***
Белый потолок, белые стены, белый пол — такой была комната, в которой очнулся мужчина. Минки не помнил, чтобы вообще заходил сюда, а тем более ложился. Вероятнее всего, те грабители забрали его с собой, вырубили и заперли в этом месте, весьма похожем на палату в психушке. Убедившись, что чувствует ноги и руки, Сон решил хотя бы сесть и осмотреться. Делал это как можно аккуратнее и медленнее, чтобы в глазах не потемнело или не закружилась голова. На своё удивление, никаких болезненных ощущений, сев, он не почувствовал. Не было и намёков на ушибы, синяки, сломанные кости, будто он не оказывал сопротивления похищавшим, а те вели или несли его с особой осторожностью. Ещё странным было красное пятно на его футболке: похожее на кровавое оно окружало небольшое отверстие в ткани, вот только на теле не было и намёка на след или ранение. Встать на ноги получилось с лёгкостью, и, смотря по сторонам теперь, возникло странное ощущение, которое получилось уложить в одну короткую мысль:«Тут слишком белые стены для психиатрической палаты.»
Однако, кроме стен, потолка и пола в этой комнате ничего не было. Тогда Минки решил, что пора найти дверь, и если она такая же белая, то её будет проще обнаружить, идя вдоль стены. Живя не один год с творческим человеком, который яро отстаивал идею белых стен в их общей спальне, мужчина запомнил одно: «белый цвет визуально расширяет пространство». Вот только «визуально» было не про это место. Стоило Сону пройти несколько, по его ощущениям, метров к одной стене, ближе она не становилась. Не выходило достигнуть и боковой стены, не говоря уж о той, что напротив. В конце концов, Минки выдохся, остановившись. Итак, он в огромной комнате, до стен которой он не может добежать. Его окружает идеальная белизна.«Это, что, шоу Трумана какое-то? Только не в городе, а в белом кубе. Или, не знаю, социальный арт-проект, о которых Юнхо мне рассказывал? Точно, Юнхо!»
На мгновение забыв, что первым предположением было, что его похитили, Минки начал шарить по карманам своих шорт. Тщетно. И теперь становится не столько странно, сколько страшно. Допустим, если это социальный арт-проект, который заключается в том, что Минки останется в пустом пространстве без средств связи и понимания связи, то… Нет, Юнхо бы не подписал его на такое, кого угодно, но не любимого мужа. А если его зачем-то похитили, то… — Эй, ублюдки, вы меня слышите?! Лучше убейте, но перестаньте издеваться! — если его похитили, то Юнхо ни в коем случае не должен страдать.«Тем более, если тебя нет рядом, то разве это жизнь, Чон Юнхо? »
— Не знаю, влияет его присутствие на то, жив ты или мёртв, но в одном могу уверить: это и правда не жизнь. Как это красивее сказать… Ты умер, Сон Минки. Внезапный звук за спиной заставил мужчину вздрогнуть и немедленно развернуться. Перед ним стоял массивный деревянный стол, которого до этого точно не было, а на нём кипы бумаг и большой компьютерный монитор. В общем, чьё-то рабочее место и одно кресло напротив. Человека за компьютером не было видно, если он вообще там был. — Ну же, не стой, присаживайся. Кресло для тебя подобрал достойное, — голос казался весьма реальным, не записанным. — Откуда… — Минки недоверчиво смотрит на кресло, но садится. А ещё, чувствует себя неловко, разговаривая, фактически, с монитором. — Откуда появилось кресло, стол и я, хотя мгновенье назад тут было пусто? — голос будто читал мысли нервного мужчины. — Это отчасти моя вина, приношу свои извинения. Дело в том, что я должен был ждать тебя сразу, но откликнулся только на твои восклицания в сторону ублюдков. Задремал, понимаешь? — Ждать меня? Кто вы вообще? Где я? — Давай, прежде чем во всём разбираться, поменяем малость обстановку. Выбирай, кухня в твоей квартире, гостиная в доме матери, парк? Какой-то скудный у тебя список мест для спокойных разговоров. — Ну допустим парк, — на вопрос отвечает, лишь бы отстали, ведь интересует совсем другое. А в следующий момент щёлкает мышь, и всё вокруг преображается.