Mon ennemi préféré.

Джереми лениво передвигался по просторным коридорам роскошного отеля. Ужин с сокомандниками и ребятами из Французской футбольной лиги прошел в элитном ресторане, находящимся недалеко от пятизведочного отеля. Буквально вчера между ними состоялся матч, который выиграла команда Соединенных Штатов. Это была громкая победа, но сейчас Джереми едва ли мог удержать внимание на этом. К сожалению, в ресторане он так и не смог поговорить с Жаном, внимание которого весь вечер уводил Майкл Коллен — высокий кареглазый брюнет и защитник команды Джереми. Он сгорал от тоски, так как с Жаном они виделись чертовски редко, а о переписках речи и не шло. Они были редки, так как Моро зачастую просто-напросто игнорировал его сообщения. Это не напрягает Джереми. Он вообще-то не держит никаких обид или ещё что-то. Он взрослый мужчина. Между ними нет ничего, и они это заранее обсудили. Редкий перепихон с Жаном был лишь «хорошим времяпровождением», как тот однажды сказал. С самого начала Джереми знал, что это плохая идея — идти на поводу своей слабости. Однако он не смог отказать этим глазам, так как по уши влюблён в Жана очень давно. В свою очередь тот словно закрыл своё сердце под километровыми льдами, не давая абсолютно никакой возможности пробиться и получить такой желаемый шанс. Моро всё время отталкивает Джереми. Он так и не знает почему, так как поговорить об этом у них никогда не получалось — они чертовски заняты спортом, а когда выдавался удачный момент, Жан отсекал любую попытку обсудить. Во время коротких и страстных встреч колючий Жан предстаёт перед ним совсем в другом виде, срывая Джереми крышу и сам того не понимая. Пусть из его великолепного рта всё ещё вылетают острые высказывания и дерзкие слова, но стоит Джереми надавить, сжать, шлёпнуть и толкнуться глубже, как тот вмиг расплавляется в его руках, бормоча что-то несвязное, а затем сладко кончая. И прямо сейчас… Прямо в этот вечер Джереми чертовски желал провести хоть одну минуту наедине с Жаном. Не заняться сексом, нет. Хотя бы поговорить. Он безумно скучал по нему. Но тот едва ли бросал на него взгляды и в какой-то момент незаметно исчез, не дождавшись окончания вечернего ужина. Следом исчез и Майкл. Он не признаётся себе в этом, однако что-то вспыхнуло в его груди, сжимаясь сильнее с каждой секундой. И это принесло ему ощутимый дискомфорт, испортило настроение и заставило его попрощаться со всеми чуть раньше, чтобы пойти к своему номеру в отеле. Джереми также пытается не думать о том, что даже сейчас надеется увидеть Жана, так как эта мысль импульсивная и рвется из глубин сердца, а не разума. Коридоры действительно были длинными. Джереми почти дошёл до номера, где остановился Жан, как вдруг он услышал приглушенный разговор и неосознанно зашагал быстрее, потому что этот раздраженный голос с лёгким акцентом не мог перепутать ни с чем. — …заметил, как мяч магическим образом находит твои ноги на поле, — весело заговорил другой мужчина. Этот голос Джереми тоже узнал. — Ты ведь, наверное, заклинания читаешь, не иначе. — Ага, и каждое утро просыпаюсь не от будильника, а от пения сирен. Но, возможно, это просто мяч не может устоять передо мной. Джереми сбавил шаг, смотря на то, как Жан и Майкл неторопливым шагом шли впереди, не замечая его. Он не знает зачем, но пытался быть тише, чтобы прислушаться к их разговору немного, прежде чем даст о себе знать. Подлое любопытство в груди было слишком сильным. И никак нельзя было сейчас затоптать в себе это. — Точно, твой магнетизм. Говоря о нём, наверное, поэтому я постоянно на тебя нарываюсь, — протянул защитник. Что-то неприятно сжалось внутри Джереми. — А насчет пасов… Ты уверен, что не путаешь их с подарками нашей команде? — Подарки — это то, что ты оставляешь на поле, каждый раз пытаясь забить мимо ворот, — казалось, Жану компания Майкла не совсем нравилась, судя по его нетерпеливому тону. Майкл лишь захохотал, двигаясь ближе к Жану. Касаясь его своим плечом. Нагло. Бесцеремонно. — Мне нравится твое остроумие. Я согласен, только если после следующего матча ты не назовешь мой пас «безвкусным подарком». Как насчет того, чтобы проверить мой выбор ресторанов на вкус? И в эту секунду что-то напрочь застыло в Джереми. Он с замершим сердцем ждал ответ Жана, боясь не услышать и желая… эгоистично желая, чтобы он отверг Майкла и… — Ха, — резко усмехнулся Жан. — Я уверен, что твой вкус в еде не лучше твоей игры в защите. Казалось, Майкл напрочь не замечал, что его отшивают, или просто игнорировал это. — Обещаю, это будет вечер, который ты запомнишь дольше, чем мои якобы «подарки» соперникам. И кто знает, может, ты даже научишься чему-то новому, Жан. Может быть, даже вне поля я могу научить те… — Потрясающие прогнозы, — резко перебил Жан. — Разве ты не хочешь проверить, чья защита лучше? Моя или твоя? — Я предпочитаю проверять это на поле, а не на ужине с тобой. Хотя я уже предсказываю результат, учитывая твои удары, — Жан раздраженно отмахнулся. — Правда? Я бы сказал, что мой удар точнее, чем твои отмазки, — усмехнулся Майкл. — Тогда, может быть, стоит использовать эту точность, чтобы попасть в ворота, а не в моё личное пространство? — О, я уверен, что мог бы забить и туда, и сюда, — продолжал явно флиртовать Майкл. Джереми переполнился странными разъедающими чувствами и молниеносно стал приближаться к ним. — Игра закончилась ещё вчера, а ты всё играешь в защиту. Неплохо. — А ты промахиваешься даже после того, как матч закончился. Идеально, — парировал Жан. — Какой ты недотрога. Только дай мне… — А вот и Коллен, дружище, — дружелюбно проговорил Джереми, не испытывая чувство вины за то, что перебил Майкла. Он втиснулся между ними и хлопнул того по плечу. — И Моро? Простите, я, кажется, прервал ваш бурный и такой интересный диалог. Как неожиданно видеть вас вместе. Теперь они втроем остановились, Жан и Майкл обернулись к нему. Майкл был одет легко: светлая спортивная форма — он никогда не заморачивался над этим в свободные вечера. Жан был одет привычно в чёрное: простая футболка и спортивные шорты, слегка показывающие татуировку на бедре, которую Джереми изучил вдоль и поперек. Он словно являлся полной противоположностью Коллена. И вместе они смотрелись совсем не гармонично, — успел подумать Джереми. Взгляд Майкла перешёл от короткого удивления к плохо скрываемому раздражению, в то время как глаза Жана вспыхнули чем-то, что Джереми не успел разобрать, так как он их стремительно закатил. От взгляда Жана у него всегда что-то замирало в груди; его глаза были как стальной клинок, отточенный до совершенства, завораживающий и одновременно пугающий своей остротой. — Сам поражаюсь, — протянул Жан, а затем поджал губы. — А ты что здесь делаешь? Разве умопомрачительный ужин уже закончился? Жан явно не очень доволен своему проигрышу, так как… — Нет, — легко ответил Джереми с улыбкой на губах. — Я решил покинуть их чуть раньше, так как устал. Внутренности приятно сжались, когда он заметил, что Жан внимательно осмотрел его с ног до головы, останавливая взгляд серых глаз на его губах. Но вдруг Майкл перевел внимание Жана на себя, заставив что-то в его груди резко встрепенуться. — Мы отлично сыграли вчера, Джереми. И поэтому я по-дружески подтруниваю над Моро, — Майкл игриво подмигнул тому. — Ну как, Жан, готов признать, что удача действительно была на нашей стороне? Джереми вновь уловил взгляд Жана, направленный на него. У них была своя маленькая игра: если кто-то из них проигрывал матч, то выбирал, как пройдет их вечер. Это увеличивало интерес Джереми, так как Жан сам по себе был бойким и более властным. Однако его команда смогла несколько раз выиграть матч против Франции, а Джереми удалось увидеть покорную версию Жана. И услышать, как тот шепчет его имя и молит не прекращать двигаться в нём. Это свело его с ума. — Удача? Это было больше похоже на чудо, — бросил Жан сухо, вырвав его из мыслей. — Но если это потешит твое эго, то поздравляю. — Знаешь, мое эго могло бы чуть-чуть подняться, если бы ты все-таки согласился принять мое предложение об ужине. В качестве знака спортивного товарищества, конечно, — Майкл перешёл на нахальный тон, без стеснения подкатывая к Жану. Джереми чуть не поморщился от кипящей злости, что бурлила в нём с каждой секундой сильнее. — Неужели мяч попал тебе в башку во вчерашней игре, а я не заметил этого? — Жан не выдержал. — Может, тебе за победу ещё красную ковровую дорожку прокатить? А затем на этой дорожке я тебе… — Вы великолепно играли вчера, оба, — Джереми резко перебил Жана в попытке разрядить обстановку. Он чувствовал, что всё выходит из-под контроля. Чувствовал, что сам выходит из-под контроля. — Может, стоит забыть об игре и просто насладиться вечером? Не будем сводить всё к конфликту. — О, Нокс, ты всегда такой оптимист, — выплюнул Жан, явно переключив злость на него. — Но не всё так просто, верно? Эти слова прозвучали странно двусмысленно, но у Джереми совсем не было времени понять это сразу, как и возможности спросить, так как Майкл пока не ушёл, а всё ещё стоял близко к Жану, улыбаясь. Джереми посмотрел на Жана с более серьёзным выражением, безуспешно пытаясь понять, в чём дело. Атмосфера становилась всё более густой, насыщенной напряжением. — Не знаю, Джереми. Я всего лишь дразнюсь, — вмешался неугомонный Майкл, когда он всё-таки не ответил Жану. Коллен всё ещё звучал до жути весело. — Я думаю, что Жану стоит немного расслабиться. Это всего лишь проигрыш, не так ли? — Да. Это всего лишь проигрыш, — Жан вернул свое внимание к Коллену. — Знаешь, Майкл, я согласен на твоё предложение. — Вау, отлично. Оставишь свой номерок? — Майкл вмиг притворился, что Джереми растворился в воздухе. Это было так неожиданно, что Джереми уставился на них в молчаливом удивлении. Жан без лишних слов протянул раскрытую ладонь и, получив телефон, начал печатать свой номер. Видеть самодовольную ухмылку Майкла было невыносимо, но он стойко держал маску спокойствия. Неуместный гнев забурлил в нём, перекрывая почти все здравые мысли. Они не встречаются с Жаном. Не встречаются. Но смотреть на то, как легко Майклу удалось завладеть вниманием Жана, было неприятно. Он жутко ревновал. Протянув обратно телефон, Жан, не говоря ни слова, развернулся и начал уходить, оставляя их позади без прощаний. Джереми не удивился, ведь это было в его стиле. Жан всегда такой и, Джереми знает его очень хорошо. Мысль о том, что Майкл станет тем, кто узнает его, возможно, даже лучше, чем он, кольнула его слишком сильно. Жан отдалился от них достаточно, чтобы Майкл весело усмехнулся и присвистнул. — Он думает, что играть в стервозную недотрогу ему подходит, но я докажу ему обратное, — хмыкнул Майкл. В этот момент Джереми вдруг захотелось взять его за воротник и грубо встряхнуть, а затем приказать закрыть свой рот. Но он упрямо сжал челюсть и держал себя в руках. Это вызовет вопросы. А Жан с самого начала сказал, что лишние вопросы ему ни к чему. — Мой номер на другом этаже. Так что я пойду, — сообщил Коллен, не получив никакой реакции. — Завтра увидимся, — автоматически попрощался Джереми, плавая в своих мыслях. Майкл развернулся в другую сторону, а ноги Джереми унесли его вперёд — к Жану. Он не знает, зачем. Не знает, но все равно идет за ним. Его спина почти исчезла за дверью в номер, но Джереми успел схватить его за плечо и остановить. Оставшись вдвоем, Джереми почувствовал, как воздух вокруг них стал ещё более напряженным. Но он взял на себя смелость первым нарушить молчание. — Он тебе досаждает? — Вырвалось у него взволнованно. — Майкл бывает настойчив, когда показывает свою симпатию, но я могу поговорить с ним. — Симпатия? Ты уверен, что не путаешь это с желанием просто нагнуть меня? Майкл просто недоумок, который думает, что он держит ситуацию под своим контролем. Джереми удивлённо открыл рот, затем закрыл. Но потом вновь открыл и понял, что едва ли может выдавить из себя что-либо. Тогда почему… — Я думал, ты умеешь читать между строк, — протянул Жан, сощурив глаза и перебив его мысли. — Но, видимо, ошибся. — Читать между строк? — Повторил он, непроизвольно приближаясь к Жану ещё на шаг вперёд. Джереми нахмурился, осознавая, что Жан просто так не скажет всё, что у него сокрыто в сердце. И из-за этого он чувствовал сильную растерянность, которая вызывала в нём желание взять и спросить напрямую. Даже зная, что он не получит ответ. Неприятное ощущение окутало его и послало мурашки по спине, но он не успел распознать, что это было. — Поверь, я точно знаю, когда кто-то хочет сыграть в «один на один» после матча, — Жан слегка закатил глаза и выразительно посмотрел ему в лицо. — Неужели ты думаешь, что я не могу позаботиться о себе сам? — Тон был переполнен излишней резкостью, однако Жан не вырвался из хватки и не отдалился. — Нет, я не это имел в виду, — он пытался понять, что стоит за его словами. На мгновение сердце Джереми замерло от боли, что, возможно, Жан намекнул на него, но он решил не отступать. — Прости, я всего лишь хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты знаешь, мне важно, чтобы ты был безопасности. — Забудь об этом. Это не важно, — в голосе Жана звучала лёгкая меланхолия, которую он пытался скрыть под маской равнодушия, но Джереми знает его слишком долго и хорошо, чтобы попасться на это. — Я проиграл тебе вчера. И мы расходимся завтра утром. Хочешь потрахаться сейчас? — Жан, послушай, я не поэ… Жан не стал дослушивать, а лишь слегка наклонился из-за разницы в росте и крепко прижался губами к его, словно они не стоят в коридоре, где их может застукать кто угодно. Словно теперь Жана не волновали потенциальные вопросы. Джереми почувствовал хватку пальцев на плече и в волосах. Он вмиг забыл про Майкла, забыл все слова, которые должны были сорваться с губ, бессознательно утопая в одном единственном человеке в ту же секунду. Это было безрассудно и глупо, но Джереми ничего не мог поделать со своими чувствами. Не мог включить свой разум. Жан схватил его за футболку и утянул в свой номер, громко захлопывая дверь и решительно прижимая Джереми к ней спиной. Прохладное дерево резко контрастировало с тем жаром, которым страстно наполнял его Жан. Забудь. Через застучавшую кровь в ушах он услышал негромкий щелчок, а затем его потянули вперёд, не разрывая поцелуй. Их губы двигались синхронно, в ритме их ускоренного дыхания. Ладони сразу оказались на талии Жана, чтобы стиснуть и покрыться мурашками по предплечьям от долгожданного касания. Он приоткрыл глаза, чтобы контролировать, куда Жан его ведёт, и чтобы тот не наткнулся на что-либо. Номера у них были примерно одинаковыми, так что он перехватил инициативу и сам начал уверенно вести Жана к мягкой кровати. В полумраке комнаты лишь пара приглушенных ламп разрезали темноту, давая им возможность не запутаться в ногах и различить почти всё. Джереми мягко сжимал губы Жана, в то время как тот дразняще кусался. Между ними не было мягких слов или томных взглядов, обычно предшествующих моменту страсти. В движениях Жана читалась определенность и сосредоточенность, характерные для него. Никаких нежностей или обещаний — только жгучее желание, которое заполняло пространство между ними, оставляя мало места для чего-то большего. Это не важно. Руки Жана были по обе стороны от лица Джереми, эффективно лишая его возможности уклониться, которой он бы и не воспользовался. Несмотря на вчерашний выигрыш Джереми, Жан всё равно владел ситуацией, щедро поливая бензин в огонь желания. Жан прервал поцелуй с громким чмоком, когда ноги уткнулись в матрас. Дыхание слилось в единое и стало так жарко, что Джереми ощутил, как начинает потихоньку плавиться от своих чувств и ощущений. Их взгляды встретились всего на короткое мгновение — остро и пронзительно, и Джереми скорее неосознанно посмотрел на Жана как на нечто ценное, словно он мог увидеть в его взгляде нечто большее, чем тот позволял себе признать в его присутствии. Но Жан не такой, и этот момент пролетел незаметно. Тут же Жан наклонился, чтобы запечатлеть смешанные и бушующие эмоции Джереми стремительным и требовательным поцелуем. — Смазка в рюкзаке, — он слегка оттолкнул Джереми и кивком головы указал на стол. Пока Жан снимал верх и низ, Джереми потребовалось меньше минуты, чтобы найти в рюкзаке лубрикант и презервативы. Он бросил их на середину кровати, а затем вперил взгляд в разлегшегося и абсолютно голого Жана, который беззастенчиво дрочил себе. Сильные ноги были раздвинуты, словно приглашая Джереми покорно встать между ними на колени, а серые и такие цепкие глаза прикрыты. Его дыхание ещё не сбилось — Жан только начинает, но Джереми будет очень рад исправить это. Взгляд Джереми упал на татуировки Жана. На левом боку величественно расположился внушительный ворон с раскрытой пастью. Его крылья, мощные и детализированные, раскинулись так широко, что одно из них доходило до груди, создавая впечатление, будто птица готова в любой момент взлететь прямо с кожи. Он видел это тату много раз, но каждый раз был как первый. Каждый раз он замирал на одну долгую секунду, завороженный. Его взгляд скользнул ниже, на медленно двигающуюся руку: Жан мягкими, невесомыми касаниями гладил головку члена, а второй рукой слабо сжимал мошонку. Джереми хотел застыть в этом моменте и смотреть, как Жан ласкает себя ещё дольше, но глаза зацепились за его острую тазовую косточку, на которой растянулись чёрные чернила — это была вторая татуировка Жана. Змея, обвивающая череп и всё бедро — от правой тазовой косточки до самого колена. Её тело обернулось вокруг подтянутого бедра и извивалось в сложных узорах. Очарованный великолепным телом Жана и подходящими ему татуировками, Джереми испытал неожиданно сильное желание прикоснуться к его коже. Ему хотелось аккуратно провести пальцами по извивающимся линиям и текстурам, ощущая под кончиками пальцев каждый изгиб и переход. В нём возникла неконтролируемая жажда ещё ближе почувствовать тепло кожи Жана и вылизать её, чтобы испытать вкус, который, как ему казалось, должен был быть таким же интенсивным и завораживающим, как и само искусство, украшающее его тело. Это желание было настолько внезапным и мощным, что Джереми на мгновение задержал дыхание, пытаясь справиться с волнением, которое оно вызвало в его сердце. Оно, в свою очередь, забилось в груди чуть быстрее, отбивая неровный ритм. — Так и будешь пялиться? — Хрипло спросил Жан, возвращая его в реальность. — Или ты практикуешь взгляды, чтобы прожигать ими насквозь? — Мой взгляд прожигает тебя насквозь? — Джереми широко улыбнулся, но не спешил подходить к нему. Он весело думает о том, что до сих пор стоит в одежде, в то время как Жан уже стал нетерпелив. Вдруг Жан прекратил ленивые движения рукой, и это почему-то развеселило Джереми ещё больше. Пока тот всё ещё лежал, он подошел к кровати вплотную и уставился на него сверху вниз, получая в ответ недовольный взгляд, искрящийся от злости и возбуждения. Зрачки Жана расширились так сильно, что Джереми захотелось смотреть и утопать в них, но Жан отвлек его тем, что на секунду прикусил нижнюю губу, а затем резко уселся на кровати. Они не прерывали зрительный контакт, несмотря на то, что атмосфера вокруг них из игривой перешла в тяжёлую. Жан подполз к нему и уткнулся коленями в матрас, а затем без промедлений протянул руки к его джинсам. Длинные и изящные пальцы быстро справились с пуговицей и ширинкой, чтобы следом без проблем стянуть джинсы вниз — до колен. Джереми почувствовал его ладони на своих боках, а затем перед глазами поплыло на короткую секунду, так как Жан уткнулся ртом в его пах, не снимая белья. Он горячо выдохнул и провел губами вниз, надавливая ими на член через ткань. Тихий вздох сам сорвался с вмиг засохших губ, которые Джереми рефлекторно облизнул. Смотреть на мастурбирующего Жана — это прекрасно. Но смотреть на то, как вечно колкий и дерзкий со всеми Жан так мягко водит своим лицом по его промежности — почти нереальные ощущения. Он не знает, какими силами держится на подкосившихся ногах. Когда Жан слегка сжал ладонью яйца и придавил влажный язык к головке твердеющего члена, руки Джереми вздрогнули, и он скрыл это тем, что вмиг положил их на голову Жана. Он пропустил пальцы сквозь густые тёмные волосы и слегка сжал у корней, на что Жан сразу вскинул взгляд и сощурился. Белье пропиталось слюной Жана, и он, потеряв желание дразнить Джереми дальше, стянул их вниз к джинсам. Член стал полутвердым от мягких ласк, но, видимо, Жан не хотел больше медлить, так как он размашисто провел языком по всей длине, чтобы следом насадиться ртом до середины. Было горячо. Слишком горячо. Влажность и теплота рта Жана помутнили рассудок Джереми настолько, что он почти не заметил, как тот постарался взять его до основания, но поперхнулся с членом во рту. Он на короткую секунду почувствовал, как уперся головкой в горло Жана, и чуть не выдохнул «блять» из-за крышесносных ощущений. Джереми успокаивающе погладил его голову, перебирая волосы. Он знает, что Жан не любит, когда он много болтает в постели, а поэтому пытается хотя бы касаниями показать, что всё хорошо. Успокоившись немного, Жан расслабил горло достаточно, чтобы теперь не спеша взять член чуть больше середины и начать двигать головой вверх-вниз. Джереми не держал себя в руках, он негромко постанывал, показывая, как ему это нравится. Жан вновь упрямо постарался взять его полностью, и в этот раз у него это получилось, он вскинул свои помутневшие от похоти глаза наверх — к Джереми, который прямо сейчас начал терять связь с реальностью. Отпустив одну ладонь, сжимавшую волосы Жана, он приподнял свою футболку, чтобы рассмотреть всё получше. Нос Жана уткнулся в лобок, а пальцы сжали его бока на короткую секунду, словно в ликовании. Джереми коротко усмехнулся такой настойчивости и сжал ладонью волосы крепче, фиксируя голову Жана на месте. Жан прикрыл глаза и сглотнул, разгоняя мурашки по рукам Джереми, и продержался без возможности вдохнуть ещё несколько секунд, а затем резко дёрнулся назад и закашлялся. От мысли, что он стал полностью твердым во рту Жана, с губ которого сейчас обильно стекала слюна, стало слишком хорошо. Джереми отпустил его волосы и потянул ладонь к подбородку, чтобы заботливо стереть слюну, но получил несильный шлепок по руке. — Ты ещё слижи это с меня, — угрюмо сказал Жан. Его голос дрожал, несмотря на желание казаться главным в этой ситуации. — Может быть, — легко отозвался Джереми и наклонился к его лицу, чтобы провести языком от подбородка до прекрасных губ. Жан не успел брыкнуться и отдалиться, так как Джереми взял его лицо в ладони, держа на месте. Он с ноткой интереса подметил, что Жан покорно раскрыл губы и сплел их языки в коротком поцелуе, словно не он с деланно ворчливой интонацией отмахивался от этого. Оторвавшись от губ, он спустился поцелуями к шее. Ему нравилось ощущать вкус кожи Жана языком, нравилось целовать и кусать. Нравилось засасывать тонкую кожу и оставлять на ней следы. Джереми глушит в себе мысль, что покрыл шею Жана яркими засосами, потому что хотел, а не потому, что Майкл слегка вывел его из себя. Нехотя он отдалился от Жана, чтобы избавиться от лишней одежды. Сняв футболку и бросив её на пол, Джереми проследил за заинтересованным взглядом Жана, который, не смущаясь, смотрел на его пресс, закусывая губу. — Жан, — тот вскинул блестящие глаза в немом вопросе. — Спиной ко мне, — короткий приказ сорвался с губ Джереми. Голос стал немного ниже от сильного желания. Жан молниеносно развернулся спиной к нему и улёгся на живот, поэтому Джереми избавился от оставшейся одежды. Уткнувшись коленями в матрас, Джереми позволил себе на короткий миг с восхищением рассмотреть его спину, усыпанную родинками, которые он бы расцеловал все. Ладони очертили выпирающие лопатки, на которых он поочередно оставил невесомые поцелуи, затем спустились по линии позвоночника и остановились на ямочках на пояснице. Не держа себя в руках, Джереми склонился над ним и так же покрывал поцелуями ягодицы, чтобы следом сжимать мягкую кожу зубами. Жан под ним в какой-то момент вздрогнул и что-то невнятно зашипел в подушку. Следов от зубов на коже не осталось; Жан вновь возмущённо засопел от его медлительности, и поэтому он послушно оторвался от задницы, которую хотел целовать, лизать и кусать. Несмотря на то, что была его очередь отдавать приказы, на самом деле Джереми шёл на поводу у желаний Жана, испытывая лёгкий трепет. Даже мнимое ощущение, что это не так, не возникало. Взяв смазку, он оттянул большим пальцем ягодицу, открывая вид на колечко мышц, и обильно вылил гель на него. Откинув ненужный предмет, он размазал пальцами смазку и ввёл средний, а затем затормозил, так как Жан уже был растянут. Всего на миллисекунду в нём что-то застыло, но Жан под ним зашевелился. Он повернул голову вбок. — Я растянул себя до того, как пойти на ужин. Это было последнее, что он ожидал услышать. Джереми едва ли мог связать слова, чтобы сказать что-либо. — Почему? — Отойдя от легкого удивления, поинтересовался Джереми. Он хотел получить ответ от Жана, не перебирая никакие собственные варианты. — Захотелось, — резко отрезал Жан. Джереми усмехнулся и ввёл второй палец, резко согнув их при втором толчке. В этот момент Жан наконец-то простонал, но совсем негромко. — Почему? — Джереми вновь повторил свой вопрос, начиная быстрыми движениями стимулировать простату. Жан лишь отвернул голову и сжал пальцами подушку под собой, коротко промычав. — Мне не терпелось подготовиться перед встречей с тобой, — в конце концов ответил он приглушенно, и Джереми остановил толчки пальцами. — Становись на колени, — Несильно шлепнув Жана по ягодице, он ощутил, как тот вздрогнул и выпятил задницу сильнее. Улыбка тронула его губы. Жан ждал Джереми. Ждал и хотел его. И это осознание сшибло его, как огромная волна. Приятное тепло расползлось от груди до кончиков пальцев, которыми он крепко сжимал мягкую задницу. Жан под ним задвигался и встал в коленно-локтевую, глубоко и шумно дыша. Натянув презерватив и надавив членом на межъягодичную складку, Джереми пару раз провёл головкой по расслабленным мышцам, а затем толкнулся вперёд. Мягкие мышцы сразу поддались и слегка сжали его. Несмотря на то, что Жан себя растянул, он все равно чувствовал несильное давление, которое было скорее приятным. Это чувство ни с чем не сравнится. Джереми мысленно осёкся и подумал, что ничто и никто не сравнится с Жаном. А затем он вновь толкнулся в него, но уже глубже, с удовольствием слушая, как Жан зашипел что-то на французском и позволил себе стон. Он обожал его голос, но стоны любил ещё больше, и именно это стало причиной тому, что Джереми начал двигаться в нём быстро. С каждым особенно сильным толчком Жан начинал вскрикивать громче, но всё ещё держал себя в руках. Иногда это забавляло Джереми, как сейчас, поэтому он позволил себе сказать что-то, что всколыхнет Жана. — Жан, — Джереми замедлился, чтобы тот смог его услышать. — Ты так меня сжимаешь. Так соскучился? — Нокс,— начал было Жан недовольно, но Джереми оборвал его резким и сильным толчком. Мышцы сжались вокруг члена на секунду крепче. — Смотри, ты совсем не хочешь меня отпускать. — Заткнись, — приказал Жан грубо и что-то шикнул на французском. Джереми согнулся над ним, останавливая движения, и схватил за волосы, приближаясь губами к покрасневшему уху Жана. — Ты любишь, когда я болтаю, Жан, — немного нахально сказал он. — Признай это. — Я люблю, когда мой член затыкает тебе рот, Нокс, — Жан не злился, а был чертовски смущён, и Джереми это знает. Знает по тому, как покраснело его лицо, которое он пытался спрятать, но не мог из-за хватки на волосах. Знает по тому, как тот импульсивно сжимается вокруг него и дёргает бёдрами, пытаясь продолжить то, что начато. — Как ты меня назвал? — Насмешливо спросил Джереми. Он выпрямился, но всё ещё держал Жана за волосы. Джереми вновь начал лениво двигаться в нём и уже успел было подумать, что Жан ему не ответит. — Нокс, — всего лишь ответил Жан и осекся на последней букве, так как Джереми неожиданно и жёстко толкнулся в него. Громкий шлепок из-за столкнувшихся бёдер смешался с тихим хныканьем Жана. — Нокс, — упрямо твердил он. Каждый раз, когда с губ Жана срывалась его фамилия, он вбивал в него член сильнее и быстрее, и Жан не выдержал. Он начал стонать громче и насаживаться на член сам, несмотря на то, что Джереми и так трахает его. Вид такого Жана мог довести его до оргазма за секунду, но он стойко держал себя в руках. Сердце отбивало самый быстрый ритм, словно сейчас он занимается чертовски изнурительным спортом. — Да, да, да, — Жан вскрикивал умоляющее «да» на французском при каждом толчке, словно одержимый. — Да, Джереми! Лёгкий акцент Жана сжал все внутренности в тугой комок. Это заставило Джереми смачно заматериться от ощущения, что он сейчас же кончит. Отпустив волосы Жана, он надавил ладонью на спину, утыкая его грудь в матрас. И Жана не хватило надолго, он крепко сжал руками подушку и заглушил громкий и протяжный стон, бурно кончая. Тело задрожало в руках Джереми, и то, как мышцы Жана горели и пульсировали после оргазма вокруг его члена, сорвало последние остатки разума. Он непроизвольно закинул голову назад и, сильно толкнувшись в последний раз, кончил. Несколько мгновений он не вынимал член, пытаясь прийти в себя после оглушительных ощущений, но в какой-то момент всё же сделал это и упал рядом с Жаном, который теперь полностью лежал на животе с прикрытыми глазами. Ему захотелось провести пальцами по его лицу, убрать прилипшую от пота прядку со лба, но… он понимал, что такое прикосновение может быть слишком интимным и личным для Жана, особенно учитывая, в каких они находятся отношениях. Джереми с лёгким отчаянием осознал, что в такие моменты беспечно позволяет себе чувствовать, что есть шанс на что-то большее. Когда они наконец пришли в себя, дыхание каждого из них было тяжёлым, а глаза — как если бы они только что проснулись от глубокого погружения в другую реальность, где их взаимное присутствие было единственным якорем. Но Жан не искал продолжения или объятий — для него Джереми был лишь временным отвлечением от одиночества, не более. Поэтому через несколько минут Жан молча встал и поплёлся в душ, оставив его одного. Он не слышал ни шума воды, ни своих мыслей, которые рассеивались прежде, чем он успевал понять их. Вытерев себя влажными салфетками и одевшись, Джереми порылся в рюкзаке Жана ещё минуту, чтобы найти пачку сигарет. Он вышел на балкон, облокотился на перила и ощутил, как ночной воздух приятно обволок его, словно приводя в чувства; горячее тело студилось прохладным ветром. Джереми зажал сигарету губами и зажёг кончик, глубоко вдыхая дым. Ни Жан, ни Джереми не злоупотребляют этим, будучи профессиональными футболистами, но порой особенно сильно хочется просто… — Расслабляешься? Взгляд рефлекторно метнулся вбок. С волос Жана стекали капли воды, а сам он обернулся в мягкий халат. На шее стремительно алели следы, которые оставил Джереми, и это заставило уголок его губ дёрнуться. Серые глаза заинтересованно оглядели Джереми, а затем остановились на зажатой меж пальцев сигарете. Жан приблизился к нему вплотную и внимательно всматривался в его глаза. Он было подумал, что тот что-то спросит, но Жан лишь отобрал сигарету и выкинул. — Нам нужно прекратить эти встречи, — сорвалось с губ Джереми. — Что? — Реакция Жана была незамедлительной и скорее импульсивной. Он нахмурился, но быстро взял себя в руки, натянув на лицо спокойное выражение. — Ты нашел кого-то другого? — Нет, — сразу же ответил он, невольно вспоминая Майкла и чувствуя пустоту в груди. — Дело не в этом. — А в чем? — Джереми не успел удивиться его настойчивому интересу. — Ты трахался со мной. Значит, я тебе нравлюсь. Тогда почему мы должны прекратить это? — Жан, это… — возможно ли, что Джереми слишком эмоционален? Он не знает. Но решает, что не станет лгать Жану в этот момент. — Ты мне нравишься, да. Но вместе с этим я испытываю к тебе нечто большее, чем просто… «симпатия». Он выделил недовольным голосом это слово, выплевывая его неосознанно злостно, напрочь забывая о том, что признание, которое он хранил в себе так долго, наконец вырвалось. Майкл всё ещё раздражал его. Всё ещё раздражал тем, что получил номер Жана и у них будет совместный ужин. Возможно, их встречи перерастут в секс или отношения. Это невыносимо. Он хочет уйти раньше, чем его сердце разобьется от такого сценария. Пусть трусливо, пусть так. Джереми отошёл на шаг назад и со вздохом отвернулся, не выдержав угрюмый взгляд серых глаз. Он пропустил пальцы сквозь волосы, нервным движением взъерошивая их. — Дело не в том, что ты мне начал нравиться после того, как мы начали спать друг с другом. Это началось задолго до этого. Я влюблён в тебя давно. Между ними возникла тяжёлая тишина. Никто не спешил нарушать её. В груди что-то неприятно сжималось. Теперь прохладный воздух оставлял за собой мурашки. Джереми успел подумать, что это всё. Это их конец. — И что? — Возмущенно спросил Жан. И это заставило его резко повернуться обратно. — Ты влюбился в меня, и это причина, по которой ты больше не хочешь меня трахать? Он чуть не рассмеялся от его невозмутимости. Жан всегда был так прямолинеен, и это было привычно, но это осознание принесло боль в районе груди. — Я хочу тебя. Послушай… — Ты мне тоже нравишься, — Жан отвёл взгляд и нахмурился, словно не хотел в этом признаваться не только Джереми, но и самому себе. Весь мир вокруг него на мгновение остановился. — Но ты выглядишь как придурок, которому это не нужно. Ты, — он вернул глаза к его лицу и чуть ли не ткнул указательным пальцем в щеку. — Факбой. В этот раз Джереми не сдержался, и нервный смешок всё же сорвался с губ. — Что? — Он широко улыбнулся, застыв в моменте, где Жан говорит ему: «ты мне тоже нравишься». Сердце Джереми забилось чаще, а в груди разлилось приятное тепло. — С чего ты сделал такой вывод? Видимо, Жан сам не думал об этом или не захотел признаваться, так как не ответил на вопрос. Он поджал губы, словно зарекся никогда не отвечать Джереми. Но он терпелив. — Ты дал свой номер Майклу и собираешься пойти с ним на ужин, — прежде чем подумал, выпалил Джереми. — Из нас факбой только ты. — Какого, — Жан вспыхнул и сделал шаг вперед, словно сейчас скинет его с балкона от злости. А Джереми захотел его сжать в объятиях. — Я не собирался ужинать с ним. И вообще, я дал ему рандомный номер, лишь бы этот придурок отвалил от меня. На секунду Джереми подумал, что ослышался, но затем, поняв, что именно сказал и сделал Жан, громко рассмеялся. Он хохотал добрую минуту и едва ли успокоился. — Это невероятно, — Джереми вновь прыснул. — Я бы никогда не додумался до этого. Майкл, мягко говоря, будет в шоке. — Перестань смеяться и поцелуй меня, — Жан сократил расстояние между ними и выжидающе уставился на него. Разве мог Джереми отказать ему? Он прижался к его губам крепко, не переставая улыбаться. Внутренний восторг, который ощущал сейчас Джереми, был похож на мощный прилив, на волну, поднимающую его наверх, к облакам, куда теперь ни один страх и сомнение не могли дотянуться. Они не углубляли поцелуй, потому что Джереми отрывался от губ каждую секунду, чтобы вновь прижаться и целовать его снова и снова. Жан в какой-то момент устроил ладони на его надплечьях в скромной попытке обняться, и он ощутил себя достаточно смелым, чтобы мягко стиснуть его в своих руках. Время напрочь замедлило свой ход, позволяя им застыть в этом моменте. Тепло Жана проникало сквозь каждую клеточку его кожи, наполняя его сердце радостью и умиротворением. Джереми слышал каждое биение сердца Жана, и это звучало для него как самая прекрасная мелодия. Джереми не ожидал взаимности; он готовил себя к тому, что его чувства останутся безответными, что ему придется учиться жить с этой тяжестью в сердце и отпустить Жана. Но в один короткий миг всё перевернулось, и он ощущал себя в самом прекрасном сне. Во сне, в котором Жан прошептал на французском «люблю» и оставил самый нежный поцелуй на щеке.