Приоритеты

— Компьютер, время, — запросил Джулиан, чувствуя поражение. Бессонница мучила его вот уже четвертый день, и двойные смены никак не способствовали решению этой проблемы. Конечно, он мог бы назначить себе курс снотворного, но момент был неподходящим — на станции царила почти что паника, несмотря на то что медперсонал справлялся с эпидемией, не давая ей захватывать новые территории. Медсестры и врачи не спали сутками, и Джулиан не был исключением. Тем не менее каждый раз, когда Джабаре удавалось уговорить его на сон заверениями, что все под контролем, сон просто не являлся на назначенное свидание. Вместо сна приходили воспоминания о прошлом, мысли о будущем и беспокойство о настоящем. Например, о том, что Джулиан вот уже две недели не мог улучить момента для их традиционного ленча с Гараком, который — конечно же — все понимал и не пытался претендовать на без того обрывочные часы отдыха главы медицинской службы, и все же... На этом мысль будто бы растворилась в подпространстве. — Компьютер, время, — повторил свой бессмысленый ритуал Джулиан в тщетной надежде, что раз мысль сумела ускользнуть, то это означало, что он смог забыться хотя бы на пятнадцать минут, прежде чем тревога снова заставила его открыть воспаленные глаза. Обрывочность мышления вскоре могла начать создавать проблемы. Джулиан по-прежнему мог выполнять обязанности врача, однако все, что не было отработано до автоматизма, постепенно просыпалось песком сквозь пальцы — слова сослуживцев, недовольство пациентов, собственное отражение в зеркале. Время двигалось и стояло на месте одновременно. Приоритеты за пределами рабочих смен странным образом также пришли в движение, но вместо того, чтобы выдвинуть вперед болезненно необходимый телу и разуму отдых, воспаленное сознание зациклилось на наиболее абсурдном поводе для волнения. — Компьютер, время, — Джулиан открыл глаза. В этот раз он сумел проспать почти час, и это уже было больше, чем все три ночи до этого. До начала смены оставалось еще немного времени — если он сумеет снова заснуть, возможно, потребуется на одну чашку утреннего рактаджино меньше. Или же он мог потратить эти часы на то, чтобы дочитать наконец кардассианскую новеллу, обсудить которую они с Гараком планировали еще накануне эпидемии. Руки сами собой потянулись к падду — дочитать оставалось буквально пару глав, но буквы рассыпались у Джулиана перед глазами, как только он попытался сосредоточиться. — Джулиан, как давно вы не спите? — голос Гарака прозвучал столь неожиданно, что Джулиан моргнул, будто бы очнувшись. Шум променада медленно втек в его сознание, восприятие окружающего пространства вновь обрело объем и многомерность. Гарак пристально смотрел на собеседника, Джулиан же обнаружил себя растерянно оглядывающимся по сторонам. — Гарак, я... — вздохнув, он потер ладонями лицо. — Простите, я так и не успел дочитать последние главы новеллы, что вы дали мне. Сейчас Джулиан при всем желании не смог бы вспомнить ни ее названия, ни автора. В действительности он не помнил ничего, начиная с момента, как взял в руки падд. Это должно было пугать, но Джулиан так и не нашел в себе страха. Он не заметил, когда его ладонь оказалась в ладонях Гарака. — Джулиан... — Джулиан поднял взгляд, с трудом фокусируясь на лице кардассианца. — Вы дочитали новеллу. — Разве?.. — вопрос прозвучал глупо, но Джулиан ничего не мог с этим поделать. — Совершенно точно, — глаза Гарака выразительно распахнулись. — Несколько досадно, правда, что вы забыли падд, который обещали вернуть мне... — он укоризненно наклонил голову чуть набок, — у себя в апартаментах. — О... — виноватый возглас повис в воздухе без какого-либо продолжения. — Я думаю, мы могли бы сходить за ним прямо сейчас, — мягко, но настойчиво предложил Гарак, поднимаясь. Джулиан поднялся следом скорее по инерции — в конце концов его рука была все еще в плену цепких пальцев портного. Путь до постели — в которой он оставил падд с новеллой — также стерся из его памяти. Конечно, Джулиану стоило бы с этим разобраться, но прямо сейчас все казалось таким незначительным — ведь главное, что он все же не позволил эпидемии нарушить привычный ход вещей и обсудил с Гараком очередное неоднозначное произведение кардассианской литературы, из которого не мог вспомнить ни слова. Перед тем, как упасть на кровать от внезапного толчка, Джулиан мельком подумал, как это странно, что он так легко позволил Гараку пройти в его спальню. Шею характерно кольнуло. Глаза медленно закрылись. Последнее, что Джулиан успел ощутить, прежде чем благословенные волны тьмы сомкнулись над ним — осторожное прикосновение, шорох одеяла и легкую прохладу на губах. Падд так и остался лежать рядом.