***
Мальчик сидел на полу и смотрел на буквы перед собой, лоб был нахмурен, а нижняя губа закушена зубами от усердия. Слово было незнакомым и длинным, хотя некоторые буквы он уже знал. Он так боялся ошибиться… Мальчик отчаянно пытался сообразить, но задание вышло чересчур трудным для него. А она всегда вела себя так, будто всё казалось слишком лёгким. Он точно не знал. Возможно, всё так и было, может причина крылась в том, что он действительно был глупым ребёнком? — Что ты там бормочешь? — она издевалась. — Я не слышу тебя! Используй свой чёртов мозг! Если он у тебя вообще есть! Он чувствовал себя беспомощным, и боялся, что она вновь разочаруется и будет ругать его за неумение. Поэтому он просто молчал, не решаясь попросить помощи. Руки дрожали. Хотелось, чтобы всё побыстрее закончилось. — ТЕ-ПЛО-ХОД! Теплоход! — закричала она. — Насколько это чертовски сложно? Сердце мальчика сжалось в груди, и он прикусил язык, пока не почувствовал вкус крови. Если бы он заплакал, стало бы только хуже. Она становилась очень злой, когда он плакал. «Ты же знаешь, что мужчины не плачут», — всегда твердила она. Но он не понимал. Ведь все маленькие дети плачут. А он же был ещё ребёнком… — Те-пло-ход, — выдавил он по слогам, поморщившись, но рука пропорхала над кубиками слишком быстро. Его голова рванулась вперёд, когда её пальцы коснулись затылка. Боль мгновенно обожгла, но он всё ещё силился не заплакать. — Так! Всё! — она поднялась с дивана. — Мне надо выпить! Никаких нервов с тобой не хватит! Он вцепился взглядом за кубики, отчаянно пытаясь запомнить слово. Глаза нещадно слезились, и буквы начали расползаться. Немного погодя она вернулась, шаги её отпечатывались на мягком ковре. Но когда она подошла совсем близко, её ноги грубо задели кубики на полу. Собранное слово разлетелось в разные стороны, как рассыпанный бисер. Нервно вздохнув, она схватила его за руку и поволокла через гостиную к кухне, не обращая внимания на протесты. Сердце мальчика бухало в груди как сумасшедшее. — Не-е-ет! — слёзы стекали по его щекам, словно бесконечный поток. Он пытался убедить не запирать его, но она была неумолима. — Это единственное место, где ты сможешь хорошенько подумать над своим поведением, — рявкнула она. — Посидишь там, пока не справишься со своими эмоциями! Ненавижу твоё нытьё! Он чувствовал, как кожа выше запястья уже начинала неметь, наливаясь безобразным лиловым синяком. Он плакал от боли и беспомощности перед её силой. Но она не останавливалась, продолжая тащить его за собой, как пыльный мешок. Он молил её остановиться, но она не слышала. Её глаза были полны ярости и негодования, а он чувствовал себя бессильным перед её гневом. — Посмотри на себя! Когда же ты наконец станешь нормальным ребёнком? — дверь захлопнулась за ним, отрезая от внешнего мира. — Не выйдешь отсюда, пока не научишься себя вести! Кладовка была маленькая и тесная, словно созданная для хранения самых ценных сокровищ. Но сейчас она стала местом, где он оказался запертым в одиночестве среди старых коробок и пыльных полок, заставленных бакалеей, закрутками и консервами. Он попытался с силой надавить на дверь, одновременно дёргая ручку, но дверь оказалась непреклонной, не поддавшись его усилиям. Он устало сполз на пол, обхватывая руками колени и, опустив голову, вжался в них. Спина и плечи мелко подрагивали. Влад открыл глаза и встретил внимательный взгляд психотерапевта, сидящего напротив него. Щёки и глаза были влажными, хотя он точно помнил, что не плакал. Руки вспотели, а сердце гулко билось в груди, словно пытаясь выбиться наружу. Он попытался сдержать дыхание и успокоиться, но всё-равно тяжело дышал, будто воздуху что-то мешало проникать в лёгкие. — Ты что-то вспомнил? — осторожно уточнила женщина. — Да, — прошептал он, пытаясь собраться с мыслями. — Возможно… Влад не был до конца уверен, что это были фрагменты прошлого. Он будто видел себя со стороны, словно проходил компьютерную ролевую игру от первого лица. — Хочешь поделиться? — спросила она, чуть склонив голову и сцепляя руки в замок. — Нет, — уверенно. Хотелось остаться одному. — Хорошо, — она кивнула. — Это твоё право. — Психотерапевт сделала пометки в своём блокноте, после чего посмотрела на него с пониманием и терпением. — Очень часто у людей спонтанно восстанавливаются воспоминания, — женщина сделала небольшую паузу. — Влад, обычно неясно, насколько близко и точно вернувшиеся воспоминания отражают реальные события из прошлого, если только другой человек или доказательство не подтвердит их. — Что вы хотите этим сказать? — Влад почувствовал, как его сердце стало биться спокойнее. — Рекомендую обратиться к первоисточнику, чтобы быть уверенным, что твои воспоминания реальны, — она внимательно следила за его реакцией. — Не прямо сейчас. Когда ты внутренне будешь готов к разговору и к ответам, которые получишь в процессе него. Влад толкнул дверь и, спустившись со ступенек, наконец-то оказался на улице. Было зябко. Он поёжился. Опять накрапывал противный дождь, похожий на мелкую пыль, который показался символом его внутреннего состояния. Желудок уже давно давал о себе знать, но Сабуров не обращал на это внимания. Он не помнил, когда ел в последний раз, был слишком поглощён своими мыслями и эмоциями, чтобы заботиться о еде. Он выудил мобильный телефон из кармана, чтобы просмотреть непрочитанные сообщения, но его палец завис над экраном. Передумав, он пролистал список контактов, остановился и нажал на вызов.Часть 7
11 мая 2024 г. в 13:40
Влад стоял перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Оно было неподвижным, словно замерло во времени. Его сильное и гибкое тело напряглось, выдавая спортивную физическую форму. Тёмные волоски у пупка вились, спускаясь за линию боксеров. Тонкие губы на бледном, ничего не выражающем лице, сложились в прямую линию. Он промокнул влажные волосы, оставив полотенце висеть на шее.
«Ты узнал меня?», — пронёсся шёпот. Влад занёс руку и, сжав кулак, с силой ударил по зеркалу. Послышался хруст, и на зеркальной поверхности проступила уродливая неровная линия. «Конечно, блять, не узнал! Почему я должен тебя помнить?». Он продолжал смотреть в зеркало, словно оно могло дать ему ответы на все вопросы. Но вместо этого видел лишь своё отражение, искажённое блядской трещиной.
Сабуров не мог перестать думать о Мире. Произошедшее никак не выходило у него из головы. Влад любил секс. Грубый секс. Когда можно было отключиться и отдаться своим инстинктам. Он трахал девушек, была парочка парней, но он никогда и никого не брал без их явного согласия. Да, может, во время самого процесса некоторые пассии и выказывали своё недовольство, жалуясь на чрезмерную жёсткость с его стороны, однако останавливаться не просили.
Вообще, Влад не планировал насиловать Мира. Но парень так рьяно сопротивлялся и так выбесил его, что ему напрочь сорвало голову. Сама ситуация тяготила Сабурова, но скорее своей новизной, чем чувством вины. Мирослава ему было не жаль. Сочувствие и вина — это вообще не про Влада. Эта способность отвалилась у него, как хвост у ящерицы, и почему-то больше не отросла. Сабуров прикрыл глаза и склонился над раковиной, ухватившись за её края. Тотчас же перед ним возник испуганный взгляд Мира. По-детски распахнутые глаза орехового цвета не давали покоя. Он вспомнил, как сжимал его горло, прижимая парня к стене. Как ощущалось тепло нежной бархатной кожи. Как пульсировала под его твёрдыми пальцами такая хрупкая жизнь. По телу моментально прошла приятная дрожь. Эти ощущения не забыть… Низ живота свело сладко-мучительным спазмом. То, что он чувствовал — было каким-то нереальным. Он желал его снова трахнуть… Доминировать, подавлять, ощущать его под собой… Влад не понимал границ. В детстве он переломал множество игрушек, пытаясь заставить их делать то, чего он хотел. И Мир грозился стать одной из них.
Внезапный звонок вырвал Влада из недолгих размышлений. Он вышел из ванной и открыл дверь.
— Салют! — улыбнулся Никитин. — Что с рукой? — заметив, взволнованно спросил он.
Влад никого не ждал. Сегодня был назначен очередной приём у психотерапевта. Нужно было собраться с мыслями. Он неохотно отошёл в сторону пропуская друга, мельком взглянув на руку. Кулак был разбит, а из мелких порезов слегка кровило. Сабуров поднёс руку к лицу и провел языком по костяшкам, чувствуя металлический привкус во рту.
— Форс-мажор, — ответил Влад, облизнув губы.
— Иди промой рану, придурок! — Алексей стащил полотенце с Сабурова, тут же пихая махровую ткань ему в руки и подталкивая в сторону ванной комнаты. — И надень портки! Я на кухню.
Никитин включил чайник, достал две кружки и стал лазить по шкафчикам в поисках провизии. Он успел перехватить пару бутербродов с утра и уже ближе к обеду чувствовал себя голодным. После того, как Сабуров не появился вчера в универе и не удосужился поднять трубку, лишь односложно и туманно ответив на сообщения, Лёха забеспокоился. Сегодня, после окончания лекций, он прямиком отправился навестить пропащую душу.
— Выше не мог залезть? — прогремело позади, когда Никитин, забравшись коленками на столешницу, пытался достать до верхней полки.
— Блядь! — воскликнул парень, едва не свалившись и в последний момент успев спилотировать. — Ты меня напугал!
Он обернулся, победоносно держа жестяную банку сгущёнки в руках, сталкиваясь с Владом уже в хлопковых спортивках и футболке. Сабуров скептически взглянул на друга и, обогнув его, занял место за барной стойкой.
— Я сегодня голодный как волк и, между прочим, всё из-за тебя! — разглагольствовал Алексей, выкладывая на стол найденные запасы. — У тебя тут не густо, конечно… Ты сам-то чем питаешься? И хули ты в университете-то два дня не появлялся?
— Спешу напомнить, что у меня больничный, — осклабился Влад, наблюдая, как Алексей разливал чай по кружкам.
— Что ты тогда забыл на парах во вторник, раз ты у нас болезный?
— Это была разовая акция, — ответил Влад.
— Бля, ты можешь серьёзно? — Никитин перестал мельтешить и уселся напротив. — Хоть бы на звонки ответил! — и тут же зашипел, обжёгшись горячим чаем.
— Я был занят, — кратко ответил Влад.
Никитин сморщился от ответа, щедро окуная круглое печенье в банку. Он любил сладкое. И несмотря на недовольный взгляд Сабурова, запихнул целую печеньку в рот, жмурясь от удовольствия. Влад по-прежнему сидел напротив, даже не притронувшись к чаю.
— Твой отец сказал, что ты стал посещать мозгоправа, — поделился Алексей с набитым ртом.
— Я смотрю, ты с ним чаще общаешься, чем я, — съязвил Влад. Ему не нравилось, что за спиной идёт оживлённое обсуждение его личных дел.
— Что ты сразу бесишься-то? Он просто волнуется! Да и я, между прочим, тоже! — защищался Никитин. — В свете последних событий, Иван Сергеевич просто попросил за тобой последить…
— Я не ребёнок, чтобы за мной следить! — взорвался Сабуров. — Ты в курсе, что чёртовы волнения и переживания отнимают колоссальное количество сил и энергии? — Влад медленно поднялся со своего места и, уперевшись ладонями в столешницу, навис над Никитиным. — Смотрю, вы с моим папашей всё никак не успокоитесь? Вам надо пищи и зрелищ? — Влад тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась в быстром темпе. — Тогда можете обсудить, как я трахнул официанта в минувший вторник!
— Ты… Что сделал? — захлопал глазами Алексей. — Как? — липкая масса, стекающая с печенья, заляпала его руку и капала на поверхность стойки.
— Против его воли, — улыбнулся Влад, собирая пальцем со стола сгущёнку и отправляя её в рот. Он сел обратно и откинулся на спинку стула, наслаждаясь ощущением сладости на языке.
— Ты что, его, блять, изнасиловал, что ли? — обомлел Никитин, натыкаясь на серьёзный взгляд друга. — Тебя же загребут…
— Не думаю, — равнодушно ответил Влад. На сей счёт он даже не задумывался.
— Бля-я-я… — Алексей смотрел на Сабурова и пытался уловить хоть крупицу здравого смысла. Ему отчаянно хотелось, чтобы всё оказалось глупым розыгрышем. — Как так вышло?
— Тебе интересны подробности?
— Фу, нет, — Лёха провел ладонью по лицу. — Я ж не об этом… Влад, я… Я не понимаю… Зачем?
— Давай ты прекратишь истерить и больше не будешь лезть в моё дерьмо, договорились? Теперь ты понимаешь, что до меня умнее не доёбываться?
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — рассеянно проговорил Никитин, слезая со стула. — Я, пожалуй, пойду. — Есть перехотелось. Его замутило. Он оставил печенье на столешнице и подошёл к раковине. — Ты завтра появишься в универе? — Лёша спросил скорее по привычке, чем действительно хотел услышать ответ. Шум воды почти перекрывал слова.
— Думаю, что да. — Влад взял кружку и сделал глоток остывшего чая. — И, Лёх, — Никитин обернулся, — спасибо, что заглянул. — В глазах напротив отразилось недоумение, сменившееся жгучим разочарованием.