Парирование и финт/Parry and Feint

«Теперь это время идёт в третьем предложении, а это значит, что мне придётся изменить пятое и использовать второй вариант… если только это не другая версия. Да… это будет иметь больше смысла, и тогда я смогу сказать Мик-сенсею, что эти времена следует использовать для… «Трудный ребенок, следуй за мной». Голова Изуку Мидории резко оторвалась от эссе, а его шея издала мягкий «хруст», поскольку после долгого сидения на одном месте тело привыкло к неудобному положению. Бутылочно-зелёные глаза расширились в замешательстве. С карандашом в руке и балансируя на коленях блокнотом, мальчик мог только смотреть на удаляющуюся фигуру своего сенсея, который бесшумно прошёл через комнату. даже шаги, серое оружие покачивалось, когда он поправил плечи и сдвинул руки в карманах, направляясь на кухню и в задний коридор, ведущий к квартире учителя. — Поторопись, малыш. — Повторил мужчина, искоса взглянув на уставшего и растерянного Изуку. — У нас нет целого дня, чтобы просто сидеть и смотреть. И что? Мальчик обеспокоенно, с любопытством посмотрел вслед мужчине, который повернулся обратно к кухне и продолжил свой путь. Когда он удалился в тёмный коридор и направился к своей квартире, послышалось тихое хрюканьем. Незнакомец манил Изуку следовать за ним. Но потенциальному герою потребовалось ещё несколько секунд, прежде чем сделать то, о чём просил его сенсей. Что… чего он от него хотел? Была суббота, и в общежитии было тихо. Не было никаких занятий, перед которыми нужно было тренироваться, поэтому Изуку расположился в своём излюбленном кресле, решительно настроенный закончить задание по английскому до конца дня. Ему больше нечего было делать, не о чем больше беспокоиться, так почему бы не попытаться заняться домашним заданием, пока царили тишина и покой, а кто-то из ребят уехал к своей семье. Времена глаголов и скрытые фразы были не такими уж лёгкими, какими казались на первый взгляд. По крайней мере, эти темы были трудными для Изуку, и ему нужно было больше времени, чтобы навести везде порядок. Но потом… «Теперь, трудный ребенок» — настойчивый голос мужчины эхом отразился от стен комнаты, было понятно, что учитель не примет возражений и колебаний. «О, э-э, п-правда!» – Изуку вскочил с кресла, торопливо собирая работу, проделанную в школе, и запихивая всё в сумку, пошёл за своим сенсеем, спотыкаясь по пути. Вот и всё, что касается его домашнего задания. Мальчик побежал по коридору вслед за своим учителем, который лениво прошёл через гостиную и направился к главному входу в квартиру. Быстро сняв домашнюю обувь, мужчина толкнул дверь и вышел на крыльцо общежития 1-А. Изуку последовал его примеру, направляясь за своей парой обуви, которая на тот момент была собрана и лежала у двери. Осторожно положив свою сумку и вещи у двери, мальчик зашнуровал ботинки и побрёл на солнечный свет. В ушах у него звенело – где-то высоко над головой, в кронах деревьев, разносилось звонкое щебетание птиц. Изуку заслужил несколько любопытных взглядов:сидящий на скамейке под одним из высоких деревьев глицинии Бакуго свирепо посмотрел на него, а затем вернулся к своим делам. Казалось, все остальные были так же, как и Изуку, сбиты с толку, ведь никто не понимал, что делает Айзава-сенсей. Ускорив шаг, чтобы приблизиться к учителю, Мидория чуть не споткнулся о трещину в тротуаре, а Айзава-сенсей посмотрел на мальчика, сузив глаза. Мужчина бросил на него твёрдый задумчивый взгляд, устало фыркнул и направился к дорожке, ведущей к главному кампусу. — Наше время ограничено, Проблемный Ребенок, так что поторопись. — Ответил он, продолжая идти, держа руки в карманах и наклонив голову. — Из этого ты тоже не выйдешь. К этому моменту Изуку был полностью сбит с толку, но больше всего боялся того, что могло произойти.. Внезапно для себя он обнаружил, что ему нечего сказать, поэтому молча последовал за учителем. Он не мог предугадать, что произойдёт, если он не последует за ним. Разозлит ли он Айзаву-сенсея? Сделает ли он ситуацию ещё хуже, чем она есть… или она всего лишь кажется такой ужасной? Изуку не хотел рисковать. Он не думал, что его сенсей будет зол или сильно расстроится. По правде говоря, ему казалось, что Айзава-сенсей вообще не способен на такое. Мальчик закусил нижнюю губу и продолжал молча плестись за учителем. Его ладони вспотели, а тревога нарастала с каждой секундой. И правда, он… он уважал своего сенсея. Изуку никогда не думал о том, чтобы попытаться ослушаться учителя. Мидория заботился о том, чтобы поступить правильно… или, по крайней мере, пытался поступить правильно. Если Айзава-сенсей говорил что-то, это ведь всегда было лучше для мальчика, верно?.. Поэтому, конечно, Изуку хотел послушать своего учителя, и он хотел позаботиться о том, что Айзава-сенсей проглотил внезапную волну паники, которая грозила захлестнуть его, побежал за мужчиной, лениво сжимая пальцами манжеты рукавов своей куртки. толстовка с капюшоном, растерянность и трепет, из-за которых все кажется слишком ярким, слишком громким, а его ноги слишком тяжелыми. Он не понимал, что происходит, и боялся, что, если он продолжит слишком много думать об этом, все, чего он не хотел, на самом деле окажется тем, чего он боялся. Мальчик почувствовал, как у него сжалось горло, когда он подавил тихий писк, а вопросы продолжали крутиться в его мыслях. Что они делали? Почему они... — У тебя нет проблем, — голос Айзавы прорвался сквозь спутанные мысли Изуку, когда он на мгновение наклонил голову в сторону встревоженного мальчика. Задумчивое выражение на мгновение мелькнуло на лице мужчины, застыв в его взгляде, когда он снова посмотрел на Изуку, брови на мгновение сдвинулись вместе, а глаза сузились. Хотя никакой злости. Айзава-сенсей изучал Изуку лишь мгновение, как какой-то жук под микроскопом. И это заставило ребенка почувствовать себя… слишком незащищенным, когда он неловко остановился и посмотрел на своего учителя. «Пришло время заняться… делом, Трудный Ребенок. Давно пора. — Тихо пробормотал он, тихо всхлипывая. Пальцы мужчины дёрнулись, когда ветер развевал волосы Айзавы-сенсея, выдёргивая выбившиеся пряди из его пучка, а листья на деревьях поблизости задрожали. И острые наблюдения Изуку не упустили из виду то, как взгляд мужчины задержался на руках мальчика, пока он говорил, сканируя руки Изуку и двигаясь вверх к запястьям, локтям и плечам мальчика. Без сомнения, Айзава-сенсей сделал пометку, в этом был уверен Изуку, чтобы увидеть, что руки Изуку были одеты в компрессионные рукава, чтобы помочь создать стабилизацию и обеспечить достаточное давление, чтобы облегчить некоторую затяжную боль, которую все еще чувствовал мальчик. Не то чтобы он когда-либо говорил, что чувствует подобные вещи. Не вслух. И уж точно не перед своим сенсеем, поскольку он стоял там, неся шрамы и повреждения, причиненные каким-то весьма... прискорбным выбором. Выбор, которым его сенсей, казалось, был весьма недоволен, когда он снова вздохнул и повернулся обратно к главному зданию. Изуку не собирался признавать, что ему больно, хотя он уже причинил этому человеку достаточно проблем. — Тогда давай, малыш, — ровным голосом заметил подземный герой, его голос был приглушенным, когда он сунул подбородок в свое оружие для захвата, руки вернулись в нормальное положение в карманах, когда Изуку снова чуть не споткнулся и последовал за ним, подняв одну руку. тереться о другую. Он признавал, что другие сожалели о его решении сделать то, что он сделал, о том ущербе, который он себе нанес, о том, как он разорвал себя на части и зашел далеко за пределы того, что ему следовало бы сделать. Но для Изуку не было настолько прискорбно, что он не сделал бы то же самое снова, чтобы защитить Коуту от Мускула. А если комментарий Айзавы о том, что у него *нет* проблем, был предназначен для того, чтобы мальчик почувствовал себя лучше? Ну, это не так . И он этого не сделал. Он не стал бы ничего менять в произошедшем, но ему *желалось бы*, чтобы его учитель перестал смотреть на него так… так . Тем не менее, Изуку кивнул в знак согласия в сторону мужчины, его язык казался слишком толстым, чтобы выразить словами какие-либо мысли или чувства. Что он на самом деле мог сказать своему учителю, не создавая при этом еще больше проблем по поводу всего этого вопроса? В любом случае, его чувства не имели значения. Верно? Айзаве-сенсею было бы все равно. Ему не нужно было знать. Изуку просто нужно было научиться держать все при себе и слушать, а не… постоянно ныть. И все же, даже несмотря на то, что он молчал, Айзава-сенсей нахмурился, который лишь мгновение смотрел на Изуку, прежде чем тоже просто вздохнул и продолжил идти вперед, к ступенькам.. Они продолжили идти, Изуку почувствовал укол вины, вспомнив нахмуренные губы своего учителя. __________________________________________________________________________ В школе царила почти полная тишина, пока Шута и его ученик пробирались внутрь, направляясь по длинному коридору к задним входам. Блестящие полы сверкали на свету, а большие окна заливали солнечный свет и освещали дорожку теплым светом, пока пара совершала бесшумный маневр через пустоту к месту назначения. Все это время Шута тщательно тушил, мысли были обращены к простым вещам, которые он замечал до сих пор, наслаждаясь тишиной, которая тяжело тянулась между ними. Это было почти душно. Нет, это ни в коем случае не было комфортным молчанием. Не вряд ли. Шута более чем осознавал, что произойдет, как только он откроет рот. В конце концов, это был Мидория. Он достаточно хорошо знал, что мальчик был на пятнадцать градусов более взволнован и напряжен, чем кто-либо другой, которого он когда-либо встречал. Это был подвиг, учитывая, с кем на самом деле Шута был знаком, с кем он сражался бок о бок. Истории и воспоминания, которыми он поделился с другими. И все же, ребенок превзошел их всех своим… странно уникальным ужасом и тревогой, которые поглощали мысли и поглощали разум, пока он шел за Шотой, поглощенный своим собственным миром и своими заботами. Злая грозовая туча, казалось, нависла над головой мальчика, когда он бессмысленно смотрел в пустоту, тревога отпечаталась на его лбу и морщинках вокруг глаз. Заботы, которые по-прежнему касались других, потому что, как мог видеть Шута, они касались других. Но заботы, которые также говорили о вещах, о которых мальчик, казалось, не решался высказать открыто или признаться в них. Это возбудило любопытство Шуты и заставило его задуматься о более мрачных вещах, когда он попытался связать точки зрения между поведением и отсутствием заботы о себе со стороны мальчика. Мужчина осторожно запустил руки глубже в карманы и тихо напевал свое оружие, размышляя о предположениях мальчика о том, что его поймали на чем-то, чего он не должен был делать. Что он каким-то образом попал в беду. Казалось, он всегда в беде. «Что, конечно, странно», — размышлял мужчина, когда они приблизились к большим металлическим дверям. Еще одна странность. Другой вопрос. Еще один комментарий, показывающий пробелы в том, насколько много – или насколько мало – Шота осознавал «Трудного ребенка». Изуку. __________________________________________________________________________ — Почему ты здесь, Мидория? Изуку не мог отрицать, что был более чем удивлен, когда они вошли в спортзал «Гамма». Он также не мог отрицать, что был еще более удивлен, увидев Шинсо, сидящего возле матов, вытянувшего ноги и одетого в спортивную одежду. И казалось, что Шинсо был так же удивлён, увидев его, бросив вопросительный взгляд на Изуку, когда он услышал звук открывающихся больших металлических дверей, нарушающий тишину. Даже в наушниках казалось, что говорящий за кадром всегда осознавал свое окружение, вскидывая голову при малейшем изменении, когда пара вошла. Губы мальчика слегка нахмурились, когда он поднялся с коврика, снял наушники и убрал их обратно в футляр, глядя то на Изуку, то на Айзаву-сенсея. Изуку не был уверен, как ему ответить и стоит ли отвечать, поскольку Хитоши на самом деле не спрашивал, что Изуку делает в спортзале, а просто выражал свою неприязнь к ситуации. — Сенсей? Мальчик с амерантовыми волосами нахмурил брови в сторону мужчины, вопрос так и остался незаконченным в этом предложении, в то время как подземный герой лишь скрестил руки на груди и легко прислонился к закрытым дверям спортзала в качестве ответа. Изуку также не упустил из виду, как ботинок Айзавы-сенсея мягко подтолкнул его вперед, чуть не упав на маты, когда он в последнюю секунду пытался встать на ноги. Айзава-сенсей еще раз вздохнул, когда металлическая дверь с грохотом встала на место. Подземный герой фактически заманил их в ловушку. «Я попросил Мидорию прийти, потому что вам обоим нужна дополнительная боевая подготовка, и динамика класса не помешала». Изуку напрягся от этого комментария, чувствуя, как тепло расцветает на его затылке и вьется вокруг ушей, когда глаза Шинсо метнулись обратно к Изуку, на его губах заиграло простое раздражение, когда он осторожно переступил ногами. Руки скользнули в карманы, а Шинсо наклонил голову и слегка принюхался. — Хотя я не понимаю, почему он должен быть здесь, — заметил мальчик, его аметистовые глаза обратились к изучению стропил, и он поднял взгляд вверх. Легчайшие намеки на раздражение щекотали тон Шинсо, когда он продолжал говорить: «Он «мистер. Силовая причуда». Золотой мальчик. Не то чтобы ему не хватало героического мастерства или чего-то в этом роде». Изуку не пропустил укол в его адрес и очевидную язвительную критику Изуку… ну, причуды Всемогущего, пока Шинсо говорил. Ничего, кроме типа силы. Это все, чем был Изуку. Но… Но Изуку не мог даже правильно использовать свою причуду. Мальчик почувствовал, как сквозь его смущение просочился всплеск стыда, когда он молча смотрел, не зная, стоит ли ему вообще говорить что-нибудь, в то время как Шинсо продолжал размышлять о том, что Изуку нужно быть рядом, чтобы помогать в тренировках. — Не то чтобы это твоя причуда, а, Изуку? Мальчик поспешно отбросил сомнения и проглотил обиду, осознав, что это не так уж отличается от Альдерры, и он не так уж отличается от того, чем был в средней школе. А может быть, это вообще не было его причудой. Возможно, это то, на что в первую очередь указывал Шинсо… Люди, казалось… не любили Изуку, потому что он был Изуку. И это задело гораздо сильнее, чем мальчик хотел признать. — Да, это сильный тип, но ему не хватает точности и разнообразия в его тактическом подходе, — плавно вмешался Айзава-сенсей, проходя мимо Изуку, мягкая рука скользнула по плечу мальчика, когда он прошел мимо ребенка и направился к буфет. Длинные бледные пальцы сомкнулись на цепочке для ключей, ключи звенели в его руке, когда он снова повернулся к Шинсо и наклонил голову обратно к Изуку. «Его травмы, полученные во время тренировок в лесу, являются доказательством его потребности в большей практике, так же, как твои шрамы на руках и ногах — твои, верно?» Острые фиолетовые глаза обратились к Изуку, который чувствовал себя так, будто его сунули под увеличительное стекло для учебы, а Шинсо пристально смотрел на него, почти бросая вызов зеленоволосому мальчику расспросить его о том, что Айзава-сенсей только что сказал о его собственном. шрамы на руках и ногах. Шрамы такие же, как у Изуку.Хотя… возможно, нет. Хотя… возможно, нет. «Возможно, другой вид», — размышлял про себя зеленоволосый ребенок, мысли которого отвлекались, пока он оценивал ситуацию. По спине зеленоглазого ребенка пробежала мысль и беспокойство, пока он тушился. Возможно, это были шрамы от чего-то более темного и жестокого, чем Шинсо хотел бы признать. На самом деле, Изуку тоже был многим, но он не был настолько глуп, чтобы думать, что было бы разумной идеей сказать что-нибудь или даже рискнуть сблизиться из-за чего-то настолько… такого глупо личного. Не то чтобы Изуку когда-либо этого хотел. Он знал, какую боль и разочарование означают такие шрамы. Напоминания о неудачах, ошибках, о том, что вы слишком медлительны или слишком слабы… И Изуку не собирался обсуждать это с Хитоши. Он не хотел, чтобы другой мальчик чувствовал, что то, через что он проходит, было чем-то плохим или что он из-за этого… слаб. Айзава-сенсей подошел ближе к стене и наклонился к двери, которую он открыл, потянувшись к шкафу, наклонив голову к шкафу. «Это делает вас обоих предсказуемыми. Это делает вас обоих обузой. Для других. И для вас самих. Голос мужчины был приглушен за деревянной обшивкой, когда он наклонился к шкафу, явно что-то ища, когда в тишине раздался грохот тяжелых металлических прутьев, а неразборчивое бормотание подземного героя последовало за ним. Изуку поспешно направил взгляд на свои малиновые туфли, желая, чтобы пол поглотил его, когда его кричат ​​о его неудачах. Да хорошо … Он знал, что был слишком предсказуемым, слишком неопытным и слишком… слишком слабым , чтобы действительно изменить ситуацию в том, что произошло в тот день в лесу. Или в любой из предыдущих случаев. Тепло от шеи мальчика перешло к его щекам, когда ладони Изуку начали становиться скользкими, его собственное волнение возрастало, когда он думал о своих недостатках, тех, которые, по его мнению, не были столь очевидны для других. «Если бы ты был немного быстрее», — прошептал предательский голос где-то в глубине его сознания, отчего думать об этом было еще хуже. Воспоминания, виды, запахи и мрачные мысли кружились вокруг мальчика, пока он вспоминал. — Каччан не был бы схвачен, а Всемогущий не… Это была его вина, не так ли? Если бы он был быстрее, лучше и опытнее… тогда ему не пришлось бы никого волновать, и Всемогущему не пришлось бы делать ничего подобного ему. — Очевидно, у Мидории есть сила, — голова мужчины выглянула из шкафа и нахмурилась, глядя на Шинсо, а затем на Изуку. «Но это не компенсирует недостаток навыков . Точно так же, как и манипуляции со своей причудой не спасут тебя от отсутствия навыков боя в ближнем бою. Мужчина покачал головой, когда Шинсо склонил лицо к мужчине в знак согласия, его молчание указывало на то, что он больше не собирается спорить, но его мрачный взгляд был явным признаком , по крайней мере, для Изуку, что он не согласен с тем, что Айзава-сенсей должен был сказать о нем. Особенно, когда дело доходило до сравнения его с Изуку. Но Айзаву-сенсея, похоже, это не волновало, он продолжал хмуриться, ловя любопытный, но настороженный взгляд Изуку своим оценивающим взглядом. «И в нынешнем виде вам обоим нужно работать над точностью и работой ног. И… — Герой подземелья слегка покачал головой, снова залез в чулан, на минуту закатил глаза и пробормотал про себя. «Вам обоим следует научиться сражаться без своих причуд по разным причинам». Затем Айзава-сенсей вытащил два длинных деревянных меча, и сильный бросок отправил их в сторону каждого мальчика. Пораженный, Изуку отступил назад и неловко поймал меч, его пальцы вспыхнули зелеными искрами, когда «Один за всех» на короткое время вспыхнул. Сердце Изуку бешено колотилось в груди при мысли о том, что, черт возьми, он делал, пока его костяшки пальцев принимали на себя основную тяжесть ударов деревянного оружия, а его разум изо всех сил пытался понять, что имел в виду его сэнсэй, дав ему это здесь и сейчас. . Но Айзава-сенсей, казалось, не был ни в малейшей степени заинтересован в том, чтобы говорить или делать что-либо, чтобы объяснить, что означают эти мечи и почему, черт возьми, им пришлось их использовать. Мальчик почти по глупости подумал, что, возможно, они играли в какую-то дурацкую спарринг-игру, как Изуку, когда он был ребенком. Держись за руку, широко улыбайся. Так Изуку стоял там, тупо, с минуту, сжимая меч, как идиот, пока Айзава-сенсей не закрыл дверцы чулана со звуком «хлоп», прежде чем он выпрямился и посмотрел на своих учеников. "Давайте начнем." __________________________________________________________________________ Гораздо проще обучать двух учеников, чем двадцати, Шота признавал это. Но не менее утомительно . И, честно говоря, все было проще с точки зрения количества людей, о которых ему приходилось беспокоиться. Но между Шинсо и Мидорией? В некоторых случаях два было на два слишком много. Предстояло еще много мелочей, которые нужно было учитывать, следить и тщательно изучать. Точность заключалась в последовательности и легкости маневрирования. Вы должны всегда осознавать себя и свое окружение. И в этом случае, по крайней мере, Шута мог бы более подробно рассказать о том, что он видел, и о том, насколько хорошо каждый из его учеников выполнял свои задачи под давлением. Да, два было легче, чем двадцать. Вроде, как бы, что-то вроде. На самом деле именно этим мужчина и занимался сейчас. Или пытается. Мужчина стоял, задумавшись, пристально глядя со стороны больших циновок, прислонившись верхней частью тела к большому столбу, и наблюдал, как разворачивается сцена. С каждым морганием, каждым шагом и движением Шута наблюдал, как его учение воспроизводится через действия его учеников. Или, во всяком случае, странная попытка. — Ты потерял равновесие, Мидория. Подземный герой внимательно наблюдал за двумя мальчиками, пока они шли, каждый ученик по очереди бросался к своему противнику, прежде чем использовать парирование, а затем ложный маневр, чтобы оторваться друг от друга. Шаг первый, затем второй, затем третий, в быстрой последовательности. Оба ожидали, что будут держать мечи, и оба ожидали, что будут правильно двигать ногами во время спарринга. Это было достаточно просто, не так ли? Это были несложные движения. Нет. Все, чего Шута ожидал от этой пары, было стандартными, общими приемами боя на мечах. Но именно стандартная часть делала их полезными приемами, особенно для тех, кому нужна практика ловкости и контроля силы ударов, как это делали эти двое. Эти движения также научили мальчиков работать над ростом мышечной массы, а также над опорой и временем реакции. Кроме того, отсутствие использования причуд заставило их задуматься о стратегиях ближнего боя и защиты. — Мидория, ты все еще не на ногах, — снова крикнул их учитель, наблюдая, как мальчик чуть не споткнулся о себя, сделав неловко кривую и спотыкающуюся ступеньку. Наказание его сэнсэя вызвало смущенное рычание зеленоволосого ребенка и ухмылку его бледноволосого коллеги, когда Изуку Мидория еще раз выпрямился и поправил хватку на мече. Ребенок переставил ноги, вытянув левую ступню, а правую повернув вперед, пока мальчик сосредоточился на совете Шуты. — Д-да, сэнсэй! «Трудный ребенок» заметил после некоторого напряженного моргания и неловкости. — В конце концов, не так уж и идеально, — пробормотал Шинсо, изогнув бровь и ухмыляясь, застыв вверху и призрачно раскрывая рот, когда Мидория наклонил голову. «Цифры». «Теперь хватит». Сёта неодобрительно нахмурился в сторону более высокого ученика, его собственная бровь вопросительно изогнулась, когда он попытался молча передать то, что он хотел, чтобы ребенок понял, без необходимости заявлять об этом прямо и нагло. К счастью, казалось, что его ученики были достаточно умны, чтобы, по крайней мере, уловить основы подразумеваемого и недосказанного, и Шинсо застенчиво ухмыльнулся в ответ на молчаливый упрек Сёты в его замечаниях, опираясь на свое деревянное оружие и нежно потирая руку за головой. , похоже, игнорируя молчаливый выговор… или, по крайней мере, на время отвлекаясь от собственного смущения. — Я до сих пор не понимаю, почему мы вообще должны это делать, учи, — заметил Шинсо с широкой ухмылкой, опасно сверкая глазами в ожидании ответа Шоты. Он бросал вызов этому человеку, подстрекал его и травил. Однако под этим Шута видел это колебание и этот знак… возможно, это был страх? Хитоши всегда боялся задавать настоящие вопросы, как обнаружил Сёта, и поэтому атаковал их разными способами. Глаза Мидории были широко раскрыты, но он решил промолчать, не желая выходить за рамки своих полномочий третьего лица в этом разговоре. Казалось, он понимал природу и намерения Шинсо, даже если мальчик с аметистовыми глазами сам этого еще не совсем понимал. Парень был мудрым, Шута признал это. Потому что под резкой критикой и допросами Шинсо мужчина мог видеть (и он подозревал, что Мидория тоже мог это видеть) кратчайшие проблески уязвимости, и он знал, что мальчик был обеспокоен, обсуждая, почему Шота не желает учить Шинсо, как использовать оружие захвата. еще только после того, как он пообещал. Между ними всегда существовал слой недоверия, и Шута видел, как мальчик, казалось, взвешивал правдивость каждого намерения мужчины, задаваясь вопросом, поверят ли ему когда-нибудь или будут ли о нем заботиться. И что еще более важно, мальчик был обеспокоен присутствием Мидории на их частных тренировках. Зачем привлекать ребенка, который уже обладал огромной атакующей силой? Зачем ставить шинсо на такой уровень потенциального смущения (а это совсем не то , чего хотел Шота). Но убедить ребенка в этом будет непросто. Столь же сложная задача, как убедить первого ребенка, что он способен на такую ​​наступательную силу и оборонительную позицию. Это была еще одна переменная в этой путанице учебы. Изуку был вторым , Проблемным ребенком, у которого было больше секретов и особенностей, чем у любого другого ученика, с которым он когда-либо имел дело. — Еще раз повтори свой темп и на этот раз сосредоточься на том, чтобы держать ноги под углом в тридцать градусов, чтобы улучшить баланс, Мидория. Шинсо, обязательно тренируйся с давлением, которое ты оказываешь в выпадах. Тебе не хватает силы и импульса, что приводит к слишком сильному отталкиванию, когда ты сталкиваешься с противником». "Верно!" Мидория кивнул своему учителю с решительным выражением лица, поскольку настала очередь Шинсо выглядеть встревоженным оценкой Айзавы. Лавандовые глаза на мгновение сузились в вопросе, пока Хитоши пытался понять, что Сёта имел в виду и что он говорил о движениях и способностях мальчика. Способности, которые были далеко не совершенны , как Шинсо раскритиковал Мидорию всего минуту назад. Однако другой мальчик лишь коротко кивнул в ответ, молча прокусывая комментарии, прежде чем снова обратить прищуренный взгляд на зеленоволосого героя на тренировке. Его соперник. Они снова поднялись, каждый глубоко вздохнул, прежде чем броситься к центру коврика, а Айзава одобрительно кивнул, прежде чем нырнуть за дверь. Звон деревянных мечей, ударяющих по его ушам, был приятным подтверждением того, что пара действительно следовала его инструкциям. Конечно, когда он вернулся после нескольких бутылок воды, их учитель почувствовал, как комната понизилась на несколько градусов, когда они сразились. И действительно, он должен был знать, что именно это произойдет. Две недели тренировок с Шинсо и зная склонность Мидории к постоянным вопросам, он был уверен, что терпение Шинсо будет проверено. На самом деле более чем уверен. Он был прав. — Я не понимаю, зачем нам нужно это делать, — снова проворчал Хитоши, слегка задыхаясь, сгибая пальцы и перемещая меч из стороны в сторону. Взгляд мальчика остановился на другом, более низкорослом мальчике, который стоял, явно сосредоточив свое внимание на работе ног (как его проинструктировали), продолжая пристально смотреть. «Или почему я должен делать это с тобой , а не с кем-либо еще?» Похоже, они не заметили возвращения Шуты, что могло оказаться полезным для человека, продолжавшего смотреть на — Я не вызывался на это, — тихо заметил в ответ Мидория, слегка задыхаясь, поправляя хватку своего клинка. — Но это не… это неплохая идея для нас тренироваться вот так, понимаешь? Беспричудный бой полезен, когда у нас нет возможности эффективно использовать свои силы или если они принесут больше опасности, чем пользы…» Шинсо какое-то время наблюдал за движениями Мидории, пока тот болтал о практичности упражнения, прежде чем он воспользовался возможностью и прыгнул вперед, нанеся на деревянный клинок противника сильный удар, заставивший маленького мальчика напрягаться под углом удар, поскольку он был застигнут врасплох. Или так казалось. Это была дешевая тактика, и Шинсо явно использовал свой рост в своих интересах (что было разумно, отметил Сёта), но она была достаточно эффективной, чтобы выполнить свою работу, поэтому Сёта не мог винить мальчика за его выбор сделать выпад, когда он имел. — Тебе не обязательно мне это объяснять, Мидория, — пробормотал мальчик с фиолетовыми волосами. "Я не тупой." Мальчик нагнулся и продолжил в направлении другого ребенка. — Не обязательно болтать обо всем, что приходит в твою чертову голову. Мне не нужно это слышать». И это было вполне справедливо, учитывая, какие проблемы это причиняло Изуку прямо сейчас. Особенно, когда он раньше предупреждал Проблемного Ребенка о его отвлекаемости. Но Мидория не сутулился и легко уклонился от удара Шинсо, отведя плечо назад и повернувшись на полшага, когда ему удалось вытащить собственный клинок из-под удара. Плавным поворотом мальчик нырнул под новый удар Шинсо и продолжил пятиться назад, чтобы отойти на некоторое расстояние и восстановить равновесие. Мидория ухмыльнулся, хотя и нерешительно, его голос замер в горле, когда он поднял свой клинок и согнул колени, прижимаясь к подушечкам ног. В глазах бутылочно-зеленого цвета вспыхнул напряженный вздох, длившийся полсекунды, и вызывающая, оценивающая вспышка, прежде чем мальчик прыгнул вперед и сделал выпад, взмахнув мечом вниз, против оружия Шинсо, сила его удара гораздо более жестоким, чем то, что было против него, поскольку два оружия яростно ударили друг о друга. Шинсо отшатнулся назад, его ноги неловко дрожали, когда вес и сила удара ударили по его собственной, более слабой защите. Мидория одержал верх. Более сильный противник, который прижал плечо вниз для удара и позволил всей своей силе обрушиться на захват Шинсо. Однако это длилось всего мгновение, прежде чем Шинсо сумел вырваться из досягаемости Мидории, когда он развернулся назад и разорвал свой меч назад и вниз, резким ударом, который разрезал воздух между ними и разорвал соединение, когда Изуку слегка наклонился вперед. и Шинсо откинулся назад. Высокий мальчик вздрогнул и нахмурился, встряхнув руку, чтобы освободить ее от шока от удара Мидории. Послышалось тихое шипение, когда он попытался согнуть пальцы и подготовиться к удару. И снова возникла динамика, которая становилась тем более очевидной, чем дольше эти двое ссорились и нападали. Изуку был более сильным атакующим бойцом, Шинсо - более быстрым и точным оборонительным, хотя это преимущество между ними начало уменьшаться, чем дольше они спарринговали вместе. Проблемный Ребенок становился быстрее , анализируя каждое движение своего противника, и начал меньше концентрироваться на точности своих движений, поскольку с каждым пасом они становились все более привычными. Шинсо тоже становился сильнее, чему немного способствовало его собственное волнение по поводу другого мальчика и весь процесс тренировок против кого-то, кого он боялся. Шинсо проявлял свою решимость поправиться и особенно показать Мидории , что он добился прогресса, казалось достаточным, чтобы поощрить некоторый прогресс. И все же, при всех своих положительных качествах… «Почему ты воздерживаешься от удара меня?» Голос Мидории прорвался в мысли мужчины с такой ясностью, что тот выпрямился. Это было вполне подходящее обвинение против кого-то, и Шота удивленно изогнул бровь в сторону пары, переключая свое внимание с Мидории, а затем на Шинсо, наблюдая, как лицо Шинсо исказилось в выражение крайнего раздражения в ответ на этот крик. Его глаза опасно сверкнули на веснушчатое лицо напротив него. «Ааа… это будет интересно». «Я не сдерживаюсь » , — выплюнул в ответ Шинсо, — «И то, что у тебя есть сильная причуда, не означает, что ты можешь читать мне лекции о том, как я использую силу». — Но это неправда, Шинсо, — настаивал Мидория, его голос был мягким, но твердым, а зеленые глаза — стальными и уверенными. Айзава кратко задумался о причинах решимости ребенка разоблачить ложь Шинсо (то же самое, что он заметил), но воздержался, предпочитая еще немного понаблюдать. «Вы сдерживаетесь . Вы не пытаетесь нанести удар в полную силу, когда мы наносим пасовые удары. Ты отступаешь в последнюю секунду». Конечно, было интересно, что происходит. Шота мог видеть, как вспыхнули глаза Шинсо при обвинении. Потому что оба ребенка что-то скрывали друг от друга, но Трудный Ребенок, похоже, был единственным, кто был достаточно проницательным, чтобы заметить это или проявить заботу. — И я не знаю, почему ты не хочешь сражаться со мной в полную силу, — продолжил Мидория, — разве ты не хочешь стать лучше в этом и показать всем, что… «Это не игра для меня, золотой мальчик», — мрачно заметил Шинсо, — «Я не ищу друга, который будет читать мне лекции о том, как я использую силу или способности, так что просто не лезь». Изуку нахмурился, сжимая рукоять меча сильнее. Шота видел, как напряглись плечи мальчика в ожидании того, что произойдет дальше, если он продолжит целенаправленно заманивать Шинсо. И он намеренно его травил. Тем не менее, мальчик продолжал настаивать на разговоре и выдвигал обвинения против более высокого ребенка . — Я всего лишь пытаюсь помочь, — продолжил Мидория, нахмурившись, глядя на Шинсо, — я знаю, что ты хочешь перевестись на курс героя… — Мидория, остановись. «И я знаю, что ты много тренировался, но другие люди думают, что твоя причуда для этого непрактична. И действительно, ты можешь это сделать, если захочешь и если достаточно потрудишься над этим… «Мидо…» Зеленоволосый мальчик продолжал болтать, пытаясь подчеркнуть свою точку зрения и убедиться, что Шинсо понимает, что он видит потенциал в способности другого достичь своей цели. Цель, о которой мальчик никогда не осмеливался произнести вслух. Но, поскольку Проблемный Ребенок был тем, кем он был, мальчик понял это довольно легко. Это явно разозлило Шинсо, который наклонил голову и прищурил глаза, глядя на другого мальчика, хмурясь всё сильнее с каждым словом, слетавшим с губ Мидории. «Но если ты сможешь освоить некоторые другие техники, я знаю, что ты сможешь…» — Просто заткнись , проклятый любимец учителя . Шинсо выругался и снова бросился к Мидории, обнажив зубы. Очевидно, зеленоволосый мальчик задел нерв. — Ты не так чертовски умен, как думаешь, так что перестань хвастаться. Но Шута не думал, что это Мидория обязательно пытался что -то продемонстрировать, поскольку он повернул верхнюю половину тела в полуповорот и развернул бедра, прежде чем опустить плечо и поймать деревянный меч своими, согнув локти, чтобы упереться в него. вес мощного удара Шинсо. Теперь Шота знал достаточно об Изуку Мидории, чтобы понять, что этот мальчик на самом деле не из тех, кто хвастается, а скорее просто хранилище случайных знаний, которые, казалось, возникли из… ну, Шота не совсем понимал, откуда Трудный Ребенок знал так много, как он нахмурился и обдумал последствия глубоких знаний мальчика о причудах и тактических особенностях боя. «Ты не можешь читать мне нотации», — снова огрызнулся Шинсо, отстранившись и быстро изменив положение рук, согнув колени и повернув руки, и направил свой тренировочный меч к лицу Мидории. «Вы не можете меня ни в чем обвинять. Я работаю с тобой над этой дурацкой практикой, не так ли?» Мальчик сделал еще шаг вперед, подпрыгнул на подушечках ног и на этот раз взмахнул мечом вверх, поймав рукоять Проблемного Ребенка центром собственного деревянного клинка. Сила удара была намного сильнее, чем предыдущая, что стало ярким напоминанием о том, что Мидория был прав. Изуку отлетел назад и тяжело упал на зад, когда Шинсо воспользовался своим преимуществом в скорости, а зеленоволосый мальчик вскочил на ноги и снова поднял свой меч, чтобы защититься. Амарантовые глаза впились в другого, когда более высокий мальчик теперь наносил удары с большей силой, нанося удары неоднократно, заставляя шаги Мидории замедлиться и снова сбивая его с ног. — Ты не можешь называть меня слабым, Мидория. Но Изуку также быстро пришел в себя и сумел выкатиться из зоны удара Шинсо, прежде чем мог или мог попасть еще один удар, спотыкаясь на ноги, костяшки пальцев побелели от загорелой древесины рукояти, когда он поправил свою стойку, чтобы лучше, пока текла кровь. от костяшек пальцев, темно-красных рубцов, болевших на белых руках мальчика, когда он согнул колени, чтобы удержать равновесие. «Ты был сильнее на спортивном фестивале», — прозвучал тихий ответ. И, ох, это был подстрекательский ответ, не так ли? Шуту удивило то, что Мидория — самый приветливый и сострадательный ребенок в классе — сделал такое замечание, явно намереваясь разозлить своего противника. Снова. И это работало. — Забавно, я собирался сказать то же самое и тебе, — резко ответил тот, кто повыше, поскольку настала очередь Шинсо готовиться к удару Мидории. Маленький ребенок не сдержался и нанес два массивных удара по деревянному оружию противника, вынудив Шинсо ворчать, чьи руки дрожали от силы удара ребенка, и он откатился назад, почти полностью сбив его с коврика. Мидория набирал скорость, оценив способность Шинсо уклоняться от маневров и танцевать на широком пространстве. Поэтому Проблемный Ребенок начал имитировать движения, используя только свой острый анализ, чтобы объединить плавность шага в сторону с танцевальной работой ног, чтобы повысить свое собственное мастерство, когда он атаковал Шинсо, а затем начал новую атаку, тянув вниз, а затем делая выпад вверх. сильный удар, который врезался в меч Шинсо и перевернул его сопротивление, отбросив верхнюю половину мальчика назад, в то время как Изуку сделал еще один быстрый откат назад, а затем вытащил свой меч и резко поднял его вверх и вниз, заставляя Шинсо перевернуться на спину. Послышался еще один тихий стон, когда Хитоши повернулся на бок и перекатился на колени, сжав пальцы вокруг рукояти меча, а капля слюны скатилась по его подбородку. «Ты думаешь, что сможешь читать мне лекции о том, как я использую свою силу, когда ты тоже от меня сдерживаешься?» Мальчик поднялся и повернулся лицом к своему противнику, готовясь к следующему раунду, на мгновение в глазах мальчика мелькнула настороженность, когда он посмотрел на Изуку, который стоял неподвижно и внимательно наблюдал за Шинсо. — Нет, — ответил Мидория, покачивая плечами, делая ложный поворот влево, прежде чем развернуться, и снова сделать выпад, нажимая больше веса на переднюю часть стопы, чтобы обеспечить себе больший подъем и большую скорость при броске. снова и врезался в Шинсо, который на этот раз был готов к нему, оказывая жесткое сопротивление и отталкивающий удар Изуку, в то время как Шинсо использовал свой рост, чтобы воспользоваться своим преимуществом, и отбросил Изуку в сторону, наткнувшись на кучу сложенных циновок рядом. угол тренировочной площадки. «Я не сдерживаюсь». «Тогда напади на меня своей настоящей силой, идиот!» Шинсо сплюнул и снова бросился вперед, пока Проблемный Ребенок пытался встать на ноги. «Почему бы тебе не воспользоваться этой дурацкой причудой и покончить с этим, вместо того, чтобы притворяться, что эта тренировка чем-то близка к тому, чем ты хочешь там заниматься, Золотой Мальчик». __________________________________________________________________________ Изуку снова споткнулся, когда фигура Хитоши приблизилась, энергично рванувшись вперед, когда взгляд мальчика сосредоточился на Изуку с поднятым мечом. Удивление охватило Изуку, его собственный меч чуть не выскользнул из его рук, когда ехидные комментарии Хитоши прокручивались в его голове снова и снова. «Просто воспользуйся этой дурацкой причудой и покончим с этим…» 'Золотой мальчик…' ' Что? ' Шинсо воспользовался возможностью, чтобы постучать своим лезвием по костяшкам пальцев другого ребенка, прежде чем вытащить локоть и поймать Изуку в подбородок, заставив мальчика споткнуться, когда вкус меди наполнил его рот. Но Изуку едва заметил вспышку боли и красные брызги, брызги на его губы и рот, когда он несколько раз моргнул, чтобы стабилизировать зрение и скорректировать свой анализ ситуации, внимательно наблюдая за своим противником, пока он тянулся дальше. назад, отпрыгнув на несколько футов и прижав меч ближе к себе. «Полегче, дети. Следи за своей формой». Шинсо тяжело дышал, явная волна разочарования прокатилась по его лицу, когда он стоял напротив неподвижного тела Изуку, ожидая, что Изуку сделает… что-нибудь. Наброситься? Атака? Что это было? Но Мидория был в замешательстве. Зачем ему…? «Ты действительно так думаешь? Что я хотел бы сдержаться или меня не волновал этот бой?» — спросил он другого, бледного мальчика перед ним. — Послушай, я бы не согласился на это упражнение, если бы не… — О, пощади меня, — скромно парировал Шинсо, — мне не нужно, чтобы ты притворялся моим другом, Золотой Мальчик. Тебе плевать на меня и на то, через что я прохожу. Что мне нужно сделать-" Шинсо сделал шаг к Изуку, который напрягся, готовясь. — Это не так, Хитош… — Не используй мое имя , Мидория. Мы не друзья. А вы, проклятые герои, все чертовски одинаковые. Мальчик сделал еще шаг, пока Изуку приготовился к новому удару, удар пришелся с большей силой, чем он ожидал. Что подтвердило то, что он знал с самого начала. Это держал Хистоши. «Вы все герои одинаковые. Вы думаете, что знаете все обо всех, и никому не нужны советы! Но ты ничего не знаешь, придурок. Мальчик пнул Изуку по колену и врезался в голень Изуку, вызвав шипение у более низкого мальчика, который отстранился, пытаясь сохранить некоторую устойчивость, отведя руку назад, чтобы держать меч в руке, и вместо этого принял удар в плечо. . «Ты проклят… ты просто полагаешься на свои силы и на самом деле не заботишься о тяжелой работе, которую приходится делать другим. Тебе всегда так легко». Еще один удар отбросил мальчика в сторону, и Изуку захотелось фыркнуть на комментарий Шинсо, пока они оба продолжали свой танец, потому что было абсурдно направлять такую ​​атаку на Мидорию. Не то чтобы Шинсо знал это. Не то чтобы кто-нибудь об этом знал. Как бы то ни было, он решил уклониться от следующего удара Шинсо, сделав ложный маневр вправо и подтянув себя ниже под удар Шинсо, когда он развернулся и сделал широкий круг. — Ты не знаешь, над чем мне пришлось работать, — сумел пробормотать он в ответ, уклоняясь от следующей попытки Шинсо нанести мощный удар мечом вниз. — Я еще не полностью контролирую свою силу… -» «И чья в этом вина? Это дерьмовое оправдание». Фиолетовые глаза сузились на Изуку, когда мальчик раздраженно ухмыльнулся: «Ничья проблема, если Золотой Мальчик не нашел время, чтобы попрактиковаться в своей причуде и понять ее». Изуку крякнул и приложил максимум своего веса и энергии, чтобы оттолкнуть Хитоши от себя, и лоббировал снова сделать подрез, на этот раз опускаясь ниже, чем в прошлый раз, используя недостаток роста в своих интересах, чтобы добраться до Хитоши. желудок. Рукоять тренировочного меча Изуку прочно вошла в мягкую плоть тела другого мальчика, и Хитоши издал сдавленный хрип, когда его качнуло назад, уронив меч, когда Изуку снова повернулся вправо и шагнул назад, танцуя в более широкое место, когда мальчик кашлял на полу. — Я… я не ожидаю, что кого-то заинтересует… моя причуда, — выдохнул Изуку, когда струйка пота скатилась по его спине. — Я не просил… никого помочь… с моей… моей причудой. Но это… дело не в этом. Речь идет о тренировках… тренировках наших… — Просто сохрани это, Мидория. Нет никаких «мы» или «наш». Ты мне не нравишься ." Хитоши закашлялся. «Это не имеет никакого отношения к этому дерьму прямо здесь». Парень шлепнул ногой по коврику, положил руку на колено и снова закашлялся. «Вы только что сбились с пути, потому что вы родились с героической причудой и вам сказали, что вы будете героем, несмотря ни на что. Кормят с ложечки одно и то же… дерьмо, которым все любят кормить славных свиней. Некоторым из нас повезло меньше». И о, разве это не было так богато? — Ты идиот, — слова сорвались с уст Изуку, не задумываясь, а воспоминания пронеслись, как бомбы, в его чувствах, каждое из которых было ярким, злым и неистово горьким. Тоска, которую он чувствовал, желая, чтобы какая-нибудь причуда, что-нибудь было просто включено, просто часть занятий. Мечта просто быть героем, спасать других, хотеть сделать что-то… что-то хорошее . Одиночество и отверженность. Смех. Это… это не имело значения. Но Хитоши просто не понимал. Он этого не понял. «Думаешь, я бы стал проводить время, тренируясь с кем-то, кого не уважаю?» — огрызнулся мальчик, его мысли кружились вокруг состояния, которое ему подарили, причуды, которой ему посчастливилось обладать, потому что кто-то вроде Всемогущего увидел, что у него есть хоть какой-то шанс… — Я не смотрю на тебя свысока, Шинсо, — продолжил мальчик, сердито бормоча: «Я думаю, ты сильный противник». На самом деле он был более чем силен. И его причуда была действительно очень полезна! Но он просто этого не видел. Изуку сердито выдохнул, пытаясь подавить разочарование и… неприятие? Потому что так было всегда, всегда в Изуку было что-то такое , что просто… бесило людей. И они никогда не понимали. — И ты не знаешь и половины того, через что мне пришлось пройти, так что не обвиняй меня в непонимании, если ты тоже не нашел времени понять меня, Хитоши. __________________________________________________________________________ Шута наблюдал, как сверкали глаза Мидории, когда он на этот раз перешел в наступление, несмотря на его небольшой недостаток в высоте и скорости. Движения ребенка были извилистыми, напряженными и гораздо более точными, когда он нанес мощный выпад по клинку Шинсо, заставив более высокого мальчика споткнуться. Но вместо того, чтобы отступить и позволить штанге попасть в контратаку, как он делал раньше, Проблемный Ребенок начал атаку, нанеся один удар, а затем еще два, поворачивая деревянный тренировочный меч в руке в сторону и нанес еще один сильный удар в руку Шинсо, за которым последовал ответный удар вниз, в результате которого более высокий мальчик рухнул на землю, прежде чем он, наконец, отступил, когда Шинсо пнул Мидорию по голени, чтобы лишить его равновесия на время, достаточное для того, чтобы он откатился. «Ты ничего обо мне не знаешь, Хитоши». Зеленоволосый ребенок продолжал огрызаться на другого мальчика, снова атакуя. Шута почувствовал явное изменение в воздухе, когда в глубине его сознания прозвучало предупреждение. Что-то было по-другому, что-то более глубокое намекало в словах мальчика, когда он лоббировал еще один удар по все еще чувствительной руке Шинсо. «Вы ничего не знаете о том, какой была моя жизнь до UA или как со мной обращались». «Мне не нужно знать, что вам, вероятно, говорили ту же самую чушь, что и всем вам, гонщикам за славой, что вы не можете сделать ничего плохого, что вы являетесь идеальным материалом для героя, и учили смотреть свысока на таких, как я, которые не так повезло. Вас баловали и баловали с детства . И для тебя это было так легко… — Мне было нелегко, — парировал Мидория, и с его губ соскользнула горячая искра слов. «И я знаю, что ты не веришь, что меня волнует, попадешь ты на курс героя или нет, но я понимаю , каково это…» «Ты не можешь понять, каково это для такого человека, как я, Мидория», — выплюнул Шинсо в ответ, отталкивая Проблемного Ребенка назад, отводя руки от защиты с оружием и используя силу собственного веса, чтобы врезаться в другого мальчика. . «Ты совсем не похож на меня. Мне пришлось выслушать всю ложь и всю ту чушь, которую говорили об этом другие… — Но я понимаю , — Мидория отступил в сторону и поспешно провел рукой по лицу, пытаясь остановить поток алой крови изо рта, и снова поднял меч. — У меня тоже было не так много, и я… — Чушь собачья, Золотой Мальчик. У тебя было все. С той самой минуты, как ты ступил в этот кампус, все были на твоем чертовом пальце. Шута прищурился на слова Шинсо и замер от озадаченного выражения, которое промелькнуло на лице Проблемного Ребенка, полное замешательство кружилось, когда мальчик пытался осознать полную ложь , которая была в комментарии Шинсо. — Это неправда… Звук удара рукояти меча по подбородку Изуку заставил его заворчать и споткнуться назад, руки вытянулись наружу в неловкой попытке сбалансировать все, а из глаз мальчика потекли слезы. Это должно было быть больно , знал Шота, поскольку звук звона продолжал звучать в его голове. «Мальчики…» — И какое мне дело, нравишься ты или нет, а, Золотой Мальчик? Хитоши огрызнулся и снова двинулся вперед, пытаясь нанести еще один удар по Изуку, в то время как он отвлекался от попыток остановить новый поток крови, вытекший из его рта. «Тебе дано все…» «Я не…» — Шинсо, Мидория… Теперь пара не слушала ничего, кроме себя, когда Шута сделал шаг вперед, обдумывая лучший способ вмешаться, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Было ясно, что задел нерв, и пара пошатнулась, Шинсо больше, чем Изуку, хотя это не удивило мужчину. "Достаточно." — И я готов поспорить, что твои мать и отец просто обожали тебя, не так ли? Это была болезненная тема для Шинсо, когда он насмехался над Изуку и пытался нанести еще один удар, опуская свой тренировочный клинок навстречу Мидории со звуком удара по дереву. «Баловал тебя и позволял тебе просто мечтать обо всем, что ты мог бы получить как герой…» — Моя мама не… Шота потянулся за своим захватывающим оружием, готовый изгнать серого, в то время как пара продолжала танцевать друг вокруг друга, каждый делал ложные уловки и крепко сжимал свои мечи, готовый снова вступить в бой. — А почему бы и нет? Шинсо снова вмешался, явно не поверив опровержению Изуку, и сердито посмотрел на другого мальчика. На его щеке, в том месте, где ранее он получил своенравный удар, рос синяк. «У тебя есть сила, все любят тебя с первого дня, и ты никогда не боролся…» — А почему бы и нет? Шинсо снова вмешался, явно не поверив опровержению Изуку, и сердито посмотрел на другого мальчика. На его щеке, в том месте, где ранее он получил своенравный удар, рос синяк. «У тебя есть сила, все любят тебя с первого дня, и ты никогда не боролся…» «Я был беспричудным, идиот!» Микровзрыв, казалось, оглушил все вокруг, погрузив чувства Шуты в пелену тишины, в то время как его собственные движения все еще были полностью шокированы заявлением, которое эхом раздалось из уст Проблемного Ребенка. «Я был беспричудным!» Какого черта? И так же быстро, как вспышка сорвалась с губ мальчика, бутылочно-зеленые сферы затвердели, и рот мальчика захлопнулся, когда Изуку Мидория бросился вперед, его глаза сузились от ярости, которую Шота никогда раньше не видел в глазах мальчика. Это было тревожно. Не только из-за того гнева, который он ожидал обнаружить, но и из-за полной обиды , которая сохранялась в этом взгляде, и несчастного выражения лица, которое почти говорило о потерянном маленьком мальчике, отчаянно пытающемся спрятаться от такой жестокой честности. «Я был беспричудным». И, хм … это была странность. Пальцы Шуты дернулись, в них пробежала боль, когда он провел рукой по захватывающему оружию и еще раз оценил, пытаясь понять и наверстать упущенное, пока он шатался от заявления Мидории. «Не лги мне!» Шинсо плюнул в ответ: «Я не глупый, и я сказал тебе, что не ищу твоей жалости или твоей дружбы. Вы не можете ожидать, что я поверю… «Я ни черта не врал!» — с горечью возразил мальчик невысокого роста, гнев омрачался хрипотцой в его голосе, когда эмоции ломали его слова. «Я не понял своей проклятой причуды до вступительного экзамена, ты, идиот, так что не говори мне, что я делаю или не знаю, каково это, когда меня унижают другие!» А затем Мидория снова двинулся в путь, младший мальчик прыгнул вперед, на своего противника, и обрушил шквал атак на Шинсо, которому пришлось уклоняться от множества ударов с помощью серии парирований и финтов. ожидание. Схватка Шоты на захватывающем оружии усилилась, и его рот открылся от легкого удивления по поводу того, что утверждал его ученик, когда он нанес еще один удар по Шинсо, на этот раз наклонившись низко и нанеся апперкот, который с сильным ударом попал в предплечье более высокого мальчика. - это заставило мальчика зашипеть, когда он наклонился и парировал, поймав меч Мидории над своим собственным, когда он толкнул оружие мальчика вверх и в сторону, уклоняясь и снова уходя с дистанции. — Вступительный экзамен? Мысли мужчины зацепились за… явную странность комментария. Потому что он не мог понять этого. Это было так маловероятно. «Это практически невозможно. Так редко у кого-то может наблюдаться такое отсроченное проявление причуд. И он никогда не сообщал об этом… Это не имело смысла . Это было настолько невероятно и настолько маловероятно, что менее вероятно, что Шута был… ну, Шота был отцом Мидории (которым он не был , но это было более правдоподобно, чем то, что он слышал). И все еще… «Если бы Мидория говорил правду …?» — Но зачем мальчику лгать ? Это был всего лишь спарринг, так зачем же парню лгать, чтобы добиться победы?» Это не было похоже на то, что сделал бы Мидория. Он не был таким уж мелочным. Шота нахмурился, желая, чтобы пара продолжала танцевать друг вокруг друга, Шинсо встряхивал руку, чтобы облегчить боль, которая, без сомнения, сохранялась от повторяющихся ударов, а Проблемный Ребенок торопливо вытирал пот с рук. на штаны, кровь продолжала капать по его подбородку, волосы от пота неловко прилипали к шее. Изуку Мидория был невероятно честен. Почти по ошибке, правда. У него не было причин лгать о чем-то подобном, и уж тем более о чем-то таком незначительном, как победа в спарринге. Зачем ждать, пока останутся еще два человека, если это так? Почему бы не выдвинуть это обвинение, когда другие смотрели, когда это был более важный бой? — Потому что это, несомненно, правда. И это заставило Шуту на мгновение замереть, когда его охватила горячая искра сожаления из-за нескольких решений, которые он сделал от имени Изуку Мидории, комментариев, которые пришли так естественно, так быстро и небрежно, потому что ему стало так комфортно преподавать. таким же образом для одного и того же типа студентов. Обладатели причуд, которым следует контролировать свою силу, потому что она у них была уже много лет . А потом появляется этот мальчик, который утверждает, что его причуда была у него всего… на несколько часов… и на несколько дней? И Проблемный Ребенок слушал, слушал и принимал близко к сердцу каждое наказание и каждую критику с торжественной и спокойной решимостью, никогда не упоминая эту информацию заранее, никогда не заботясь о том, чтобы уведомить своего сенсея о том, с чем он имеет дело. Потому что, конечно, он бы этого не сделал. Конечно, он не считал бы это важным моментом, чтобы раскрыть свои трудности. Нет, это должно было быть, когда он спарринговался с другим ребенком, который изо всех сил пытался увидеть в себе жизнеспособный актив для героя, и это, похоже, разозлило Мидорию, потому что… ну… Потому что он тоже был тем ребенком, не так ли? Конечно. И действительно, теперь для Шуты многое имело смысл — отклонение, нерешительность принять похвалу и порицание, пугливость… Полное отсутствие самосохранения. Потому что, если бы ребенок был беспричудным и обращался с ним хотя бы вполовину так плохо, как с Шинсо (последний признался ему после нескольких месяцев осторожного общения один на один), то Изуку Мидория имел бы нечто большее, чем просто физические шрамы. Чертов ад. Конечно… конечно, они оба одинаковы по своему происхождению и по своей боли. Глаза мужчины сузились, когда он увидел, как Шинсо подошел ближе к Мидории, готовясь нанести новый удар. Конечно, они оба пострадали бы. Черт возьми. «Ты, должно быть , шутишь» , — последовал ответ Шинсо, хотя Шота мог сказать, что его тон был гораздо менее раздраженным и более… растерянным, чем раньше. Наступила тишина, когда учитель UA заметил, что два пальца все еще крепко сжимают захватное оружие, энергия гудела в кончиках его пальцев, пока он ждал, что произойдет, если он вмешается. Наступил еще один удар тишины, тяжелая капля энергии соскользнула вниз и расплескалась вокруг них. А затем глаза Шинсо слегка расширились, когда он нацелил меч на землю, чтобы посмотреть на Мидорию, который был напряжен, поставил ноги на ноги и согнут в коленях, ожидая, чтобы прыгнуть вперед при малейшей провокации. — Ну… ну , черт, Мидория, — выдохнул мальчик, его тон изменился, на мгновение вспыхнуло задумчивое замешательство, прежде чем он наклонил голову и задал вопрос мальчику. — Это многое в тебе объясняет. И да, это многое объясняло . По правде говоря, более чем много. И Шота почувствовал такое же принятие того, что утверждал младший мальчик, когда он и Шинсо оба смотрели на Мидорию, который выглядел смесью гнева и смирения из-за того, что он признался в секрете, столь очевидно нежном и горько свежем. Гнев ускользнул, и на короткое время Шута увидел там рану, выглянув сквозь нее, прежде чем ребенок отвел взгляд и позволил своему мечу упасть, руки слишком крепко сжимали рукоять, костяшки пальцев побелели, когда он поджал губы. «Да», — ответил Проблемный Ребенок, тихо и нежно, поскольку энергия, казалось, сместилась, чтобы нести тяжесть сожалений мальчика, пока он говорил. «Я знаю, что это такое, поэтому не говорите мне, что я не могу вас понять. И не пиши мне эту фразу о том, что твоя причуда не подходит для героических действий. Мидория поднял голову в сторону слегка испуганного подростка с глазами орхидеи. «Ваша сила не определяет вашу ценность. Ваша причуда не делает вас героем, злодеем или успехом. Вы делаете." Искра была здесь, решимость все еще проглядывала сквозь боль, когда он смотрел на Шинсо. И это была знакомая речь, которую Шута уже много раз слышал от мальчика, столь же обычное явление, как и его бормотание, размышления и анализ. Шута слышал, как страстный комментарий ребенка повторялся несколько раз множеству людей, которых мальчик считал друзьями и достойными членами курса героев. Чрезмерно идеалистический, мечтательный язык оттолкнул бы большинство других, если бы это был кто-то другой, его сочли бы банальным или фальшивым . Кто угодно, кроме Мидории. Тот самый мальчик, который никогда не говорил о себе таким образом. Всегда говорить о других только как о достойных или достаточно хороших. «Вы так упорно боролись на спортивном празднике, пытаясь доказать, что вы достойны признания героя курса. Но теперь… — Изуку коротко махнул руками. — Ты сдаешься на полпути. Ты не хочешь использовать всю свою силу, чтобы сражаться со мной, потому что ты либо напуган, либо ревнуешь, либо и то, и другое . Мидория нахмурился, глядя на неподвижную фигуру Шинсо, а Шота сосредоточил свое внимание на маленьком подростке, замечая напряжение вокруг глаз и рта мальчика, осознавая, как в его глазах вспыхнула боль, которую он редко позволял другим видеть. «Я понимаю больше, чем кто-либо, что это за чувство и через что тебе пришлось пройти. И я знаю, что если ты собираешься драться, Хитоши… Сёта знал, что мальчик намеренно использовал имя другого, чтобы показать, что он все еще видит в мальчике друга. — Тогда тебе лучше приложить все усилия, иначе нет смысла пытаться быть героем. Причуда или нет. И это было правдой. И наглый комментарий, особенно от этого мальчика-идеалиста, который стоял наготове, ожидая, пока фишки упадут и все дерьмо упадет в вентилятор, если Шинсо не воспримет его комментарии хорошо, как он не делал все это время. . И Шинсо, кажется, тоже это понимал. Вот почему другой мальчик только поджал губы и кивнул один раз в знак уважения к Изуку, а затем приготовился к стойке, подняв древесное оружие наизготовку. Бой собирался начаться. Палец Шуты снова дернулся, когда его рука слегка опустилась, ослабляя хватку на захватывающем оружии. — Тогда я не буду сдерживаться, — просто заметил он. А затем мальчик рванул вперед, быстрые огневые шаги привели Шинсо к Мидории, который в последнюю секунду поднял меч, чтобы парировать удар. Удар был не таким сильным, как мог бы быть у Изуку, но он был достаточно эффективным, чтобы отбросить мальчика назад и он поспешно споткнулся, из-за чего более низкорослому ребенку потребовалось время, чтобы выровняться. Шинсо последовал за этим выпадом еще одним прямым ударом, направившись на маленького мальчика, который сосредоточенно стиснул зубы, а его руки дрожали от попыток удержать Шинсо от него. Было очевидно, что Шинсо скрывал гораздо больше, чем хотел показать. Рефлекторно Мидория выкинул ногу наружу и сильно ударил Шинсо в живот, заставив сдавленный кашель вырваться из другого, когда он споткнулся и тяжело упал на коврик. Еще один выдох заставил мальчика изо всех сил пытаться восстановить дыхание. А затем Мидория был на Шинсо, как молния, не удосуживаясь дождаться, пока у другого восстановится хоть какое-то чувство координации или воздух в его легких. Шута с задумчивым выражением лица наблюдал, замечая малейшие изменения в позициях и отношении каждого противника друг к другу, когда между парой вспыхнуло очередное столкновение. Они стали серьезными. Окончательно. С ворчанием, Изуку споткнулся, приняв на плечо удар рукояти Шинсо. За этим последовал быстрый удар ногой в живот мальчика. И хотя Мидория ушёл от удара, откатившись назад и упираясь в пятки, он не смог увернуться от рукояти оружия Шинсо, которая с громким «треском» врезалась ему в нос. Ах, ну блин. Девушка-Выздоравливающая собиралась устроить за это Шуте ад . Нос у мальчика определенно был сломан. Капли пота стекали с спутанных кудрей, кровь лилась из носа мальчика, когда Проблемный Ребенок захрипел и качнулся назад, его собственный меч вылетел наружу и полуударом постучал по уху Шинсо, когда ребенок с фиолетовыми волосами отдернулся и раздраженно зашипел. на близком расстоянии. Раздался еще один хрип, когда зеленые кудри закачались, и мальчик поднял голову. Изуку Мидория ухмыльнулся Хитоши Синсо с почти диким, взволнованным и диким выражением лица. Ядовитые зеленые сферы вспыхнули, когда мальчик поднял свое оружие в готовое положение. — Да ладно, это все? Проблемный Ребенок слегка посмеялся, и его слова были пропитаны конкурентным преимуществом. — Я сказал тебе отдать все свои силы. Этот Мидория, как заметил Шута, был гораздо более уверенным и громким, чем тревожный, самокритичный подросток, который каждый день сидел в его классе. Конкуренция разжигала его огонь и подавляла неуверенность. По крайней мере, на данный момент так. «В основном потому, что ему есть что доказывать», — напевал себе герой подполья, мысли переключались между идеями, понятиями и деталями, которые он начал собирать и систематизировать. «Ему есть о ком позаботиться». Кто-то еще, на ком можно сосредоточиться и «спасти». Кто-то вне себя. И это знание ранило больше, чем Шута хотел признать. Но, похоже, тактика Проблемного Ребенка сработала и, наконец, отразилась на Шинсо, который слегка ухмыльнулся в ответ. — Тогда будь по-твоему, Изуку. И именно Шута ухмыльнулся, когда Шинсо использовал имя Мидории. Последняя смена. Предварительное принятие. Кажется, Проблемный Ребенок использовал свою проклятую технику дружбы без дзюцу на всех. Оба мальчика бросились друг на друга, подняв мечи в знакомом выпаде, но в последнюю секунду Шинсо сделал ложный выпад, увернулся и вместо того, чтобы направить свой вес на удар мечом, он нанес сильный удар ногой Мидории в ребра, отправив мальчика сбился с ног и покатился назад, с сильным ударом по коврику, когда его лицо повернулось к потолку. И Шута знал, что сейчас произойдет… Изуку врезался в коврик со свистом, дыхание шепчет сквозь его губы, он поспешно поднялся на ноги, меч крепко сжимал в руке, а кровь стекала по его лицу, глаза вспыхивали от волнения, когда энергия потрескивала вокруг пары . Но Шинсо был там, чтобы встретить его – как и знал Шута, – его превосходящая скорость давала ему малейшее преимущество против большей грубой силы удара Мидории, обрушившегося на клинок Шинсо. Внимание подземного героя было приковано к переплетению энергий, малейшему смещению шагов и поз, каждое движение он отмечал критической, расчетливой оценкой. Быстро отразив удар и поспешно сделав шаг в сторону, Хитоши вернул свой меч назад, развернул свою стойку, позволяя инерции выровнять взмах клинка вперед, чтобы вонзить широкую сторону оружия в бедро Мидории в тот же момент, когда клинок Меч Проблемного Ребенка ударил его в плечо. Но Шинсо был быстрее и с гневным шипением принял на себя основной удар клинка, наклонившись низко, позаимствовав предыдущий прием Мидории, когда он прижимался меньше, прежде чем выбросить ногу и сбить другого мальчика на спину. Изуку сдавленно ахнул, когда Шинсо приставил кончик своего деревянного клинка к горлу другого ребенка. "Сдаюсь." — Тогда хватит, мальчики, — ровным голосом позвал Шута, его голос был тщательно сдержан. __________________________________________________________________________ Мысли Хитоши метались повсюду, когда он тяжело дышал, когда Айзава-сенсей приказал закончить тренировку. Только после того, как Мидория легко сдался, признав поражение, уронив меч рядом с собой, мягко поднятыми руками и с ухмылкой на лице, и только после того, как Айзава заметил, что им лучше закончить, более высокий подросток плюхнулся на коврик. рядом с зеленоволосым противником, оба погрузились в молчание, нарушаемое только тяжелым дыханием. Однако мысли были слишком громкими, каждая из них пронизана событиями утра, с рискованными порциями гнева и сожаления, смешанными вместе, когда замешательство взяло верх над решимостью Хитоши не любить присутствие Мидории здесь, в этом спортзале, спаррингующего с ним. Лиловые волосы мальчика беспорядочно прилипли ко лбу, когда он повернулся к веснушчатому лицу Изуку Мидории, наблюдая, как критически мерцают изумрудные глаза ребенка, явно в процессе анализа того, что только что произошло. Но в мгновение ока младший мальчик переключил свое внимание на Шинсо, чьи глаза расширились от оценки, которую он получил от другого мальчика… снова . И это было настолько же дико неудобно, насколько и незнакомо Хитоши, что… мешало оценить ситуацию и справиться с ней. «Я был беспричудным!» «Ты очень быстрый на ногах!» Мидория заметил, что обычно бодрый тон вернулся к голосу мальчика, и он широко улыбнулся, как Хитоши, явно не обеспокоенный своей потерей. Явно игнорируя признание своего собственного происхождения и истории, которая говорила о жизни, которая не была легкой и не была доброй. «Не могли бы вы показать мне, как можно так плавно поворачиваться? Похоже, у тебя было естественное понимание того, каким должен быть твой темп, и мне могла бы пригодиться некоторая помощь в развитии скорости и ловкости работы ног». Ой. Э-э… Ну… Шинсо не совсем понимал, что делать с похвалой и вопросом, который мальчик, которого он считал претенциозным уколом, задавал ему. И правда...? Хитоши кивнул, всматриваясь в лицо мальчика, ища, ища… Он нашел это в глазах Мидории, скрытых под сияющей жизнерадостностью, в этих зеленых глазах кружилось то же настороженное выражение, которое соответствовало тому, которое носил Шинсо на его лице. Казалось, Мидории просто лучше удавалось это скрывать. Потому что оно все еще было там. Похороненный глубоко, все еще резкий, едкий, злой и гноящийся. И все еще там. Все еще доказывая, что Мидория не был таким уж идеальным и не так уж… отличался от Хитоши. И это доказало Шинсо, что парень не лгал. Они были очень похожи. — Ладно, вы двое, на сегодня хватит. «Да», — подумал мальчик, медленно поднимаясь и садясь, наблюдая, как Мидория вытирает кровь из носа на рукав. «Трудный ребенок, мне кажется, у тебя сломан нос». «Да, этого было более чем достаточно на один день». __________________________________________________________________________ Изуку пытался игнорировать взгляд Айзавы-сенсея, когда он сосредоточился на своем противнике. На Хитоши его улыбка все еще была на месте, когда он пытался игнорировать странное напряжение в груди и то, что все казалось слишком теплым и слишком ярким. Потому что, по крайней мере, теперь Хитоши понимал, во всяком случае, немного, что он достаточно хорош. Достойный. Рука на голове мальчика заставила Изуку наклонить голову вверх, чтобы посмотреть в задумчивый взгляд своего сэнсэя, напряжение в груди продолжало мешать глотать, дышать, думать должным образом, в то время как мир сомкнулся, и слова эхом отдавались в его груди. его уши. «Я был беспричудным». Он был слишком честен. Но это помогло Хитоши. Это помогло кому-то другому. И сейчас… Изуку не знал, что думать о себе, о том, где он находится со своим сенсеем, с Хитоши, с кем-либо или чем-либо здесь, в UA. — Хорошая работа, Проблемный ребенок, — пробормотал мужчина с ровным, хотя и не злым выражением лица, когда он наклонился и осторожно поставил бутылку с водой в поле зрения Изуку. «Вы оба хорошо справились». Узлы начали ослабевать, другая тяжесть заменила напряженное напряжение, когда мальчик молча взял предложенную воду, все еще сомневаясь. — Вы оба хорошо справились. «Я был беспричудным». По крайней мере… он помог Хитоши. Мальчик снова улыбнулся, на этот раз больше себе, и вытер лицо. По крайней мере, он это сделал.