласково обнимая лицо, дарил ей надежду на искупление от гнетущей атмосферы квартиры. Мир вокруг казался ей таким... другим. Зелёная трава, голубое небо и белые облака. Всё это складывалось в ранее неведомую, прекрасную картину, заворожившую её, будто она заново училась видеть. Маша сделала ещё один шаг вперёд, ступив из тени козырька на впитавший солнечный свет асфальт. Шаг. Ещё... Улица кипела жизнью. Кажется, сегодня был какой-то праздник, у многих детей были шарики, обычные, в виде животных, или любимого персонажа. Маша с улыбкой наблюдала за счастливыми семьями. Раньше, когда она тоже была совсем маленькой, Саша частенько гулял вместе с ней. Пусть и не по своей воле, а маминой указке, но он любил покупать ей маленькие шоколадки или мороженное. А Маша очень любила гулять с ним... Только с возрастом, под гнётом зависти, они отдалились, почти перестав общаться. Наверное, она даже жалела об этом, но разве можно было просить ребёнка о понимании? Подавив подступающий ком в горле, Маша зашла в случайную кафешку и улыбнулась девушке за прилавком. - Мне, пожалуйста, латте и наполеон, с собой. - Хорошо, с вас триста рублей, ожидайте. Маша провела карточкой по терминалу и отошла к окну, продолжая наблюдать за куда-то спешащей толпой. Давно уже она не чувствовала себя такой... свободной? - Ваш заказ. Хорошего вам дня!- Отвлёк её звонкий голос кассирши. - Хорошо, спасибо. Маша кивнула и вышла. Возвращаясь домой, она испытывала явное нежелание. Но что могла поделать она, безработная и только выпустившаяся студентка? Помимо пары тысяч на месяц, у неё было ни копейки, и она бы не смогла позволить себе даже самый дешёвый мотель. Ступая в подъезд, Маша ощутила, как тень тревоги вновь скользнула по её душе. Солнечный свет, даривший ей надежду на прогулке, замер за порогом, оставив лишь серость стен. Поднимаясь по протёртым ступеням, она с тоской вспоминала беззаботные моменты, проведённые на улице. Смех детей, аромат кофе, трепет птиц - всё это казалось ей нечто таким далёким, словно принадлежавшем другой жизни. Войдя в квартиру, она будто ныряла в тёмный колодец, где царила атмосфера страха и гнетущего молчания. Пыль, витающая в воздухе, оседала на мебели символом запустения, а тени роились в углах, выжидая свою неаккуратную добычу. Она вернулась, добровольно, пусть и неохотно, слетаясь в сети, оплетающие липкой патокой страха. День 5 Ночь ступила в свои права, отбрасывая призрачный лунный свет сквозь задёрнутые шторы. Сон, словно чёрная вдова, заманил её в свои сети, утащив в пучины страха и ужаса. С первых же мгновений сновидения Машу поглотила тьма, густая и непроницаемая, словно сама бездна. Холодный пот стекал по её лбу, а сердце колотилось в груди загнанной птицей. В этой тьме ожили тени из старинных портретов, висящих на стенах квартиры. Их холодные взгляды пронзали её насквозь, а зловещее тиканье часов эхом разносилось по комнате. Тень, мелькнувшая за окном той ночью, обернулась кошмарным монстром, охотившимся за ней в тёмных коридорах. Его ледяной взгляд тянулся к ней, перехватывая горло, душа и лишая возможности вздохнуть. Маша металась по бесконечному лабиринту своей квартиры, отчаянно пытаясь выбраться из этого кошмарного плена. Каждый шорох, каждый скрип казался ей зловещим отголоском кошмарных видений. Она пыталась скрыться. Но он всё смотрел. Смотрел. Смотрел, Смотрел... - Ах! Маша резко вздрогнула и открыла глаза, смотря затуманенным взглядом куда-то в пустоту. Только позже она осознала, что плакала. Её конечности будто сковали железными кандалами, а кости раздробили, оставив их в оболочке из плоти. Она ни о чём не думала. Просто смотрела в пустоту. Маша перевела взгляд на шторы. Пробивающийся сквозь них свет казался ей взором того существа, под который она так боялась попасть. С трудом передвигаясь, она зашла в затхлую ванную, размышляя, стоит ли ей позвонить маме или брату, но; никто тебе не поможет, вторило ей сердце, лишая надежды. Да... они мне не поверят... назовут сумасшедшей... больной... Она опустила взор на стаканчик с зубными принадлежностями, оплетённые паутиной. Откуда так много паутины?.. Здесь же нет... Подумала она рассеяно. Маша не боялась пауков, просто считала их мерзкими. Кашлянув, Маша вышла в коридор, осторожно передвигаясь по скрипящему полу, будто бы стараясь издавать меньше шума. Она накинула куртку и хотела было выйти так, в спортивных штанах, не переодеваясь, но стоило ей коснуться ручки, как всё её естество замерло. Там что-то было. Он был там. Там. Смотрит через дверной глазок. На неё. Смотрит. С перекошенным от ужаса лицом, она пыталась издать звук, хоть какой-нибудь маленький всхлип, но из горла вырвались лишь резкие, но тихие выдохи. Почему, почему, почему, почему... Она медленно сползла на пол, боясь издать хоть малейший звук, словно дверь могла в любое время ожить и голодным зверем наброситься на неё. Время, казалось, застыло, растворившись в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов. Тик. Так. Тик. Так... Тени, ранее бывшие притаившимися зверями, вышли на охоту, пронзая её ледяными взглядами. Она боялась пошевелиться, боясь нарушить хрупкую тишину, боясь привлечь охотников. Часы текли медленно, как ржавые шестерёнки старинных часов, отмеряя секунды вечности. Она и сама будто бы застыла в вечности, оставшись наедине с собственными страхами. Тик. Так. Тик. Так... И наконец, тишину момента нарушил топот. Маша прекрасно знала, кто это был; сосед возвращался с работы. А дома его ждала жена, встречающая на пороге с соблазнительными ароматами домашней еды. Они были старой парой, желающие провести свои последние годы в тишине и наедине. И как раньше, в свои более молодые годы, они спасали бабушку, периодически приглядывая за маленькой мамой, так и сейчас, он спас её, спугнув ужасающее наваждение. Маша упала на пол, чувствуя болезненное онемение в затёкшем теле. Она была заперта. Через пару минут кое-как успокоившись, она встала и, опираясь на стены, вернулась в тёмную спальню и нырнула под одеяло. Маша открыла соц.сети и бессмысленно листала ленту, не способная ни на чём сконцентрировать внимание. Ей просто нужно было занять свои мысли. Забыться. Так, неосознанно, пролетело несколько часов. И осознала она это лишь тогда, когда внезапно отвлеклась и поняла, что её окружает беспросветная мгла. Наступила ночь. День 6 Тик-так, тик-так... Маша с головой накрылась одеялом, оставив лишь небольшую щель со стороны стены. Она вслушивалась в каждый звук, каждый скрип, пытаясь выяснить его происхождение. Тук. Тук. Маша закрыла глаза. Она знала, узнала этот звук. Это он прислонился к окну. Прислонился к окну и смотрел. Смотрел на неё своими тёмными провалами глаз. Молча. Безмолвно. В тишине. Просто смотрел... Маша застыла и прикрыла рукой голодный желудок, молясь, чтобы он забурчал, даже если понимала, что он знал, что она здесь. Она не осмеливалась даже включить телефон, боясь, что резкий свет спугнёт его. Тик-так, тик-так... В застывшей вечности, Мария погрузилась в транс, случая тиканье часов, и даже сердцебиение, казалось, пыталось подстроиться под этот мерный звук. Час. Два. Три. А может, прошёл уже день или два? Она осторожно пошевелилась, боль отдавала во всём теле. Сколько она уже так лежала? Кар, кар. Прислушиваясь к каждому шороху, она услышала зов ворона. Птица. Разве птицы не просыпались утром? Наверное, уже скоро рассвет. Маша прикрыла сухие глаза, облизнув потрескавшиеся губы. Из-за нехватки воздуха и поверхностного дыхания кружилась голова. Или это было из-за голода? Сколько она уже не ела? Скрип. Стук. Чей-то топот. Это был сосед сверху. Маша вдруг вспомнила, как мама рассказывала ей, что раньше там жила многодетная семья, чьи дети постоянно мешали ей спать. Почему он теперь один? Но этот посторонний шум, словно удочка, выцепил её из омута оцепенения, заставив пошевелиться. Сейчас, по крайней мере, только сейчас, его не было. Он ушёл. Почти не чувствуя своего тела, она заставила себя подняться и обернуться к последней комнате, в которой она так и не успела убраться. Взяла сваленные в углу газеты, не обращая внимание на взлетевшую в воздух пыль и паутину. Вернулась в спальню, и достала из сумки клей, который она приобрела ещё при первом походе в магазин, чтобы сделать оригами. Бумага была. Клей есть. Пригодился. Будто бы наблюдая за собой со стороны, она надавила на банку и вылила клей на газету. Приложила к окну. Подняла следующую газету. Вылить клей. Приклеить. Газета. Клей. Окно... Маша не могла остановиться, будто кто-то дёрнул за рычаг управления, переведя её в режим автономности. Пришла она в себя лишь тогда, когда перестал вытекать клей из бутылочки. Остановилась. Посмотрела на неровно обклеенное окно. Развернулась и начала бродить по квартире, словно неприкаянный дух. Заглядывала в ящички. У неё не было каких-то особых мыслей, она просто бродила и смотрела. И вдруг она, всё в той же пыльной комнате, наткнулась на банки в шкафу. Краски. Узнала она их с первого взгляда. Ни о чём не думая, и словно бы подсознательно, она схватила какой-то предмет, выглядевший достаточно тяжёлым. Стук. Стук. Стук. Крышка прогнулась внутрь, открывая вид на тошнотворную вонь и мутный серый цвет. Взяла. Подошла к окну и вылила. Размазала руками. Так, чтобы не осталось ни пробела. Подошла к другому окну. Последнему. Краски почти не осталось. Она подошла к двери и вылила последние остатки на дверной зрачок. Больше, он не сможет на неё смотреть. Не сможет. Маша вдруг засмеялась. Тихо, вытирая слёзы и пачкая щёки ещё не высохшей краской. Она знала. Знала, как победить его. Достаточно было просто замазать все окна. Верно? Если он не сможет на неё смотреть, то уйдёт. Сам уйдёт. Да, так и будет. Осталось только подождать. Окна высохнут, и она нанесёт второй слой. Потом третий. Четвёртый. Он больше никогда на неё не посмотрит. Никогда. День 7 Маша не знала, какой сейчас был день, или время суток. Окна больше не могли ей это подсказать. Но ей это было и не нужно. После того, как она уничтожила окна, он больше не появлялся. Она больше не ощущала его, а значит, он уже ушёл? Довольная, она пошевелила потрескавшимися серыми руками. Краска застыла, прилипла к коже и отказалась отслаиваться. В квартире царила абсолютная тишина. Но это и не важно. Маша пошатнулась, едва не упав. Ей нужно в ванную, вымыть руки. Она умоется. Почистит зубы. Оденется. Поест. Будет жить так, как того хотела до приезда в эту злополучную квартиру. Устроится на работу. Заведёт друзей. Переедет. Возьмёт котёнка из приюта. Будет играться с ним. С улыбкой на лице она взглянула на своё отражение. Да, она будет... Но внезапно, её душа дрогнула, застыв каменным изваянием. Почему она думала, что он ушёл. Потому что долго его не чувствовала, и подумала, что ему наскучило? Нет, это потому... что он уже проник в дом.