По касательной

      Первая неделя жизни в Англии давалась Хосоку не просто. Дома он более-менее пообвыкся, понял, что и где находится, немного лучше познал расписанный образ жизни Пак Чимина и старался сделать так, чтобы его личное время не пересекалось с привычным ритмом жизни хозяина дома. Что касается быта, то тут особенно и не было проблем: Чимин, как и обещал, отвез Хоби сначала в банк, чтобы они разобрались с его счетами, потом в большой супермаркет за всем необходимым, что брюнет успел набросать за вечер и утро, пока разбирался со своими вещами. Паку надо было отдать должное, он все же старался угодить новому знакомому во всем, и за это Хосок был как никогда ему благодарен. Он знал на что идет, но все же поддержка оказалась важной составляющей его спокойствия, стала рычагом для начала нового витка его непростого тренерского пути и жизни в другой стране в целом. Будь Хоби совсем один, то он даже и не представлял, как справился бы со всем этим.       Нюансы простой жизни в английской глубинке все же порой поражали воображение. Сначала брюнета удивил тот факт, что на всех розетках в доме были отдельные выключатели, которые он сначала вообще принял за предмет декора, но когда утром он нашел свой телефон полностью разряженным, то сразу понял, что к чему. А когда Пак Чимин для наглядности показал ему все счета за коммунальные платежи и налоги, то Хосок принял для себя ряд нескольких правил: свет часто не включать, воду долго не лить, во всем полагаться на жизненный опыт соседа по дому. Чимин, конечно, успокоил его насчет расходов, давая понять, что смысла нет каждую копейку считать, особенно если учесть, в какой компании теперь они оба работали и какую заработную плату получали, но был бы просто благодарен Хосоку за его внимательность. Тот, положа руку на сердце, обещал не разочаровывать.       Несмотря на все страхи и предрассудки, связанные с переездом в другую страну, Хосок относительно легко влился в новый коллектив, как сотрудник, как тренер и просто как человек. Его оптимизм в общении и легкость в понимании собеседника без слов, стали главным ключиком ко всем сердцам людей компании C J, даже генеральный директор не устоял перед этой широкой и доброй улыбкой брюнета. Чимин зачастую был рядом, выполняя функцию личного переводчика тренера Чона, и был абсолютно не против подобного. Его порой даже забавлял тот факт, как Хосок сначала пытается на английском ухватиться за разговор, а когда выходило что-то неуверенное и ломанное, то сразу уходил с головой в корейский, причем так быстро, что люди иногда растерянно хлопали глазами и не понимали, как вообще такое произошло. Чимин смеялся над этим, открыто и откровенно говоря Хосоку, что стоит перестать бояться совершать ошибки, здесь никто никого не ругал за отсутствие акцента и знания языка. Главным для англичан всегда была душа человека и то, как сильно собеседник разрешал другому к своей душе прикоснуться.       К концу первой недели, когда они все были порядком измотаны слишком насыщенными на события днями, Чимин пришел за Хосоком с одной простой мыслью: им надо расслабиться, и не абы где-то, а в пабе. Он давно хотел показать Хоби ту жизнь, с которой ему еще не довелось столкнуться.       — Эй, тренер Чон, уже почти 6, домой собираешься? — Пробасил блондин, войдя на крытый корт широченными шагами. Сегодня вновь было прохладно, стоял ноябрь, сырость была ужасная, и Чимин все чаще стал носить пальто и водолазки.       — Уже? Я рассчитывал еще немного потренироваться, — обернулся брюнет на голос Чимина, сразу подметив, как ему идет темно-серый оттенок в одежде. Чимин не совался сейчас в основную зону корта, думая лишь о том, как бы побыстрее вытащить тренера Чона с работы. Место, куда он хотел его отвести, закрывалось рановато, это была привычка всего населения Британских островов: после 11 вечера все вымирало, ну, за исключением Лондона и таких же крупных городов. Так что им хорошо было бы поторопиться.       — Тренер Чон, время — роскошь для нас сегодня, не испытывай мое терпение, — блондин скептически осмотрел сначала Хосока в черном спортивном костюме, а потом и подающего напротив второго тренера О’Коннела, который уже просто устало крутил ракетку в руке. Пятница, вечер, всем хотелось уже оказаться дома и как следует передохнуть, а может и выпить. И О’Коннел не был исключением.       — Бери тогда сам ракетку и подавай. Если подашь нормально — сразу поедем, — Хосок, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, посмотрел на блондина, что стоял поодаль от сетки у корзины с мячами, засунув руки в карманы своего серого пальто. Чимину такой тон не понравился, потому он, медленно сняв пальто и положив его прямо на корзину с мячами, недовольно прищурился и сложил руки на груди, да так плотно, что мускулистые плечи и грудь сильнее обтянулись черной плотной водолазкой. Второй теннисист победно воскликнул с той стороны поля, наконец-то получив отмашку.       — Ну наконец-то, дальше сами, я домой, к семье, разбирайся с ним сам, Пак, — отозвался мужчина и со скоростью пули усвистал в раздевалку. Чон уперся руками в бока так, словно мысленно спрашивал Чимина: «Ну что, сдался? Схавал? Да, я не так прост, как ты думал». Но Пак был бы не Пак, если бы сдался, точно не так легко.       — Ладно. Сам напросился.       Хосок сначала сомневался, захочет ли Пак вообще пойти у него на поводу. Нет, тренер Чон догадывался, что ему вряд ли сейчас уступят, но если учесть тот факт, что теннис был не тем видом спорта, что отлично владел блондин, победы он не ждал точно. Парирование — да, несомненно, но теннис — его хлеб, и его он любит больше, чем что-либо. И, когда Чимин развернулся к Хосоку спиной и потянул край своей водолазки вверх, все сомнения отпали, просто лишь подачей мужчина явно не ограничится.       — А что это ты вдруг раздеваться начал? — Хосок, слегка занервничав на подобное представление, получше поправил на себе тонкую футболку. Чимин, театрально закатив глаза, расправил рукава своей одежды и сложил сверху на пальто. Под водолазкой у него ничего больше не было.       — Я уже принял душ, второй раз не собираюсь, если конечно компании подходящей не будет, — Чимин, слегка расправив плечи и потянувшись, вздернул подбородок и посмотрел на Хосока со всей привычной ему холодностью. Брюнет на секунду даже успел пожалеть, что заикнулся ему про теннис и подачу.       — Я вообще не понимаю, что ты имеешь ввиду, — проговорил тот на замечание про душ, сглотнул, наблюдая, с какой грацией мужчина берет свободную теннисную ракетку в руку и мягко засовывает два мячика в карманы брюк. Ох уж эти мячики...       Немного опешив от такого вида Чимина, брюнет все же постарался как минимум собраться для их короткой партии. Пак немного посмотрел себе под ноги, жалея, что обувь не совсем подходящая для игры, брюки тоже порядком мешали, а вот выше дело обстояло куда приятнее. На шее оставалась висеть тонкая серебряная цепочка, очень простая на вид, широкий переплетеный кожаный браслет тоже остался на правой руке, единственное украшение, пожалуй, что Чимин никогда не снимал.       Брюнет осмотрел фигуру Чимина вновь, теперь уже открыто и без стеснения: широкие, но в меру, плечи, крепкая и накаченная грудь, руки тоже были с четко формированными мышцами, что напрягались при каждом движении блондина. Не упустил возможности Хосок рассмотреть и шею мужчины: крепкая, с выраженным кадыком, напряженная настолько, что когда Чимин сглотнул, явно издеваясь над воображением Чона, тот сам не смог не повторить за ним. Вишенкой на торте оказался точеный, как у какого-то греческого бога, пресс, косые буквы татуировки пересекали его ребра справа, и если бы не кашель Чимина, что привел в чувство мужчину от подсчета кубиков, то Хосок так и вовсе бы сдался без боя от вида такой красоты. И это с ним он делит крышу над головой? Да это машина, мать его, и явно знающая, какое вообще оставляет после себя впечатление. С шестью прекраснейшими кубиками пресса, переливающимися от пота в ярком освещении зала.       — Если Вы и дальше так будете поедать меня глазами, тренер Чон, то мое дело уже сделано, — Чимин не упустил возможности подколоть за столь красноречивый взгляд, Хосок на это только недовольно нахмурился.       — Здесь бывает прохладно. Не хочу, чтобы мой личный переводчик заболел, — мужчина постарался скрыть свои истинные намерения, но получалось из рук вон плохо. Чимин с улыбкой хохотнул на его оправдание, не найдя его таким уж правдивым.       — Я не расслышал, тренер Чон. Вы сказали «личный»? — Не унимался парень, немного шире разводя руки и готовясь в удару. Пора было доказать, что не зря он ездит по соревнованиям в поисках лучших, ведь сам был ничуть не хуже.       — Просто подавай. Мне даже любопытно. — Хосок полностью сжался в тугую пружину, готовясь к подаче. Чимин хмыкнул и медлить не стал: раскрутил немного ракетку, пару раз стукнул мячиком о пол, настраиваясь, и подал.       Чимин полностью отдавал себе и своим действиям отчет: он не теннисист, хоть и хорошо владеет техникой игры. Подача поставлена, прием тоже не хромал, он даже смог исполнить специально для Хосока несколько реверсов, чтобы доказать свои знания, силу и подготовку. Брюнет по достоинству оценил все попытки Чимина верно вести их короткую, но насыщенную игру, заметно присмотрелся к мужчине теперь уже с другой стороны, как к партнеру именно по спорту. Парень явно не был так прост, как могло показаться на первый взгляд. Его личность казалась Хосоку даже глубже, чем он предполагал при первой их встрече. От этого он все сильнее притягивал, возможно неосознанно даже к себе привязывая и с удовольствием подливая масла в огонь простой и обыденной жизни Хосока, делая каждый его день каким-то особенным и не похожим на предыдущий. Их взаимоотношения понемногу трансформировались в нечто интересное, что никто вокруг так и не мог понять.       — Аут! — Подал голос тренер Чон, когда последняя подача Чимина ушла за пределы игрового поля. Парень устал, это было заметно по его тяжелому дыханию, но сдаваться просто так не собирался. Но Хоби был неприступен, его голос прозвучал достаточно жестко и просто одной интонацией вывел Чимина из того состояния, что часто приписывали ему во время соревнований. Во взгляде упрямо читалось: «Все или ничего». — Ваша подача и правда очень хороша, господин Пак. Я убедился.       — Я уже подумал, что спать тут останемся, — Чимин, немного устало размяв правое плечо, довольно улыбнулся, успокоившись. Тренер Чон его похвалил, причем это не было лестью, Пак услышал бы ее едкий привкус в ответе сразу же. Хосок и правда остался доволен. Доволен им.       — Я пошел в раздевалку, ты тут будешь ждать? — Спросил Хоби, подходя ближе к Чимину, когда тот направился к стопке своей снятой одежды, сразу взял смартфон в руки, чтобы проверить время. Семь часов вечера, как хорошо, что он заранее сделал заказ блюд, вряд ли они успели бы приехать до закрытия кухни.       — Встретимся у машины, спокойно собирайся и приходи. Но не задерживайся, я голоден, — попросил Чимин, беря в руки одежду. Он был потный после игры, но решил, что точно не будет принимать душ. В машине у него были запасные полотенца, а дома он сможет принять душ еще раз и переодеться перед тем, как отправиться по задуманному маршруту. Хотелось уже уехать: он устал, его отымели по полной программе в кабинете генерального за то, что не поселил тренера Чона в отеле, а еще зрела долгая командировка в Мадрид, которой он совсем не был рад. Чимин ненавидел Испанию за ее жару и темперамент жителей.       — Может лучше в душ? — Не унимался упрямый Хосок, забирая свою ракетку с собой в раздевалку. Чимин сразу повернулся всем корпусом на голос брюнета, заставляя пожалеть о сказанном.       — Это предложение, тренер Чон? — Хитро улыбнулся парень, замечая, как брюнет поспешно краснеет от его вопроса. Пробурчав себе под нос что-то вроде «Вот еще», Хосок наплевал на стоявшего позади него Чимина и скрылся за дверью раздевалки. Блондин, улыбнувшись намного шире от его бурчания, довольно усмехнулся в голос и покачал головой. Ох уж этот Чон Хосок. Так он ему и поверил.