Алексей Сергеевич

Урок шёл уже десять минут. Настенные часы монотонно тикали, стрелка нерасторопно ползла к отметке в два часа дня. Размеренный спокойный голос Анны Михайловны, учительницы алгебры, усыплял. Всё её внимание было обращено к Паше, стоящему у доски и пытающемуся разобрать уравнение. Благодаря ему бо́льшая половина класса имела возможность отлынивать от работы. Нурлан сидел за последней партой ближе к окну и наблюдал за тем, как на весеннем солнце таял снег. Близился конец года, а значит скоро должно было наступить трудное для выпускников время — экзамены. Но сейчас голову учеников занимала всего лишь алгебра, от которой Сабуров предпочитал отказаться в пользу тихого дрёма и параллельного вместе с тем рисования каракуль в тетради. Время тянулось, словно мазут, пачкая ленью и усталостью всех присутствующих в классе. Но всю эту школьную атмосферу забвения вдруг нарушил стук в дверь. И казалось, будто даже Анна Михайловна была рада хоть какому-то движению. Она вдруг выпрямилась на своём месте и живо крикнула «Войдите». В кабинет вошёл Алексей Сергеевич Щербаков. Это был молодой двадцативосьмилетний учитель физкультуры, устроившийся в эту школу полтора года назад. Своим появлением он будто вдохнул жизнь в стены старого учебного заведения. Алексей быстро понравился своим коллегам, а учительницы помоложе даже заглядывались на подтянутого крепкого русоволосого мужчину. Что уж говорить, иногда этим грешили и старшеклассницы, но Щербаков, будучи порядочным гражданином, на корню пресекал любые знаки внимания. Дети любили его за простоту и лёгкий подход к учёбе и, несмотря на строгость, уважали. Алексей улыбчиво поприветствовал Анну Михайловну и осмотрел беглым взглядом класс. — У вас тут не контрольная? — с надеждой произнёс молодой человек. — Нет, Алексей Сергеевич, а что такое? — Да мне бы мальчика одного, помощь в спортзале нужна. Если можно, — и обезоруживающе улыбнулся женщине средних лет. А как она могла противостоять этому обаянию? — Хорошо, — протянула Анна Михайловна и задумчиво окинула учеников взглядом, — а вот, Сашу мож… — Я могу! — выкрикнули с последней парты. Нурлан неотрывно смотрел на учителя физкультуры, чуть ли не прожигая того тяжёлым взглядом. — А, ну или Нурлан, — согласилась Анна Михайловна, — у него с оценками всё в порядке, может и пропустить оставшееся время урока. — Хорошо, — Алексей Сергеевич окинул взглядом поднимающегося из-за парты Сабурова, и в глазах его пробежала маленькая искра, — тогда идём. Под уставшие вздохи учеников, заточенных в этом кабинете ещё на двадцать с лишним минут, Алексей Сергеевич и Нурлан вышли в коридор. Идя чуть позади, казах рассматривал прямую крепкую и сейчас особенно напряжённую спину мужчины. Конечно, Алексей Сергеевич был воспитанным человеком, который осуждал любые связи учителя и ученика, выходящие за рамки приличия. Но кажется, на Нурлана Сабурова, идущего позади и буквально пожирающего его глазами, это не распространялось. А кто бы устоял? Лёша точно не знал, как избежать этой притягивающей энергии, поэтому уже который раз, краснея от стыда и возбуждения, оказывался на коленях перед казахом. Молча они вошли в каморку учителя физкультуры, называемую кабинетом. Места здесь было не много — стоял стол со стулом и буквально в шаге от него располагался небольшой диван. На стене красовались спортивные грамоты и награды, свисток висел на крючке, прибитом сбоку от входа. Деревянная, выкрашенная в белый дверь, если нужно, закрывалась на замок изнутри. Иногда учителя физкультуры прятались в своих каморках, чтобы спокойно от всех заполнить журнал или передремнуть в окно между уроками. Лёша не всегда использовал своё окно по назначению. Нурлан бесшумно сел на диван, расставляя ноги в классических тёмных брюках порознь. Затем он снял с себя пиджак и, оставшись только в белой рубашке, осторожно повесил его на стул, стоящий у стены около письменного стола. Лёша, не смотря на казаха, закрыл дверь ключом изнутри и шумно вдохнул. — Ну что, Алексей Сергеевич, что вам нужно было перенести? — бархатный голос разлился по маленькому кабинету. Лёша повернулся лицом к Нурлану и опустил руки вдоль тела. Через спортивные штаны был виден твёрдый выпирающий член, готовый вот-вот испачкать ткань смазкой. — Подойди, — тихо, но уверенно. Так, что Лёша не смел ослушаться. Щербаков подошёл к дивану, встав между разведенных ног Сабурова. Большие тёплые ладони легли на упругие ягодицы и сжали их, от чего Лёша дёрнулся вперёд и чуть не упал на колени Нурлана, но удержал себя, схватившись за крепкие плечи перед собой. — Если тебе что-то нужно, то придётся самому поработать этой сладкой попкой, ты понимаешь? — и руки беспрепятственно поползли под резинку штанов. — Д-да, понимаю. Нурлан с силой сжал в руках голые ягодицы и пальцами чуть раздвинул их. По телу Лёши пробежали нетерпеливые мурашки, он толкнулся бёдрами назад, желая почувствовать прикосновение между ягодиц. Но ничего не последовало, руки исчезли, и Щербаков увидел, как Нурлан начал расстёгивать свои брюки. — Так и будешь стоять? Или тебе совсем ничего не нужно от меня? Алексей судорожно замотал головой и, тяжело сглотнув, начал в спешке стягивать с себя штаны вместе с нижним бельём. Кроссовки были также скинуты и отброшены куда-то в сторону. Нурлан, следя за суматохой своего учителя, откровенно наслаждался. Стройные, но крепкие ноги всегда манили Сабурова своей привлекательностью. Казах, с некоторого времени сблизившийся с Лёшей, знал о том, что тот несколько стесняется своего роста и худощавого телосложения, поэтому почти при каждой встрече старался напомнить тому о собственной привлекательности. Нурлана до искр в глазах возбуждали и эти ноги, и невысокий рост, и крепкое телосложение вкупе со всем остальным. Тем более, Сабуров знал, что даже несмотря на некоторую миниатюрность, Лёша легко мог при желании повалить какого-нибудь амбала, силы и ловкости ему на это хватало. Щербаков тем временем закончил раздеваться, оставив на себе только свободную чёрную футболку. Откуда-то мужчина уже достал бутылек со смазкой, скорее всего, принесённый из дома специально для таких случаев, и бросил его на диван. Сам Лёша, чуть помедлив, опустился на нурлановы бёдра, сгибая ноги в коленях по обе стороны от казаха. Сабуров не отказал себе в удовольствии провести руками по этим соблазнительным мышцам и вновь подняться к упругим ягодицам. Лёша в нетерпении поддался вперёд, вжимаясь в крепкое тело напротив. Тяжёлое горячее дыхание опалило щёку Нурлана, и он тихо вздохнул, прикрывая глаза и наслаждаясь чужим отчаянием. Твёрдый и красный от возбуждения член учителя был зажат между двумя животами и выглядел таким же нуждающимся, как и его хозяин. Алексей в истоме прижался губами ко рту Нурлана и, запустив обе руки в чёрные смоляные волосы, принялся жадно целовать, будто именно это было необходимо ему как воздух. У Нурлана кружилась голова от напористых, кусачих поцелуев учителя. Он откровенно наслаждался тем, как лёшины руки тянут его волосы и прижимают ближе к себе. Своими большими ладонями Сабуров с силой сжимал чужие ягодицы, чуть раздвигая их и прижимая всё тело Щербакова к себе. Он будто хотел поглотить это прекрасное, нуждающееся создание, желал вдавить его в себя, навсегда приклеить. И во всём мире существовали бы только они вдвоём. Лёша, потираясь пахом о бёдра и живот Нурлана, начал поскуливать. Нужда в прикосновениях охватила всё его тело и заполнила разум. Мужчина судорожно потянулся за смазкой и попытался протянуть её казаху, намекая на продолжение. Нурлан только улыбнулся в поцелуй, а затем отстранился с хитрой ухмылкой. — Я же сказал, что тебе придётся поработать самому, чтобы что-то получить, — лёгкий, но звонкий шлепок опустился на правую лёшину ягодицу, и тот взвизгнул, но попытался подавить в себе крик, — давай, малыш, смажь для меня свою милую дырочку и поскачи на моём члене. Только тебе придётся вести себя потише и, как бы мне не хотелось, не издавать этих замечательных звуков. Справишься? Лёша только судорожно кивнул, боясь, что если он откроет рот, то не сможет сдержать стонов и хныканья. В то время как Нурлан принялся целовать лёшину шею, облизывая языком ключицы и поднимаясь выше к покрасневшим ушам, Щербаков дрожащими руками начал выдавливать на собственные пальцы смазку. Затем судорожно он завёл руку за спину. — Тихо-тихо, малыш, — Нурлан оставил новый мокрый поцелуй на ключице Лёши, а рукой прижал его за поясницу ещё ближе к себе, — давай я помогу тебе, — пальцами второй руки казах чуть оттянул соблазнительную ягодицу, тем самым предоставив Лёше лёгкий доступ к собственной дырочке. Мокрые скользкие пальцы коснулись расслабленного колечка мышц. Алексей знал, что ему не требуется долгая растяжка, он был достаточно подготовлен ещё с утра. Поэтому мужчина, осторожно размазав по дырочке лубрикант, вставил внутрь сразу два пальца. Дрожь пробежала по всему напряжённому телу, Лёша уткнулся лбом в крепкое плечо напротив и сквозь зубы выпустил воздух. — Умница, — прошептали ему в макушку. Рука исчезла с поясницы, и тёплые пальцы забрались под футболку. Нурлан нежно коснулся напряжённых от возбуждения сосков Лёши и покрутил один из них, слегка касаясь только подушечками. Лёша толкнулся пальцами глубже и тихо проскулил что-то неразборчивое на ухо казаху. — Мне добавить ещё немного смазки? — пророкотал грубый от напряжения голос, и Лёша смог только жалобно кивнуть. Нурлан потянулся за бутыльком и, открыв его, заглянул за спину Лёше, капнул тому на ягодицы. Лубрикант медленно стёк в ложбинку между полушарий, и старший, собрав смазку пальцами, протолкнул её внутрь, добавив третий. — Пожалуйста, — тихо всхлипнул учитель, в отчаянии сжимая второй рукой чужую рубашку. — Конечно, малыш, если ты хочешь член, ты можешь сам его взять. Лёша, не спеша, вытащил пальцы из теперь уже мокрой дырочки и принялся с жадностью в глазах освобождать чужой орган от белья. Мужчина чувствовал, как жар расползается по всему телу. Он до безумия хотел почувствовать Нурлана внутри. В голове набатом стучала только одна мысль — мало. Ему было мало прикосновений, мало поцелуев, мало возбуждения. Хотелось заполучить всего казаха, забрать его себе и заставить каждую секунду делать с ним, с Лёшей, всё, что тому только вздумается. Желание захватило его изнутри. Уже через мгновение в его руке появился твёрдый, налитый кровью, длинный сабуровский член. Он приятно ощущался в ладони, естественная смазка, стекающая по органу вниз из крупной головки, пачкала Лёше пальцы. Он почувствовал, что сходит с ума. Алексей точно знал, что если не получит это себе, то превратится в дрожащее, скулящее и ни на что не способное месиво, желающее только одного. И Нурлан совершенно не помогал. Всё, что делал этот ужасный парень — это целовал его шею, нежно и без нажима, чтобы не оставить видимых следов. Одной рукой он притягивал Лёшу к себе за ягодицы, а второй под футболкой издевался над его возбуждёнными сосками, оттягивая и прокручивая их, заставляя учителя извиваться всем телом. Алексей вряд ли мог стерпеть эту пытку хотя бы ещё секунду. Пару раз проведя по всему члену, мужчина чуть приподнялся на чужих бёдрах и приставил упругую головку к влажной, жаждущей поскорее наполниться дырочке. Пару мгновений, и Лёша медленно опустился до самого основания. Щербаков руками обнял Нурлана за напряжённые плечи и уткнулся тому куда-то в ключицу. Наконец он почувствовал, как большой, прекрасный, твёрдый член заполнил его пустоту. Лёша готов был расплакаться от наслаждения прямо сейчас. — Всё хорошо, малыш, — прошептал казах, мягко целуя Лёшу в шею и ласково проводя рукой по напряжённой сгорбившейся спине, — такой хороший мальчик, — Лёша лишь всхлипнул, не способный что либо ответить, — теперь поскачи на нём, Лёша, давай. Лёша судорожно выдохнул и, приподнявшись, коснулся губами горячего рта Нурлана. Двигая бёдрами, он почувствовал как крепкий ствол вышел из его дырочки, оставляя только головку. Затем Лёша плавно опустился, вновь заполняя себя до самого конца. Это было слишком для мужчины. Вот-вот он был готов сойти с ума. — Давай, Лёша, быстрее. Хватит просто сидеть и прохлаждаться у меня на коленях. Поработай своей попкой. Учитель, тихо простонав, начал увеличивать темп. Следующие минут пять он скакал на чужих коленях, что есть мочи. Твёрдый, будто огненный член с каждым толчком пронзал его насквозь, попадая чётко по нуждающейся простате. Собственный орган Алексея тёк, пуская слюни на спортивную футболку, но об этом теперь уже никому не было дела. Спустя какое-то время Лёша почувствовал, как у него кружится голова и затекают ноги от усталости. Этого было мало. Он не мог долго держать такой темп, чтобы довести себя до разрядки. Единственное, что он сделал — это превратил себя в нуждающееся, скулящее месиво, которое могло думать только о большом члене внутри. — Пожалуйста, — заскулил Алексей, хватаясь за плечи Нурлана, — пожалуйста, Нур, мне нужно… — слёзы текли по его красивому лицу, и младший, казалось, не мог отказать. — Малыш, видел бы ты, на кого сейчас похож, — улыбнулся Сабуров, придерживая того за талию, — такой приличный учитель, который нравится всей школе. Порядочный мужчина, сейчас ты выглядишь как маленькая шлюха, которая требует члена в себе. Это так? Ответь мне, или я не пойму, о чём ты меня просишь. — П-пожалуйста, — Лёша откровенно хныкал, уже перестав скакать от усталости, — Я настоящая маленькая шлюха, Нурлан. Твоя шлюха! Пожалуйста, — он говорил, находясь будто не здесь, в висках стучало, Лёша чувствовал себя таким нуждающимся, — Пожалуйста, Нурлан, трахни меня, я больше не могу. Мне нужен член… — Чей член тебе нужен? — Твой! Только твой, пожалуйста! — Верно, малыш, потому что ты только моя шлюха. И больше никто не смеет видеть тебя таким. И Нурлан резко, без предупреждения снял с себя Лёшу, бросая его на диван. Тот вновь заскулил, потеряв близость с Сабуровым, которая так была необходима. — Тихо, шлюха, не волнуйся, я дам то, что тебе нужно. Казах перевернул Лёшу и подмял его под себя. Красивая упругая задница оказалась приподнятой прямо под бёдрами Нурлана. Молодой учитель вцепился в обивку дивана и вновь захныкал, почувствовав приятное трение ткани о его член. Но Нурлан не дал Лёше стимулировать себя, приподняв его бёдра и сразу же вогнав собственный орган внутрь сладкой маленькой дырочки, так нуждающейся вновь почувствовать заполненность на месте пустоты. — Нет, малыш, сегодня ты кончаешь только от того, что тебя трахают в задницу. Не смей трогать свой член, понял меня? — Да! Трахни меня! Сильнее! — Лёша вряд ли уже помнил, где они находятся. Нурлану пришлось потянуться к лицу учителя и заткнуть его рот рукой, чтобы все эти всхлипы и стоны не были слышны за дверью. — Тихо, или половина школы соберётся здесь, только чтобы увидеть, какая ты нуждающаяся шлюха. Лёша пытался что-то ответить, но теперь из-за руки, затыкающей его, в этом вряд ли был смысл. Нурлан чувствовал, как собственный оргазм тихо даёт о себе знать. Эта задница буквально затягивала его член, держа будто в огненных тисках. И с каждым толчком казах чувствовал жар и трепет, проходящийся по всему телу. Младший старался держать один быстрый темп, каждый раз попадая по простате, тем самым не давая Лёше расслабиться. Он старался довести его до иступления и заставить кончить только от этого, запрещая касаться члена, который из-за толчков то и дело ударялся о напряжённый живот старшего. На диване уже образовалась маленькая лужица от того, что Лёша без остановки истекал смазкой. Ещё пара быстрых толчков, и Нурлан почувствовал, как его член судорожно сжимают упругие стеночки — Лёша начал кончать. Одновременно с этим учитель задрожал всем телом, и казах точно знал — если бы не рука, затыкающая чужой рот, его ушей коснулись бы самые прекрасные звуки отчаяния и удовольствия. Нурлан ощутил, как собственный оргазм накатывает сильными волнами. Беспокоясь о том, как Лёша будет ходить остаток дня, казах поспешно вышел из все ещё содрагающегося в конвульсиях мужчины и с тихим стоном кончил тому на бёдра, чуть испачкав чужие яйца. Лёша, изможденный, начал заваливаться на бок, не способный больше держать задницу поднятой, но Нурлан придержал его, и Щербаков обмяк. Он всем телом лёг на диван, пытаясь отдышаться, в то время как казах все ещё держал чужие бёдра. Сабуров, слишком сильно соблазненный видом своего малыша, не смог остановиться. Привлекательная задница с то и дело сжимающейся дырочкой смотрела на него. Розовые подёргивающиеся мышцы будто искали что-то, что вновь могло бы их наполнить. Нурлан не хотел лишать их такой возможности. Казах устроился позади Лёши поудобнее и опустился вниз, касаясь губами розовой припухшей дырочки. — Что ты!.. — Лёша дёрнулся, пытаясь уйти от чрезмерной стимуляции. Он слишком устал для ещё одного раунда так скоро. — Спокойно, — грозно пророкотали сзади, — не дергайся и принимай всё, что я тебе даю. — Нурлан, пожалуйста, я!.. — но Лёше не дали закончить. Сабуров с силой ударил ягодицу рукой, а затем пальцами раздвинул половинки, давая себе лучший доступ. И с жадностью казах принялся лизать и посасывать истерзанную дырочку. Мышцы дёргались и сжимались в ответ. Лёша попытался вывернуться в сильных руках пару раз, но понял, что всё это бесполезно, и вместо этого стал успокаиваться, стараясь справиться с чрезмерной стимуляцией сзади. Мягкий член вновь начал подавать признаки жизни, слегка дёргаясь между ног. Лёша, чувствовал, как дырочка бесконтрольно сжимается из-за постоянных касаний языка. Нурлан и не думал прекращать — чувствуя отзывчивость мышц, он начал толкаться языком внутрь, руками раздвигая упругие половинки. Затем он на мгновение оторвал лицо от аппетитной задницы и вставил внутрь палец, сразу же находя простату и настойчиво потирая её. Лёша дёрнулся, вновь захныкав. Это было слишком. — Давай, малыш, кончи снова для меня. Ты же можешь это сделать, как хорошая маленькая шлюха? — Нет, Нур, пожалуйста! — Не притворяйся, я же чувствую, как твоя дырочка сжимает мой палец. Только глянь, да ты не собираешься меня отпускать, малыш. Нурлан хитро ухмыльнулся и вновь опустился к заднице, продолжая посасывать истерзанный край дырочки, пока палец всё ещё давил на простату. Лёша плакал, больше не справляясь с чрезмерной стимуляцией. — Пожалуйста! — Давай, малыш, я рядом. Ты же такой хороший мальчик, кончи для меня, — Нурлан знал что нужно сказать, чтобы успокоить взволнованного мужчину в своих руках. Казах почувствовал, как дырочка вновь начала судорожно сжиматься вокруг его пальца, и в следующее мгновение Лёша кончил во второй раз, пачкая спермой диван опять. Его ноги дёргались, пытаясь отодвинуться от нурлановых стимуляций. Сабуров спокойно придержал извивающегося Лёшу, осторожно вытащил палец из сокращающейся дырочки, затем мягко поцеловал её в последний раз и совсем отстранился, отпуская чужие бёдра. Алексей тяжело дышал, пытаясь успокоиться. Нурлан оставил его на минуту, ища в чужом рюкзаке салфетки. Достав их, казах бережно стал убирать с тела и с дивана следы их маленькой игры. Целенаправленно младший обошёл стороной все ещё робко подёргивающуся вылизанную дырочку, блестящую от сабуровской слюны. Вместо этого салфеткой Нурлан вытер чужие бёдра и мягко очистил яички и член. Лёша лениво дёрнулся, но больше не издавал ни звука, позволяя младшему заботится о себе. Нурлан попытался привести в порядок и себя, насколько это было возможно. Застегнул помятые штаны, после нашёл лёшино бельё, натянул его и усадил учителя на диване, прижимая расслабленное тело к себе. Казах почувствовал, как горячее, успокаивающееся дыхание опалило его шею. Рукой он обнял Алексея, а сам уставился в телефон. Урок должен был закончится меньше, чем через пять минут. Здесь они провели почти полчаса. — Всё хорошо? — тихо, почти шепотом произнёс казах. Ему лениво ответили кивком головы. Нурлан улыбнулся и ласково коснулся губами чужой макушки. — Ты просто ужасный человек, — тихо прогудели куда-то в ключицу. — Я? Почему это? — Как я, по-твоему, буду вести последний урок? — некоторое раздражение просочилось в голосе учителя. — Я верю в тебя, малыш. Лёша наигранно надулся, а Нурлан лишь коротко посмеялся, забавляясь этой картине. — Больше никогда не доводи меня до такого состояния в общественном месте. — Но тебе, кажется, понравилось, — за это Нурлан получил несильный тычок в бок, — Ладно, хорошо! Такое теперь будет только дома, доволен? Ему ничего не ответили. Только мягкие тёплые губы робко коснулись сабуровского рта. Нурлан выдохнул и с радостью ответил на медленный, любовный поцелуй.