Качели

Томас любит природу. Безграничность бренного мира с нескончаемыми пейзажами манила. Эти пушистые, плавные облака растягивающиеся по всему яркому небу, это лёгкое солнышко, нежные лучики обжигали открытую бледную кожу, эта зелень, режущая босые ноги травка, сильные деревья с мощными стволами и тонкими веточками, листья шелестят на слабом ветру. Томас любит свой двор. Низенькие дома, с приятной глазу окраской и архитектурными решениями, так и хочется сфотографировать найдя идеальный ракурс. Детская площадка прекрасно устроена для подрастающего поколения, озорная ребятня весело бегает играясь в войнушки, мамочки фотают своих детишек усевшись на деревянных лавочках, парни подростки активно гоняют футбольный мяч на поле, игра завораживает, девчонки же уселись за столиком обсуждая все, и ничего. Родное. Томас любит качели. Они стоят поодаль площадки, на небольшой полянке. Когда сильно раскачиваешься, чувствуешь всего себя, этот ветерок бьёт в лицо одурманивая, пшеничная шевелюра развивается небрежно попадая в глаза, в такие моменты зажмуриваешься прикрыв глаза, вцепляешься в холодные рукоятки ощущая пот на ладошках, ногами цепляется за траву, а та приятно щекочет. Томас любит Дилана. Этот парень часто подсаживается рядом на качели метнув взгляд на юношу и начинает нелепый разговор. Он может говорить часами, даже сам с собой. Первый раз Том только слушал болтовню брюнета поглядывая на изящный профиль его лица. А в последующие дни светлый поддерживал диалог рассказывая брехню о себе и рассуждал с ним о бесконечных темах, например в чем счастье. —Дил, как думаешь в чем счастье?, — легко покачиваясь Сангстер вздыхает, он даже не глянул на брюнета, он задумчиво буравит небо карими глазами, было интересно узнать точку зрения О'Брайена. —Даже не знаю, Томми. Только брюнет называл его так, это мило, от прозвища тепло разливается по каждой клеточке худощавого тела, Том, улыбнувшись, поворачивает голову на миг заглядывая в янтарные очи напротив. Качели останавливаются, парень скрещивает повисшие ноги, глядит на свои ладони. —Вот я думаю в моментах, — не зная как продолжить свою мысль парень глядит на Дила, — знаешь, вот сейчас, мы сидим тут и просто общаемся, не счастье ли? Сейчас я чувствую себя счастливым, рядом с тобой, — кажется он сказал лишнего, щеки покрываются пунцовым румянцем, а взгляд переходит на разглядывание земли, — конечно счастье не бесконечно, как и наша жизнь, как и моменты в ней, — парень ловит грустинку заламывая пальцы и погружаясь в раздумия. Осознание что он не сможет бесконечно сидеть тут, на родных качелях, с прекрасным Диланом, не сможет разглядывать заходящие за горизонт солнце и любимое лицо брюнета. Все это закончится, скорее всего совсем скоро, ведь Сангстер планировал поступать в университет и переехать, остался буквально год, это последнее полноценное лето здесь, а он так и не признался О'Брайену в своих чувствах, хотя он сам полностью не понимал их. Это все безумно сложно, думать даже не хочется, Том откладывает навязчивые мысли в далёкий ящик. —Эй, Томми, я рядом, — жарким касанием у плеча Дилан пытается пробудить светлую макушку, услышав бархатный голос Томас вздрагивает, шмыгает носом, до чего доводят эти монологи на качелях, он также молчит утопая в прошлом. А ведь если подумать, именно здесь, в этом одуванчиковом поле с яркими желтыми качелями Том раскрывал свою душу почти незнакомому парню, кажется Дилан знает все про него, а может и больше чем Томас сам знает про себя, да, парни познакомились буквально в начале лета, на дворе конец августа, три месяца постоянного качания здесь сблизили их очень сильно, так легко и не отвяжешь. Три, мать, его, месяца, три. За них они обходили весь маленький городок, купались в холодной речке, провожали закаты и встречали рассветы, рассматривали волшебные звёзды. Валяясь в пшеничном поле, от скуки Дил засыпал юношу милыми словечками и комплиментами улыбаясь смущённой реакции, Том же краснел как помидор и сворачивался в калачик. А главным место было и остаётся полянка с качелями. Скоро учебный год, парни будут реже видеться, все забудется, а чувства подавятся, Томас не хочет этого, слишком искренне не хочет. Но знает, и думает о будущем, будто его насильно заставляют думать, нет, он сам нагнетает на себя. Одинокая слеза катится по горячей щеке, парень переводит взгляд на Дилана, с ним спокойно, но все также жгуче стыдно, нервный смешок вырывается из уст светлого, внутри все переворачивается с ног на голову, тягучая тяжесть в груди тянет вниз, на дно, рой бабочек царапает живот оставляя кровавые раны, просятся наружу, глаза невольно слезятся затуманивая видимость, мозг отключается, он отдался чувствам, всем непонятным накопившимся чувствам. —Томми.. Дилан не знает что делать в таких ситуациях, сердцебиение учащается, глаза взволнованно бегают по кукольному личику Сангстера, слов не находится, только действия, он присаживается на корточки сравниваясь с Томасом, аккуратно тянется к чужой щеке, нежное касание большого пальца смахивает слезы и проводит по скуле, рука медленно скользит по шее, а после к плечу, второй рукой Дил перебирает непослушные пшеничные волосы, парень напротив затаил дыхание не двигаясь. Брюнет притянув рукой за плечо прижимает светлого к себе, соленые слезы пропитывают рукав футболки, он тепло шепчет Томми на ухо ласковые и успокоительные слова. Положение не даёт делать этого долго, Дил отстраняется первым, заглядывает в кофейные глаза и мягко улыбается. Томас все ещё чувствует эти шершавые руки на своей щеке, шее и в волосах, он пропитался запахом О'Брайена, он ощущает ровное дыхание у своего уха, он видит эту улыбку и янтарные блестящие глаза. Все как во сне. Кажется, вот момент, признайся, только из уст вываливается единственное слово. —Прости.