эгоизм

4 раза, когда серёжа хотел, но не смог проявить эгоизм по отношению к арсению

уйти

— я нихуя не хочу, — ноет серёжа. — я нихуя не хочу, я нихуя не хочу делать, я нихуя не хочу больше всех остальны-ы-ых.  — серег, еще два. давай еще два и спать. — мне похуй. — серег. — просто до слез.  — ну серый.  — отъебитесь.  арсений вздыхает, тянется затекшими длинными конечностями в разные стороны. — экзамен завтра, а у нас ничего нет. я тебя прошу, давай еще парочку. вот, хотя бы рогозовые.  — отсоси, потом проси. — хм. движениям арсения могут позавидовать большие хищные кошки: будто перетекая с ноги на ногу, он пересекает комнату, опускается на пол у сережиных ног. — бля, арс? смятение у него на лице наблюдать забавно. арсений кладет ладонь ему на колено, отодвигает в сторону. нет, ну правда, картина: плотно сжатые губы, нахмуренные брови.  когда арс подается вперед лицом, задевая щекой край свободных шорт, сережа, наконец, реагирует: буквально подлетает над своей кроватью, толкает арсения ладонями и резко сводит бедра вместе.  — придурок! арсений хохочет, сидя на полу.  — а че ты?  — приколист хуев, — возмущенно выплевывает серёжа, глядя куда-то в сторону.  — да что такого-то? ты сказал - я сделал.  — я не… я… ой, да в жопу иди! — сережа ругается, красноречиво выставлет средний палец прямо арсению в лицо и вылетает из комнаты.  в голове только крутится вопрос: «а что я сделал?».  неужели так сильно обиделся? да ну и ладно. кушать захочет - вернется.  но как-то непонятно это и невесело теперь. и билеты доучивать не хочется, те самые два штуки.  ну что это такое? арсений садится на кровать, складывает руки на коленях. через минуту достает из кармана телефон и набирает серегу, ждет гудки. — че надо? — слышно из трубки ворчливый голос, но он хотя бы взял! — серега, ну ты обиделся, что ли? куда ты рванул?  — нахуй иди, — не злобно, больше тихо и растерянно. через трубку кроме сережиного гулкого в пустом ночном коридоре общаги голоса слышно еще шаги.  — давай вместе. где ты? возвращайся. у нас еще на злакоцветных конь не валялся. не то, чтобы я был пиздец ботаник, но… — арс, завтра на экзамене увидимся.  — чего? — я погуляю.  — ты дурак, что ли? куда ты в ночь? — арсений вскакивает на ноги, глазами уже ищет носки и приличные штаны, чтобы выскочить следом. серега не одет, на улице холодина. — раздетый! серый, я пошутил, ну. ну да, неудачно было. чего ты так взвился?  шаги в трубке стихают, слышно только громкое обиженное сопение.  — не ходи на улицу, — просит арс, тоже остановившись на месте, даже пошевелиться боится. как будто животное бешеное успокаивает. — или хотя бы вернись и оденься. там дубак, а ты в шортах и майке. — ты че шастаешь, а? идти хочешь, так вали, нехер тут мяться, — второй голос в трубке, скрипучий и неприятный, точно принадлежит коменде варваре петровне. в своей будке у входа в общагу она похожа на отслужившую свое сторожевую собаку, которой и осталось теперь, что на голубей лаять, да на проезжающие мимо машины. — только учти, обратно захочешь, я тебя не пущу!  — и вам доброй ночи, варвара петровна, — ровно и спокойно говорит серёжа, отвернувшись от микрофона. — я попить просто вышел, не переживайте. арсений выдыхает медленно.  на том конце провода завершают звонок.  только серёжа не приходит через три минуты, которые, по подсчетам, нужны, чтобы дойти от входа до комнаты. и через пять нет. и через семь.  все это время сидевший неподвижно на сережиной койке арс чувствует, что у него замерзли ноги, накрывает их одеялом.  если не считать, что серёжа неприлично долго не возвращается, у арсения есть время отрефлексировать ситуацию и подвести итоги: больше с ним гейские шутки не шутим.  хотя неясно, почему. за два года таких проблем ни разу не было. пару раз они вообще на одной кровати спали. и один раз, между прочим, из-за того, что у серегиной койки ножка подломилась. арсений тогда великодушно пустил его на свою полуторку вальтом. казалось бы, куда уж ближе… хлопает дверь в комнату. у сережи мокрые волосы и хмурое-хмурое выражение лица.  — серёжа…  — съеби с моей кровати. я спать хочу.  — я тебе лежанку грею. — да бля. вали. — серег, ну прости. я не думал, что гейская шутка тебя так обидит. больше не буду.  серёжа глубоко вздыхает и молча стягивает с арсения одеяло, приглашая его свалить с мягкой кровати на холодный пол. с мокрого хвостика на футболку капает вода.  — нормально все. шуруй. я просто устал.  — понял.  арсений уступает чужое место владельцу, смотрит со своего через комнату, как серёжа гнездится под одеялом.  — гаси свет. — а злакоцветные? там заебов, как в кукурузном початке зерен.  — сам ты початок кукурузный. спи. завтра что-нибудь придумаем. 

оставить

— толик! толик! кто у нас такой хороший мальчик? — сюсюкает тоха, играясь с крайне миловидной собакой. он и сам на нее похож: кудрявый, светленький такой весь, разве что в размерах как двадцать собак, поставленных друг на друга.  — одинаковые, скажи? — на диван подсаживается ира. это ее пёс, но тоху, кажется, он любит больше всех, даже больше, чем ее.  — скажу. одно лицо. и натура щенячья одна, — блаженно щурясь, отвечает арсений и в очередной раз глотает алкоголь из банки. какой-то дешевый, но ядреный коктейль из спирта и сладкой водички неплохо так расслабляет - самое оно для студенческой вписки под яндекс волну по треку «мальчик бабл гам». кто-то даже притащил на хату портативный стробоскоп, и это реально прикол. — а это кто у тебя, кстати? — где? — ну, толик. какая порода?  — а. мальтипу. это знаешь, взяли той-пуделя, мальтийскую болонку, перемешали, и из двух милых комочков шерсти получился один СУПЕРмилый.  — он же дорогой ужасно? — мне родители подарили, — ира пожимает плечами, и по ней видно, что собака, а еще все дорогие вещи, которые у нее есть - это не для понтов. для нее apple watch, припаркованная под окнами бэха и собака за сто тысяч - это просто личный комфорт. мягкова нравится арсению: она спокойная, уравновешенная и строгая, какой и должна быть староста, и при этом не душнила конченная. не то, чтобы они близко общались, но впечатление о ней только положительное. — а у тебя есть собака?  — я же в общаге живу, нам нельзя. но у меня серега есть. хотя он, скорее, кошка. кот. знаешь, черный такой, лощеный, довольный… он даже любит, когда его по голове гладят.  ира смеется и касается его плеча. — чего ты? — непонимающе хлопает глазами арс и впервые ощущает алкогольное головокружение.  — так ты кошатник. нужно подумать несколько секунд, чтобы уловить связь, и все равно что-то маленькое ускользает от понимания. — как будто ты меня уличила в чем-то… о. — мимолетный взгляд поверх комнаты, и в дальнем углу он замечает как раз объект обсуждения. серега копошится в телефоне, одетый во все серое и супернезаметное, но арс его везде увидит, везде найдет. что он тут делает? — а говорил, что не пойдет. серый! арсений машет рукой в попытке привлечь внимание. это получается: серега слышит, машет в ответ, но подходить не спешит, снова утыкаясь в экран. что у него там такое важное в телефоне?  — подожди минутку, я сейчас, — поднимаясь с диванчика, арс чувствует, как его немного ведет. он садится прямо на пол рядом с креслом, головой прислоняется к сережиным коленям. — ты же не планировал почтить нашу недостойную пьяную публику своим блистательным присутствием? — передумал, — пожимает плечами серега, непрерывно что-то печатая.  — почему? — без объяснения причин. захотел.  — это тупо - приходить на вечеринку и всё время чатиться с кем-то, — немного обижается арсений, но не смертельно. скорее, просто из вредности дует губы. с другой стороны, ему было бы гораздо приятнее, если бы серега изначально согласился прийти, а не проник инкогнито и сидел букой. — с кем ты? ты что, мне изменяешь? наконец-то! серёжа блокирует телефон, даже скидывает его в карман. наконец-то его внимание принадлежит арсу. прям целиком и полностью, настолько, что под его прямым, строгим взглядом сверху вниз немного пьяной сущности арсения становится как-то даже неуютно. — изменяешь, да? — никогда не сдавайся, позорься до конца. — с другими друзьями там общаешься, а я сижу тут, пока ты с другими друзьями там общаешься. а я сижу. тут. и все.  — ебанулся? — чересчур спокойно отзывается серега, а арсению… ну, стыдновато.  — пьяный, — признается он спустя несколько секунд молчания. — вижу. но не совсем же в ноль.  — извини. я просто… — арс, ты же расслабиться сюда пришел? расслабляйся. на меня не обращай внимания. нагуляешься - в общагу поедем. я на машине. — откуда у тебя машина? — каршеринг.  — я бы и на такси доехал…  — я знаю.  в голове крутится мутная мысль о том, что серега приехал ради него. чтобы его, пьяного, забрать потом, чтобы не как в прошлый раз, когда ему пришлось спать на лавке под дверью в общагу.  — нас не пустят.  — пустят, я договорился с варварой петровной.  — зачем? я мог бы остаться здесь с ночевкой.  — как зовут хозяина квартиры? неожиданный вопрос ставит арса в тупик.  — я не знаю. — ты уверен, что им здесь можно доверять? — … ты преувеличиваешь. здесь ира. и тоха.  — иру к десяти родители дома ждут, ты же знаешь. тоха тоже свалит скоро, им с димкой презу защищать завтра. — а зачем ты… вот это вот всё?  — потому что ты, дубина, опять будешь жопу на лавке морозить. и это в лучшем случае.  — серег… — че?  — езжай домой. все нормально будет, — арсению неловко. и перед серегой, и перед остальными, хотя остальным, очевидно, на них плевать. а сереге, видимо, совсем не плевать.  — арс, я тебе не мешаю развлекаться. говорю же: нагуляешься - тогда поедем.  — ты как будто мой парень. ну, знаешь, пьяного меня забираешь с тусовок, следишь, контролируешь.  — не неси хуйню, — внезапно огрызается серега. — тебе так не нравится, что я тут? — нет, я наоборот очень рад. — очень рад наоборот - это пиздец как расстроен. арсений поднимает на него мутный взгляд, мол, серьезно? докопался до слов?  — ты же понимаешь, о чем я говорю, просто придуриваешься.  — иди уже, — цокает языком серега и подталкивает его рукой. там уже разливают новый круг, и арс действительно поднимается на ноги.  — серёж. — м? — спасибо. ты настоящий друг.  — не за что.

обидеться

— ты же придешь? — спрашивает арсений с надеждой в голосе. первый спектакль студенческого театра для него как первый поцелуй, как первый секс, и он волнуется невероятно. серёжа же не может не прийти?  — я занят сегодня, прости, — отстраненно говорит он, залипая, наверняка, на очередную жопу в ленте. арсений сникает.  — все еще обижаешься?  — нет, — он пожимает плечами и ставит лайк двойным тапом по экрану. — просто занят.  — ты мне нужен. там. я без тебя не смогу сосредоточиться.  серёжа отрывается от сочных картинок, смотрит долго, строго, задумчиво. у него тяжелый взгляд, и арсений принимает максимально жалкий вид. да, он поступил, как мудила, и он это понимает, но ведь серёжа должен войти в положение. — пиздишь. ты прекрасно справляешься без меня. в принятии решений, например. — я же не знал, что тебя это так заденет! ты послал меня нахуй, я и ушел. получается, в указанном направлении.  — а ты меня видишь вообще? я существую? — всё так же спокойно отзывается серега, машет ладонью перед его лицом. — что? — был всего один человек, который послал другого нахуй. и это ты послал меня, арс. не я - тебя. ты - меня. — сереж! — арс.  — серёж, ну прости меня. я не должен был так поступать.  — ты же мог мне сказать хотя бы, что в другую группу уйдешь. я от сапра вчера узнал, что ты теперь с ними работаешь.  — я думал, ты не хочешь, чтобы я… ну. с тобой это всё делал. ты злился, вот я и решил свалить.  — не строй из себя жертву! я злился, потому что ты все время на своих репетициях пропадал или где там еще, и не сделал ту часть, которую пообещал мне. но я не… все, — внезапно градус накала спадает, и серёжа снова превращается в ледышку.  — нет, не все. серёж, я был неправ. я каюсь. — я тебя прощаю. но сегодня я занят, я встречаюсь с девушкой. у меня не будет времени. что-то болезненно-отвратительное селится в груди. арсений понимает, каково это: когда тебе предпочитают других.  — когда у тебя будет время? давай доделаем тот проект. я отыграю спектакль, и целую неделю у нас не будет собраний и репетиций. давай?  — ты работаешь с шастом, лехой и позом, — напоминает сережа. — я уже нашел себе команду, не переживай.  — кого это? — арс, какая разница?  — нет, скажи, кого. серёжа поджимает губы. — илью и надю. они меня позвали к себе, когда узнали, что ты съебался. все? это вся информация, которая тебе была нужна? во рту кисло, и горько, и гадливо. почему арс вообще так поступил? серёга ведь был прав, репетиции репетициями, но если подвязался в пару - выполняй. они тогда знатно пособачились, а потом тоха так удобно подвернулся, что арс без зазрения совести попросился к ним в компанию. если бы знал тогда, чем закончится, сам послал бы себя нахуй.  — да. прости, пожалуйста, я правда тогда был неправ.  — прощаю, — сухо отвечает серёжа и снова утыкается в телефон, что-то активно печатая. комментарии под очередной модельной жопой, наверное.  спектакль уже через три часа, и настрой абсолютно нулевой.  не то, чтобы это было квантовой физикой: понимать, чего ждет от тебя твой лучший на свете и единственный настоящий друг и не подводить его, но арсений раз за разом ошибается, будто руководствуясь знаменитым «ваши ожидания - это ваши проблемы». и казалось бы, все, что арсений должен, указано в налоговом кодексе, все, чего не должен - в уголовном, но в дружбе это так не работает. неписанные законы жизни, и арсений в них самый злостный правонарушитель. ему стыдно, больно, обидно. сережка не придет.  не забыть бы слова при выходе на сцену. она маленькая, скромная - одним словом, студенческая, но для арсения это важно. незамысловатый грим, костюм, арс все делает самостоятельно - уровень не тот, чтобы были еще гримеры и костюмеры, но зато нашли световиков и звук. уже приятно, уже лучше, чем просто играть дома перед зеркалом, когда из зрителей - только ты сам. он выходит в первом действии, стараясь не смотреть в полупустой зал. сосредоточенный и уверенный, или просто кажется таким; играет и смеется театрально, как положено по сценарию: все отработано на треклятых репетициях сотни раз. всего одного взгляда в аудиторию хватает, чтобы сердце сбило свой ритм, а губы всего на секунду расползлись в совершенно неуместной и непрофессиональной улыбке.  сережка пришел.  сидит весь такой на третьем ряду ближе к выходу, держит в руках цветы: букетик небольшой. в рубашке. серега в белой рубашке и наверняка в джинсах и кедах своих, и от этого хочется хихикать глупо, и в груди тепло.  все мысли пролетают в голове за секунду, после чего арс снова возвращается к сцене, но внутри теперь не бессмысленное проговаривание еще не сказанных реплик. он играет для зрителей. зрителя.  и когда в конце спектакля серёжа подходит к сцене, чтобы отдать ему - ему! - цветы, арс не знает, что ему сказать. вокруг смеются: все же, они не в настоящем театре, а в актовом зале института, и что зрители, что актеры - это их знакомые, и такие же студенты, и цветы (не за маленькие деньги, между прочим, купленные) за самодеятельность дарить не то, чтобы принято. то, что серёжа это сделал, больше похоже не на традицию, а на художественную акцию: «смотри, я пришел. я тебя, мудака, простил, я твой лучший друг».  арсений вместе с остальными актерами кланяется по-театральному с букетиком в руках, а потом резво спрыгивает со сцены и обнимает серёжу сильно-сильно. — спасибо, спасибо, спасибо. серега, я тебя так люблю, ты просто лучший.  серёжа обнимает его молча, чихает в плечо, и арсений смеется.  — отвратительно играешь. деревно бревянное. — бревно деревянное. — да. просто ужас. кто тебя на сцену выпустил? арсений закусывает губу. — серёж.  — я шучу. все наоборот. — я знаю. я не про это. сергуль, я… — пацаны, блин, ну хорош обжиматься, люди смотрят, — диман, который был здесь ради наверняка ради клавы - и все это знают, кажется, кроме самой клавы - появляется неожиданно. серега отпрыгивает назад, как испуганный кот от огурца. тепло его тела исчезает, и моментально становится прохладно.  — а чего? — улыбается ему арс, но по виду больше скалится. — ты иди к нам обниматься тоже. тебе, наверное, не хватает. о неудачах масленникова на любовном фронте знают все. он младше них на курс, но при этом активно принимает участие во всех затеях студсовета, поэтому арсений его знает хорошо. он танцор еще. а еще кто-то ему когда-то говорил, что у масленникова с девчонками не клеится, потому что на самом деле он из латентных, но арсений особо в это не верит. может, девчонки просто не выдерживают его туповатого чувства юмора.  — арс, — серега прочищает горло, пожимает диме руку.  — что?  — напряженный ты какой-то, арсюх, — дима жмет руку арсению, улыбается ему всеми зубами и уж слишком по-дружески обнимает сережу за плечо, как будто они уже тысячу лет приятели.  арсению эта сцена неясным образом поперек горла.  — нет-нет, все в порядке. мы просто с серегой чуть-чуть спешим.  — куда? — поднимает брови серега, и арс кидает на него многозначительный взгляд.  — ну, на тусовку. я же тебе говорил, после спектакля мы все собираемся в «бродячей собаке» отпраздновать.  — я не говорил, что я пойду, арс, — внезапно твердо отвечает серёжа. он, вообще-то, прав, ведь про тусовку арсений ему ничего не говорил, и то, что он вообще пришел - это акция благородства. арсений даже этого не заслужил.  — тусовка? почему я об этом не знаю? — оживляется масленников, и арсению хочется накрыть лицо ладонью. о, нет. — ты собираешься туда пойти?  дима гораздо выше сережи, поэтому ему приходится поднять голову, чтобы это спросить. то, как масленников улыбается ему, просто выводит из себя. — ну да. почему бы и нет? — хорошо. ладно.  что это, блять, такое было, арсений думает целый вечер. он пьет бутылку за бутылкой, но не может опьянеть, глядя, как дима, серега и сударь оживленно рубятся в карты. а он здесь. один.  — арс, блять, ты слушаешь? — тоха трясет его за плечо, и инстинктивно одергивает руку. — че такое? а вот хуй знает, че такое. вокруг куча людей разной степени угашенности: поз с катей танцуют, леха самозабвенно втыкает в узоры, а тоха ему самому вот уже полчаса пытается что-то рассказать, но арсений не здесь. арсений там, с второкурсниками за столом, где смеется серёжа, а дима смотрит на него долго-долго и улыбается.  это неправильно. 

переехать

за дверью в лаборантскую слышны какие-то непонятные шорохи и звуки, хотя пара уже давным-давно закончилась. он сам сходил поссать и вернулся в аудиторию, чтобы подождать серегу, но сереги в пределах видимости не оказалось. че он там делает в лаборантской?  — серега! — он с размаху открывает дверь и застывает на месте. картина перед глазами заставляет усомниться в том, что он хоть когда-нибудь, хоть немного знал своего лучшего друга. — что за нахер? серега в лаборантской не один. вместе с ним дима масленников. и все бы ничего, арсений преодолел бы до зубовного скрежета неприятные, ревностные ощущения внутри, но дима прижимает серёжу к столу, обнимает за талию и целует, нависая над ним, заставляя прогибаться в спине.  и сережа не протестует. наоборот, обнимает за шею и пальцами гладит его затылок.  это длится буквально мгновение, пока арсений входит в микроскопошную, а потом эти двое отлипают друг от друга, панически пытаясь поправить футболки и прически.  — арс, я… я же говорил тебе не ждать, идти в общагу… мы тут… — я видел, что вы тут, — он переводит взгляд и видит наглую, ухмыляющуюся рожу масленникова. вот сука… — какие-то проблемы? — спрашивает он, и это нарочитое бахвальство - явный блеф. он прекрасно знает, что арсению ничего не стоит распиздеть всему институту… о чем? о том, что дима масленников сосался в лаборантской с парнем, и он сам это видел? а парень кто? конечно, серёжа матвиенко, самый большой любитель женщин и по совместительству его лучший друг.  — замолчи! — бросает ему серёжа и выталкивает арсения из лаборантской. — арс, пожалуйста… — серег, а я, оказывается, много о тебе не знал. — тише, я прошу тебя. арсений, пожалуйста, мы ведь друзья? — а ты уверен? мы разве друзья, если я столького о тебе не знаю? взгляд у сереги отчаянный, болезненный. он хватает арса за руки. шок и злость уступают место неясному и неприятному волнению. — не рассказывай никому. пожалуйста, не рассказывай. я… это нельзя, понимаешь? черт, арс, я все, что угодно сделаю. хочешь, буду за тебя контрольные все делать? я съеду из комнаты, если ты скажешь. все, что угодно.  — чего? так, — арс мотает головой. звучит так, как будто сережа считает его конченным ублюдком, готовым всем рассказать про то, что серёжа… нет, ну про масленникова он был готов распиздеть. но ведь серега… — ты приходи в общагу. поговорим обо всем, ладно? — я… арс. арсений, все не так, правда… — приходи, — он мягко отнимает руки, выпрямляется. — серёж, ты мой лучший друг. я… не буду скрывать, я в ахуе, но это не значит, что я выйду из аудитории, возьму рупор и всем распизжу.  серёжа выдыхает, кивает головой.  — хорошо. через десять минут.  — я тебя не тороплю. у тебя же… дела.  — хорошо. честно говоря, арсению и самому нужно время обдумать всё. он снимает куртку, открывает бутылку пива, которую купил по дороге. он купил четыре, две себе и две сереге, потому что такие разговоры на трезвую голову вывезти тяжеловато. серёга сосался в лаборантской. с парнем. с говнюком масленниковым, которому арсений в рожу бы с удовольствием плюнул бы! даже если на его месте был бы тоха или илья, арсений не был бы так… раздосадован? обижен? он моделирует ситуацию у себя в голове и понимает: был бы. в первую очередь, почему арсений ничего не знал об этом? во вторую очередь - почему он? поз, тоха, илья, игорь, да кто угодно, почему он, а не… арсений? вот это поворот. да ты, арсюша, внатуре приревновал своего лучшего друга. парня. к другому парню. и пока тараканы в его голове панически шушукаются о том, что арсений ничего не знает не то, что о серёже, он и о себе ничего не знает, и о том, что он совсем не прочь сам так сережу обнимать и целовать в губы, и чтобы серёже было хорошо в его руках, сам сережа проскальзывает в комнату, как мышь.  арсений делает очередной глоток пива и молчит, шокированный этим днем и своими мыслями. очнуться удается только когда серёжа открывает шкаф, достает оттуда сумку и начинает складывать в нее свои вещи. арс давится пивом, кашляет и ловит на себе тревожный карий взгляд. красивый, безумно красивый. и потерянный. — что ты делаешь? — хрипло спрашивает он, утерев губы ладонью. — собираю вещи. — зачем? — съезжать.  — зачем? — потому что… арс, ты сам знаешь, почему!  — нет, не знаю, — арсений открывает пиво для сережи, садится на кровать рядом с его сумкой.  теперь многие сережины реакции становятся понятны: ему нравятся парни, и нравятся давно, и чтобы это скрыть, он пытался казаться ярым противником всего, что с этим связано. а еще серёже нравится арсений… по крайней мере, нравился. арс все испортил.  — потому что тебе… тебе противно. разве нет? — серёж. мне не противно, ничуть, — он машет рукой, мол, глупость редкостная. как выяснилось, арсений был бы очень даже за… но только с серегой, других ему не надо. — я лишь не понимаю, почему ты мне не говорил. я бы хотел знать, что у тебя на душе. серёжа опускает глаза, сворачивает футболку, кладет ее в сумку. арсений наблюдает за этим, а потом снова поднимает взгляд.  — почему ты мне не говорил? — повторяет арсений. — я боялся, что это испортит нашу дружбу. — да блять, почему? почему ты так думаешь? серый снова молчит. — почему ты продолжаешь собираться? я ведь сказал, что это ничего не меняет. мне не противно, я тебя… любым приму. даже в комплекте с масленниковым, хотя я его терпеть не могу. куда ты поедешь?  — я переезжаю к нему, — тихо говорит серёжа, поджимает губы, а у арсения все внутри рушится. — у него своя квартира, и он сказал, что если будут проблемы, я смогу жить у него.  — но никаких проблем нет…  — тебе будет приятно находиться рядом с человеком, который трахается с парнями? — ты… вы встречаетесь?  — да. — давно? — два месяца.  два месяца назад арсений лежал пьяной головой у сережи на коленях на какой-то тусе у… он вспоминает, как звали хозяина квартиры. дима масленников.  что-то кажется безвозвратно упущенным ровно два месяца назад.  — это та квартира, где мы были на вписке тогда? когда ты меня забрал.  — да, она. — и чатился ты весь вечер с ним… — да.  — серёж, а почему дима? — в каком смысле? — ну, он же придурок полный. и туповат к тому же. — а вот на этом моменте давай закончим разговор, — резко осекает его серёжа, и арс прикусывает язык. — я не знаю, что между вами произошло, и не хочу знать. как выяснилось в процессе рефлексии, между димой и арсением произошел серёжа, только теперь арсений не имеет права сказать ему об этом. — ты мой лучший друг и всегда им будешь, — быстро говорит арс, чтобы серёжа не ушел, думая, что они теперь чужие.  серёжа грустно улыбается и тянет руки, чтобы арсения обнять.  — я знаю, — глухо говорит он в плечо. — я рад, что не ошибся в выборе человека.  — вообще-то это я тебя выбрал, помнишь? — арс прижимает серёжу к себе, будто в последний раз обнимает, касается щекой его макушки. — ты мне из всей аудитории тогда больше всех понравился, вот я на тебя воду и разлил. серёжа смеется, трется лицом о ткань на груди у арсения, шмыгает носом. — ты плачешь, что ли? — испуганно спрашивает арс, отодвигается и заглядывает в глаза. там мокро. там никогда не было мокро за все те годы, что арсений его знает, а теперь… — закрой рот, сука, — всхлипывает серёжа, пытается улыбнуться, уродливо кривя губы, но не получается. — если хоть слово скажешь, я тебе такой… пизды дам. — блять, серый? серый, ну чего ты, а?  — ничего.  — так. все. если хочешь переезжать - переезжай, но завтра утром. завтра утром я тебя отпущу в супружескую совместную жизнь, но сегодня вечером мы холостяки, мы будем пить пиво и смотреть игру престолов. понял?  арсений не понимает, что происходит, откуда этот эмоциональный взрыв взялся, но чувствует: поддержка нужна не только ему, но и сереге.  они и правда целый вечер пьют пиво и смотрят с маленького экрана ноутбука, как кучка много о себе думающего народу сражается за груду металлолома и в перерывах между делом трахается друг с другом. засыпают они по-дурацки: серёжа полулежит на арсении, голова на груди, арсений обнимает его за плечи, и на животе у него ноутбук, но будить серого ужасно не хочется, так что он просто одной рукой спускает ноут на пол и обнимает теплого и спящего серегу второй рукой. возможно, это последняя такая возможность. возможно, утром серёжа встанет, как ни в чем ни бывало возьмет свои хабари и уедет к уродскому диме, а арс останется один в общажной комнате, и видеться они будут только на парах.  но это будет завтра.  а пока арс целует сережу в макушку и засыпает, желая, чтобы утро не наступило как можно дольше. 

и 1 раз, когда смог, просто арсений хотел того же

сделать выбор 

блять, нахуй, сука, блять! блять, нахуй, блять, сука! блять, нахуй! когда серёжа вставляет штекер от арсовой зарядки себе в телефон (свою он уже упаковал), на него обрушивается сотня сообщений и десяток пропущенных от димы.  пропущенный вызов от Димка👻 «серёж, где ты?» «почему трубку не берешь?» «серёга, ну ты хуйней страдаешь, что за дела?» «давай я тебя заберу?» «я звонил арсу, он сказал, тебя у него нет, где ты?» серёжа оборачивается на спящего арсения. у него рот открыт и слюна капает на подушку. это зачем было? «у тохи и поза тоже» пропущенный вызов от Димка👻 «сука, серый, не смешно» пропущенный вызов от Димка👻 «это не смешные приколы, юморист ты блять, ответь» и в таком духе до четырех часов утра. потом, наверное, дима уснул. сейчас семь, вряд ли он проснулся… или, сука, нет. входящий вызов от Димка👻 первая мысль - не брать трубку. с другой стороны, а в чем он провинился?  всего лишь в том, что обещал вечером приехать, а потом не отвечал на сообщения и не брал трубку. блять, блять! — алло, — серёжа выходит в коридор и отвечает со сна хрипло, прочищает горло и повторяет. — алло, да? — серёж, еп твою мать! — про мать было лишнее. голос у димы взволнованный. блин, он такой хороший чувак. серёже стыдно. стыдно и за вчерашний вечер, и за то, что никогда не сможет ответить ему взаимностью.  — с тобой все в порядке? что случилось? где ты? давай я тебя заберу, куда приехать?  — дим, ты спал ночью? — да, но меня смс разбудила, что ты в сети. — все норм. я в общаге. вчера пришел, мы с арсением поговорили, я собрал вещи, выпил пива и вырубился, а телефон сел. прости.  — но… — я видел. не знаю, почему арсений так сказал. что между вами произошло, что он так на тебя злится? дима молчит в трубку, потом хмыкает.  — не знаю. наверное, ты. его бесит, что ты со мной общаешься. что я твой парень. как вы поговорили вчера? — нормально… да нет, дим. арсений по девушкам.  — думаешь? — да… что ты свой гей-радар расчехлил, м? он барахлит. — на тебе не сбарахлил ведь. так что? я выезжаю? — нет, — серёжа трет глаза пальцами, зевает, прикрыв рот ладонью. — я позвоню.  — почему задержишься? — отстраненно спрашивает дима. — надо с комендой вопросы решить, — серёжа врет филигранно, так, что это почти правда. дима не жил в общаге и не знает, что там просто подписываешь бумажку и сдаешь ключи, и всё. просто он хочет поговорить с арсением и заодно спросить, почему он соврал диме и почему они проснулись в обнимку.   — хорошо. жду тогда. я люблю тебя. — давай, — отвечает серёжа и сбрасывает звонок.  когда он возвращается после душа в комнату, арс уже не спит. он просто сидит на заправленной кровати, одетый, даже не смотрит ничего в телефоне.  — доброе утро, — он улыбается серёже, но серёжа давно выучил весь спектр его улыбок. эта - ненастоящая, но даже она его не портит. — ну что? вызвать такси? — зачем ты сказал диме, что меня нет в общаге?  — ну вот, ни привета, ни ответа. сразу претензии. — и все же? — потому что в два часа ночи все приличные люди спят, и ты спал уже.  — ты мог бы сказать, что я сплю и приеду утром, а так он всю ночь глаз не сомкнул. — бедняга. — арс. — что такое?  арсений, опустив лицо, скребет ногтем пятно на шортах. темные волосы падают прядками на лицо, и сережа чувствует, как его сердце ускоряется. как, в общем-то, и каждый раз, когда он имеет возможность смотреть на арсения без опасений, что люди подумают что-нибудь не то. подумают правду.  — я сейчас собираюсь сделать одну вещь. проверить. это будет эгоистично и по отношению к тебе, и по отношению к диме, но… — чт?— и прежде, чем арсений успевает опомниться, сережа вдыхает поглубже, в надежде успокоить бешеную птицу в грудной клетке, склоняется над кроватью и касается губами губ. руки арса, взметнувшиеся было вверх, замирают в воздухе.  это был не поцелуй, а всего лишь касание, но арс жмурится и подается вперед по инерции, когда сережа отстраняется. его губы приоткрыты, и, господи блять боже, какой же он прекрасный. красивый, шикарный, чарующий. диснеевский принц.  диснеевский принц, который не только не бьет его по лицу, чего сережа, в принципе, мог ожидать, но и притягивает его к себе обратно, роняет неловко на кровать и целует. напористо, жарко, обнимает обеими руками, гладит по спине.  вау. серёжа и не знал, что можно ощутить такое. как рой бабочек в животе разом взлетает ввысь, как внутри сжимается все, как на американских горках, только без американских горок. ощущения обостряются до предела, серёжа чувствует, как арс сжимает в пальцах футболку на его спине, и дышит часто-часто.  — серег, не уезжай, — шепчет арсений, даже не открывая глаз, когда этот поцелуй заканчивается, а у сереги все внутри огнем горит и сказать не получается ровным счетом ничего. — не уезжай, пожалуйста. останься. я все понял, все на свете.  — ты мудила, арс,— шепчет в такт серёжа, прижимаясь лбом ко лбу, дышит часто, ищет рукам руки арсения и переплетает пальцы, смеется шепотом, будто выдыхает судорожно. — просто уебок. — я знаю. но я не хочу тебя отпускать. ты мой, серёж, мой лучший друг.  — только у меня начало получаться с кем-то, но и тут ты все заруинил. — прости.  — я ненавижу тебя любить. каждый раз, когда я что-то планирую, ты все рушишь. даже сейчас ты все рушишь.  все, что накопилось за годы, льется изо рта, и при этом он не готов отпустить арсовы руки, не готов отстраниться. ему хочется быть ближе. еще ближе. — я знаю, серёга, прости. я обещаю, все будет иначе. теперь я понимаю. не уезжай только.  — дима меня любит. на руках таскает. а ты просто эгоистичная скотина, которая не хочет, чтобы его сосед по комнате уезжал к кому-то другому. — ты не просто сосед. ты самый дорогой человек. друг и… любимый. я знаю, звучит пиздец драматично, но я это давно к тебе чувствую. просто не знал, что так тоже можно.  серёжа не выдерживает: скулит и падает лбом к нему на грудь. им сейчас бы в какой-нибудь сериал на россии 1. он был уверен: теперь-то он сделает так, как будет для него лучше, но глупое сердце не хочет отпускать арсения.  он все равно лучше всех для всего, что живет внутри, что трепещет и переливается каждый раз, когда арс улыбается.  — я тебя люблю, — глухо говорит серёжа в грудь арсению, сжимая чужие пальцы в своих. — давно. с самого первого курса, когда ты еще со своей ублюдской косичкой ходил.  — теперь я понимаю. серёж, я обещаю, я тебя больше не подведу. я тоже люблю тебя.  *** сумку они разбирают вместе. серёга не знает, правильно ли он поступает, как будет лучше, но внутри нет больше страшного протеста.  арсения можно касаться, обнимать и целовать. арсений делает все это сам.  — подожди, у тебя пипка эта из-под футболки торчит, дай я… — арс просто касается воротника и шеи прохладными пальцами, а внутренности уже меняются местами. — все, норм… ты че? — ниче. арсений, оказывается, удивительно хорошо его понимает, падла проклятая, потому что ладонью своей сжимает загривок, и серёжа не может удержаться от позорного всхлипа. — ооо, мальчик поплыл, — хихикает арс, и сережа уже готов взорваться в возмущении, но арс прижимается носом к затылку, целует позвонки, прихватывает кожу зубами.  сережа… все.  — арс, — задушенно пытается возразить он, но арс обхватывает его своими большими руками, целует шею, целует за ухом, и у сережи колени подгибаются. — арсюш, арс… трель звонка оказывается будто будильником. арсений отпускает его из объятий, как только видит, кто звонит.  входящий вызов от Димка👻 серёжа вдыхает поглубже и берет трубку. не уходит в коридор, нет. прямо здесь. — ну че там? — спрашивает дима расслабленно.  — дим. мы расстаемся.  молчание в эфире тянется несколько секунд.  — почему? — я люблю другого человека — зачем ты меня тогда обманывал? голос в трубке сквозит болью, но серёжа понимает: это нужно.  — извини, пожалуйста.  — передай арсению, что он урод и долбоеб.  звонок обрывается, и серёжа понимает, что нужно иногда дышать. смотрит на арсения с надеждой. — ты все слышал. — да, — подтверждает арс, и, кажется, не дышит сам. — серёж, я правда… я тебя не подведу.  это риск. зная арсения - это большой риск, но серёжа готов рисковать. он целует арсения, позволяет утянуть себя к нему на колени, позволяет снять с себя футболку и поцеловать между ключиц.  так серёжа чувствует себя счастливым, и это стоит всех рисков.