химия

Тэён бросил. Тэён чистый уже два месяца и три дня. Не употребляет ничего, даже не пьёт. Разум только начал очищаться, скулы не такие острые, а кожа приобрела здоровый оттенок. Тэён бросил нюхать вместе с Ютой. И Тэён не понимает, почему Юта сейчас стоит на его пороге с блядской улыбкой и огромными зрачками. Сухо сглатывает. — Нахуй ты приехал нанюханный? — прочищает горло и спрашивает. Голос отдаёт сталью, Тэён злится, кулаки сжимаются. Они, блять, вместе бросили после месячного марафона, вот только Юта уже через неделю приехал к нему с стеклянными глазами. — Соскучился, — роняет, будто бы это само собой разумеющееся. Переступает порог, захлопывает дверь и наступает, заставляя отступающего Тэёна вжаться в стену лопатками. — Уезжай, — Тэён говорит тихо. Он не может оторвать взгляд от лица Юты. Тот губы сухие часто облизывает, между зубами скрипит конфета, чтобы челюсть сводило не так сильно. Глаза у Юты стеклянные, шальные, а зрачки полностью перекрывают цвет глаз. Тэёна триггерит каждый раз, но сейчас особенно. Снюхать дорогу хочется сильнее, чем за весь период трезвости. — Уверен? — Юта улыбается, подходя вплотную. Тэён чувствует его запах и желание зудит под кожей с удвоенной силой. Очевидно, Юта нюхает не первый день, от него веет шлейфом химического вещества, который Тэёну знаком до панической атаки. От Юты адски воняет мефедроном, конфета между его зубов трещит, а Тэёну этот звук как наждачкой по ране. — Я завязал, — вместо ответа на вопрос. У Юты улыбка перерастает в оскал. Этот диалог случается у них каждый раз, и Юта не уехал ни разу. Он кладёт ладони на талию Тэёна, комкая в кулаках футболку. — Я тебя хочу, — шёпотом, издевательски. Тэён зажмуривается и бьётся затылком об стену. Он кладёт ладони поверх чужих на талии и порывается убрать, но только сжимает сильно, а Юта ухмыляется ещё более победно. Самое пагубное, что Тэён смог отказаться от порошка, а от Юты под порошком не может. — У тебя есть с собой? — прикусывает язык после вопроса. — Есть, — Юта прижимается, утыкаясь носом в шею и целуя холодными губами. Тэён выдыхает, его мелко потряхивает. От Юты, от его присутствия, от мысли, что у Юты с собой есть. Он спрашивает каждый раз и каждый раз у Юты есть и он бегает поднюхиваться в ванную. Губы беспорядочно целуют шею и всё равно острую линию подбородка, пока руки пробираются под футболку, охлаждая горячую кожу. Тэён проклинает Юту и себя, потому что он физически не может от него отказаться. Проклинает, но наклоняет голову и ловит жадные губы, тут же больно кусая верхнюю. Напирает, вгрызается, вымещает злость через поцелуй. А Юте только это и надо. Юта широко улыбается, не чувствует боли в прокушенной губе, потому что вся челюсть давно онемела. — Ты будешь? — вопрос шёпотом повисает между ними. Тэён смотрит в огромные зрачки и тонет, зубы сжимает до скрежета, хочет Юте въебать. Потому что Тэён, блять, бросил. Потому что Тэён хочет нанюхаться с Ютой до пятен перед глазами. Не отвечает, снова вгрызается в губы, глушит эмоции. Языком проходит по ряду ровных зубов и углубляет поцелуй, лижет нёбо, ловит язык Юты своим и низко стонет, но больше напоминает вой. Вкус мефедрона оседает на кончике собственного языка, в мозг идёт импульс и Тэёну кажется, будто он сам понюхал. Будто язык немеет, а Юта в его руках становится покладистее, уступает, позволяет вылизывать свой рот и глотает сорванные вздохи. — Уезжай, — Тэён отрывается и скулит, соприкасаясь лбами и смотря в упор. Тэён смотрит побитой собакой. Лёд тронулся, его выдержка даёт трещины. — Не хочу, — было бы глупо ждать иного ответа. Юта эгоистичен и упёрт. Юта наркоман с букетом психологических расстройств, а Тэён ничем не лучше него. Молчание тянется патокой. Оба знают, чем это кончится. Тэён тяжело дышит, пульс стучит в горле. У него потряхивает руки, которыми он сжимает голову Юты по бокам. Тэёна накрывает постепенно, тянет не туда. Он хочет выть и бить стену, потому что заебался. Так заебался сопротивляться и разгребать всё, что натворил. Хочется снова эйфорию, снова бешеный выброс дофамина, снова сухие и жадные губы на своих. Юта напирает и вжимает его в стену, целует мягче, но настойчиво. Гладит талию и живот, спускается к резинке домашних шорт и сжимает почти твёрдый член, ловя сиплый выдох губами. — Я знаю, чего ты хочешь, — сладко шепчет, а лукавый прищур не сулит хорошего. Тэён всегда знал, что если бросать, то всё и сразу. Но от одной из ветвей зависимости отказаться не смог. И она его сейчас губит. Юта сжимает член крепче, а губами легко касается мочки уха, горячо шепчет, искушает. — Вспомни, как нам хорошо вместе. Я так скучаю. И у меня есть то, что сделает тебя счастливым, — ядовитым плющом слова закрадываются в голову, у Тэёна звенит в ушах. Из горла рвётся скулёж и «уходи». Слово Тэён глотает, а губу закусывает так, что во рту железный привкус. Он не скажет Юте уйти, он слаб и болен. Выдержка рушится как карточный домик, все убеждения тонут разом в зудящем и ломающем желании. Внутренности будто сдавлены тисками, Тэёна больше не нужно продавливать. Он снова находит холодные губы и жадно вгрызается, толкаясь бёдрами в сжимающую ладонь. — Пойдём, — отрывается и тянет Юту за руку в комнату. Разум и трезвость утекают сквозь пальцы, будто вода. В комнате минимальный свет от гирлянды и лампы. Привычка сидеть в чилл атмосфере у Тэёна осталась. Ему не нужно ничего делать, Юта знает эту комнату как свою. Юта скидывает кроссовки и садится на кровать, взяв со стола рамку с фотографией. У Тэёна сжимается горло, когда на стекло, — под которым фотография его с выпускного в школе, — сыпятся мутные кристаллы из целлофанового пакетика. Кажется мир схлопывается, когда он жадно, не моргая, смотрит, как Юта выверенными движениями растирает кристаллы в порошок пластиковой картой. Хочется завопить и удавиться от собственной беспомощности. Ещё есть мгновенье всё изменить, не сорваться, выставить Юту из квартиры и из жизни. Но это мгновенье Тэён тратит на другое. — Потолще. Юта уже формирует две дороги и прерывается, поднимая на него глаза. — Уверен? У тебя был пере- — Уверен, — Тэёна трясёт от нетерпения, глаза бегают, взгляд расфокусирован. Юта лишь ухмыляется, одобряя. Делает им две одинаковые и тянется в карман за скрученной купюрой. — Ты первый, — Тэён всё ещё не до конца понимает, что сейчас снова это сделает. Скулы сводит, а сердце бьётся о рёбра. Он тысячу раз видел, как Юта это делает. Склоняется над рамкой и быстрым движением снюхивает через трубочку. Жмурится, шмыгает носом, потому что слизистая у него раздражена. Язык скользит между губ, а глаза раскрываются, и Тэён тонет в остекленевшем взгляде. Тэён смотрит на улыбку, которая медленно расползается на лице, его самого мажет от того, как Юту накрывает на глазах. Как в тумане он забирает рамку из его рук и купюру. Последний отголосок сомнения утонул в больших зрачках напротив, Тэён не думает и вдыхает за раз. И как же ему, блять, хорошо. Нос и горло жжёт на секунду, а потом наступает приход. Яркой вспышкой счастье окутывает разум, лёгкие раскрываются и дышать становится легче. Дни трезвости стираются, будто страшный сон. Навязчивые мысли и паранойя покидают Тэёна, оставляя лишь счастье и подъём. Язык и губы немеют, по шее идёт приятный холод. Тэён открывает глаза, а Юта сидит уже почти к нему вплотную. Он копирует блаженную улыбку, откладывает рамку и купюру, с нежностью гладит острые скулы. — Ты такой красивый сейчас, — Юта с маниакальной жадностью разглядывает его. Юта лезет целоваться, вторгается языком в распахнутый рот и оба стонут. Ощущения мелким током бьют всё тело, скапливаются в кончиках пальцев. Рывком Тэён опрокидывает Юту на спину, седлая бёдра. Целует с жадностью, с влажными чмоками, слишком сильно всё чувствует. Приход накрывает их, хочется прикасаться, утонуть. Тэён поспешно стягивает с Юты кофту и лижет от шеи до острого подбородка, прикусывая кожу. Снова опускается, кусает тонкую кожу, оставляя засос; гладит торс, плечи, руки. Кажется, Юта стонет, но он не слышит. Эмоции и энергия бьют ключом, хочется выплеснуть это. Доходит до разлёта ключиц, помечая каждый участок кожи, как Юта неожиданно переворачивает их, нависая. У него безумные глаза. Взглядом пригвождает Тэёна, заставляет смотреть только на себя. Садится ягодицами на твёрдый член и потирается, руками залезая под футболку и царапая короткими ногтями. У Тэёна зуб на зуб не попадает, он кусает губы и не чувствует этого. Юта по-блядски выгибается, его татуировки в приглушенном свете видны слишком отчётливо. Тэён будто падает с обрыва вниз, пытается держаться за камни, но руки соскальзывают. Улыбка наркомана, блаженная и вмазанная, застывает на его губах, а Юта её копирует, нагибаясь к нему. — Я никуда от тебя не денусь, — шепчет в губы, трётся об Тэёна всем телом, стонет, когда большие ладони сжимают его ягодицы. — Я быстрее сдохну, чем проебу тебя, — Тэён кусает за плечо, прижимает Юту к себе теснее и смиряется с участью быть в зависимости. Главное, что с Ютой.