***
Жара была столь невыносимой, что Цзян Чэну пришлось остаться в легкой светлой рубашке и чёрных штанах. Пустыня. Выросший во влажном и прохладном климате, он никогда не любил жаркие сезоны, но приходилось терпеть. На то были личные причины, и одна из них — принести пользу в свой табор. Их семья кочевала от одного поселения к другому, выбирая места, которые нравились бы всем. Однако из-за того, что в последнее время было много войн, они решили переждать это время в пустыне, где воевать было хуже всего. Чёрная кобыла под Ваньином еле переставляла ноги, путаясь в песчаной западне. Один песок да солнце на ярко-голубом небе. Ни единого облачка. Сам Цзян уже изнемогал, ощущая, как нагрелось его тело. Хорошо сложенное тело танцора было чуть ли не гордостью этого табора. Потому Цзян Чэн и был главной звездой любого из шоу. В своё время это место занимала его мать — Юй Цзыюань, но в силу своего возраста уступила сыну. Молодое тело более гибкое, более прозорливое и харизматичное. Споров не было, и единогласное решение было принято сразу же. Даже мнение самого Цзян Чэна не учитывалось. Он, не сказав ни слова, принял на себя роль главного танцора, возложив на себя огромную ответственность. Главные танцоры должны завлечь как можно больше людей, и только после того, как образовалась небольшая толпа, выходят остальные. Благо внешностью его не обделили, и Ваньинь прекрасно вписался в эту роль. Некогда молочная кожа была покрыта капельками пота и имела скорее медный цвет, украшая тело юноши. Пресс, мышцы рук — всё выглядело так, словно Цзян Чэн сошёл с небес. Как падшее божество. Его темные аметистовые глаза сверкали от лучей палящего солнца, пока темные длинные волосы, собранные в высокий хвост, свисали по спине, доходя до середины талии. На вид они бархатные, мягкие и, блестящие на солнце, кажутся вовсе не настоящими, и стоило только прикоснуться, как подушечки пальцев касались нежного шелка. Вдали виднелось нечто вроде оазиса, и мысленно Цзян Чэн уже обрадовался, поскольку пить хотелось невероятно сильно, а в сосуде был ничтожный запас, который юноша берёг, как зеницу ока. От этого настроение ухудшалось с неимоверной скоростью, хотелось простого человеческого отдыха, но, пока они не найдут место для привала, о подобной роскоши можно было забыть. — Ваньинь, ты уже знаешь, куда мы должны поехать? — Юй Цзыюань, подтолкнув свою лошадь, сравнялась с сыном, что шёл впереди всех, предпочитая одиночество и не идти сзади всего табора. Они были очень похожи характерами и безумно схожи внешне. Многие даже думали, что это вторая половинка Юй переродилась, поскольку Цзян Чэн был более склонен к жалости и сочувствию, нежели его мать. Она была строгой, чёрствой, без намёка на нежность. Даже собственных детей обделяла вниманием, отдавая всю себя на улучшение жизни табора. — Да, знаю, — брови Чэна хмуро свелись, образовывая складочку между ними, пока агатовые глаза сверкали, словно молнии, похлеще любой грозы. Опять ему придётся быть в центре внимания, но зато они смогут хорошо заработать во время войн, что так безрассудно устроили правители государств. — Кто со мной ещё поедет? Долгое молчание. Женщина отвернулась от сына, стоило им приблизиться к оазису. Цзян Чэн на самом деле уже знал ответ, просто хотелось побольше поговорить с матерью, получить больше её внимания, ведь его так не хватало. Однако переспрашивать юноша не стал, закидывая голову вверх. Цзян немного сбавил ход, чувствуя, как устала его лошадь. Она еле передвигала свои ноги, хоть и везла только одного всадника. Страшно представить, как там те, кто тянет шатры с прочими их вещами. Пока Юй Цзыюань вырвалась вперёд, Цзян Чэн вспомнил о том, как совсем недавно люди говорили, что не женское это дело — вести за собой народ, ведь после кончины Цзян Фэнмяня табор пал на её хрупкие плечи, однако вот уже как год, их большая семья активно процветает и даже принимает в себя другие кочующие народы, благодаря железному характер женщины, а ум и логическое мышление не раз спасало жизни многих ребят. Да, можно было бы перейти на верблюдов, как обычно тут делают, но они не могли позволить себе подобного. Большинство их живности было своровано с поселений, пока танцоры отвлекали весь люд. Чаще всего уводили именно лошадей, так как это основной способ передвижения, а после шли козы и коровы уже для пропитания. Подло, но кочующему народу тоже нужно было на что-то жить. Воровство — единственный выход для них, а танцы — основной язык, на котором они общаются. Все с мала до велика умеют танцевать, умеют заговаривать и вымогать деньги. Сзади послышались восторженные голоса, и Цзян Чэн поднял голову. Пришли. Ближайшую недели, а может и больше, это место станет их домом. Когда оставшаяся часть их небольшой семьи остановилась, началось распределение ролей. Самая большая часть пала на женщин, которые должны были приготовить еду и следить за детьми, пока мужья раскладывают шатры и приготавливают всё для житья. Ко всему прочему, нужно было сшить ещё немного одежды, а так как ткань они уже взяли перед отъездом, то оставалось только снять мерки и приступить. Сейчас это было чуть ли не самым важным, поскольку в ближайшее время Ваньинь должен был отправиться во дворец одного из местных правителей, как они привыкли называть, «господ». Цель была понятна даже ребёнку: обокрасть пока один отвлекает, а так как вместе с ним будут и другие танцоры, то проблем возникнуть не должно.***
На нём был золотой наряд, состоящий из полупрозрачных штанов, с подкладкой в виде такого же цвета шорт и топика, от которого отходили два лоскута ткани, которые Цзян Чэну обвили вокруг рук, создавая образ неземной красоты. На ногах юноши были два золотых браслета, которые при ходьбе слегка звенели. Волосы были заплетены в тугие косы у висков, пока остальная часть была собрана в высокий хвост, а на самой голове была диадема, её небольшой вьюнок золота с маленьким камнем спадал на лоб. В проколотом ухе висела длинная серьга, которая у самого кончика была похожа на полумесяц. В сочетании с уже загорелой кожей наряд смотрелся восхитительно. Само лицо также не осталось без внимания, и на глазах Чэна красовались чёрные стрелки, сделанные подводкой, что защищала также глаза от воздействия лучей солнца. Весь наряд подчёркивал аккуратное и в меру мускулистое тело Ваньина, выделяя все изгибы еще юношеского тела. Их пребывание в пустыне заняло около двух недель, и съезд перенёсся из-за того, что поездку в дворец отложили на другой день из-за нездоровицы нынешнего императора. Девушки, что наряжали Цзяна, восхищённо охали и прикрывали руками часть лица, пока сам Чэн закатывал глаза. Каждый раз одно и то же, но делать было нечего, его работа заключается в исполнении прекрасного искусства — танца. — Закончили? Прекрасно, сегодня же отправишься в сторону столицы, там ты встретишь Вэй Усяня. Не натворите бед, иначе не сносить нам всем головы, если узнают с какими намерениями вы попали во дворец правителя, — голос Юй был жестким, но нотки волнения проскальзывали. Первый раз отправлять своего сына в место, которое кишит охраной, так ещё и с Вэй Ином, кто знает что может случиться? Всё же, каков характер её не был, но материнское сердце нервно трепетало в груди. — Будьте осторожны и держите рот на замке, если будут что-то спрашивать, говорите, что вы простые танцоры и ничего не знаете. Не дай бог вас поймают, сама лично казню вас и глазом не моргну! Цзян лишь закатил глаза, но кивнул, накидывая на плечи чёрную мантию, что скрыла его тело так, что было непонятно, кто там под ней, парень или девушка? Поскольку нужно было сохранить тайну в виде пола танцора. Было приятно видеть в коллективе состоящего из одних девушек двух парней, которые зачастую пластичнее многих девушек. Да и парни в танцах редкое явление, а потому создавалось впечатление некого эксклюзива. Юй Цзыюань ничего не ответила на такое поведение сына, решив, что пора уже собрать все нужные вещи в небольшой мешочек и проводить наконец-то в дорогу, а это тоже может занять время, поскольку, зная своего сына и его аккуратность, его вещи можно искать ещё неделю. Как и большинство юношей, Ваньинь не утруждался складывать за собой вещи и убираться в своём ночлеге. Благо он жил один из-за того, что Вэй Ин был в отъезде, но если бы он был с кем-то другим, то наверняка бы это вызывало негодование и возмущение, а так всё это испытывает только матушка.***
Нимруд встретил юношу ужасным жаром и громкими возгласами людей. На улицах была ярмарка, сегодня со всех городов империи съехались купцы и простой народ. Редкие ткани и сувениры, украшения и еда — всё это могло продаться сегодня и в ближайшую неделю. В честь этой ярмарки и присоединения нового города император устраивал пир и звал к себе во дворец знатных гостей. Но ходил слух среди простого люда, что Цинхэн-Цзюнь в скором времени отдаст свой престол старшему сыну, поскольку здоровье с ходом последней войны убавилось. Однако кочующий народ это не волновало, но слушать подобные новости, а впоследствии искажать и судачить за деньги было довольно неплохо и иногда на этом можно было заработать. Песчаные дома возвышались на два этажа, с вырезанных окошек свисали разноцветные шторки, а с комнат доносились голоса мужчин и женщин. В ряд стояло несколько пальм, а между ними висела какая-то ткань, напоминающая праздничные флажки и прочие украшения. В это время статная чёрная кобыла важно прошла через главные ворота и, встряхнув головой, направилась прямиком по главной улице, игнорируя восхищённые и даже возмущённые взгляды и охи. Лошадь и вправду была величавая. Чёрная, как смоль, грива была заплетена во множество маленьких колосков с украшениями на них. Хвост был также заплетён, но уже одной тугой косой, что внизу была плотно натянута. Тяжёлые на вид копыта мягко ступали по земле, создавая звук цоканья по песочной дороге. Всего одно ловкое движение, и Цзян спрыгнул с кобылы и взял ее под уздечку, чтобы повести дальше. Ехать на лошади было бы неуважением, а ссор сейчас не хотелось. Босые ноги ступали по земле легко со звуком бряканья от браслетов. Несмотря на то что под ногами дорога была до ужаса горяча, Ваньинь, стиснув зубы, шел дальше. Пусть он и был скрыт чёрным плащом, его грация была заметна. Стоило Цзяну уйти с главной улицы, как на него налетает нечто в ярко-алой накидке. Тонкие руки с едва выступающими мышцами обняли его за шею, а капюшон слетел с головы юноши, открыв прекрасное лицо. Благо в этом переулке никого не было. — А-Чэн! Как я давно тебя не видел! — радостные возгласы Усяня, кажется, были слышны даже на входе в столицу. Пусть они и были знакомы всего несколько месяцев, ровно с того момента, как табор Вэй Ина, а точнее, та часть беженцев, которые там была, присоединилась к ним. — Ты такой красивый! А-Чэн, ты уверен, что с такой жемчужиной, как ты, нас не оставят во дворце в качестве наложников? Цзян лишь закатил глаза и оттянул от себя тактильного юношу, накинув практически сразу на себя капюшон вновь. Не любил он сверкать своей внешностью, не говоря уже о том, чтобы хвастаться ей, как делал это Вэй Ин. Они разные. Настолько, что хотелось кричать от несправедливости. Как они вообще поладили? — Хватит дурачиться, нам к вечеру нужно найти караван танцоров и отправиться с ними во дворец, чтобы выступить. Только выступить, Вэй Ин. Нам нельзя там оставаться дольше чем на сутки, — голос Чэна был грубым и полным решительности, однако осознание того, что его могут оставить как зверушку себе, немного напрягало, но об этом никто не должен знать. — Да ладно тебе, к тому же, найти танцоров будет не так уж и сложно, но перед этим пошли, поставишь лошадь в стойло. Не будешь же ты с ней ходить весь день? — на губах Вэя расцвела хитрая улыбка, так и говорящая о том, что он что-то задумал. Внезапно над ними пролетел большой сокол, что любопытно сел на спину лошади и наклонил голову, смотря своими глазами сначала на Цзяна, а потом на Вэя. Его крылья нервно дрогнули, когда Ваньинь нахмурился, и птица вскрикнула, но осталась сидеть на месте, прожигая двух юношей взглядом. На одной из лапок виднелся маленький браслет, такие надевают домашним птицам, а потому Цзян Чэн и не удивлялся тому, что птица подлетела к ним так близко, не боясь. — А-Чэн, смотри какое чудо к нам прилетело, неужели боги посылают нам знак? — На одном выдохе произнёс Вэй, да ещё и таким тоном, от которого Цзян Чэн не мог не закатить глаза. — Какие боги, Вэй Ин? Это домашняя птица, поэтому и прилетела к нам. Не выдумывай, — потерев переносицу, Цзян прогнал птицу взмахом руки и взял лошадь, готовый отвести её в стойло. — Да ладно тебе, вдруг и вправду знак, к тому же прилетела она именно к нам, так что всё может быть, — не унимаясь, Вэй Ин продолжал доказывать своё, а к этому времени нервы Цзяна давали трещину. — Ты следил за ней, чтобы говорить, что она прилетела только к нам? Пошли давай, у нас нет времени на твои игры.