Тьма хороших новостей

Такасуги спал и видел во сне весы. Они выглядели как два огромных древа — золотое и фиолетовое, как его любимое кимоно. Над ними суетились бабочки, накрапывал мелкий дождик, а корни их питались от Альтаны. Тот, кто судил его, улыбался — обычной холодной улыбкой, он так улыбался и во сне, и наяву. И клыки его были невидимы, но Такасуги знал, что они есть. Куда же им деваться, если он еще их не вырвал с корнями. — Твоё сердце взвесили и сочли пригодным к пожиранию, — сказал Тот, кто судил его. — Надеюсь, ты им подавишься, — ответил Такасуги и проснулся. Так это не дождь барабанил по ветвям деревьев-весов. Это стражник стучал по решетке, как идиот. — К тебе посетитель. Вставай. Вставать не очень-то хотелось. Такасуги догадывался, кто заявился. Тот, кто обычно и навещал его. Этот вампир хренов. Как его там, Уцуро? Пустое имя, ничего не значащее. У них у всех такие имена. *** На сей раз в программе были изменения. Во-первых, никто не приковал Такасуги к стулу, во-вторых, на столе лежали свежесрезанные жёлтые гиацинты, в третьих, Уцуро вёл себя на удивление прилично. Совсем не так, как обычно. Ранее он при виде Такасуги холодно улыбался и после дежурных обменов любезностями приступал к трапезе. Кусал Такасуги иногда за запястье, иногда за шею, жадно глотал кровь, и некуда было от него деться, от мудака такого. После этого вежливо благодарил и сваливал в рассвет или закат, в зависимости от времени суток. Да, Уцуро был удивительным вампиром. Ненормальным. Он мог и на солнце спокойно находиться, и клыки прятать. Никто и не подозревал, что он вампир. А еще он занимал высокую должность в одном из департаментов. Такая вот карьера. — Это что-то значит? — осведомился Такасуги, указывая на цветы. — Ты ревнуешь меня к одиночной камере? Похоже, он попал в точку. Потому что существо, из-за которого он и оказался в одиночной камере, вдруг просияло и радостно сообщило: — У меня хорошие новости. Я отозвал заявление, внес за тебя залог, ты теперь свободен. А цветы — купил какие были по дороге. Такасуги молча встал и отправился к двери. — Ты куда? — Пойду вернусь в камеру. Он не успел открыть дверь, как Уцуро его опередил, загородил ему путь. Вампиры вообще очень быстрые твари. — Останься. Я же не сказал, что ты будешь жить у меня. У меня есть еще хорошая новость: ты будешь жить у себя дома. Не успел Такасуги обрадоваться, как Уцуро добавил: — А я, как твой инспектор, буду тебя навещать. Разве не здорово? Час от часу не легче. — Слушай, — начал Такасуги. — Знаешь, что? Уцуро внезапно принял скорбный вид и заговорил тихо и проникновенно. — Можешь высказать мне всё, что у тебя накопилось. Но сначала послушай меня. Как ты понимаешь, я имею доступ в высшие круги нашего племени. Так вот, они узнали, что ты был охотником на вампиров в те дни. Ну, ты понимаешь. Так что тебе больше нельзя здесь оставаться. — Ну а кто меня сюда посадил? — усмехнулся Такасуги. — И кто тянул из меня жизненные соки? — Ну, мне хотелось, чтобы ты был под рукой, когда мне понадобится твоя кровь. Но я никогда не желал твоей смерти. Даже когда ты пытался меня убить. Да, именно за то покушение Такасуги и находился в этом чудесном месте, где никому не было дело до того, что из него каждую неделю в буквальном смысле пьют кровь. — Ну и кровь твоя мне не так уж и нужна, — продолжил Уцуро, воодушевленный его молчанием. — Откровенно говоря, она не очень-то хороша на вкус. — Рад это слышать. Надеюсь никогда больше тебя не увидеть. Прощай. Такасуги закрыл дверь с той стороны и направился к выходу. Никто его не останавливал. *** Домой он добрался поздно: ходил по Эдо и смотрел, как изменился город. На пороге дома лежали желтые глицинии. Блядь. Впрочем, этого следовало ожидать. Каждый должен быть готов к самому последнему дню. — Я ревную тебя и к твоему дому, — сказал ему Уцуро из темноты. — И кровь твоя мне нравится. Но она действительно мне не нужна. Я просто хотел, чтобы ты ко мне привык. Это было… ухаживание. Ты нужен мне по-другому. Такасуги ничего не ответил. — Я, между прочим, нанял клининг, заказал тебе этой вашей еды. Ты голоден? Ванна нужна? Я приготовил ванну с цветочными лепестками. Спасибо, что не из крови, подумал Такасуги. — Сакэ будешь? — не сдавался Уцуро. — Сакэ буду, — устало отозвался Такасуги. Завтра он подумает, что делать с хорошими новостями. Завтра. А сегодня, ему, пожалуй, очень нужны сакэ и ванна. Он не уверен, что ему был нужен секс, тем более с Уцуро. Но здесь как пойдет.