Им нужны они

Не человек- эксперимент! Отсайденёные от человека все плохие черты характера, грешные мечты: убить человека королевских кровей( не обязательно) вандализм и многое другое… Кто бы мог подумать, что великий доктор, с прекрасной репутацией, будет мечтать о таком? Вот, наконец у него- Генри Джекила есть ОНА! СЫВОРОТКА, отделившая от него ВСЁ зло. Эдвард Хайд- злое эго доктора, словно ярого зла бог! Он хоть и был на самом деле красив, но иза своей бледности и мрачности глаз, бывающих ярко-красными, люди зовут его уродом. «Какая тихая ночь! Бва-ха-ха! Весь мир в моих руках!» Крушащий все прилавки эксперимент только довольно смеялся, заряжая очередным объектом в окно магазинчика. За минут 15-20 он успел сделать слишком много: нагрубить пожилому прохожему, обсмеять пьянь, разгромить около 3х магазинных прилавков, ударить девочку и…….встретить ангела, только почти сразу же поругаться с ним. Только вот, теперь у него есть одно светлое и милое чувство! Правда-это будет походить на одержимость. Каждый день он старался поговорить с проходящим на улице мистером, помочь, спрятать под зонтом, во время сильной жары, проливного дождя. «Добрый вечер, мистер Энфилд!» Радость хлещет из него при виде молодого кузена нотариуса, он краснеет, что очень заметно на его коже. Кажды раз, на прощание к нежной руке прислонялись обкусанные холодные губы. Для других он слишком мрачен, зол, противен, но с мистером Энфилдом он совершенно другой, светел, добр, приятен… «Вы совершенно другой, мистер Хайд, я уверен.» «Как скажите, мистер Энфилд.» Ночь тиха так же, как и в их первую встречу. Эдвард Хайд, сидит у открытого окна в комнату Ричарда, тот спит. Ах, как он мил! При виде или даже упоминании Энфилда, Хайд замолкал, улыбался- противоречил своему изначальному созданию. Может частичка хороших качеств всё же досталась ему от Джекила? Пролезая сквозь раму, он невесомо, беззвучно приземляется на пол и также беззвучно подходит к кровати и садится на пол на колени у лица мужчины. Нежный мимолётный поцелуй в висок, и температура тела увеличивается в несколько тысяч раз! В последний раз по лицу проводят рукой и уходят назад, в окно, к себе домой. «Спокойно ночи, дорогой..» «Эй! Долго будешь меня так шарахаться? Генри, блять!» Снова он пришёл в дом к почитаемому доктору. «Не подходи! Ты- не я, ТЫ-демон!» Он виноват в порождении его! Он виноват во всех проблемах нынешнего Лондона! ОН сам дьявол! Генри Джекил это осознаёт, молится Богу, что это просто его сон, ужасный кошмар. В мире никогда не было Эдварда и не будет! «Во мне есть часть чего то светлого…Странно, не находишь?» Генри скоро сойдёт с ним с ума..Ха, точно, он двинулся кукухой ещё когда стал думать об убийстве. К созданию этого чучела, адекватные мысли стали притеснять грешные, входящие в состав семи смертных грехов, мысли. Словно собака, загнанная в тупик человеком, он боролся за себя, стараясь уничтожить его, само воплощение зла, что почувствовал что то тёплое. НЕТ! Доктор больше не может это терпеть! Шприц на столе стал слишком привлекателен, а героин ввёл в транс. 200мг по вене прошли не заметно, как и исчезновение страха смерти. Темно, невозможно темно… «Слышали; доктор Джекил- совершил самоубийство! На орудие убийства были только его отпечатки.» «Господи! Ага, никогда бы не подумала, что доктор-наркоман!» Женщины на улице сегодня слишком уж бесят! Но, вот, он-луч солнца среди гнили-ненужных людей. Газета порозила весь Лондон. Тонкие пальцы сжимали в руках её. Хах, как бы хотелось, чтобы они сжимали так плечи свидетеля, смерти Генри. Невыносимая боль закружила голову, Энфилд потерял сознание. Нет.. тихо. Люди молчат, руки машинально теснят к себе мистера, пряча от распутных девиц, пьяных, вонючих мужиков, бесполезных детей. «С дороги, шлюха!» Он очнулся в тусклой комнате. Как он сюда попал? Нежели всё, что было- сон, и сейчас Ричард у себя дома в кровати? Руку сжало что-то ледяное, когтистое, худеющее. У постели сидел мистер Хайд, Эдвард Хайд. Тихое сопение было не ровным, нервным. Запястье оглаживали длинные и тонкие пальцы, изредка переплетая ладони. Эдвард точно спит? «Мистер Хайд?…» К телу резко, без объяснений прижимаются, а чужой нос вдыхает нежный запах волос. «О, господи! Наконец-то Вы проснулся, мистер Энфилд! Б-ха-ха-ха…» Смех, словно скрежет не смазанной двери, разносится по комнате. Зрение привыкло к темноте, а хватка мистера Хайда ослабла. Щёки, бывшие секунду назад бледнее трупа, наливаются кровью, становятся юрко-красными, тощие ладно сжимают до не ведомой силы чужие плечи, выдавливая из мистера Энфилда болезненный вскрик. «Ты, мелкое дерьмо, у меня есть чувства к тебе! Прошу, прими их!» В голове обоих эмоции меняются с каждым вздохом, глаза скачут по комнате, а щёки выделяют красный пигмент. Мозг Эдварда взрывается на миллиарды единиц, он не знает, почему он стал кричать на своего ангела… «Мистер Хайд, дайте мне..неделю.» «Всё, что угодно, мистер Энфилд.» В комнате прекрасного нотариуса или просто кузена Ричарда- Габриэля Джона Аттерсона, нагнетающие, о предстоящем диалоге, часы перебирают стрелками. Чашки чая опустошены на половину, дворецкий заканчивает протирать пыль и удаляется по не менее важным делам. Слова дрожат над ушами старшего и кажутся временами не разборчивыми. «Я не знаю, как это случилось.. п#####а. Но….. я чувствую нечто ясное к мистеру Хайду.» Эта фамилия подвергала в шок, нет- в ужас мистера Аттерсона, но, тот лишь убрал из рук чашку, налил туда ещё чая и улыбнулся. «Если ваши чувства искренни друг к другу, то я примного рад за вас.» Неделя длилась как улитка. Все люди ходили с разными минами на лице, что исключало только их двоих. Смущение не пропадало ни на миллисекунду, заставляя прохожих с непониманием смотреть на каждого. «Я поверить не могу, но с каждой минутой мои чувства к Вам становятся всё сильнее! Прошу, дайте же мне на них ответ!» «Я тоже люблю Вас, Эдвард!» К губам прислоняется палец, означающий стерание формальностей между ними, больше никаких "Вы". По более цветастому лицу скользит рука. Глаза следуют за ней, останавливаются на губах. Мгновенное соприкосновение губ растирается в более уверенных и частых похожих действиях. Руки Хайда тянутся к талии, губы разойденяются, глаза каждого устремляются по разным сторонам: Энфилда на мистера Габриэля, а Хайда на Томаса Пула-дворецкого доктора Джекила в прошлом, а в настоящем его. Эти двое стариков только счастливо улыбаются и провожают пару взглядом, подходя ближе друг к другу. «Эх молодёж! Какие свободные!» «Третья чашка чая за час?» «Да, не устраивает?» Руки прижимаются к талии, а следом за ней и остальное тело. Шею Ричарда опаляет горячее и жадное дыхание, к коже прикасаются острые клыки. Тихий стон является наградой за нежность и ласку, но при этом напоминает о присутствии в доме слуг. Они находятся в квартирке Эдварда. Старуха риелтор не даст им жить спокойно вместе. «Эдвард! Отстань от мистера Энфилда! Не на секунду его не отпускаешь.» Бестия, как коршун высматривает каждое действие человека, бывшего экспериментом. Нежные ручки прижимают к себе его, откидывая голову назад и целуя в щёку. Им нужны полные чувств действия и высказывания, поэтому нередко приходится прятаться в подворотнях. Губы льнут друг к другу бесчеловечно жадно, руки приподнимают, расстёгивают одежды, наполняют желанием молодые тела и души. Укусы и засосы усыпают тело бонвивана(живущий в своё удовольствие человек), кровь ран исчезает, мистер Хайд вылизывает всё до последней капли. Нога закинутая на плечо неприятно зудит, но всё тело только и просит о большем. Конечно, Энфилд бы предпочёл бы тёплую нежную кроватку, но от Сохо до Кавендиш-сквера очень далеко, а бабку… и так всё понятно. Тягучая жидкость вытекает из тела и спускается по ноге. Дыхание сбито до безобразия, а колени безостановочно дрожат. Под уже одетые бёдра просовывают руки и подхватывают вверх. Дома, в тёплой комнате погасает свет, а руки начинают поглаживать розовые волосы. К груди Эдварда тянется тельцо Ричарда, крепко прижимаясь. Им нужны они…