Сегодня твой день

Март 1964 года. Съёмки фильма Hard day's night (отрезок, где действия происходят в концертном зале) Пол с легким недоумением зашёл в комнату, где незадолго до гримировали всех битлов. Все-таки в том, что Джордж передал ему просьбу Джона зайти в гримерку, не было ничего сверхъестественного, но он никак не мог понять зачем. Обнаружив помещение пустым, он сделал два шага вперёд и остановился посередине. Внезапно раздался звук хлопающей двери и две руки сжали его в свои тиски, обхватив талию и плечи, слегка сковывая в движениях, а горячие губы впились в шею. Жаркое тело недвусмысленно прижалось к спине. От неожиданности Пол выгнулся и выкрутился из цепких рук, поворачиваясь лицом к встретившему. Теперь все стало довольно понятно, но вот то, как реагировать на это, все ещё оставалось туманным. - Что за... черт! - беззащитно выдал Пол, встречаясь глазами с Джоном. - Ну что ты прыгаешь, как будто на тебя напали? - вальяжно отозвался парень, слегка обескураженный таким поведением, но не намеренный отступать. - А- А что это в таком случае? - Радость встрече. Джон распахнул объятья и прижал Пола к себе, давая почувствовать ему бедром свою "радость встрече", вновь обдавая раскаленным дыханием шею и припадая к ней губами. Пол отпихнул локтем Джона и снова выкрутился, придерживая его руками за предплечья, в попытке оставить их общение в рамках зрительного контакта. - Джон, ну не тут же, черт тебя дери- - А может тебя? - наглая ухмылка послужила ответом на голос разума. Как и всегда, впрочем. Джон делает шаг вперёд, Пол мгновенно делает шаг назад. - Нет. - он все ещё немного в шоке, но в глазах отражается абсолютная уверенность. - Да ну серьёзно, Маккартни?! Что ты ломаешься, как девчонка? - Джон хмурится и повышает голос, в разочарованном жесте мотая головой, после чего снова приближая лицо к своей жертве. Весь его вид показывает, что следующий удар он намеревается нанести в губы. - Что непонятного в слове нет, Леннон? - цедит сквозь зубы Пол, суживая глаза и нахмуривая брови в свою очередь. Джон обезоружен таким ярким отпором, отпуская контроль над ситуацией. Юноша, пользуясь мимолетным замешательством, отталкивает его плечом и широкими шагами приближается к двери. - Та буква, что посередине, - слышится запоздалый ответ. Пол прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что это фраза - последний выкрик проигравшего. Он почти слышит уязвленные нотки в этой остроте. На долю секунды он замирает, и что-то похожее на чувство вины пробегает в груди, но тут же скрывается за поворотом, и он открывает дверь, выходя в коридор и захлопывая её. Коридор пуст. Из глубины здания доносятся звуки рабочего процесса: гремит какая-то техника, слышны чьи-то выкрики, музыка и разговоры людей где-то совсем рядом, женский смех. Но громче стучит сердце. Нет, он не напуган. Он в шоке. Но даже не может понять от чего: от того, что Джон так нагло на него напрыгнул? От того, что он отказался? От того, что тот отпустил? Ну что ж, первое - это совсем не новость, такое было раньше много раз, ровно так же, как и второе. Третье может означать как некоторую перемену в самом Джоне, так и то, что, возможно, он сам внезапно стал убедительнее. Размышляя таким образом, он машинально сделал два шага по коридору, как вдруг сзади с грохотом распахнулась дверь и Джон вихрем пронёсся по коридору, задевая его плечом. Пол, чуть не потеряв равновесие, остановился и тупо уставился тому в спину. Леннон, молниеносно преодолевая расстояние, свернул за угол и чуть громче, чем следовало бы, обратился к какой-то даме с комплиментом. Через пару минут он вновь прошёл мимо Пола, придерживая за талию молоденькую девушку в сценическом костюме. Она абсолютно недвусмысленно прижималась к нему, а он, гордо приподняв голову и улыбаясь, прошёл мимо. Пол остался стоять в коридоре один. Он выглядел совершенно потерянно и опустошенно. Он все ещё не мог прийти в себя. Но как только из гримерки начали доноситься звуки, не совсем желательные к прослушиванию (тоже, кстати, чуть более громкие, чем стоило бы), Маккартни двинулся вперёд с звенящим в голове жением закурить. Ткнувшись в первую найденную дверь и обнаружив, что она ведёт на пожарную лестницу на улице, он полностью удовлетворился, прикрыл её, оперся на перила и наконец-то закурил. Длинные пальцы на удивление точно справились со своей задачей достать сигарету и зажигалку, щёлкнуть последней и зажечь первую. Он глубоко вдохнул грудью прохладный мартовский воздух, и голова немного прояснилась. - М-да, - пожалуй, это было самое точное описание и ситуации, и его состояния. Просто Леннон как обычно. Пристал, получил (о нет, не может быть!) отказ, обиделся и хочет, чтоб его ревновали. Как ребёнок. Язык бы ещё показал, вообще было бы последним штрихом на картине этой инфантильности. "А получилось ли у Джона вызвать ревность?" - как бы пробуя почву, мысль слегка коснулась мозга, но не ускользнула от внимания. Нет, все-таки нет. Скорее отвращение к такому поведению. Но это же не важно, в конце концов. Важно то, что он теперь будет обижаться! Но в действительности, делать это в гримерке на съёмочной площадке! Там же проходимость, как на вокзале после прибытия поезда. Вообще удивительно, что в тот момент туда никто не вошел. Из разряда: "ой, мне только расчесочку". У них даже ключа не было, чтобы запереться! Пол терпеть не мог устраивать полную программу в общественных местах. А "по-быстрому" отсасывать сейчас было глупо. Ладно концерты, там за криками хер кто что увидит или расслышит. Ладно интервью, видео писали не каждый раз, а телевизоры не могли дать ни хорошую картинку, ни хороший звук. Но это же кино! Тут суть в удобоваримой картинке&звуке. После такого "по-быстрому", как минимум, будет сексуально растрепанный вид, который так просто не исчезнет, а как максимум, сорванное горло, которое ему, Маккартни, обеспечено с Ленноном. Этот вообще себя не контролирует. А вы представляете себе, как это будет выглядеть? "Съёмочная площадка: - Пол, какого дьявола, ты хрипишь? - А Пол мышку увидел, испугался, закричал и голос сорвал. - Скорее слоника." Ну это же просто смешно! Пол провел ладонью по лбу и по волосам, глубоко вдохнул, потянулся, развёл руки пошире и пару раз ими дёрнул, как будто делая зарядку. Он сошёл пару ступенек вниз по пожарной лестнице и обратно наверх. Ладно, теперь важнее успокоится. Нужно сменить точку зрения. Солнышко- Не светит. Птички- Ну нет, что-то похожее на голубей воркует. Не моросит, уже хорошо. Вот, пошёл позитив, давай-ка. Пройдя пару раз вниз-вверх одну лестницу, и жадно докурив третью сигарету, Пол почувствовал, что лимит на его отсутствие на съёмочной площадке был исчерпан. Он в очередной раз глубоко вздохнул. Когда он открывал дверь, в мозгу мелькнула мысль, обращенная куда-то в небо, - "О, лишь бы он не стал дуться при камерах". Ладно, в конце концов, съёмки дело такое, занятое, может, времени на обиды не останется. Он распахнул дверь и, сделав шаг внутрь, встретился глазами с каким-то пареньком, всполошенно поднявшим на него голову. - Мистер Маккартни! Вас ищут! На площадке уже начали снимать новую сцену. - Да, простите, уже иду. По плану последние дни шла работа над сценами, в которых битлы только приходили в здание, где должен был проходить концерт, в которых они расставляли инвентарь и пели песню "If I fell". И как раз после перерыва они собирались снимать песню. Под прицелом камер тем не менее все прошло хорошо. Джон был крайне активен и подвижен, но на Пола не смотрел. Маккартни выдохнул, слегка расслабился, но все таки задним умом напряжённо пытался уловить: они проехали тему, или это вариация того поведения, что было в коридоре? В сущности, суть поведения Леннона заключалась именно в том, чтобы оставить его в смятении. Впрочем, Пол и так это понял. Песню записали с пары-тройки дублей, ещё немного поснимали "закулисную жизнь" и распустили по домам. При реализации доставить битлов в отель (Брайан настоял на том, чтобы поселить их на пару дней в отель рядом с местом съёмок. Это хотя бы на время упрощало логистику и немного предохраняло от опозданий и/или потери драгоценных "мальчиков") произошёл довольно классический косяк: фанаты, ожидавшие своих кумиров на улице, каким-то образом прознали или почувствовали машины, на которых должны были везти Битлз, накинулись и давай плясать вокруг ритуальные танцы. Пришлось реализовывать доставку через автобус с оборудованием Мэла и Нила, их роуди. А что, битлы, как своего рода музыкальные инструменты, отлично вписывались. Забежав в автобус через другой чёрный ход, Пол тут же плюхнулся у окна на заднее сиденье. Это было их с Джоном традиционное место, ещё с первых гастролей в поздних пятидесятых. На широком сиденье они помещались с гитарами и могли в свое удовольствие писать новые песни. Джон сел там же, но у другого окна. Джордж и Ринго сели где-то в середине между аппаратурой. Ричи прикорнул, а Харрисон начал что-то есть и читать газету. Они тронулись, успешно прорвались через фанатов и тихонько ехали к мягким кроватям и вкусному ужину. А также выпивке, развлечениям - кому что больше нравится. Пол лениво думал о том, что будет делать по приезде... Вдруг его глаза распахнулись, округлились, он резко выпрямил спину и расправил плечи, ладони сжали сиденье. Рука Джона довольно крепко схватила его за пах. Он и не заметил, как Джон пододвинулся. Теперь Леннон сидел по середине, в проходе, а Маккартни был спрятан за спинками сиденьев впереди него. У первого была полная свобода действий, тогда как второй не мог ответить ему тем же. Кровь прилила к голове и застучала в висках. В голове носилось столько мыслей, что первую - сказать что-то - выбросили за борт сознания. Пол медленно перевёл взгляд на Джона. Тот не смотрел на него, изучая что-то в далеке коридора (как будто он мог что-то там увидеть). - Дж- Джон. - П-пол? - передразнил его парень с легкой ухмылкой. - Не тут. - он железной хваткой схватил его за запястье и отлепил от себя. Серьёзно, одно место абсурднее другого. Леннон сегодня в ударе. Джон смерил его презрительным взглядом и отодвинулся. Пол был одновременно взбешен, но счастлив из-за того, что Джон так быстро отступил. Начать возиться на заднем сидении, используя как аргумент "за" желание Пола не спалиться на месте из-за звуков, было довольно ожидаемо с его стороны. Вскоре они приехали. Зайдя в отель, они тут же отправились ужинать. Брайан уже ждал их в столовой. Им был предложен широкий круг блюд и напитков, в том числе прекрасное вино, на которое они налегли с юношеским энтузиазмом. - Кстати, мальчики, а как дела с новым материалом? Джордж Мартин говорил, что альбому не хватает ещё одной или двух песен, - поинтересовался Брайан, когда все постепенно доедали свой ужин. - Штиль, - ответил Леннон, подмигнув. Никому конкретно и всем одновременно. - Это не дела, мальчики, - слегка разочарованным голосом произнес Брайан. - Может быть вы ещё подумаете на эту тему? Вдруг Джордж обрадует нас новой песней? Как это было на With the Beatles... - А почему это я? У нас, вон, творческий дуэт Леннон-Маккартни сидит. Может, их лучше по-старинке? Вечерочек в замкнутом пространстве поддержать, и вот вам хит, - Джордж говорил довольно серьёзно. Ринго и Брайан иронично улыбнулись. - Попробуй, - вдруг сказал Джон. В его голосе плохо читался посыл: он хотел или не хотел этого? Они уже закончили ужинать и только допивали вино. Джон и Джордж сцепились взглядами, выясняя отношения невербальным методом. - Раз плюнуть, - весело и вызывающе ответил Джордж, вставая из-за стола. То ли вино начало играть в крови, то ли они о чем-то договорились. - Нил! Мэл! Подключайтесь! Харрисон подошёл к Леннону со спины и начал поднимать его со стула. Джон смеялся и изображал сопротивление. - Значит, смотрите, - обратился Джордж к вошедшим роуди. - Пола и Джона нужно сопроводить в номер и аккуратно запереть. - А в какой? - решил уточнить Нил. Пол жил в одном номере с Ринго, тогда как Джон жил с Джорджем. Харрисон задумался: - Не, давайте к Полу, мне лень вещи переносить. - Эй! А я не учитываюсь? - засмеялся Ринго и побежал вперёд забирать свои вещи, чтобы менять их местами с пожитками Джона. Пол сопровождался Мэлом. Он немного упирался для приличия, но активного сопротивления не выказывал, смущенный таким развитием событий. Джордж и Нил тащили Джона вдвоём. Тот упирался, извивался, смеялся, всячески подыгрывая ситуации и вызывая смех своих арестантов. В итоге, с горем пополам доведя их до номера и запихнув их туда, они кинули музыкантам гитару и заперли на ключ. - Ключ будет вам выдан после того, как под дверь будет просунута рукопись новой песни! - торжественно заявил Джордж. - Да идите вы! - смеясь, крикнул Пол. - А выпить? Какое творчество без горячительного? - потребовал Джон. За дверью пошла возня - решили устроить совещание. - Сейчас принесу, - весело отозвался Ринго. Через пару минут дверь отперли, и добрый Ричи просунул в номер две бутылки алкоголя вместе с ключом. На этот раз Джон уже самостоятельно запер дверь и поставил бутылки на стол. Пол стоял посередине комнаты, медленно наблюдая за парнем и немного растерянно улыбаясь. Это были остатки улыбки, бывшей во время общего бурного веселья. Леннон уверенно преодолел расстояние между ними, почему-то замерев в сантиметре от лица Маккартни. Пол оставался все в том же положении, с лёгкой полуулыбкой, но опустил взгляд и слегка качнулся в сторону. Джону хотелось заглянуть в его глаза, но тот упорно на него не смотрел, поэтому пришлось переводить общение в вербальную плоскость. - Ну ты чего? - Леннон слегка толкнул его плечо. Прозвучало нежно. Даже слишком. Пол поднял взгляд и встретился с миндалевидными глазами, требующими, выражающими желание, нетерпение и неудовлетворенность ситуацией. В свою очередь Джон увидел в распахнутых круглых глазах растерянность, удивление и отсутствие этого самого желания. Леннон нервно перемялся с ноги на ногу и положил руки в карманы, все ещё не разрывая зрительного контакта. Ему не нравилась атмосфера, вот конкретно сейчас чего-то не хватало. Действуя на автопилоте, он выудил одну руку из брюк и невесомо дотронулся до волос Маккартни, заправляя прядь за ухо и оставляя руку там. Нет, не то, ему не понравилось. Он подавил волну отвращения. Все-таки Пол - мужчина. Сейчас. Когда он перед ним стоит в костюме, а пару минут назад они на весь отель устраивали хохот и крики, которые все ещё звенели в ушах, это был Пол Маккартни. И это действие ощущалось абсолютно неправильным. В глазах, смотрящих друг на друга, прокатилось синхронное неодобрение этого действия. Пол чувствовал себя точно также. Джон убрал руку, отступил на шаг, глубоко вздохнул, и, как будто продолжая разговор, сказал: - Ну ладно, давай что ли песню писать. Мы, конечно, можем делать все, что заблагорассудится, но ведь Эппи и Мартин реально нас рано или поздно достанут, если мы не допишем материал, - он метнул взгляд на Пола в поисках реакции. В больших круглых глазах загорелась искра радости. - Давай. - Хорошо, тогда у меня была одна идея, сейчас покажу, а ты послушай. Джон сел на кровать и начал наигрывать некоторую последовательность аккордов на гитаре. Пол пододвинул стул и внимательно слушал. В его глазах светилась радость ребёнка, раскрывающего подарок. Писать песни с Джоном, возиться в работе всегда было для него высшим наслаждением. Он был счастлив, что Леннон сам это предложил и сам что-то показывал. Комната погрузилась в музыку, смех и звуки голосов, увлечённо обсуждающих работу. Через какое-то время и одну бутылку красного вина дуэт Леннон-Маккартни вновь заиграл красками и сочинил новую песню. - Ну, этого хватит. Джордж там ещё чего-нибудь на гитаре придумает, барабанчики ещё, и нормально. Главное, завтра вспомнить. - Вспомним. А если не вспомним, значит не судьба, - весело ответил Маккартни, усаживаясь на кровати поудобнее. Они работали перемещаясь по номеру, а так как теперь работа была завершена, можно было удобно прилечь. Джон поднялся с подоконника, на котором его застал последний аккорд, обошёл друга по кругу, встал у другой кровати и начал коленом толкать её, пока она с глухим стуком не встретилась с кроватью Пола. - Здравствуйте, - игриво сказал Леннон, перебираясь через кровать и зависая над парнем. - Вечер добрый, - в тон ему ответил Пол и обвил руки вокруг его шеи. Это действие было совершенно машинально, и на секунду две пары глаз снова встретились, чтобы обсудить положение. "О, да. Я соскучился." - светилось у обоих в глазах. Теперь, когда они перешли на свою собственную волну и делали то, что было для них естественно и между тем уникально (ни с кем другим не могло бы произойти того, что было в этой комнате пару минут назад), прикасаться друг к другу было как ничто другое уместно. Джон в течении всего дня вёл себя отвратительно. В сущности, как и всегда, но каждый раз, когда мир вокруг исчезал и оставались только они вдвоём, все шло просто прекрасно, настолько хорошо, что Пол не мог мечтать ни о чем другом. Разбираясь в причинно-следственных связях поступков своего друга лучше, чем кто бы то ни было, Маккартни в такие минуты робко предполагал, что такое поведение могло быть продиктовано как и сексуальной неудовлетворенностью, так и, возможно, желанием вернуться в это состояние гармонии, пускай и насильственным методом. Но в точности на этот вопрос не ответил бы даже сам Джон. Они давно были без пиджаков, галстуков и обуви - лишняя история для работы. Валяясь таким образом на кровати, Пол запечатлел целомудренный поцелуй на губах Джона. После чего последний повторил его опять, и опять, и опять. В комнате тихо горели прикроватные лампы, слабо пахло сигаретами, окно было приоткрыто и из него доносились звуки улицы: гудки машин, рокот мотоциклов, разговоры людей. Джон украдкой стал расстегивать пуговицы на рубашке Пола. Оголив грудь, он забрался ладонью под одежду и начал гладить обнаженную кожу. Пол блаженно извивался на кровати, с каждой минутой все больше чувствуя ненужность своих брюк. Когда его окончательно избавили от рубашки, он решил провести ту же операцию с Джоном. В восхищении от открывшимся перед ним пространством чужого тела он припал губами к плечу Леннона, тогда как последний аккуратно вновь уложил его на кровать. Джон также признал абсолютную неуместность брюк и избавил Пола от них. Юноша остался в одном нижнем белье (которое уже не особо что-то прикрывало) и вытянулся на кровати, соблазнительно прикусив губу. Джон не мог удержаться и тут же приблизился, тоже прикусывая его губу. На этот раз поцелуй вышел глубоким и страстным. Оба ощутили вкус выпитого вина и друг друга. Последний был даже более пьянящий, чем алкоголь. В это время ловкие руки избавили младшего от последнего предмета гардероба, вызвав сладкий стон, утонувший в поцелуе. Губы плавно сместились по скуле на шею, найдя свою первую остановку на груди, в частности у одного из сосков. Рука нежно гладила бок, чувствуя как трепещет грудная клетка от стонов и проводя большим пальцем ровно по середине живота. Тело, находившееся долгое время в оковах одежды, ярко воспринимало все контакты, в особенности прохладной ладони с горячими участками живота, бёдер. А губы двинулись дальше, оставляя дорожку между и под рёбрами, на животе, и вот, наконец, добрались к бедру. Пара ярких узких глаз метнулась наверх, встретившись с двумя мутными от возбуждения искрами. Пол вплел пальцы одной руки в растрепанные и мягкие вихры Джона, а пальцы другой прикусил. Чужая рука, выйдя из под бока, описала дугу, поднявшись к ключице и медленно опустившись вниз по груди, животу, дошла до пункта назначения. Схватившись за твёрдый член и лениво пройдясь по нему вверх-вниз, Джон, жадно наблюдавший за яркой реакцией партнёра, чмокнул его в бедро и вновь переместился к лицу. Пол, в блаженстве сдвинув брови и приоткрыв рот, притянул Джона к себе двумя руками и начал горячо стонать ему на ухо. Леннон же принялся целовать его в шею и плечо, все ещё двигая одной рукой снизу, а второй гладя грудь, все чаще задевая сосок. Внезапно Джон остановился и отстранился. Он слез с кровати, перемахнув через неудовлетворенно выдохнувшее тело, и принялся рыться в тумбочке. - Как обычно, в верхнем ящике? - Да, там, в глубине, - парень лениво протянул руку и вытянул палец, указывая на предположительное местонахождение баночки с вазелином. Джон, перед тем как вновь залезть на кровать, снял штаны и нижнее белье и с себя. Пока он открывал вазелин, стоя на коленях перед партнером, Пол жадно схватился и за его эрекцию, возвращая долг. Леннон застонал и игриво улыбнулся. - Ложись на живот, - скоординировал его Джон полуповелительным тоном. Это был не столько приказ, сколько действие само собой разумеещееся в его глазах. - Нет, не хочу, - Пол улыбнулся и затянул его в глубокий поцелуй. Ну, против такого аргумента Джон не мог ничем возразить. Сильные руки схватились за бедра, уложили их так, как удобно, и слегка развели ноги. Пальцы набрали вазелин и прикоснулись прохладной субстанцией к жаркому кольцу мышц. От этого простого действия возбуждение пробежалось по животу Пола и завязалось узлом где-то снизу, почти вызвав лёгкое головокружение. После такого тяжёлого дня и всех пережитых эмоций по отношению к Джону сейчас нежность, которую проявлял последний, а следовательно и удовольствие, ощущались как будто бы помноженными на десять. Леннон протолкнул сразу два пальца. Последнее время они занимались сексом довольно часто, и последний раз был у них совсем недавно. Вообще Джон бы пропустил эту часть прелюдии, но Пол настаивал на ней как на обязательной, и сегодня он решил проявить внимание к предпочтениям партнёра, так и быть. Подвигав пальцами на пробу, в ответ на что получив ещё более страстный и увлеченный поцелуй, он принялся искать простату. Когда он достиг заветной точки, Пол издал протяжный, восхитительный и громкий стон. Боже, Джон был в восторге от этих звуков. Он жадно снова и снова надавливал на точку удовольствия, заставляя Пола почти что захлебываться в стонах и извиваться на постели. Он любовался им. Собственно, в этом отчасти и заключалась причина ряда сегодняшних атак. В первой половине дня Джон постоянно засматривался на Пола на съёмочной площадке. В попытке заглушить это жгущее чувство восхищения, ему хотелось эту красоту присвоить, заполучить, зацеловать, спрятать. И вот теперь он полностью удовлетворял свои желания, муча красоту пытками удовольствия. (Бог ему судья, конечно...) - Ах... Джон, подо- подожди, - Пол попытался его остановить, чувствуя приближающуюся разрядку. Джон, от созерцания своего любовника вошедший в некоторый транс, который он заодно подкреплял самоудовлетворением, очнулся и тут же запечатлел на губах Пола поцелуй. Не отрываясь от партнера, он пристроился сзади и приподнял его бедра, укладывая на свои. - Ах, пожалуйста, поцелуй... поцелуй ещё... прошу... - шептал Пол, не отдавая себе отчёта в смысле слов. Просто чувства, переполнявшие его, требовали выхода и находили хоть какое-то утешение в этих случайных фразах. Джон выжидал сознательно. Ему хотелось скорее войти, но слышать этот жаркий шёпот, похожий на бред, ему было нужно. - Прошу... Я хочу тебя... я люблю тебя- Эти слова были прерваны молниеносным поцелуем и резким толчком бедер, вызвавшим стон у обоих. Пожалуй, Леннон ждал именно эти слова, но встретившись с ними, испугался. Эмоции захлестнули, чуть не вырвавшись из груди. Драгоценные фразы захотелось спрятать, чтобы ничем не перекрыть их сияние, чтобы они никак не изменились. Оба, раскаленные до предела вином и нежной прелюдией, абсолютно потеряли голову. Джон сходил с ума от теплоты и тесноты тела, в котором находился. - Какой ты узкий, черт... - читай как "Ты великолепен, мне так хорошо". Он набирал быстрый темп. Его целью было услышать пошлые удары кожи о кожу, чтобы искры из глаз полетели, чтобы скорость соответствовала силе чувств в груди, чтобы то, что пыталось вырваться, вырвалось вместе с разрядкой, в жаркой попытке свести чувство и секс в одну плоскость. Маккартни в начале принимал с небольшим трудом. Леннон так заигрался, пока дразнил его, что почти никак не растянул. С тем напором, с которым Джон навалился на Пола грудью и целовал, было трудно расслабиться. Но быстрый темп одновременно работал на руку ситуации, в скором времени доводя юношу до нужного состояния, когда на любой дискомфорт просто не остаётся внимания, а потом он и вовсе уходит. Джон двигался в рваном темпе и глухо стонал. Пол хотел бы его раскрепостить, чтобы тот не стесняясь стонал в голос, но все-таки они были в отеле, по легенде запертые, и он подумывал о том, чтобы самому сдерживаться. Но это было все труднее. Источающее жар тело Леннона нависало над ним и неистово двигалось. Сам Маккартни обвивал его руками и ногами, с энтузиазмом отвечая на толчки. Его горячий член, влажный на кончике, терся и бился о животы. Когда похоть окончательно встала у штурвала сознания, он отцепился от Леннона, чтобы потянуться к своей эрекции, но Джон отбросил его руку и схватился за неё сам. Пол в восхищении от такой романтики откинул голову на подушки с громким стоном. Если отказы так позитивно влияют на Леннона, черт возьми, он будет делать это чаще. А может, все дело в фазе луны? Джон ещё больше ускорил темп, подгоняемый горячей теснотой, в которой он находился. Он все чаще задевал простату и умело двигал рукой на члене, доводя Пола до исступления. Находясь в полных эмоциональных и физических восторгах он стремительно приближался к разрядке. Когда Джон провернул свой любимый трюк и потёр большим пальцем влажную головку члена, Пол растаял в оргазме, издавая надрывный стон. Леннон дождался, пока парень закончит получать удовольствие, испытывая на своём члене все спазмы оргазма, и ненадолго замедлился, практически останавливаясь. Но как только буря прошла, он отклонился назад, выпрямив спину, и возобновил темп. Пол устало застонал. Его вид, измотанный, сексуальный, как он лежал на подушках, картинно положив руки вокруг себя, и загнанно дышал, приблизил Джона к разрядке. Сделав несколько грубых толчков, он кончил, изливаясь в партнёра и издавая не менее отчаянный стон. Окончательно закончив, он чмокнул Пола в губы и повалился на бок, выходя из парня. Пол находился в полном беспорядке, но не мог пошевелиться. Леннон кончил внутрь, а это означало, что надо идти в душ, но сил так не было, глаза закрывались, и то, что творилось на животе вообще переставало его волновать. Тёплая кровать утягивала в себя и не хотела отпускать. В комнате царила уютная тишина. Лишь тяжелое дыхание. Звуки с улицы стихли, но нотки свежего воздуха приятно контрастировали с жаром тел. - Эй, принцесса, засохнет же, - тяжело дыша и устало протянул Джон, прикасаясь к руке Пола. - Потом опять на меня ругаться будешь. - М? - Маккартни приоткрыл один глаз. - А кто виноват? Ты. Так и так буду. Он в бессилии протёр глаза руками. Никто не знал, пойдут ли они на второй круг, но усталость была такой дикой, что Пол решил, что вероятность заснуть до начала второго раза была выше, а спать действительно стоило будучи чистым. Резким движением он сел на кровати, спустил ноги и медленно побрел к ванной. Джон вновь им залюбовался и слабое желание обладать пробежало по телу. Он уткнул нос подушку и прикрыл глаза. На пару минут он отключился, но его разбудил Пол, упавший на кровать. Большое знакомое тело пахло свежестью, гелем для душа и было слегка влажным. Маккартни лёг на живот и потянулся. Джон приподнялся на локте и схватил парня за загривок. Он начал его как бы лениво массировать, но при этом нагнулся и понюхал затылок. Нет, юноша не мыл голову, поэтому Джон на контрасте насладился привычным запахом Пола с легким отголоском всего того, чем они только что занимались. Он не мог решить, какой аромат ему нравился больше. Не решался склониться в ту или другую сторону. Но природный запах определённо рождал у него приятные ассоциации. Маккартни заерзал, пытаясь спихнуть с себя Леннона. - Ты чего там меня нюхаешь? - парень возмутился. - А чего? Нельзя? Ты для кого мылся? Спорить было бесполезно, и глаза Пола последний раз неодобрительно сверкнули, прежде чем скрыться в подушках. Его смущали такие прикосновения. Они не были неприятны сами по себе, но ощущались странно после того, как оба отходили от страсти. Джон вообще часто его трогал: на интервью соприкоснуться плечами, во время шутки тронуть за плечо, и, соответственно, после секса погладить по волосам, спине. Или как-то называл, типо той же "принцессы". Даже трудно было иногда определить является ли определенный жест актом нежности, потому что не всегда это делалось мягко. Пол вообще не считал классические "девчачьи" поглаживания или прозвища необходимыми для их отношений. Возможно, потому что он и так выдавал из себя все, что только можно, во время их секса, находясь снизу. Его картину мира и так штормило на все 12 баллов, и он не хотел ни сам продолжать её ломать, ни чтобы ему её ломали, когда все заканчивалось. Джон же наоборот всем нутром стремился картину мира изломать. И эти прикосновения, окончательно стиравшие все рамки и границы, будоражили его сознание. Как будто таким образом, теряясь в собственной ориентации, можно было оторваться от обычной жизни. Забыться, убежать от всех проблем и травм, бегавшим за ним с детства. Проблем, которые он с детства не умел решать, но в мастерстве выучился избегать. И использовать для этого Пола было самым приятным способом. Он уже подогнал под себя Син, сделав из неё "мамочку с привилегиями", всегда поддерживающую, понимающую, заботящуюся и всегда готовую. Но Пол... это был Пол Маккартни. Он стоял на собственных ногах и был самостоятельной единицей. В глазах Джона он писал песни лучше, больше, чем он сам, лучше пел, играл, находил контакт с окружающими и всегда был таким чистеньким, правильным. Обладание таким телом, которое (он ещё прекрасно понимал) полностью им поглощено и влюблено в него, оставляло сладкий привкус доминирования, по сути, дающий ещё большее головокружение, чем пресечение закона. Может быть, он и сам бы хотел, чтобы Пол проявлял к нему нежности. Оказаться в позиции, когда за тобой ухаживают, бегают, трогают, ласкают. Все поведение Джона сегодня на этом и зиждилось. Но преодолеть последнюю оставшуюся формальную границу - словесную - он не решался, как будто на ней держалась вся "прилично дружеская" часть их общения. Как будто преодолев её - обсудив мысли, чувства, желания - все окончательно изменится. - Эх, надо бы, наверное, кровати раздвинуть, - Пол, вздохнув, приподнялся и сел, собираясь встать. - Нет, ты что! - Джон скорее на рефлексе запротестовал и схватил парня за руку. - Моя очередь говорить нет! В миндалевидных глазах вновь заиграло море чувств и смыслов. Ему не хотелось спать на разных кроватях в двух метрах от любимого. Ему хотелось хотя бы во сне окончательно забыть о том, кто такой Джон Леннон и Пол Маккартни, что существует такая группа Битлз, что за дверью номера куча людей и кто такие люди. Чтобы хотя бы под одеялом не стесняться и забыться, как когда-то они забылись в Париже. Ответом послужил нежный поцелуй. Сегодня был особенный день, когда на все "нет" отвечали "хорошо". В других условиях Пол бы все-таки настоял. Вероятность того, что они раздвинут кровати утром, крайне мала. Но не сегодня... Когда они разорвали поцелуй, Пол прикусил губу. Ему хотелось что-то добавить, что-то сказать, но ничего не приходило в голову. Только глупое "я тебя люблю". Леннон уловил мысли юноши и скорчил свою фирменную улыбку, скосив глаза и поиграв бровями. Пол засмеялся, и, пользуясь рассосредоточенностью, Джон уложил его на кровать, снова зависая над ним. Они оба продолжали хихикать. Маккартни очаровательно прикрывал улыбку двумя пальцами и щурился, а Леннон гладил его по боку и смотрел искрящимися от радости глазами, желающими найти то же чувство во взгляде напротив. Джон сблизил кончики их носов и слегка помотал головой, вызвав ещё один приступ смеха у Пола. От этих звуков в его животе пронеслась стая бабочек. - Я тебя тоже, - ответил Пол на взгляд Джона, исполненный обожанием, и поцеловал его в щеку. Долгожданная нежность. О да, Леннон, сегодня твой день.