Ты монстр, ты знаешь об этом, Венди?

А ты всë также смотришь на меня своими мерзкими каштановыми глазами. Специально прижигаешь мне калëным железом по сердцу. В шутку проводишь по чужой душе лезвием. Ехидно надсмехаешься, уродски оголяя свои аккуратнные белоснежные зубки. Дранная пизда. Я может тоже чувства имею. Но ты, жалкая лицимерка, даже подумать об этом не хотела. «О, конечно, Эрик, мать твою, Картман — полный урод!» — от уродки слышу. Моральной уродки, конечно же, личико у тебя всегда прекрасное… Не нахваливай себя, шлюха, моей похвалы ты не достойна, — никто не достоен. Я так говорю, потому что твой холоп Стэн вечно описывает тебя именно так. Ох, хиппи-потаскуха, знала бы ты, какой бред он толкает про тебя нам, ты бы, наверное, отправила бы его в космос. Ах да, совсем забыл сообщить, — «я знаю, Тестабргер». Впрочем, не будем отвлекаться. Я просто хотел сказать, что твой бойфренд не так уж хорош собой, как тебе кажется. Хотя кому я вру? Шлюха, я будто не вижу, что ты есть на самом деле? Я великолепно это вижу, и мне смешно с твоих попыток всеобщего обмана, начиная с твоих знакомых, заканчивая тобой же. Ты омерзительная манда, которая жаждет всегда быть на первом месте. Ты действуешь дразняще, язвительно, терпко. Это раздражает. Тебе нужно вечно ждать без гарантий результата. Пытаешься просчитать всë заранее. Действуешь порой иррационально. Это глупо, Тестабургер. Но эти нелепые попытки вызывает странный интерес. Я, как молылëк, лечу на огонь. Даже осознавая, что сгорю, всë равно пленюсь соблазну любопытства. Это выводит меня из себя. Оно же заставляет меня бояться. От каждого твоего блядского взора, мне становится плохо. К лицу прилипает припекающий стыдливый страх, из подмышек доносится потливая вонь, сердце колотится, как сумашедшее, а в черепной коробке взрываются, словно попкорн, оскорбления в твой адрес. В такие моменты донимает желания взять и тупо выкрикнуть это всë в твоë смазливое фемское лицо. Единственное, что удерживает, — нелогичность действия и пацаны. Так бы с отрадой поглумился, наблюдая твой крах в выражении лица. Никто не замечает, но когда ты злишься, у тебя чуть поддëргиваются мизинцы и нижние веки. Это занимательное занятие — смотреть, как ты выходишь из себя. Жаль Стэна, правда, он-то не видит подвоха. Всё твои недопарни всегда были вылизанными в чëм-то. Стэн – самый популярный парень. Грегори – англичанин высшего класса. Токен – богатый чëрный мальчик. Брайден – искуссный певец. Они всё идеальные. Не странно ли это? Это закономерность, вот и всë, шалава. Я тебя подловил. Почему этого другие не замечают? Нет, жид может и презирает тебя, однако он еврей, низший сорт, ему слово никто никогда не давал. Ты стерва вот и всë. Эта характеристика была приписана тебе ещё в эмбрионе. Но я только одного не могу понять. Почему в списке всех этих смазливых парней оказался я? Нет, я понимаю, что я тот ещё идеал, но я слишком великолепен для всего человечества. Это всё видят. Никому не достать до меня. Никто не сможет дотянуться до меня, поэтому меня и не любят, завидуют. Но ты до меня дотронулась, прикоснулась. Как ты, глупая хиппи, посмела? Я не пойму. Быть может это был дурацкий спор или что-то в этом роде, но на правду это мало похоже. На твоих щëках распустились пионы тогда. Они были жгучими. Я ощущал это во время поцелуя. А твои робкие янтарные глаза всë время прилипали ко мне, не к Стэну, ко мне. Нижнюю губку ты неловко прикусывала. Ты смеялась со мной, когда откусывала «Oreo», не притворяясь, искренне. Ты так неряшливо ела печенье тогда, будто не беспокоясь о своëм прикиде. Это было невероятно. На выступлении ты схватила меня, грубо хватаясь за лацканы моей куртки. Было напряжение. Я невольно перевëл свои глаза на тебя, будто не переваривая происходящее, а потом... Твои уста коснулись моих, издавая странный писк. Ты со всей силы сжимала ткань куртки, а я, пытаясь всë осознать, оторопел, замер, впившись ручкой в сидушку сидения. На этом всë и закончилось. Ты ушла к стойке, а я чуть погодя, обрадовался. Думал, что кто-то меня полюбил. Думал, нашëл кого-то похожего. Ошибался. После дебатов ты распрощалась со мной, даже не слушая мои предложения. Я всë тогда понял. Я был лишь игрушкой. Ты растерзала меня и бросила гнить на помойке. А мне было больно и тягостно от всех этих проишествий. Ты монстр, ты знаешь об этом, Венди?