Night Dragons

***

Эйемон       Холодный ветер со Стены мягко дул сквозь трещины в камнях и досках Черного замка. Никогда еще замок не был так пуст, как после того, как лорд-командующий Мормонт вывел разведчиков за Стену. Когда настал день, когда протрубил рог, возвещая о возвращении, у дозорных появилась надежда. Но она угасла, когда из трехсот ушедших вернулись только двое и принесли весть о смерти лорда-командующего. С тех пор настроение братьев было холодным, как лед Стены. Мейстер Эйемон сидел в кресле у очага в своих покоях, представляя себе пламя и жар. Сам он никогда не обладал неуязвимостью к огню, но находил в нем манящий комфорт, который могли ощутить лишь те, в ком текла кровь Дракона. Позади себя он услышал голос одного из его братьев из Ночного Дозора. — Вы посылали за мной мейстера Эйемон? — Гренн, да, посиди со мной минутку, — Гренн повиновался и сел в кресло напротив мейстера. — Мне нужен человек, которому я могу доверять, чтобы он доставил для меня послание в место, находящееся далеко отсюда. — И вы хотите, чтобы это сделал я? — с любопытством спросил он. — Да, но если вы считаете, что не хотите этого делать, я буду уважать ваше решение. — Вообще-то, если это действительно далеко отсюда, я не против поехать. Все, что угодно, лишь бы не мерзнуть, — усмехнулся Гренн. — И куда же я отправлюсь? Мейстер Эйемон ответил не сразу, словно ему самому требовалось время, чтобы осмыслить ответ. — Эссос. Гренн выпрямился и широко раскрыв глаза. — Эссос? — Точнее, Миэрин. — Кого вы там можете знать? — Моя племянница, Дейенерис. До меня дошли слухи, что она стала королевой и избавила города от рабства. Гренн был потрясен, все еще пытаясь поверить, что мейстер хочет, чтобы он отправился в Эссос. — Я не хочу вас обидеть, но почему? Она, наверное, даже не знает, что вы живы и кто вы такой. — Нет, скорее всего, не знает. Насколько ей известно, она последняя из своей семьи в этом мире. И после моей смерти она будет продолжать так думать, даже если узнает обо мне. Я не жду от вас понимания, но я чувствую, что впереди у нее много опасностей. Как единственный живой кровный родственник, я могу сделать самое малое — дать ей слова утешения. Гренну потребовалось время, чтобы собраться с мыслями: он никогда не бывал нигде, кроме Севера. Отправиться на другой континент было для него непосильной задачей. — Почему я? Разве Сэм не был бы лучшим выбором? Мы ведь не так уж хорошо знаем друг друга. И он ваш личный стюард, я думаю, вы доверяете ему больше. И я не думаю, что сир Аллисер захочет, чтобы кто-то уходил, когда мы должны готовиться к встрече с армией Манса Налетчика. — Я позабочусь о сире Аллисере. А у Сэма есть нечто большее, чем его долг, что требует его присутствия здесь. — Ах, да. Он никогда не перестает говорить о ней. Мейстер Эйемон от души рассмеялся. — Все мы влюбляемся хотя бы раз в жизни. Тогда могу ли я доверить вам свою просьбу? Между двумя мужчинами из Ночного дозора повисло недолгое молчание. Единственным звуком было потрескивание огня. Гренн посмотрел на мейстера, его руки тряслись от напряжения. — Я сделаю это. Мейстер Эйемон слабо улыбнулся Гренну и встал. — Будьте добры, принесите перо и пергамент и запишите то, что я вам продиктую. Хотя должен предупредить вас, что мои слова должны оставаться между нами двумя, пока они не будут переданы. Могу ли я доверить вам и это? Гренн сел за стол с пергаментом и пером, готовый писать. — Я клянусь своей жизнью разведчика Ночного Дозора, что никому не расскажу об этом. — Он был благородным юношей, и эту черту он, скорее всего, перенял от Джона Сноу. Мейстер Эйемон начал диктовать свое послание, а Гренн записывал его слова, как мог. Закончив, Гренн сложил пергамент и запечатал его сургучом. Он посмотрел на мейстера Эйемона, который наблюдал за ним: его глаза были слепы, но Гренн чувствовал, что тот смотрит в самую его душу. — Никто не узнает, что здесь произошло, кроме вас, меня и вашей племянницы. — Я заказал в Восточном дозоре корабль, который доставит вас в Белую Гавань, когда вы прибудете. Оттуда вы должны купить место на корабле до Миэрина. Если вы сообщите лорду Мандерли, что путешествуете по официальным делам Ночного Дозора, он позаботится о том, чтобы найти для вас корабль. — Я отправлюсь сегодня вечером. — Гренн сложил письмо и запечатал его сургучной печатью. — Обещаю, я передам ей это. — Не могу не поблагодарить тебя за это, Гренн. А теперь иди, тебе нужно время, чтобы подготовиться. С этими словами Гренн ушел, а мейстер Эйемон снова сел к огню. Он чувствовал, что слабеет с каждым днем. Его время подходило к концу. Хотя он был слеп, он повернул голову к огню в очаге своей комнаты, представляя, как пламя танцует и согревает его, а также тайну под ним. Он вспомнил тот день, когда в последний раз видел Бриндена Риверса, прежде чем тот исчез за Стеной. — Ты обязан идти? — спросил Эйемон. — За Стеной ходят слухи об опасности, которой боятся даже Одичалые. — Именно поэтому я должен идти, — сказал Бринден. — Если горстка разведчиков говорит такие вещи, их братья считают их безумцами. Но если тоже самое говорит лорд-командующий, то это неоспоримо. И… есть еще кое-что. — Что? — Мои сны стали более частыми. Они тянутся, как болезнь, и говорят мне, что лекарство находится за Стеной. — Ты имеешь в виду те, что показывают легенды о Белых Ходоках? — Не о легендах. Я думаю, что мои сны — это будущее. — Что заставляет тебя так думать? — Я прочитал все тексты о Долгой ночи, какие только мог, и ни в одном из них не упоминаются драконы, сражающиеся с Белыми Ходоками. И я снова и снова слышу одни и те же слова. Обещанный принесет рассвет. Этот день заставил Эйемона напряженно думать о грядущем. Если у Дейенерис действительно есть драконы, то они понадобятся миру, когда придут мертвые.