baby, we're loosers

      На Ад уже спускалась ночь, отель затих, и только Энджел суетился, лихорадочно перебирая содержимое своего чемодана. После долгих раздумий остановился на нежно-розовом платье в оборку с открытыми плечами (не закрытое, но и не вызывающе-сексуальное), повесил на шею подвеску с золотым кулоном-сердцем и, напевая себе под нос, начал краситься. Обычно прихорашивания у Энджела несли только одну цель - привлечь очередного клиента да продать себя подороже, как конфетку в яркой обертке, но не в этот раз. Дурацкая улыбка не хотела уходить с лица, как он ни старался. Волнение все сильнее охватывало его, давно уже забытое чувство... Паук крался по скрипучим ступенькам, стараясь не стучать каблуками. Напудренный, надушенный, с клатчем, кокетливо болтающимся на плече... Он уже и забыл, каково это - хотеть быть красивым для кого-то. В холле было темно, только барная стойка светилась вкрадчивым неоном. Сердце совершило кульбит в груди - Хаск, отгладивший брюки и даже доставший где-то белую рубашку, ждал его, подчеркнуто небрежно облокотившись на столешницу. Их взгляды встретились, котяра улыбнулся уголком рта, кивнув на дверь - Энджел не смог сдержать хихиканья, прикрывшись ладонью. Он чувствовал себя подростком, который тайком от строгих родителей свинтил на свидание... Свидание. Они вышли из отеля, не сказав друг другу ни слова. Улица была тиха и пуста, что в Аду случалось крайне редко. Энджел чувствовал себя на взводе, но на... приятном. И страшно боялся ляпнуть что-нибудь не то... - Ну, и куда пойдем? - За тобой - куда угооодно, котеночек... Кто Энджела за язык тянул? На вредной морде Хаска сразу же появилось такое хитрое выражение, что стало не по себе. - Ну, тогда... держись! - и паук даже ахнуть не успел, как оказался в мохнатых лапах. Разница в размерах у них была немаленькая, но Хаск все равно умудрился оторвать его от земли, как пушинку, согнул колени, взмахнул крыльями - и они взлетели, подняв маленький ураган дорожной пыли... Если бы у Энджи глотку не свело от ужаса - завизжал бы, как последняя сучка. Земля вдруг стала такой далекой, что голова закружилась, пестрые крылья хлопали над ним... Осознав, что Хаск не собирается его ронять, он успокоился. Совсем чуть-чуть, но успокоился... Вдалеке остался отель с радиовышкой и дирижаблем додика-змея. А вот и Квартал Каннибалов, посольство Небес вдалеке, и... Увидев вывеску родной порностудии, Энджел резко отвернулся и зажмурился. Отсюда все казалось таким маленьким и незначительным... Наверное, все-таки круто иметь крылья? Всяко лучше, чем какие-то там шесть рук... Хаск пошел на снижение. Почему-то покраснев, Энджел вцепился в него покрепче, и вместе они приземлились на багровый песчаный берег, омываемый черными, как чернила, волнами. - Ну, вот и приехали, - кот поставил его на землю и даже был настолько галантен, чтобы поправить задравшееся платье. - И только не надо мне тут шуточек про секс на пляже... - Ха, да у меня и мысли не было, - оскалился Даст. - Это ты первый сказал, котик! Конечно, Хаск недовольно прижал уши в ответ и зашипел, но это для них уже было привычным золотым стандартом общения. Наверное, они оба получали извращённое удовольствие, подъебывая друг друга... Котяра, как настоящий волшебник, достал из воздуха покрывало и бросил на песок. А там уже в ход пошла сырная нарезка и бутылка вина - говеного, в котором градуса было не больше, чем в кефире, но, что удивительно, Энджел действительно был рад быть трезвым. Он, как всегда, болтал без умолку, зачем-то начав объяснять разницу между пастой альфредо и фетучинни, и заодно прокляв того парня, который первый придумал добавлять сливки в карбонару... - ...Надеюсь, он здесь, и его в жопу ебут раскаленными вилами!.. - Ха, - фыркнул бармен, забирая у него бутылку и с удовольствием прикладываясь. - Вы, итальяшки, похоже, что жить не можете без своих макарон... - Не знаю, я не ел уже лет двадцать, - Энджел пожал плечом. - Вал не разрешает. Говорит, надо за фигурой следить... - Оу. Они резко замолчали. Энджел сразу растерял все радостное оживление, отвернувшись от кота и поджав колени к груди. Наверное, стоило взять куртку - от ветра мех на оголенных плечах встал дыбом. Он поёжился - и тут же огромное, теплое крыло накрыло его сзади... - Как думаешь, - Хаск показал в небо, туда, где виделись невероятно далекие очертания планеты с висящим над ней нимбом. - Возможно ли вообще это, как его там... искупление? - Шутишь, что ли? - прыснул паук. - Нет, конечно! Кто, блядь, вообще в это поверит?! - Но ты зачем-то все еще торчишь в этом клоповнике... - Пока там не заставляют платить аренду! Надоело уже хозяину хуй сосать за каждую просрочку, но даже если допустить такую вероятность... - вздохнув, Энджел саркастически усмехнулся. - Сомневаюсь, что на облаках выделяют квадратные метры под обнюханных блядей! - Равно как и под алкашей-картежников, ха... Давным-давно, десятилетия назад, никому не известный грешник Энтони подписал контракт собственной кровью, и на него возложились новые обязанности. Быть красивой сексуальной куколкой, радовать клиентов, не смотря ни на что, быть убедительным и страстным на камеру... И он выполнял свой долг. Он стал лучшим в Аду, самой желанной порнозвездой, но все чаще и чаще, в сияющие лунные ночи, такие, как эта, он сходил с предписанного пути... Валентино не подпускал к нему мужиков без статуса, влияния или хотя бы толстой пачки денег. Он точно бы стер свою любимую игрушку в порошок за такое преступление, но, даже понимая все последствия, Энджел не мог... Не мог отпустить лапу Хаска. Никогда... - Ну да. Мы же с тобой лохи, котик, помнишь?.. Шлюхи не целуются - такое есть негласное правило, но сдержаться просто не было сил. Хаск был намного меньше его ростом, но казался таким большим. Обнимал самую гнусную потаскуху Ада своими теплыми лапами, из которых не хотелось вылезать никогда, как... Как что-то ценное. Как кого-то, кого действительно можно любить?.. - Конечно, детка. Конечно... Почему именно он?! У Энджела любовников было - как звезд на небе, некоторые даже были хороши, но только этот... Только Хаск заставлял его чувствовать себя счастливым. Как будто не было этих ужасных тридцати лет на Земле и семидесяти - в Аду. Как будто все его существование не было чередой непоправимых ошибок и неправильных решений... Лопатки мягко соприкоснулись с покрывалом. Хаск довольно урчал, щекоча его шею длинными усами, медленно спускаясь все ниже... Подтяжка спала с острого плеча кота, и он даже не заметил. Энджел ненароком задел и вторую, а потом, затаив дыхание, потянулся к мелким пуговицам... Хаск не стал сопротивляться, но замер, позволяя расстегивать себе рубашку. Одна пуговка, вторая, третья, и в вороте уже видно клочки белого меха... - Тони, ты уверен? - в золотистых глазах появилась легкая тревога. - Я не хочу торопить события, и если ты не... Хмыкнув, Энджел пихнул ему в лапы свою сумочку и велел: - Достань. - Что? - недоумевающе спросил котяра, но клатч послушно открыл. - Что тебе достать? Сигареты, консилер, пудра, жвачка, сма... Слова у старого бармена вдруг куда-то пропали. Выпучив глаза, он сидел с бутылочкой лубриканта в когтях и безмолвно наблюдал, как по длинным паучьим ногам плавно съезжают кружевные стринги... Закончив с импровизированным стриптизом, Энджи подмигнул, улыбнулся и, вложив собственное бельишко в свободную лапу бармена, чмокнул его в нос. - Не я заикнулся первым о сексе на пляже, пупсик... Многие в Аду все бы отдали за трусы самого Энджела Даста - но в этот раз ему не нужно было ни цента. И он трепетал, как девочка-припевочка, когда эти нежные лапы скользнули под подол платья... Обычно ему приходилось думать, как покрасивее встать в позу перед камерой, отклячивать зад так, чтобы свет правильно падал, не размазать макияж раньше времени и сделать вид, что охуеть как кайфуешь, когда спускают на лицо... Но здесь можно было стесняться. Прятать лицо, раздвигать ноги так, чтобы удобно было ему, а не оператору, и не выкрикивать всякие тупые пошлости... Пустынный пляж огласился гулким урчанием и нарастающими стонами, оборвавшимися вдруг полным счастья: - Хаааск!.. У Энджела было десятки, сотни мужчин. Каких только не было - высоких, низких, толстых, худых, вежливых, грубиянов и даже один конченый психопат в меховой шубе... Их было много. Но одного, только одного ему по-настоящему захотелось соблазнить...