***
Их приводят в ту же темницу, где держали Лань Ванцзи. Вэнь Чао глумливо извиняется за неподходящую обстановку. — Да забудь, — пожимает плечами Вэй Ин. — В конце концов, тебе тоже тут торчать. Или ты не хочешь посмотреть? — Тон его голоса ясно показывает, что ему всё равно. Его ответ сбивает Вэнь Чао с толку — тот, должно быть, ждал, что Вэй Ин возмутится. Однако он быстро берёт себя в руки. — Ты и правда совершенно бесстыжий, — ухмыляется он, качая головой. — Конечно! — смеётся Вэй Ин. — Это все знают! Но давай по порядку. Он ставит Лань Ванцзи на колени — тот не сопротивляется. Руки Вэй Ина касаются одежды, оттягивают воротник, обнажая железу. Укус не такой болезненный, как ожидал Лань Ванцзи, и совсем неглубокий. Зубы Вэй Ина остры, но едва прорезают кожу. — Не хочу кусать сильно, — радостно объявляет Вэй Ин. — К утру подарю ему кое-что, что привяжет ко мне получше метки. Ты станешь таким сладким и круглым, вынашивая моего ребёнка, — издевательски воркует он. — Все будут знать, что я тебя поимел, — представляю, как мерзко тебе будет от этого. Будет. Ему уже мерзко и тошно; Лань Ванцзи не удаётся стереть с лица стыд и отвращение. На мгновение Вэй Ин преображается, смотрит на него с ужасом. Он стоит спиной к Вэнь Чао — это их и спасает. Лань Ванцзи опускает голову. Не стоило ему реагировать. Он подвёрг Вэй Ина опасности. Течка туманит разум, сдерживаться всё сложнее. Он едва не разрушил их план. Как странно думать об этом. Всё и так разрушено. А это — просто очередное подтверждение тому, что всегда может стать ещё хуже. Пальцы Вэй Ина без предупреждения вторгаются в рот. Лань Ванцзи вырывается, слышит смех. На язык опускается небольшая пилюля. Он доверяет Вэй Ину. Лань Ванцзи сглатывает. Вытащив пальцы, Вэй Усянь вытирает их о его щёку. Что ему дали? Хотел ли Вэй Ин одурманить его, чтобы Лань Ванцзи ничего не запомнил? Он благодарен за заботу, но это напрасный риск. Вэнь Чао мог что-то заметить, а Лань Ванцзи ничего не нужно. Медитации и морок его течки и так скоро затмят ему разум. Но прежде — он должен сказать Вэй Ину… — Пожалуйста, — слабым голосом молит он, опустив глаза в пол. — Вэй Ин, прошу тебя… Вэй Ин скользит ладонью за воротник. — Терпение, Чжань-Чжань, — притворно укоряет он. — Не бойся, скоро я дам тебе то, чего ты так хочешь. — Пожалуйста, — умоляюще повторяет Лань Ванцзи. Вэй Ин опускает руку ниже, почти касается живота. Теперь его ухо на уровне рта Лань Ванцзи. — Так-так, и что же случилось со вторым молодым господином Лань? Уже не такой гордый, как я посмотрю. Лань Ванцзи использует этот шанс — шанс, предоставленный ему благодаря притворству Вэй Ина. Смотреть на его искажённое страхом лицо было невыносимо; Лань Ванцзи должен сказать ему, что… Шептать опасно — свистящие звуки разносятся по помещению. Лань Ванцзи бормочет себе под нос, так тихо, что Вэй Ин, быть может, и не услышит его: — Если бы у меня был выбор. Я бы выбрал тебя. Вэй Ин выпрямляется, пристально смотрит на него. Грудь его тяжело вздымается, а в глазах застыло какое-то дикое выражение. Пауза затягивается — опасная, слишком длинная пауза. Затем Вэй Ин хрипло смеётся. — Лгать запрещено, — он впервые цитирует правило без ошибок. — Лжец из тебя, впрочем, никакой. Знаю я, чего ты хочешь на самом деле. Он толкает Лань Ванцзи; тот бездумно подставляет руки. — Вот так, на четвереньки, — приговаривает Вэй Ин. — Ждёшь не дождёшься, когда тебя обрюхатят, да? Вздрогнув, Лань Ванцзи опускает голову. Эта поза — удача в его положении. Если бы он лежал на спине, ему бы не удалось спрятать лицо. Вэй Ин задирает его одежды, спускает штаны до колен — теперь Лань Ванцзи обнажён ниже пояса. Темница забита Вэнями; особо любопытные стоят и в коридоре. Сложно даже сосчитать, сколько их тут. Отныне они будут видеть его — и вспоминать, как он выглядел в эту ночь. Этот образ ему не удастся стереть из их памяти. Воздух холодит кожу. Он… сжимается, там, внутри. Позади шуршит одежда. Время оградить разум. Уходя в себя, Лань Ванцзи краем сознания замечает, как двигается его тело, больше не контролируемое волей, как прогибается спина, раздвигаются ноги. Сейчас он — просто безмозглое животное, жаждущее того, для чего он создан.***
Следующее, что Лань Ванцзи слышит, — шёпот Вэй Ина: «Не двигайся». Лань Ванцзи подчиняется. Он не запомнил, как Вэй Ин вошёл в него, но чувствует его внутри, и ощущения эти совсем не похожи на то, о чём он фантазировал. В библиотеке. В комнатах, которые ему отвели в Цинхэ Не. На постоялом дворе в Таньчжоу. Вэй Ин что-то говорит Вэнь Чао — что-то злое, что-то про его… узел… Лань Ванцзи не чувствует никакого… Вэй Ин — бета, понимает он. И он ведь знал об этом раньше! Забыл, вылетело из головы. Вэй Ин держался так уверенно, так дерзко бросил вызов Вэнь Чао — идеальное воплощение альфы, заявляющего права на омегу. Но у Вэй Ина нет узла, нет вырабатывающих феромоны желез, он не чувствует запахи. Он не поймёт, закончилась ли течка; Лань Ванцзи должен сам сказать ему. Вот почему он просил не шевелиться — чтобы со стороны казалось, будто они сцеплены. Вот почему Лань Ванцзи нельзя уходить в себя; успех их обмана зависит и от него тоже. Он пытается хотя бы отключить слух. Тщетно: ему рассказывают, как он стонал, когда Вэй Ин его трахал. «Как потаскуха». Стонал не он, а его тело. Лань Ванцзи не забудет об этом. Вэй Ин предупреждающе сжимает его бедро и снова начинает двигаться. Лань Ванцзи прячется в глубину своего разума, позволяя телу бессмысленно подмахивать. Дальше справятся и без него.***
Вэй Ину приходится звать его после каждого оргазма, выдёргивать в реальность, чтобы Лань Ванцзи не отстранился от него бессознательно, не дал понять, что у Вэй Ина нет права сделать его своим. Ничего не меняется: наполовину обнажённый Лань Ванцзи стоит на четвереньках, Вэй Ин болтает с наблюдателями, а они смотрят, смотрят, смотрят, будто обмазывая Лань Ванцзи своими сальными взглядами. Он знает: вслух Вэй Ин говорит несущественное, ложь, предназначенную для чужих ушей. Лань Ванцзи не вслушивается в грязные фразочки, в его наигранный смех. Это — не для него. Он пытается ни о чём не думать. Темно и холодно. И особенно он пытается не думать о… В его фантазиях им не было холодно. Их окружала темнота, но там всегда было тепло, и он не чувствовал на себе чужих глаз. В его фантазиях они уединялись в тихом, скрытом от посторонних месте и целовались… «Не смей, — в отчаянии говорит себе Лань Ванцзи. — Не смей тащить сюда эти мечты, не думай о них сейчас, они пропитаются грязью, померкнут, извратятся…» Как глупо. Он же знает: теперь ничего не исправить.***
В конце концов им удаётся избавиться от Вэнь Чао. Течка длится более двух шичэней, и Вэй Ин отказывается превращать её в представление. Он всегда берёт Лань Ванцзи в одной позе, сзади, не снимая одежды. Вэнь Чао быстро становится скучно, и он уходит, поручив дать ему знать, когда всё закончится. Двое из его людей остаются на страже. Лань Ванцзи вынужден молчать, вынужден притворяться, что ненавидит Вэй Ина. Тот больше не выдёргивает его из транса — видимо, они были достаточно убедительны, и теперь никто не обращает внимания на детали. В какой-то момент он укладывает Лань Ванцзи на бок; натруженные колени взрываются болью, когда к ним возвращается чувствительность, и ему приходится прикусить губу, чтобы сдержать стон. Он пьёт из протянутой фляги — пить хочется так сильно, что ему уже всё равно, если вода отравлена. Течка прекращается, резче и внезапнее, чем начиналась. Один из охранников уходит сообщить новости Вэнь Чао. Вэй Ин всё ещё двигается, не чувствуя изменившегося запаха. — Хватит, — как можно тише произносит Лань Ванцзи. Вэй Ин замирает, склоняется ниже, скрывая его лицо от оставшегося в камере стража. — Закончилось. Вэй Ин издаёт едва слышный звук и отстраняется. Лань Ванцзи не может подобрать слов, чтобы описать то, что творится у него между ног. Вэй Ин подаётся вперёд. — Я тебе раньше не сказал, то лекарство… — шепчет он ему на ухо. Пилюля, которую ему дали в самом начале, понимает Лань Ванцзи. — Это… для предохранения. Ты не понесёшь. Лань Ванцзи рвано выдыхает: его затапливает такое сильное облегчение, что это почти больно. Как будто морская волна вынесла его на берег — измученного, но живого. — Они вернутся, — напоминает Вэй Ин. — Да. — Зачем? Позлорадствовать, наверное. Кажется, Лань Ванцзи знает, чего захочет Вэнь Чао. — Убедиться, что ты сломал меня. — Сможешь подыграть? Лань Ванцзи отвечает кивком. Бёдра мокрые — он обтирает себя краем халата, пытаясь не думать об этом. — Не поворачивайся, — предупреждает Вэй Ин, одёргивая его одежды, чтобы прикрыть ноги. Он прав — Лань Ванцзи плохо даётся притворство. Затем Вэй Ин встаёт, поправляет собственные одежды и с беззаботным видом облокачивается о стену. Лань Ванцзи раздумывает над тем, чтобы встать на колени. Нет, пусть лучше Вэй Ин поставит его, вздёрнув за волосы, — эффектно выйдет. Он остаётся лежать у его ног, скрючившись, чтобы занимать как можно меньше места. За дверью слышатся шаги, в камеру входит охрана, за ними — Вэнь Чао в компании незнакомой женщины, виснущей у него на локте. Вэй Ин обменивается с ним колкостями. Лань Ванцзи не слушает. Всё его внимание сосредоточено на ладони Вэй Ина перед глазами, на мелко дрожащих пальцах. Вэй Ин рычит, угрожающе скаля зубы. Вэнь Чао… близко. Лань Ванцзи и не заметил, как он оказался так близко, а теперь тянет руку к воротнику его одежд. Вэй Ин хватает его за шиворот и поднимает на колени, подальше от Вэнь Чао. — Моё, — резко отвечает он, сверкая клыками. И добавляет, презрительно глядя на женщину: — У тебя своя сука есть. Та оскорблённо фыркает. — Может, мне твоя больше нравится, — лениво улыбается Вэнь Чао. Вэй Ин изгибает бровь. — Значит, надо было принять мой вызов. Попробуешь трахнуть его сейчас — скажу ему откусить тебе член. А он так и сделает, правда, Чжань-Чжань? Ты теперь совсем послушным стал. Лань Ванцзи согласно кивает. Вэй Ин дёргает его за волосы. — Такой кроткий, — воркует он. — Такая покорная, сладкая шлюшка, уже не плачешь, умоляя тебя отпустить, а? Лань Ванцзи вжимается лицом в его бедро. Вэй Ин незло смеётся. — Вот видишь, я оказался прав, — говорит он, поглаживая его по голове. — Нужно было просто выебать тебя хорошенько, использовать, как положено. Правда, так гораздо лучше? Хорошо, когда знаешь своё место. Лань Ванцзи трясёт. Едва пронесло. Едва пронесло. Вэнь Чао выходит из камеры, и Лань Ванцзи чертит «спасибо» на ладони Вэй Ина. Тот сжимает пальцы в кулак; у него дрожат руки. Появляется Вэнь Цин — Вэй Ин настоял на том, чтобы Лань Ванцзи осмотрел лекарь. Выгнав за дверь и Вэй Ина, и стражу, она присаживается рядом. — У нас мало времени. Второй молодой господин Лань желает что-либо обсудить со мной? Лань Ванцзи молча смотрит на неё, слабо представляя, чего от него ожидают. Но она явно не просто так это сказала. — О чём мне говорить с молодой госпожой Вэнь? Вэнь Цин коротко вздыхает. — О том, как не умереть, — лаконично отвечает она. — Твоё выживание сейчас всецело зависит от того, сможет ли Вэй Усянь защитить тебя. — Я знаю. — Только полный дурак не понял бы этого. — То, что я дала ему, крайне плохо сказывается на здоровье. Он должен отдыхать и хорошо питаться, иначе его тело не выдержит. Лань Ванцзи думал, что больше не способен бояться. Он ошибался. — Что ты ему дала? — требовательно спрашивает он. — Два препарата. Первый — чтобы… — она поджимает губы, — всё получилось. Второй — стимулятор. Без него он бы ещё шичэнь назад свалился: бете не угнаться за омегой в течке. В животе сворачивается холодный ком, страх накрывает удушливой волной. Вэнь Цин вглядывается ему в лицо и произносит, чётко проговаривая каждый слог: — Даже если ты его презираешь, не давай ему умереть, пока не выберетесь отсюда. — Я его не презираю. Голос звучит так хрипло, будто горло его изодрано не хуже ладоней. Вэнь Цин отвечает кивком; лицо её остаётся абсолютно бесстрастным. — Ему — отдых и питание. Тебе — отдых и обильное питьё. — Нас не отравят? Она медлит, затем достаёт булавку… нет, иглу — и аккуратно прячет её за воротником его внутренних одежд, даже не коснувшись кожи. — Если останется чистой — всё в порядке. Если потемнеет… — Следом она протягивает бумажный свёрток. — Обезболивающее. Одну порцию сейчас, одну на ночь, третью утром. Лань Ванцзи уверен, что именно она дала Вэй Ину ту пилюлю для него. — Благодарю молодую госпожу Вэнь за помощь, — говорит он, согнувшись в поклоне. Губы её чуть дрожат, затем она возвращает поклон, поднимается на ноги и выглядывает из камеры. — Вэй Усянь! — зовёт она тоном, не терпящим возражений. — А ну иди сюда! Он меня к себе не подпускает. — Сейчас подпустит, — с улыбкой обещает Вэй Ин низким, вкрадчивым голосом. Когда за ним закрывается дверь, Вэнь Цин обращается к ним обоим: — Не знаю, много ли у нас времени, но возможно, вас больше не оставят без присмотра, — с этими словами она отворачивается, зажимая руками уши. В неверном свете факелов Вэй Ин похож на мертвеца; его бьёт дрожь, кожа отливает серостью. Он делает шаг вперёд, спотыкается, падает перед Лань Ванцзи на колени. И растягивается на полу, касаясь его лбом. Впервые с начала течки Лань Ванцзи не чувствует на себе ни одного взгляда. Грудь вздымается быстро-быстро: дыхание рваное, неровное, как край отломанной ветви. Очередной вздох обращается тихим хныканьем. И лицо почему-то мокрое. А. Так он плачет. Ему больно. Болит всё тело: сломанная нога, сбитые колени, ладони, кожа головы там, где его тянули за волосы, грудь ноет, будто его через жернова пропустили. А между ног ничего не болит. Это ли не самое странное? Когда Вэй Ин поднимает взгляд, в его глазах тоже стоят слёзы. — Лань Чжань, — мягко шепчет он. — Если мы выберемся отсюда — можешь убить меня. Я всё понимаю, не буду сопротивляться и убегать не стану. Или можешь сделать со мной то, что я сотворил с тобой. Или и то и другое. Можешь… можешь меня покалечить, или… если тебе это важно, я стану твоим супругом, конечно, стану, и больше ты меня никогда не увидишь, я хоть в Дунъин уеду, но если хочешь, и правда просто убей меня, я серьёзно… Лань Ванцзи больше не может это выслушивать и запечатывает ему рот отчаянной вспышкой ци. Вэй Ин не сопротивляется, лишь низко опускает голову, да так и стоит на коленях, пока по щекам беззвучно стекают слёзы. Постепенно дыхание Лань Ванцзи выравнивается, затихают всхлипы. Кажется, он снова может пошевелить руками. Он хватает Вэй Ина за волосы и заставляет поднять взгляд, обнажая длинную линию горла. Вэй Ин распахивает глаза, шумно сглатывает, но не сопротивляется. — Больше никогда не говори об этом, — выдыхает Лань Ванцзи. — Никогда, слышишь? Даже не думай о том, чтобы я тебе навредил. Он с силой встряхивает Вэй Ина, и тот послушно кивает. Только тогда Лань Ванцзи снимает заклятие. — Ты никуда не уйдёшь, — приказывает он. — Ты… не уходи. — Не уйду, — с готовностью обещает Вэй Ин, прижимая руки к груди. — Сделаю всё, что пожелаешь. Я и сказал это только потому, что думал, будто ты не захочешь меня видеть. Я ведь буду напоминать тебе о… Лань Ванцзи мотает головой. Как он не понимает? — Если ты уйдёшь, я останусь с этим один на один. Вэй Ин ошеломлённо распахивает потемневшие глаза, оглядывается, словно впервые увидев их камеру. Камеру, где не было никого, кто знает Лань Ванцзи, которую никто не сможет представить, как подробно её ни описывай. Как бы Лань Ванцзи ни выворачивал себя наизнанку, пытаясь рассказать об этом. «Даже если ты его презираешь», — сказала Вэнь Цин. — Я не злюсь на тебя. — Очевидный факт, вызывающий неожиданную реакцию. Вэй Ин влажно втягивает воздух. Лань Ванцзи озвучивает ещё один очевидный факт: — Вэй Ин защитил меня. — Лань Чжань… — Я перед тобой в долгу, — веско добавляет он, и будто становится легче. Изо рта Вэй Ина вырывается слабый, тонкий вскрик, будто его подстрелили. — Нет, — всхлипывает он, вот-вот готовый снова заплакать. — Нет, Лань Чжань, ты мне ничего не должен, это я у тебя в долгу! — Если бы ты промолчал — как думаешь, что случилось бы дальше? Вэй Ин молчит. Ответ очевиден им обоим. Пальцы Лань Ванцзи всё ещё вплетены в волосы Вэй Ина. Он сжимает кулаки; так — правильно. Вэй Ин прогибается в спине, словно ивовая веточка. Красиво. — Я не соврал, и сейчас не лгу. Если бы у меня был выбор, я бы выбрал тебя. — Лань Чжань… Звук шагов эхом разносится по коридору. Вэй Ин застывает на мгновение, затем поднимается, трясёт Вэнь Цин за плечо. Лань Ванцзи хочет вытереть слёзы, но Вэй Ин ловит его взгляд и качает головой. И правда: чем ничтожнее он выглядит, тем лучше для них. Вэньские стражи вздёргивают его на ноги и выводят из подземелий. Лань Ванцзи хромает, но с каждым шагом всё яснее осознаёт кое-что — это осознание крепнет внутри, чистое, как отполированный нефрит, и горячее, словно горн кузнеца. Его не уничтожили. В некотором смысле — пересобрали, но он остался собой. Всё, что составляет его суть: любовь его матери, струны гуциня под пальцами, рукоять Бичэня в руке, осанка, достойная гордости Гусу Лань, запах сандала и бумаги, — всё это по-прежнему с ним. И Вэй Ин — он всё ещё любит Вэй Ина. Лань Ванцзи не знает, какую форму примет эта любовь, но теперь ему известно, что чувства его взаимны. Любовь Вэй Ина — меч без рукояти, и ради него он не побоялся взяться за лезвие. Она того стоит.***
Их демонстративно проводят перед остальными. Картина весьма однозначна: прихрамывающий Лань Ванцзи с вымазанным в слезах лицом, пахнущий сексом, искусанный и растрёпанный; самодовольно ухмыляющийся Вэй Ин, который вальяжно тащится следом. Лань Ванцзи не поднимает глаз от земли, изображая покорность, а потому не видит обращённые на них взгляды. Он всё равно слышит, как ахают другие адепты, как по толпе проносится возмущённый ропот. Лань Ванцзи холодеет от страха. Никто из присутствующих не осмелится выступить против Вэнь Чао. Другое дело — безоружный Вэй Ин, на котором можно отыграться… Мысли эти не оставляют его и ночью, которую они проводят всё в той же грязной камере. Вэй Ин спит у двери. Вэнь Чао хотел отослать его к остальным ученикам Юньмэн Цзян и получил очередной оскал: Вэй Ин отказывался оставлять свою «добычу», пока усталость не сморила его окончательно. Утром он выглядит едва ли не хуже, чем накануне. Поселившаяся в руках дрожь распространилась на всё тело, и он с трудом держит голову прямо. Лань Ванцзи бы не удивился, узнав, что ночью Вэй Ин так и не смог заснуть. Он пытается отдать Лань Ванцзи свою порцию, с усмешкой приговаривая что-то вроде «Тебе ж теперь нужно есть за двоих». Отказаться нельзя, но Лань Ванцзи не притрагивается к еде и незаметно пододвигает миску к Вэй Ину, когда на них никто не смотрит. — Молодая госпожа Вэнь сказала, что ты должен поесть, — бормочет он в ответ на протесты и смотрит столь же строго, сколь мягко звучит его голос. Вэй Ин слушается. Когда они возвращаются к другим ученикам, толпа гудит, однако их сторонятся; шарахаются прочь, будто стайка воробьёв от ястреба. Вэнь Чао объявляет, что планирует охоту на горе Муси. На лице стоящей рядом Вэнь Цин не отражается ни одной эмоции. Они идут пешком. Лань Ванцзи всё ещё хромает; каждый его шаг будто ранит Вэй Ина до костей. Он ничем не может помочь: предполагаемая беременность оправдывает некоторую его заинтересованность, но хлопотать вокруг Лань Ванцзи ему не позволят. Их «соученики» сбиваются в кучки. Бросают на Вэй Ина мрачные взгляды. Шепчутся между собой. Тревога скручивает внутренности. Во время привала они отбиваются от группы. В лесу несложно скрыться от чужих глаз — Лань Ванцзи пользуется этим, чтобы поделиться опасениями. — Знаю, — просто отвечает Вэй Ин. — Что ты знаешь? — переспрашивает Лань Ванцзи. Страх расползается по телу. — Что я долго не протяну. Даже если Вэнь Чао ничего не заподозрит и не попытается забрать тебя, меня прикончат остальные. Поднесут тебе в дар моё мёртвое тело, — всё это его как будто не пугает. Вэй Ин смотрит на него так спокойно, будто уже смирился со своей участью. Он талантливый рассказчик: описанная им картина встаёт перед глазами, вытесняет мирный пейзаж вокруг. Лань Ванцзи стоит у подножия каменной лестницы; безымянный заклинатель из какого-то мелкого ордена швыряет ему под ноги переломанное, окровавленное тело Вэй Ина. На лице заклинателя блуждает довольная улыбка; он ждёт признания и благодарности. Руки сами сжимаются в кулаки. — Вэй Ин. — Всё в порядке, Лань Чжань, — улыбается Вэй Ин. Улыбка у него тёплая и открытая, совсем не похожая на лживые ухмылки, которые он расточал при Вэнь Чао. — Я знал, на что иду. Не сомневайся: оно того стоило. «Не стоило», — думает Лань Ванцзи. — Я им расскажу. — Если Вэнь Чао узнает, что его обманули, он что-нибудь похуже придумает, — возражает Вэй Ин. — Хуже для нас обоих. И получится, что всё было зря. Ты и сам понимаешь это. Лань Ванцзи накрывает ледяной яростью. О да, он понимает. Но не допустит того, чтобы слова Вэй Ина воплотились в реальность. — Тогда я буду рядом, — твёрдо заключает он. — Смогу защитить тебя. — Вэнь Чао… — Знает, что ты не захочешь меня отпускать. — М-м-м, ну ладно. Наверное… это сработает. Лань Ванцзи чувствует: ему не поверили.***
Вход в пещеру они ищут долго. Наконец Вэй Ин разгоняет туман талисманом. Никто не благодарит его. Цзян Ваньинь тоже игнорирует Вэй Ина, даже не смотрит на него с тех пор, как они с Лань Ванцзи вернулись из подземелий. Они обыскивают пещеру; Вэнь Чао сталкивает Вэй Ина с обрыва, и Лань Ванцзи прыгает следом. Вэй Ин тяжело дышит и дрожит, ещё сильнее, чем раньше. Ему нужно отдохнуть — «иначе его тело не выдержит», — звучат в ушах слова Вэнь Цин, снова и снова, как навязчивая детская песенка. Вэнь Чао, должно быть, решает, что раз ему самому Лань Ванцзи не получить, Вэй Ину он тоже достаться не может. «Пустите ему кровь, — приказывает он, стоя у пещерного пруда. — Будет приманкой». Ему возражают сразу несколько голосов. — Это уже слишком, — говорит Цзинь Цзысюань и встаёт перед Лань Ванцзи; Цзян Ваньинь следует его примеру. Они здоровы и сильны. Их кожа не пугает неестественной бледностью, а тела не сотрясаются от дрожи. — Не вмешивайся, — тихо шепчет Лань Ванцзи Вэй Ину. Тому, кажется, очень хочется поспорить. И всё-таки он молчит. А потом Вэнь Чао спускает на них своих подчинённых, и становится не до выяснений, кому куда лезть, а кому нет. Лань Ванцзи держится рядом с Вэй Ином. Остальным он не доверяет: в пылу битвы легко избавиться от неугодного. Отобранный у одного из вэньских солдат меч ощущается странно: даже низкоуровневое духовное оружие привязано к своему владельцу, — однако в конце концов неохотно подчиняется Лань Ванцзи. У него за плечами немало тренировочных боёв, но всерьёз драться против других заклинателей он не привык. Возможно, ещё день назад он постарался бы никого не убить, бил бы плашмя, не используя лезвие. Тот Лань Ванцзи, что провёл ночь в тесной камере, пахнущей его собственной кровью и смазкой, сражается насмерть. Убивать легко — каждый павший противник приносит ему холодное удовлетворение. В Облачных Глубинах запрещено убивать. Облачные Глубины лежат в руинах, и руины эти слишком далеко отсюда. На миг потеряв Вэй Ина из виду, он снова его находит: Вэй Ин стоит на груде камней у пруда. Кончик его меча упирается в горло Вэнь Чао. «Убей его», — думает Лань Ванцзи, но у Вэй Ина другие планы. Вэнь Цин приказывает адептам Цишань Вэнь сдаться, и Вэнь Чао заполошно соглашается. Вэй Ин выгибает бровь: — Лань Чжань? — Заберите их мечи, — приказывает тот, ковыляет к Вэнь Цин и берёт её под руку, дожидаясь, пока заложники вооружатся. — Молодую госпожу Вэнь не трогать. Остальных — убейте. Они быстро расправляются с оставшимися солдатами и любовницей Вэнь Чао, но Вэнь Чжулю победить непросто. Он достаточно опасен и без меча; Цзинь Цзысюань и Цзян Ваньинь атакуют его одновременно, но могут лишь держать в стороне от остальных. Затем ему в глаз вонзается стрела, и он наконец падает. Ло Цинъян опускает лук. — Ланьлин Цзинь по праву гордится своими лучниками, — восхищается Вэй Ин, вновь оказавшийся рядом. Скорее всего, вернулся, когда все отвлеклись на Вэнь Чжулю. И вернулся не с пустыми руками. — Этот — для тебя, — говорит он, бросая Вэнь Чао под ноги Лань Ванцзи. Изо рта Вэнь Чао хлещет кровь, глаза заполошно перебегают с одного лица на другое, он жалко всхлипывает. — Я отрезал ему язык, — поясняет Вэй Ин, — но не могу убить его. Он твой по праву. Затем он опускается на колени и протягивает Лань Ванцзи свой — тоже отобранный у кого-то — меч. Тому не нужно второе оружие, но он всё равно принимает меч. В голову приходит мысль отомстить как-нибудь особенно изощрённо, однако Лань Ванцзи быстро её отбрасывает — она не вызывает отклика в душе. Он замахивается, и голова Вэнь Чао падает на пол пещеры. Легче не становится. Вот бы убить Вэнь Чао ещё раз. Пусть это тоже не принесёт облегчения — расправляться с ним оказалось приятно. — А что будем делать с Вэнь Цин? — спрашивает адепт какого-то мелкого ордена. — Она с ними заодно! — кричит второй. — Она служит Вэнь Жоханю… Лань Ванцзи разворачивается в их сторону, снова берёт Вэнь Цин под руку. — Молодая госпожа Вэнь помогла мне, когда… — Он не знает, как закончить эту фразу. — С риском для себя. Я перед ней в долгу. Договаривая, он вдруг понимает, что остальные уставились куда-то ему за спину. Лань Ванцзи разворачивается; голова гигантской рептилии поднимается из воды. Они нашли чудовище, на которое охотился Вэнь Чао. Вернее, чудовище нашло их.***
Выжившие адепты разбегаются прочь, скрывшись в дальней пещере. Сейчас их трусость на руку Лань Ванцзи: можно не беспокоиться, что они навредят Вэй Ину. Вэй Ин разрабатывает план. Напасть на чудовище нужно всем вместе, задействуя свои сильные стороны: ланьскую технику Смертельных струн, фехтовальные навыки Цзян Ваньиня и Цзинь Цзысюаня, точность выстрелов Ло Цинъян. Сам же Вэй Ин собирается атаковать изнутри. — Нет, — отрезает Лань Ванцзи. — Ты отдыхаешь. В панцирь пойду я. — Тогда пойдём вместе, — не сдаётся тот. Лань Ванцзи вопросительно смотрит на Вэнь Цин, которая со вздохом проверяет пульс Вэй Ина. В этот момент она выглядит старше своего возраста. — Идите вместе, — разрешает Вэнь Цин. — А потом ты отдохнёшь. — А потом я отдохну, — обещает Вэй Ин. Внутри черепашьего панциря темно; вонь разлагающихся тел забивает нос. Вдвоём они протягивают снятые с луков тетивы, служащие заменой струн. Чудище начинает двигаться — оставшиеся снаружи тоже бросились в атаку. Лань Ванцзи посылает волну за волной — звуки Смертельных струн бьют прямо в незащищённое нутро. Где-то вдалеке слышится крик уронившего меч Вэй Ина; когда тот снова поднимает оружие, оно источает тёмную энергию; черепаха сопротивляется изо всех сил. Лань Ванцзи не знает, сработал их план или нет. Но сдаваться нельзя — он собирает остатки ци, вкладывая их в новый аккорд, а в стороне Вэй Ин вонзает меч в тело чудовища. Оно мечется, поднимая волну, и наконец затихает. Лань Ванцзи вытаскивает Вэй Ина из панциря; подхватывая его под руки, он случайно касается его меча. Уши закладывает от криков. Должно быть, они оба не в себе от усталости — кому здесь кричать? Откуда бы взяться этому голосу, нашептывающему: «Хочешь отомстить, Лань Ванцзи?» Он уже отомстил. Голова Вэнь Чао встречает их широко распахнутыми от ужаса глазами. Он заслужил. Снаружи царит хаос. Цзинь Цзысюань и Вэнь Цин склонились над распоротым животом Ло Цинъян; Цзян Ваньинь придерживает правой рукой левую, окровавленную и согнутую под неестественным углом. Вернувшиеся заклинатели обшаривают трупы вэньских солдат, толпятся вокруг мёртвого чудища. Кто-то пытается отломить один из клыков. — Мянь-Мянь! — Вэй Ин бросается к ней, засовывая меч в мешочек-цянькунь. Голоса в голове Лань Ванцзи затихают. — Жить будет, — отзывается сосредоточенная Вэнь Цин. — Нужна ткань для перевязки. Несколько адептов Ланьлин Цзинь торопливо раздеваются, разрывая одежды на полосы. — Нужно убираться отсюда, — напряжённо произносит подошедший к ним Цзян Ваньинь. — В ордене Вэнь знают, куда мы отправились. Когда они поймут, что Вэнь Чао не вернулся… Лань Ванцзи кивает. Цзян Ваньинь отворачивается. — Можешь отправиться в Пристань Лотоса с нами, — говорит он, сверля взглядом чей-то брошенный лук. — Если захочешь, конечно. Лань Ванцзи не успевает ответить. — Прекратите! — кричит перепуганная Вэнь Цин. — Он не… Кровь застывает в жилах. Он выпустил Вэй Ина из виду, и теперь… Теперь тот стоит на коленях с мечом у горла. Вэнь Цин бьётся в руках двух заклинателей из Цзиней; третий вжимает лезвие в шею Вэй Ина. — Думаешь, тебе всё сойдёт с рук? — с ненавистью выплёвывает он. — По-твоему, мы забудем, что ты сделал? Да мы тебя как свинью вскроем… — Молодой господин Цзинь, — зовёт Не Хуайсан, обмахиваясь веером. — Останови их, я же говорил тебе… Поднявшийся на ноги Цзинь Цзысюань хмуро смотрит на своих адептов, стискивая рукоять меча. Они с Вэй Ином не ладят, вспоминает Лань Ванцзи. — Отпустите его, — требует Цзинь Цзысюань. — Он… он притворялся. На самом деле они с Лань Ванцзи помолвлены. Лань Ванцзи кажется, будто он разучился дышать. По толпе проносится ропот: кто-то удивлённо вскрикивает, кто-то шепчется с подозрением. — Откуда тебе знать? — выступает вперёд заклинатель из Пиньян Яо. — Это Вэй Усянь рассказал? Он-то расскажет! Цзиньские адепты не двигаются с места. Кончик меча давит на кожу, и на шее Вэй Ина появляется красная линия. Руки Вэй Ина сложены на коленях, в лице нет страха. Лань Ванцзи ловит его взгляд, и Вэй Ин улыбается, тепло, печально и с пониманием. Нет. — Хватит. Лань Ванцзи — первый ученик Гусу Лань. Он умеет отдавать приказы. Остальные наконец-то поворачиваются к нему — впервые за всё это время. Некоторые из адептов по-прежнему боятся встречаться с ним взглядом, будто бы каждый раз вспоминая о том, что произошло между ним и Вэй Ином. Лань Ванцзи нет до этого дела. — Он мой. Приведите его ко мне, — произносит он тоном человека, привыкшего к беспрекословному подчинению. Сейчас он именно такой человек. Цзиньские заклинатели швыряют Вэй Ина ему под ноги; одни смотрят на них с отвращением, другие предвкушающе ухмыляются. Лань Ванцзи не знает, чего ждут от него последние, но может предположить. Носи эти люди цвета Цишань Вэнь, день назад они бы стояли в том подземелье, смеясь и пожирая их взглядами. В это мгновение он ненавидит весь мир — всех, кроме Вэй Ина и Вэнь Цин. Гори оно все синим пламенем. «Уважай всё живое», говорят правила. Лань Ванцзи усмиряет ненависть. Неважно. Важен лишь Вэй Ин, дрожащий на земле у его ног. Он ощущает на себе их взгляды: они ждут, что он дрогнет, даст слабину. Вот как это было для Вэй Ина? Вот что он чувствовал, шичэнь за шичэнем? Лань Ванцзи склоняется к нему, дёргает за ворот. — Вэй Ин, — шепчет он. Это — вопрос. — Я — твой, — отзывается тот. Вот и ответ. Омеги не помечают своих партнёров, а у бет нет железы, которую прокусывает альфа. Метка, оставленная омегой на бете, в лучшем случае просто символ, в худшем — странное извращение. Укус Вэй Ина был лёгким и аккуратным. Лань Ванцзи смыкает зубы, вонзая их глубоко в кожу. Рот наполняется кровью. Он поднимается на ноги, и никто не решается встретиться с ним взглядом. Вытирает губы ладонью — она окрашивается красным. — Вэй Ин принадлежит мне, — повторяет он. — Каждый, кто захочет ему навредить, будет иметь дело со мной. Вэй Ин вздрагивает, прижимаясь к его ноге. Лань Ванцзи опускает вымазанную кровью руку и успокаивающе касается его волос. Вэй Ин подаётся навстречу. Всё правильно.***
Выбравшись из пещеры, Вэй Ин пытается убедить Вэнь Цин уйти с ними. — Я не могу, — отрезает та. — Мой брат… — Так забери его, — перебивает Вэй Ин. — Сбегай за ним, это же недалеко. Мы подождём. Цзян Ваньинь протестующе фыркает, но молчит. Мир снаружи встречает их тёплыми лучами послеполуденного солнца. Лань Ванцзи казалось, прошло так много времени — на самом же деле до вечера ещё далеко. — Мы там всех перебили, — настаивает Вэй Ин. — Никто ещё не знает, что случилось. Скажешь, Вэнь Чао послал тебя за подмогой… — И они отправят меня обратно с отрядом, — возражает Вэнь Цин. — И мы убьём их, — вмешивается Лань Ванцзи. — Устроим засаду. Взгляд, которым она его награждает, полон злости и беспомощности одновременно. Завести братьев по ордену в смертельную ловушку! Но в конце концов, свой выбор она уже сделала — и они оба это знают. — Иди, — подгоняет её Вэй Ин. — Приведи Вэнь Нина, мы возьмём его в Юньмэн. Прошу тебя, сестрица Цин. Пальцы Вэнь Цин сжимаются на рукояти её меча, но она вздыхает, признавая поражение. Обменявшись с Вэй Ином талисманами в виде бумажных человечков, она вскакивает на лошадь Вэнь Чао и уносится прочь. На закате она возвращается — с ней ещё человек двадцать. Лучники орденов Цзинь и Цзян разбираются с ними раньше, чем те успевают испугаться, а адепты других кланов добивают выживших. Зная об их планах, Вэнь Цин и Вэнь Нин пережидают за деревьями. Позже Вэнь Цинь достаёт мешочек-цянькунь. — Мы кое-что захватили. Внутри Лань Ванцзи находит Бичэнь. А также Суйбянь, Саньду, Суйхуа и другие мечи — брат и сестра Вэнь принесли все. Вэнь Цин оттаскивает Вэй Ина в сторону. — Мы всё равно не сможем отправиться с вами в Юньмэн. Наша семья… — Возьмите их с собой, — предлагает тот, и Цзян Ваньинь издаёт ещё один придушенный звук. — Если они согласятся. Согласятся стать париями, клятвопреступниками. И всё же это не худшая участь. Вэнь Цин коротко кивает. — Вот и прекрасно. Думаю, лекари нам пригодятся, — мрачно произносит Вэй Ин. Цзян Ваньинь широко распахивает глаза, затем решительно кивает в ответ. — Значит, вылетаем прямо сейчас, — заключает Вэй Ин. — Пока Вэнь Жохань ещё ничего не понял. Вэнь Цин прищуривается. — Никуда ты не вылетаешь. Ты едва на ногах держишься. Так что ты идёшь домой. Тебе нужен отдых. — У нас нет времени… — А то я не знаю, — огрызается она. Смаргивает слёзы и мотает головой. — А-Нин, полетишь ты. Скажи остальным, чтобы отправлялись в Юньмэн. Я доведу этого балбеса до Пристани Лотоса и встречу вас. — Заклинатели Юньмэн Цзян выдвинутся им навстречу, — обещает Цзян Ваньинь. Вэнь Нин послушно встаёт на меч. Вскоре его фигура пропадает из виду, теряясь в закатных сумерках***
Ученики других орденов расходятся прочь, оставляя Вэнь Цин и Лань Ванцзи с адептами Юньмэн Цзян. — На ночь остаёмся здесь, — объявляет Вэнь Цин тоном, которым можно резать металл. — Если у кого-нибудь есть что-то съестное, и вам не всё равно, помрёт ли этот сумасшедший… Общими усилиями они наскребают горсть орехов, немного сухофруктов и пару булочек. Вэй Ин съедает всё без возражений — наглядное доказательство того, насколько он измотан. Он уже не стоит на ногах и с трудом сидит прямо — Лань Ванцзи приходится поддерживать его за плечи. Одеял и постелей у них нет, так что спят они прямо на лесной поляне. Не все остались довольны тем, что к их группе присоединилась Вэнь Цин, поэтому Лань Ванцзи жестом предложил ей лечь между ним и Вэй Ином. Она недовольно поджала губы, но не стала возражать. Лань Ванцзи засыпает в начале часа Свиньи, но его то и дело будят доносящиеся из чащи звуки. Ничего особенного — мыши да уханье совы. Просыпаясь, он каждый раз прислушивается к дыханию Вэй Ина — просто чтобы убедиться, что тот дышит. В начале часа Кролика сон покидает его окончательно. Вэй Ин тоже не спит, глядя на него поверх головы Вэнь Цин. Заметив, что Лань Ванцзи открыл глаза, он переводит взгляд на Вэнь Цин; та крепко обхватывает себя руками. — Кажется, она замёрзла, — шепчет он. — Но если я прикоснусь к ней, только разбужу и напугаю. Лань Ванцзи согласно молчит. Вокруг тихо. Сквозь кроны деревьев пробиваются первые лучи солнца, небо окрашивается фиолетовым, но ученики Юньмэн Цзян ещё крепко спят. Вэй Ин снова встречается с ним глазами. — Мы ведь… мы ведь не допустим, чтобы с ней что-то случилось? — Мы её защитим, — кивает Лань Ванцзи. Спящая между ними Вэнь Цин выглядит маленькой и хрупкой, и Лань Ванцзи с внезапной ясностью осознаёт, как широки его плечи, как сильны руки и крупны ладони. Его меч лежит совсем близко. — Мы её защитим, — тихо повторяет он. Эти слова вселяют уверенность — слова и рукоять Бичэня под пальцами.***
Лань Ванцзи даже не думает над тем, куда отправится дальше. Вэй Ин возвращается в Пристань Лотоса — значит, Лань Ванцзи последует за ним. Они идут пешком: все настолько измождены, что далеко не улетели бы. Стоит поберечь духовную энергию, дать телам восстановиться — тогда завтра они смогут встать на мечи. Нога всё ещё беспокоит Лань Ванцзи. Вэнь Цин передаёт ему ци, чтобы он не отставал от остальных. Они делают короткий привал; несколько адептов отправляются купить провиант на ферме неподалёку. — Вэнь Цин считает, у тебя уже достаточно сил, чтобы свести метку, — тихо говорит подсевший к Лань Ванцзи Вэй Ин. Внутри Лань Ванцзи будто разверзается бездонная пропасть. Он не позволит ей поглотить его. — Ты свою уберёшь? — спрашивает он так спокойно, как только может. Сотрёшь символ того, что ты мой, что мы связаны кровью, начнёшь с чистого листа, будто мы друг другу никто… Вэй Ин смотрит на него широко распахнутыми глазами. — Ни за что, — шепчет он. — Ни за что, никогда. Но с тобой всё иначе. Я сам тебя выбрал. Тебе не дали выбора. — Значит, выбираю сейчас, — отвечает Лань Ванцзи, скользнув рукой по шее — по неглубоким подживающим ранкам. Они принадлежат ему. — Теперь это — часть меня. Здесь нечего сводить.***
Ближе к вечеру Вэй Ин буквально валится с ног, и Цзян Ваньиню приходится чуть ли не на себе его тащить. Лань Ванцзи сам бы нёс его на руках, если бы не запрет Вэнь Цин. Она права: он всё ещё хромает. Как же он ненавидит свою слабость. Ради него Вэй Ин был таким сильным — Лань Ванцзи должен быть сильным ради Вэй Ина. Шагая в хвосте их процессии, он то и дело ловит на себе взгляд одной из заклинательниц. Она украдкой косится на него, когда думает, что он ничего не заметит. Он знает, что она видит. В её глазах он — обнажённое тело, усыпанное синяками. Ему хочется рычать, с лязгом выдернуть Бичэнь из ножен — показать ей, всем им показать, насколько они ошибаются, считая его сломленным ничтожеством… — Второй молодой господин Лань. — Голос её тих и мелодичен, и вид у неё такой, будто сейчас ей отчаянно не по себе. — Вы… вы правда помолвлены с да-шис… с Вэй Усянем? Это не праздный вопрос. От его ответа зависит, как действия Вэй Ина будут выглядеть в глазах окружающих. Лжец из него никудышный, но Вэй Ин солгал ради него — Лань Ванцзи сможет солгать ради Вэй Ина. А затем он понимает, что лгать и не требуется. — Мы обвязали руки лентой в присутствии старейшины моего ордена, — отвечает он, осторожно подбирая слова. — Не знаю, примет ли Юньмэн Цзян такую помолвку, но для меня она состоялась. — Ой. Конечно… конечно, это считается, — с облегчением выдыхает она. Теперь на её лице проступает виноватое выражение. Лань Ванцзи не винит её: в конце концов, он тоже в какой-то момент засомневался в Вэй Ине. Она наблюдает за ним ещё некоторое время, на этот раз не избегая его взгляда. Лань Ванцзи понимает, что, наверное… наверное, он ошибся. Она вовсе не думала о нём постыдного. Лишь хотела узнать, не нужна ли ему помощь. Проявила сострадание. — Не представляю, как тяжело это было… для вас обоих, — произносит она с грустью. Она первая, кто подумал об этом. В горле встаёт сухой ком. — Угу. Позже он видит, как она заговаривает с другими учениками. Когда они останавливаются на ночёвку, адепты Юньмэн Цзян молча находят для них с Вэй Ином уединённое место в стороне от основной группы. Как для супружеской пары. Вэй Ин сомневается: — Но Вэнь Цин… Та закатывает глаза и демонстративно подходит к Цзян Ваньиню. — Ничего со мной не случится, балбес. — И мягко добавляет: — Иди уже. Сладко пахнут травы в лощине. Лань Ванцзи опускается на мягкий ковёр; Вэй Ин нерешительно замирает. Лань Ванцзи протягивает руку. Его избранник принимает её и ложится рядом. Луна идёт на убыль, но её света вполне хватает: Лань Ванцзи видит лицо Вэй Ина, его широко распахнутые глаза — будто мир вокруг вдруг стал так огромен, что его невозможно охватить взглядом. Он дрожит, а значит, у Лань Ванцзи есть повод притянуть его к себе. Вэй Ин охотно подаётся навстречу. Лань Ванцзи ощущает тепло его тела; их одежды пахнут кровью и разложением, но Вэй Ин всё ещё красив. Лань Ванцзи всегда видел его красоту, даже в те дни, когда одно его появление тупым ножом царапало кости, когда они оба были лишь глупыми мальчишками, — всегда. Вэй Ин смотрит на него огромными тёмными глазами. Метка Лань Ванцзи навечно у него на шее: рана заживёт, но останется шрам. Облачные Глубины сгорели дотла. Его дядя ранен, брат в бегах. Его соученики или где-то прячутся, или уже мертвы. Наследники всех сколько-то значимых орденов видели, как он стоял на коленях, когда Вэй Ин обещал покрыть его, будто животное. Видели, как он хромал с мокрым от слёз лицом. В их глазах он сломлен, и ему уже никогда не стать для них прежним Вторым Нефритом, чистым, бесстрастным и безупречным. Слухи разносятся быстро: рано или поздно об этом узнают и те, кого в Цишане не было. Что, если он последний из клана Лань. Если остальные уже мертвы. Если совсем скоро войска Вэней вырежут всех, кому повезло выжить. Так чего же он ждёт? Губы Вэй Ина манят сладкой мягкостью. Что помешает Лань Ванцзи поцеловать его прямо сейчас? Он так и делает. Вэй Ин нерешительно отвечает. — Лань Чжань, ты не обязан… — шепчет он, слегка отстранившись. Лань Ванцзи знаком холод обязательств — Вэй Ину тоже. Лань Ванцзи не дурак и чувствует разницу. Он затыкает Вэй Ина вторым поцелуем. Его губы и правда мягкие. Он размыкает их, впуская язык; внутри ещё мягче. Лань Ванцзи начертил бы своё имя на нежном розовом рту Вэй Ина. В животе разгорается пламя — каждое касание губ одновременно тушит его и раздувает сильнее. Вэй Ин поддаётся, поддаётся ему, вытягиваясь на траве, принимая на себя вес его тела. Он обхватывает лицо Лань Ванцзи ладонями, заглядывает в глаза. — Уверен? — Угу. Изнутри накрывает тревогой: Вэй Ин поддаётся. «Можешь сделать со мной то, что я сотворил с тобой»… — Если ты чего-то не хочешь, ты сразу же скажешь об этом, — требует Лань Ванцзи, встречаясь с ним взглядом. Вэй Ин зачарованно кивает. — Сразу же, — настаивает Лань Ванцзи. — Ты не… ты не сделаешь меня… Глаза Вэй Ина распахиваются ещё шире — он понимает. — Нет. Нет, ни за что. Я сразу тебе скажу. Я не дам тебе… не дам себя принудить. Ты всегда будешь знать о моих желаниях. — Вот и хорошо, — говорит Лань Ванцзи, награждая его ещё одним поцелуем. Луна скрывается за облаками; темнота размывает контуры. Где заканчивается Вэй Ин и начинается Лань Ванцзи? Неизвестно, неважно: они едины, как и положено супругам. — Чего ты хочешь, Лань Чжань? — тихо спрашивает Вэй Ин так близко — так близко. «Вот этого, — думает Лань Ванцзи. — Больше и сильнее». — Хочу прикоснуться к тебе, — произносит он вслух. — Прикоснись. Вэй Ин расслабляется, открывается навстречу его рукам. Доверяет и дарит Лань Ванцзи себя. Вдвоём они неловко развязывают его одежды, путаясь в слоях ткани. Ладонь Лань Ванцзи скользит к паху, касается его естества. Оно было внутри его тела. Лань Ванцзи вздрагивает, будто обжёгшись. Но вот он вспомнил об этом — и не умер. Воспоминания задели и огорошили, но не сбили настрой. Он по-прежнему хочет Вэй Ина. Его плоти приятно касаться. Вэй Ин принадлежит ему полностью, и эта часть тела — тоже. Лань Ванцзи скользит по ней пальцами, и Вэй Ин сдавленно ахает. Доводя Вэй Ина до сияющего пика, Лань Ванцзи каждое мгновение ждёт, что его снова накроет мыслями о той темнице, что призраки случившегося придавят его к земле, камнем повиснут на шее. Он готов встретиться с ними. Они не приходят. Это — только для них двоих. Лань Ванцзи действует по своей воле, сам решает, как и когда начнёт и что они будут делать. Он в любой момент может остановиться, и ему ничего за это не будет. Вэй Ин изливается ему в руку; его горячее семя стекает по пальцам, и Лань Ванцзи не чувствует ничего, кроме острого удовлетворения. Отстраниться физически невозможно — Лань Ванцзи подаётся навстречу, вжимается в тёплый, липкий живот Вэй Ина. Наконец-то отрывается от припухших губ, скользит ртом по линии челюсти и ниже, на шею, чтобы лизнуть ещё не зажившую метку. Ему так хорошо. Лань Ванцзи стонет… Как потаскуха. — Лань Чжань? — зовёт Вэй Ин, касаясь его щеки. Он открывает глаза. Ветер разогнал облака, и в ярком свете луны на лице Вэй Ина отчётливо видно беспокойство. Лань Ванцзи так и не смог убежать от своих призраков. Он отбрасывает их прочь. В его удовольствии нет ничего постыдного. Если бы так стонал Вэй Ин, Лань Ванцзи бы и в голову не пришло его осуждать. Это же очевидно. Очевидно. И всё же. Он целует Вэй Ина, проникает внутрь языком и отрывается лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Так его рот занят, и он не издаст лишних звуков. Изливаясь, Лань Ванцзи неожиданно сильно впивается в губы Вэй Ина. На языке разливается вкус крови — соль посреди удовольствия. Он не успевает извиниться — Вэй Ин стонет, давая выход разделённым на двоих ощущениям. Значит, Лань Ванцзи может молчать. Следующий поцелуй полон нежности и благодарности. Собрав с живота Вэй Ина следы их наслаждения, Лань Ванцзи подносит ладонь к его лицу. — Оближи. Он лишь хотел, чтобы Вэй Ин почувствовал вкус — их общий вкус, — но Вэй Ин старательно вылизывает его руку, не пропуская ни одной капли, вбирает в рот пальцы и посасывает, прикрыв глаза, оглаживает их языком и довольно постанывает. «Так бы он ласкал меня ртом», — осознаёт Лань Ванцзи, и в теле вновь вспыхивает пожар. Вот так — ничуть не смущаясь, жадно и откровенно. Вэй Ин прекрасен, и Лань Ванцзи его хочет, хочет, хочет…***
Лань Ванцзи будит голос Вэнь Цин: — …ни в коем случае так не делай. Твои «как ты можешь меня хотеть» или «разве тебе не противно ко мне прикасаться» прозвучат так, словно ему должно быть стыдно за свои желания. Якобы они какие-то неправильные — ну или ты считаешь, будто он не в состоянии сам разобраться, чего хочет. — Вовсе я так не считаю. — Вэй Ин старается говорить тихо. Голова Лань Ванцзи покоится у него на груди, слова отдаются едва ощутимой вибрацией. — Вот и замечательно, — резко отвечает Вэнь Цин. — Не вздумай ляпнуть что-то подобное. Ни ему, ни кому-либо ещё. Один раз его уже лишили права выбора, и если ты снова заставишь его проходить через это, я… — Не волнуйся, молодая госпожа Вэнь, я не заставлю тебя прибегнуть к насилию. Я всё понял. — Тебя это тоже касается, — произносит она после паузы, уже куда более мягким тоном. — То, что с вами случилось, могло повлиять на тебя и твои желания. В этом нет ничего постыдного. — Ах, молодая госпожа Вэнь слишком добра ко мне, — отмахивается Вэй Ин. — Добра, значит, — помедлив, повторяет Вэнь Цин. Длинно выдыхает. — Дай-ка мне руку. Вэй Ин слегка шевелится под ним — удачный момент, чтобы «проснуться». Лань Ванцзи не двигается. — Сегодня ты никуда не полетишь, — объявляет Вэнь Цин. — И не спорь. Мне не нужна смерть пациента. — Кто-нибудь из наших возьмёт меня на свой меч… — не сдаётся Вэй Ин. — А Лань Ванцзи кто повезёт? Вэй Ин молчит. Лань Ванцзи задумывается: встать на чужой меч. Позволить чьим-то рукам обвиться вокруг тела. Чувствовать дыхание этого человека на шее… От одной мысли об этом ему хочется убивать. Даже если бы его везла та милая заклинательница, волновавшаяся за него накануне, — нет, ни за что на свете. Он никому не позволит прикоснуться к себе — никому, кроме Вэй Ина. Лучше ещё тысячу дней идти своим ходом. — Вот ты и возьми его к себе, — не успокаивается Вэй Ин. — Я не смогу везти двоих, — отрезает Вэнь Цин. — А если и смогу, то совсем недолго. Пальцы Вэй Ина нежно перебирают его волосы. — Значит, идём пешком, — вздыхает он. — Идём пешком.***
Их группа продолжает путь, избегая людных мест и держась в стороне от дороги. Приближаясь к городу или деревне, они отправляют вперёд пару учеников в неприметных нижних одеждах. Те покупают еду и сразу уходят. Каждый раз Вэй Ин старается отдать Лань Ванцзи часть своей порции. Тот игнорирует добавку; в конце концов Вэй Ин сдаётся и съедает её сам. Всё, что они едят и пьют, Лань Ванцзи проверяет полученной от Вэнь Цин иглой. Он и сам не знает, зачем это делает, кому понадобится что-то подмешивать в цзяоцзы со случайного прилавка. Однако так он чувствует себя спокойней. Следующей ночью трое адептов показывают им с Вэй Ином укромное местечко под раскидистой ивой. — Спасибо, — дрожащим голосом благодарит их Вэй Ин; глаза его влажно блестят. Те лишь качают головами. — Да-шисюн. Второй молодой господин Лань, — вежливо кланяются они и уходят к остальным. Лань Ванцзи и Вэй Ин остаются вдвоём. Длинные космы ивы свисают до земли, точно занавес, надёжно пряча их от чужих глаз. Оказавшись под их покровом, Лань Ванцзи отпускает ветви; они возвращаются на свои места, отрезая их от всего мира, и ему кажется, будто с груди падает мешавший дышать камень. Он и не подозревал, насколько тяжело ему было находиться у всех на виду, чувствовать на себе чужие взгляды, шарящие по лицу и телу, ждущие, когда он ошибётся, даст слабину… — Лань Чжань. Лань Чжань! Лань Ванцзи шумно втягивает носом воздух. Они с Вэй Ином сидят на земле — он не помнит, как садился. Кажется, Вэй Ин уже давно зовёт его. Рука Вэй Ина замерла над дрожащей рукой Лань Ванцзи. Когда ему удаётся сфокусировать взгляд, он видит текущие по щекам Вэй Ина слёзы. — Прости, — повторяет тот. — Прости меня, Лань Чжань, прости, мне так жаль… — Нечего прощать, — отвечает Лань Ванцзи и целует его. Он уже понял: это самый действенный способ заставить Вэй Ина замолчать. И руки дрожат уже не так сильно. Его встречает знакомое тепло влажного рта, размыкающиеся под напором языка губы. Всё это принадлежит ему. Вэй Ин поддаётся, и он прекрасен, но в глазах его плещется грусть. — Лань Чжань, — шепчет он, когда они разрывают поцелуй. — Тебе плохо. — Нет, — возражает Лань Ванцзи, подкрепляя слова новым поцелуем. На этот раз Вэй Ин молчит, терпеливо ждёт, давая ему собраться с мыслями. — Тяжело, — медленно произносит Лань Ванцзи, не поднимая взгляда, — когда за тобой наблюдают. Вэй Ин соглашается и встаёт на колени, собираясь отвернуться. Это — последнее, чего желает Лань Ванцзи. — Нет, — повторяет он, притягивая Вэй Ина за воротник, и снова целует. Теперь он пускает в ход зубы, Вэй Ин едва слышно стонет, и от этого звука по телу Лань Ванцзи пробегает дрожь. Он хочет с головой окунуться в удовольствие, забыться в объятиях, но Вэй Ин должен осознать — должен понять его. — Ты — исключение, — говорит он тихо, но твёрдо. — Твои взгляды не беспокоят. Вэй Ин видел его в крови, семени, поту и слезах. Лань Ванцзи больше нечего прятать. Вэй Ин не понимает, или не верит ему. — Но… — нерешительно начинает он, теребя зубами нижнюю губу. — Но почему тогда… — Здесь. — Лань Ванцзи склоняет голову, указывая на окружающие их ветви, густо усыпанные жёлто-зелёными листьями. Снаружи не слышно ни голосов, ни треска пламени в костре — будто они тут совсем одни. — Здесь хорошо. Безопасно. — Да, — кивает Вэй Ин. — Иногда… сложно быть в безопасности, если ждёшь другого. — Он говорит так, будто знает это по собственному опыту. — Угу. — Но здесь и правда хорошо, — продолжает он с застенчивой полуулыбкой, доставая оставленный для них свёрток с ужином. — Крохотный мирок только для нас двоих. Вэй Ину нужно поесть, но ужин подождёт. Лань Ванцзи толкает его, заставляя улечься на мох, мягким ковром устилающий землю. Он покрывает тело Вэй Ина поцелуями, шарит по нему жадными руками — слишком давно он не касался этого тела, целую ночь и весь день! — Знаешь, Лань Чжань, — шепчет Вэй Ин между поцелуями, — хотел бы я просто, м-м-м, — Лань Ванцзи снова накрывает его губы. — Хотел бы я остаться здесь навсегда, с тобой. — Да. — Лань Ванцзи просовывает ногу между его бёдер. Вэй Ин возбуждён — как и сам Лань Ванцзи. — Нравится? — Да! — выдыхает Вэй Ин, вскидываясь ему навстречу. — Лань Чжань, пожалуйста, можно… — Не так. Вэй Ин разочарованно хныкает, но замирает. У них нет сменной одежды — почему-то этот факт особенно чётко отпечатался в голове Лань Ванцзи. Почему это вдруг стало важно сейчас, а не прошлой ночью? Но мысль о том, что Вэй Ину придётся ходить в грязном белье, просто невыносима. Лань Ванцзи скатывается с него; член скользит по бедру Вэй Ина, и Лань Ванцзи смыкает губы. Стонать нельзя. Можно, конечно. Можно. Никто их не услышит, но… интересно, получится ли наложить заклинание молчания на самого себя? Нет, не пойдёт: как он тогда будет целовать Вэй Ина? — Развяжи пояс, — командует он. Слова — приемлемый выход. Некоторые из них. Вэй Ин торопливо подчиняется. Лань Ванцзи чувствует, как ускоряется стук сердца — не только от вида обнажённой кожи Вэй Ина, но и от его рвения. Он подхватывает ткань, в которую был завёрнут их ужин. — Спусти штаны. Вэй Ин снова подчиняется. Щёки его раскраснелись, член прижимается к животу. «Это побывало у тебя внутри», — возвращается непрошеная мысль. Вздрогнув, Лань Ванцзи прикрывает глаза. На этот раз всё-таки немного легче. Обернув ткань вокруг его члена, Лань Ванцзи снова припадает ко рту Вэй Ина, и тот с готовностью размыкает губы. — Можешь приласкать себя, — разрешает Лань Ванцзи, с влажным звуком разорвав поцелуй. Грудь Вэй Ина блестит от пота, пальцы вжимаются в бёдра. — Х-хочешь потрогать? Лань Ванцзи раздумывает над ответом. Думать сложно — Вэй Ин отвлекает. Прошлой ночью им пришлось довольствоваться лунным светом, и Лань Ванцзи не видел того, что может разглядеть сейчас, когда солнце ещё не скрылось за горизонтом: как бьётся жилка у него на горле, как зрачки расширяются, стоит ему осознать, что Лань Ванцзи наблюдает за ним, как напряглись тёмные соски, как дрожат ресницы. — Я посмотрю, — решает он. — Мой избранник хорош собой. Мне нравится смотреть на него. Вэй Ин тонко всхлипывает и вжимается лицом в грудь Лань Ванцзи. Тот неодобрительно хмыкает и тянет его за волосы, вынуждая повернуться. Вэй Ин издаёт полный отчаяния звук — не то стон, не то вздох. — Я сказал, мне нравится смотреть на тебя. — Ага, — мямлит Вэй Ин, краснея ещё ярче, и нерешительно обхватывает себя рукой. — Продолжай. Быть зрителем странно. Странно впитывать в себя звуки и разворачивающуюся перед глазами картину, ничего не давая взамен. Странно сидеть вот так, одетым и закрытым, когда Вэй Ин обнажается перед ним. Странно, но приятно. «Мой избранник хорош собой», — сказал Лань Ванцзи, ещё не зная, насколько. Вэй Ин двигается будто в танце, выгибаясь от удовольствия. Его стоны — музыка для ушей. Цвета его тела: кожа, позолоченная солнцем, потемневшие щёки, губы, член — ярче любых красок. Теряясь в ощущениях, Вэй Ин прикрывает глаза, осоловевший от взгляда Лань Ванцзи и своего собственного удовольствия. Кровь набатом стучит в ушах: Вэй Ин — произведение искусства, а Лань Ванцзи — его владелец, и он никогда не покажет его посторонним, никогда, никогда, никогда. Вэй Ин изливается в ткань, смятую в ладони Лань Ванцзи. Как ему и сказали. Умница. Лань Ванцзи промокает головку чистым краем ткани, собирая последние капли, и притягивает его к себе на грудь. Вэй Ин удовлетворённо вздыхает и начинает осыпать её поцелуями. Губы у него красные-красные — он кусал их, лаская себя, а теперь их царапает жёсткая вышивка на одежде. Лань Ванцзи жаждет его, но ему важно, чтобы Вэй Ин до конца насладился отголосками удовольствия — чтобы продолжил лишь тогда, когда сам пожелает. Долго ждать не приходится. — Лань Чжань? — окликает его Вэй Ин, поднимая голову. — Скажи мне, чего ты хочешь. — Тебя, — просто говорит он. Большим пальцем поглаживает его губы; глаза Вэй Ина темнеют. — Хочешь, я отсосу тебе, — предлагает он чистым, взволнованным голосом. — Я хочу. Я так сильно этого хочу, Лань Чжань, не могу перестать думать об этом… — Да, — соглашается Лань Ванцзи, распахивая одежды. Всё происходит так, как он и представлял: Вэй Ин с наслаждением прикрывает глаза; Лань Ванцзи просит не открывать их, и Вэй Ин подчиняется, позволяя ему остаться единственным зрителем. Жар его рта обжигает. Приходится до крови закусить щёку изнутри, чтобы сдержать стон. И всё иначе: Вэй Ин невинен. Он давится, кашляет, пытаясь вобрать слишком много, показать себя с лучшей стороны. Несколько раз он случайно царапает Лань Ванцзи зубами, и тот наслаждается этой болью: она лишь доказывает, что прежде Вэй Ин не принадлежал никому другому. Он пытается проглотить его семя и снова давится, шумно сопит, вжимаясь лицом в пах. Лань Ванцзи обтирает их всё тем же куском ткани. Вэй Ин такой хороший, что от этого болит в груди. Когда Вэй Ин приходит в себя, Лань Ванцзи садится, поправляет одежду и достаёт их ужин. Им нужно восстановить силы; Вэй Ину — в первую очередь. Тот берёт себе лепёшку и начинает есть. Коротко смотрит на Лань Ванцзи, вновь отводит взгляд. — Ты сказал… — очень тихо начинает он. Лань Ванцзи молчит, ожидая продолжения. Последние лучи закатного солнца струятся сквозь ивовые ветви. — «Избранник», — бормочет Вэй Ин. — Ты назвал меня своим избранником. Разве Лань Ванцзи не говорил этого раньше? Может, и нет. Не было необходимости: на их шеях красуются парные метки. — Вэй Ин — мой избранник, — подтверждает он. Вэй Ин отламывает кусочек лепёшки. Потом ещё один, и ещё, пока от неё не остаётся лишь горстка крошек, пачкающих нижние одежды. — Ты… ты уверен? — спрашивает он, не поднимая глаз. — Ты вызвал Вэнь Чао на поединок, — хмурится Лань Ванцзи. — Заявил о своих намерениях. — Только альфа может бросить вызов… — Хоть один альфа вступился за меня? Слова звучат неожиданно горько и резко, острыми лезвиями режут губы. Альфы, доблестные защитники омег. Прикрываясь его именем, готовы перерезать горло ослабевшему Вэй Ину, зато перед Вэнь Чао никто и пикнуть не осмелился. Впрочем, чего-то подобного Лань Ванцзи и ожидал. Он знает, как мало на самом деле стоят заявления альф. Доказательства он видел каждый месяц: на шее его матери красовался шрам, оставленный альфой, который пообещал защитить её, но в итоге просто запер в клетке. — Ты защитил меня, — подчёркивает он. — Как и положено избраннику. Ты сделал меня своим. А я — тебя. Это ведь так просто. Самая простая и очевидная вещь на свете: они принадлежат друг другу. Но если Вэй Ин считает, что только альфа может… Лань Ванцзи будто сносит с ног глубинным течением, и он падает, падает, тонет, грудная клетка сжимается, не давая вдохнуть. — Ты не хочешь быть моим. — Голос звучит жалко и слабо. — Нет! — восклицает Вэй Ин, подаваясь навстречу. — Хочу, Лань Чжань, хочу! — Он хватает Лань Ванцзи за руку и кладёт её себе на шею, на бугорки шрамов посреди гладкой кожи. — Я твой, я же сказал тебе. Я от своих слов не отказываюсь. Я твой навечно, — с жаром заверяет он, не давая и повода для сомнений. — Мой, — рвано выдыхает Лань Ванцзи. Вплетает пальцы в волосы Вэй Ина, тянет на себя. Тот сдавленно ахает и часто-часто моргает. — Когда мы попадём в Пристань Лотоса, я попрошу у главы Цзян твоей руки, — объявляет Лань Ванцзи, разжимая кулак. — Ты… ох. Да. — Вэй Ин торопливо собирает остатки ужина в угол халата. — Но если ты не хочешь выходить за меня, все поймут… — добавляет он, не поднимая взгляда. — Вэй Ин мой, — перебивает его Лань Ванцзи, тряхнув головой. — Ты обещал. — Обещал. И не спорю, — соглашается Вэй Ин и подаётся навстречу руке, всё ещё лежащей на его шее. Он выглядит ошарашенным и довольным одновременно. — Твой. — Ешь, — говорит ему Лань Ванцзи. Позже он притягивает Вэй Ина к себе на колени и обнимает до тех пор, пока не приходит время сна. Вэй Ин должен быть рядом — Лань Ванцзи нужно видеть метку на его шее, нужно иметь возможность прикоснуться к ней и убедиться, что она реальна.***
— Нет. Нет, нет! Не... не надо, нет… Проснувшись, Лань Ванцзи не сразу понимает, что происходит. Вэй Ин дрожит, лицо искажает гримаса, веки плотно сомкнуты… Нужно разбудить его. Он бы потряс Вэй Ина, но Вэй Ин и так трясётся в его руках. Лань Ванцзи сжимает в кулаке его волосы. Так лучше — Вэй Ину это нравится. Он распахивает глаза — так широко, что они едва не вылезают из орбит. — Лань Чжань, — всхлипывает Вэй Ин. — Я с тобой, — успокаивает его Лань Ванцзи. Бесполезно. — Лань Чжань, я… Как я мог, как я мог… — Вэй Ин пытается отползти от него, выставляет перед собой руки и смотрит на них с отвращением, будто в жизни не видел ничего омерзительнее, будто они — крысы, сдохшие у него на коленях. Лань Ванцзи обхватывает его ладони своими. — Вэй Ин. Это сон. — Сон… — потерянно повторяет Вэй Ин. — Но здесь темно. Здесь темно, и мы никогда… Я не справился, они… Он думает, они всё ещё в подземельях. Лань Ванцзи проводит пальцем по его скуле, собирая слёзы, и чертит талисман на стволе ивы. Получается криво, но он всё же вспыхивает мягким сиянием, освещая ветви деревьев вокруг и мшистый ковёр под ногами. Вэй Ин замолкает. Лань Ванцзи притягивает его к себе, и на этот раз он поддаётся. Лёжа у него на груди, Вэй Ин тихо плачет. Затем плечи его расслабляются, голова клонится ниже. Лань Ванцзи обнимает его. Наверное, так всё и будет — они будут по очереди вытаскивать друг друга из той темницы, снова, и снова, и снова, до конца своих жизней. Мысль эта наполняет его жгучей яростью. Они такого не заслужили. Такого никто не заслуживает. Какое-то время они неподвижно лежат в тишине, нарушаемой лишь звуками их дыхания. — Я помню, что пообещал не говорить о том, как ты можешь меня наказать, — начинает Вэй Ин, уткнувшись лбом ему в бок. Он спрашивает разрешения. Лань Ванцзи едва ли может ему отказать. Он молча кивает. — Я часто думаю об этом, — шёпотом продолжает Вэй Ин. — Когда вокруг слишком тихо. Или когда засыпаю. Это… помогает. Представляю, как ты сломаешь мне руку или ногу, или будешь таскать меня за волосы. Или отравишь меня и не сразу скажешь об этом. Мне… нравится эта мысль, — смущённо признаётся он, придвигаясь ещё ближе. — Моя любимая. Ты рассказываешь мне о яде в напитке, а потом гладишь меня по голове, пока я не… пока не померкнет свет перед глазами. Лань Ванцзи молчит, сосредотачиваясь на дыхании: медленный вдох и выдох. Он обязан его выслушать. — Я знаю, что это нездорово. Знаю, что ты никогда так не поступишь со мной. Но мне становится легче. Как будто так… справедливо. Как будто так было бы честно. Лань Ванцзи не может это вынести. — Вэй Ин не должен страдать. Вэй Ин закрывает глаза. — Вэй Ин не должен страдать, — повторяет Лань Ванцзи. Жестом приподнимает его голову, заставляя смотреть себе в глаза. — Это неправильно. Вэй Ин — хороший человек. Вэй Ин всхлипывает. — Я себя им не чувствую, — бормочет он едва слышно. С этим Лань Ванцзи спорить не может. Он и сам не ощущает себя хорошим человеком. За последние три дня он убил больше людей, чем за все предыдущие восемнадцать лет своей жизни. Некоторые из них уже были безоружны, когда он приказал расправиться с ними. Он не помнит их лиц и имён, и ему всё равно. Что бы подумал брат, узнав об этом? Поэтому Лань Ванцзи молчит, лишь поднимает руку, чтобы погладить Вэй Ина по голове. Лань Ванцзи не сделает ничего из того, что перечислил Вэй Ин. Ничего — кроме этого. — Нравится, — тянет Вэй Ин, снова прикрывая глаза. — Спи, — отвечает Лань Ванцзи. Волосы Вэй Ина сейчас грязные и спутанные — их всё равно приятно касаться. Однажды Лань Ванцзи расчешет их. Однажды.***
Утром Вэнь Цин наконец разрешает им встать на мечи. Полёт до Пристани Лотоса занимает не больше шичэня, а затем всё вокруг погружается в хаос: зовут главу и лекарей, кто-то пытается взять Вэнь Цин под стражу, другие ученики их останавливают… Кое с чем нужно разобраться как можно быстрее. Цзян Ваньинь кратко рассказывает, что побочная ветвь клана Вэнь перешла под покровительство Юньмэн Цзян и движется к Пристани Лотоса — к ним нужно отправить отряд. Палочку времени спустя две дюжины адептов поднимаются в воздух и исчезают в направлении горы Дафань. Объясняют и то, как это вышло: Вэнь Чао попытался убить присланных в Цишань наследников, но эта участь постигла его самого. Остальные же ордена, возможно, захотят сообща выступить против Вэнь Жоханя. Госпожа Юй сужает глаза. — Ты навлёк на нас беду, — шипит она на Вэй Ина. — Из-за тебя они вот-вот явятся к нам на порог… — При всём уважении, — перебивает её Вэнь Цин и вежливо кланяется. — Не думаю, что «вот-вот». Исполнение большей части своих приказов Вэнь Жохань поручает четверым из своих приближенных. Трое из них погибли в пещере Муси, а Вэнь Сюй сейчас в Цинхэ. Мы успеем укрепить оборону Юньмэна. Или встретить их в Цишане. За её словами следует новый шквал распоряжений: выстроить защитные заклинания, запастись всем необходимым, вызвать отсутствующих в резиденции адептов… Шичэнь спустя поток неотложных дел наконец иссякает, и Лань Ванцзи решает, что время пришло. — Глава Цзян. Прошу у вас разрешения на брак с Вэй Ином, — произносит он, опустившись на колени у Лотосового трона, и склоняется в почтительном поклоне. Повисает мёртвая тишина. Никто из присутствующих не интересовался, зачем Лань Ванцзи прибыл в Пристань Лотоса вместе с адептами Цзян, но какие бы версии они ни строили, ответ явно их огорошил. Цзян Фэнмянь поворачивается к Вэй Ину, но даже не успевает окликнуть его по имени: Вэй Ин опускается на колени рядом с Лань Ванцзи. — Дядя Цзян, разрешите. Молчание. — А-Сянь, ты правда этого хочешь? — наконец спрашивает Цзян Фэнмянь. — Очень хочу, дядя Цзян. Лань Ванцзи не смотрит на них, уставившись в пол Зала познания меча. И всё же безошибочно узнаёт голос госпожи Юй: — Это должны решать главы ваших орденов. Где глава Лань? Что он обо всём этом думает? Лань Ванцзи поднимает голову. Ему не нравится тон, которым она это сказала. — Когда орден Вэнь напал на Облачные Глубины, моему брату удалось сбежать. Я не знаю, где он. — Значит, подождём его возвращения, — отрезает она. — Глава Цзян, госпожа Юй. — В который раз Лань Ванцзи благодарит богов за лицо, не выдающее его чувств. — Это не терпит отлагательств. Мой брат бы не захотел, чтобы мы… Госпожа Юй смеётся — будто свистит в воздухе кинжал. — Так я и знала, — скалится она, нарезая вокруг Вэй Ина круги. — Заделал внебрачное дитя, значит. Как ещё кто-то вроде тебя смог бы получить в супруги Второго Нефрита… — Госпожа Юй! — восклицает Лань Ванцзи, поднимаясь на ноги. Ладонь ложится на рукоять Бичэня. У побледневшего Вэй Ина вид такой, будто она его ударила. — Он не… Я не… — Всё было не так! — приходит им на выручку Цзян Ваньинь, вставая между Вэй Ином и матерью. — Эти Вэни, они… они принудили… Теперь бледнеет и Цзян Фэнмянь. Встав с трона, он подходит к Лань Ванцзи. — Второй молодой господин Лань, они… они что… — мямлит он с вытянувшимся лицом. Даже не может произнести этого вслух. Пусть Лань Ванцзи за него распишет, как именно над ним надругались. Трус. Эти люди не заслуживают правды. Лань Ванцзи скажет лишь то, что необходимо, чтобы Вэй Ин стал его супругом. Потом они всё узнают, конечно. Но он не удостоит их рассказа от первого лица. — Попытались. Но Вэй Ин защитил меня, сделав своим. — Он оттягивает ворот, демонстрируя метку. — У всех на глазах. — Вот как, — произносит Цзян Фэнмянь и замолкает, не зная, куда себя деть. Так и стоит посреди зала, неловко стискивая меч. Как отвратительно, что Лань Ванцзи должен упрашивать его и его злобную жену разрешить ему сочетаться браком с человеком, который и так ему принадлежит. Будто бы их мнение может отнять у него Вэй Ина. Затянувшуюся паузу прерывает госпожа Юй. — Вэй Усянь. Молодец. — Лицо её кривится, словно ей больно произносить эти слова. Никто не двигается: все просто смотрят на неё, открыв рты. Не дождавшись реакции, она фыркает и разворачивается к Цзян Фэнмяню. — Ну? — требовательно спрашивает она. — Чего ты ждёшь? Думаешь, к нему кто-нибудь получше посватается? Вздрогнув, её муж неглубоко кланяется Лань Ванцзи. — Нам нужно готовиться к войне. Мы не сможем позволить себе свадьбу, достойную второго молодого господина Лань. — Достойная меня свадьба — это свадьба с Вэй Ином.***
Свадьбу играют через два дня. Красные одежды на них с чужого плеча, Вэй Ин разливает чай перед наскоро сделанными табличками родителей Лань Ванцзи. Они не обмениваются подарками — у Лань Ванцзи ничего нет. Из гостей — лишь адепты Юньмэн Цзян, и атмосфера далека от праздничной: ни игр, ни шуток. В комнаты Вэй Ина их провожают ученики, выстроившиеся в ряд, чтобы поздравить своего да-шисюна и его супруга. Они тоже ведут себя на удивление скромно: некоторые из них даже глаз не поднимают. У дверей спальни их встречает Вэнь Цин, сменившая одежды Цишань Вэнь на фиолетовые, богато украшенный гуань — на простой деревянный гребень. — Берегите друг друга, — строго наказывает она, а в глазах у неё стоят непролитые слёзы. Вэй Ин обхватывает её ладони и целует пальцы. — Обязательно, сестрица Цин. Обязательно. Закрыв дверь, Вэй Ин запускает заклинание на ручке. — Чтобы никто ничего не услышал. И они просто. Стоят. Как глупо. Что такого в брачной ночи, когда их связал обряд куда более мрачный и древний. Лань Ванцзи чувствует, как тошнота подкатывает к горлу. Всем известно, чего ждут от омеги после свадьбы. — Я не хочу… проникновения, — наконец произносит он. Вэй Ин не выглядит ни удивлённым, ни разочарованным. Он не спрашивает «вообще никогда?», или «что ты будешь делать в течку?», или «а как же дети?» Он просто кивает. — Я подумал, ты мог бы… Ну. Меня. — Щёки его отчаянно краснеют. — Если хочешь. Хочешь? К этому моменту Лань Ванцзи отлично осведомлён, что у Вэй Ина между ног. — Но у тебя нет… Вэй Ин моргает, затем его лицо озаряется пониманием. — А! Н-ну да. Этого и правда нет. Но можно и… — О. — Лань Ванцзи, в конце концов, не настолько несведущ. — И я… подготовился. Вдруг бы ты захотел… — Подготовился, — повторяет Лань Ванцзи. Об этом у него есть только общее представление — он понятия не имеет, что включает в себя эта «подготовка». Вэй Ин изучает его лицо, затем берёт за руку и подводит к драпированной красным кровати. Усаживает на постель и забирается ему на колени, подхватывая одежды. Лань Ванцзи видит его голые ноги — Вэй Ин не надел штаны. Руки сами сжимаются у него на поясе. Лань Ванцзи не помнит, как клал их туда. Вэй Ин обхватывает одну из его ладоней и ведёт себе за спину и ниже, под одежды, а там… — Подготовился, — выдыхает Вэй Ин. Рука Лань Ванцзи нащупывает каменный выступ, упирающийся во влажное, расслабленное отверстие. — Можешь просто вытащить её и… занять её место, — продолжает Вэй Ин, изо всех сил стараясь говорить ровно. И не ёрзать. Лань Ванцзи вплетает пальцы второй руки в его волосы, притягивает Вэй Ина к себе и жадно целует. — Ты этого хочешь? — спрашивает он низким голосом. Ему бы и в голову не пришло заняться со своим супругом чем-то подобным, но… теперь захотелось. Так тоже правильно. — Хочу, — шепчет Вэй Ин. Глаза его потемнели от удовольствия. Лань Ванцзи не собирается ему потакать — пока что. Он возвращает руки на пояс его одежд. — Лань Чжань! — возмущается Вэй Ин, выворачиваясь. — Мой избранник хорош собой, — напоминает ему Лань Чжань. — Мне нравится смотреть на него. — Л-ладно, — бормочет Вэй Ин, глядя вниз. Он послушно поднимает и опускает руки, позволяя стянуть с себя верхние слои. Они падают на пол неряшливой кучей, и Лань Ванцзи распахивает тонкие нижние одежды, обнажая его грудь. Но когда он протягивает руку к наполовину вставшему члену Вэн Ина, тот отшатывается, неловко прикрывая пах руками. — Нет, Лань Чжань, не нужно. Не трогай его, он… грязный. Перед свадьбой она оба тщательно вымылись — даже умаслились и надушились. Тело Вэй Ина абсолютно чистое, если не считать блеска вспотевших ключиц. Лань Ванцзи охватывает плохое предчувствие. — Вэй Ин. Его избранник слегка разворачивается, одёргивает край одежды. Дыхание у него неровное и слишком быстрое, глаза бегают из стороны в сторону — Вэй Ин изо всех сил избегает его взгляда. — Просто… просто не трогай его, — выдавливает он голосом, так непохожим на его обычный уверенный тон. — Забудь, что он вообще у меня есть, притворись, что не видишь… Лань Ванцзи не понимает, что происходит. — Почему? — Потому что он отвратителен, — говорит Вэй Ин, и его слова выбивают воздух из лёгких. Вэй Ин сползает с его коленей, перелезает на кровать и разворачивается. — Тебе не стоит касаться меня там. Но я… всё ещё хотел бы, чтобы ты взял меня… если пожелаешь. Дрожащей рукой Лань Ванцзи ловит его за запястье. — В тебе нет ничего отвратительного, — настаивает он с жаром, граничащим с яростью. — Лань Чжань, пожалуйста… — молит Вэй Ин, разводя колени. Он — самое прекрасное, что Лань Ванцзи когда-либо видел. Лань Ванцзи отворачивается. Под кожей зудит. Грязь вэньских подземелий пятнала его на протяжении четырёх дней, путалась в волосах, забивалась под ногти. Только в Пристани Лотоса ему удалось наконец смыть её с тела. Удалось ли — или она так никогда и не сойдёт полностью? — Если ты отвратителен, — произносит он, ощущая себя больным и избитым. — Значит, я тоже. — Что? Нет! — Вэй Ин тут же сгребает его в охапку, целует макушку, трясущимися руками убирает упавшие на лицо пряди. — Нет, Лань Чжань, что за глупости, ты идеален, это я… Я — другое дело. Я причинил тебе боль. — Неправда. Он вытащит Вэй Ина из подземелий — столько раз, сколько потребуется. Вэй Ин беспомощно смотрит на него. — Лань Чжань… — возражает он с лихорадочным блеском в глазах. — Те, кто причинил мне боль, сейчас мертвы. Ты вступился за меня. Защитил меня. — Вэй Ин мотает головой, но Лань Ванцзи заставит его прислушаться. — Вэй Ин. Не тебе решать, кто и когда навредил мне. Вэй Ин не двигается. Постепенно он успокаивается, из его черт исчезает странная уязвимость, из-за которой он кажется таким юным. Теперь он выглядит старше — выглядит так, будто вернулся в настоящее, вырвался из лабиринта своего разума. — Ты прав, — наконец отвечает он, встречаясь с Лань Ванцзи взглядом. — Всё верно. Прости меня. — Не извиняйся. Он бережно укладывает Вэй Ина на спину и ложится рядом. Какая немыслимая роскошь: лежать с ним в одной постели, видеть его лицо в ярком свете фонариков; узнать его чуть лучше. — Раньше тебе нравилось, когда я к тебе прикасался, — осторожно напоминает Лань Ванцзи. И холодеет от ужаса: Вэй Ин мог соврать, притвориться… — Нравилось, — тут же соглашается Вэй Ин, и облегчение накрывает Лань Ванцзи с головой. — Просто… — Он задумчиво смотрит перед собой, подцепив пальцами ворот одежд Лань Ванцзи. — Просто сегодня накатило. И раньше такое тоже бывало — сразу после того, как я… В общем, оно приходит и уходит, — заканчивает Вэй Ин, пожимая плечами. Звучит правдоподобно. Лань Ванцзи знакомо это ощущение: ослепительная злость, от которой хочется убивать, вздымается внутри и опадает. Такое не предусмотришь. Но он попытается. — Скажи, если снова накроет. — Я не хочу, чтобы тебе было противно, — протестует Вэй Ин. — Не будет. — Теперь Лань Ванцзи понимает, в чём дело. Он окидывает взглядом тело своего супруга, раскинувшегося на алых простынях, всё ещё наполовину прикрытого алыми же нижними одеждами. Эти цвета будто подсвечивают золотистую кожу Вэй Ина, отбрасывают рыжеватые блики на волосы. Лань Ванцзи рассматривает его худые колени, сильные бёдра, грудь — рёбра, пожалуй, всё ещё слишком заметны, — изящный изгиб его шеи, где красуется оставленная Лань Ванцзи метка. Корочки постепенно отсыхают, обнажая свежие розовые шрамы. Лань Ванцзи кладёт руку на опавший член Вэй Ина. — Лань Чжань… — теряется Вэй Ин, распахивая глаза. — Это тоже принадлежит мне, — твёрдо говорит Лань Ванцзи. — А у меня нет ничего отвратительного. — Это… — Взгляд Вэй Ина слегка помутился, но выражение лица спокойно. Он выглядит расслабленным и открытым. — Так и есть. Ты снова прав. — Угу, — соглашается Лань Ванцзи, лаская его. — И он довольно… милый. — Как и всё небольшое, нежное и беззащитное. Плоть Вэй Ина приятно ощущается под рукой, крепнет и набухает от прикосновений. — Знает, кто его хозяин, — одобрительно тянет Лань Ванцзи. Вэй Ин давится воздухом, распахивая глаза ещё шире. Его член встаёт окончательно, упираясь в ладонь довольного Лань Ванцзи. Он наклоняется, снова целуя супруга. Вэй Ин с готовностью приоткрывает губы. — Вэй Ин принадлежит мне полностью, — шепчет Лань Ванци, отстраняясь и поглаживая твёрдый, пульсирующий член. — Тебе, — подтверждает Вэй Ин, проводя по его щеке кончиками пальцев. — Докажи мне? — И разводит ноги. Лань Ванцзи берёт его — в чистой, хорошо освещённой спальне, тишину которой нарушают лишь стоны Вэй Ина и его собственное рваное дыхание, шорох шёлкового белья и влажные звуки их единения. Вэй Ин не сдерживается, непрестанно умоляя о большем. Его рука лежит на шее Лань Ванцзи, точно поверх метки. Вэй Ин покрыт следами их страсти, укусами, семенем Лань Ванцзи, и это самое прекрасное зрелище на свете. Когда он встаёт за тазом для умывания, семя течёт по его бёдрам, и Лань Ванцзи просто не может выпустить его из постели — он притягивает его к себе, и они трутся друг о друга, страстно и неуклюже, пока оба не изливаются снова, и теперь на Вэй Ине ещё больше семени — Лань Ванцзи и своего собственного. После Вэй Ин обтирает их, тушит лампы — не все, чтобы не остаться в полной темноте, — убирает их многочисленные украшения и залезает обратно, накрывая их обоих одеялом. Они лежат, прижавшись друг к другу, переплетаясь руками и ногами. — Защитить Вэнь Цин и её семью, — перечисляет Вэй Ин. — Угу. — Убить остальных Вэней. Лань Ванцзи кивает. — Уничтожить Тёмное Железо. — Да. Им не нужно клясться друг другу в верности. Их клятвы другие. Несколько мгновений Вэй Ин игриво теребит его за палец. — Лань Чжань… у меня есть один из кусков. Лань Ванцзи не удивлён. Сейчас ему кажется, что он знал это и раньше. — Меч. — Ага. — Вэй Ин встречается с ним взглядом, в котором беспокойство мешается с решительностью. — Возможно, нам придётся им воспользоваться. Когда-то эта мысль показалась бы Лань Ванцзи чудовищной. Невозможной. — Будем делать, что потребуется. Это всё, что имеет значение. — Да, — соглашается Вэй Ин, придвигаясь ещё ближе. — То, что потребуется.