По-своему

Для Цзяня выпавший из сумки канцелярский нож, кажется, был единственной надеждой что-то изменить. Дрожащей изнеможённой рукой, задыхаясь от боли и идущей с носа горячей крови, И потянулся за ним. Сердце бешено билось, виски пульсировали из-за разбитой головы. Оставалось совсем немного дотянуться, наверное, хватит сил сделать последний рывок. Но чужая нога тут же передавила запястье, только пальцы успели коснуться пластмассового корпуса. — Что же это такое? Оттолкнув руку Цзяня в сторону, Шэ Ли одним сильным пинком в бок заставил того перевернуться на спину. Не осталось совсем энергии, чтобы схватиться за рёбра, поджать ноги и дать хоть какой-то отпор. Цзянь И закашлялся, чуть ли не захлёбываясь в своей крови, что уже стекала по носоглотке, грудная клетка нервно поднималась вверх. Едкая и надменная улыбка растянулась по лицу Змея. Он присел к Цзяню и, грубо схватив того за растрёпанные волосы, притянул его лицо ближе к себе. И медленно перевёл уставший взгляд на Шэ Ли, как вдруг всё тело обдало неожиданным холодом и сильной судорогой в отяжелевших конечностях. Теперь канцелярский нож находился в руках этого рецидивиста. — Ты хотел одолеть меня этим ножичком? А ты им хоть пользоваться умеешь? — чуть ли не шипя, произнёс Шэ Ли, притягивая лицо Цзяня ещё ближе. Усмешка изобразилась на лице Ли, его золотые глаза, казалось, блеснули в полумраке. Да, он точно умел пользоваться ножом, а канцелярским так тем более. С характерными щелчками лезвие быстро выдвинулось из корпуса. — Знаешь, я и не хотел трать на тебя время. Какое милое личико, м?.. Скованное ужасом тело Цзяня смогло поднять и скрестить руки на встречу холодному металлу. Но это вызвало лишь бóльший интерес со стороны Шэ Ли, что с быстро нарастающим усилием в противовес Цзяню толкал нож вперёд, пока тот не стал продавливать под собой кожу на боковой стороне ладони правой руки И. Внезапно выведя лезвие из горизонтального положения в острый угол, Ли перестал «поддаваться», всадив конец ножа глубоко в мягкую кожу, а после резким, почти пилящим движением вниз, разрезал эту часть ладони вместе с отводящей мышцей и одной из ветвей артерии. Дикий крик боли и ужаса вырвался у Цзяня. Парень судорожно схватился за кровоточащую руку, сжимая её похолодевшими пальцами. Всё тело сводило в конвульсиях, из-за чего рука с разорванной мышцей непроизвольно делала ещё больше болезненных рывков. Подсознательно хотелось сжать ладонь в кулак, прижать как можно ближе к себе. Глаза заполнились горячими, как кровь, слезами, потоками стекавшими по лицу, по бледным щекам. От вида собственной крови в таком количестве стало дурно, спазмом скрутило живот. Белая рубашка быстро начала вымокать, красное пятно расползалось по всей груди. Плотно прижатая к ране рука из-за обильной кровопотери уже стала медленно соскальзывать и неметь. Никто не придёт? Никто меня не услышит? Что ещё придёт этому больному уроду в голову, если и вправду никто не вмешается? А если б на моём месте был Хэ Тянь?.. Вместе со стонами и шипением Цзяня слышались и взволнованные голоса членов банды Шэ Ли, столько крови они не видели давно. — Шэ Ли, может, не надо, а?.. Но в ответ лишь нездорово блеснула пара золотых глаз. Лицо с едкой клыкастой улыбкой приблизилось к Цзяню. Шэ Ли всматривался в эти несчастные глаза, полные ужаса и боли. Змей уже знал, чем он займётся и чем наградит «смелость» И. С силой он приложил головой Цзяня к земле, отпуская и без того сильно растрёпанный пучок. Повисла внезапная тишина. После удара о землю, Цзянь стал медленно раскрывать глаза. Начало казаться, что на этом экзекуция кончится, что Шэ Ли получил свою дозу крови. Над головой было лишь тёмное ночное небо, усеянное бледными звездочками, которые всё продолжали медленно появляться. На лбу уже выступил холодный пот, тело неумолимо вздрагивало от каждого удара сердца. Только вдруг вид темного небосвода перекрыл Змей, нависший прямо над Цзянем. Уголки губ Шэ Ли нервно вздрагивали, как и рука с окровавленным канцелярским ножом. Послышалось ещё несколько щелчков от выдвигающегося лезвия, а после более тихий от фиксатора. Цзянь, до этого смотревший куда угодно, только не на Ли, в оцепенении раскрыл глаза, непроизвольно сглотнув. Только пара мокрых янтарных глаз обратилась на Змея, как нож моментально вонзился прямо под ребро в печень, пока свободная рука Шэ Ли зажала Цзяню рот. Глухие и истошные вопли обдали горячими потоками ладонь убийцы. Цзянь вырывался, пытался хоть как-то ногами оттолкнуть от себя Ли, из последних сил отбивался здоровой рукой, почти не видя противника из-за потемнения в глазах и слёз. В ушах стоял звон, не слышно было даже себя, в голове быстрой чередой мелькали какие-то картинки. Отсюда он уже не выберется, совершенно не выберется. Только если люди Шэ Ли не станут его задерживать, дав пробежать свои отведённые десятки метров прежде, чем упасть. С каждым новым рывком Цзяня, с каждым новым ударом по Змею, тот лишь сильнее налегал на нож, всаживая его всё глубже в тело, безжалостно разрывая печень. Враг гораздо сильнее, враг беспощаднее, враг безумнее. Ему ничего не стоит убить; в живых оставит только для того, чтобы вернуться позже и добить. Как и в первый раз Шэ Ли достаточно глубоко вонзил лезвие, наклонил нож против движения и распорол плоть, вытащив холодный металл из раны с налипшими маленькими кусочками изорванного органа, что с каждым ударом больше превращался в кашу. Кровь стекала по руке Змея, растекалась темно-багровой лужей по асфальту, впитывалась в рваную рубашку. На языке чувствовался сильный металлический привкус. Коченеющими пальцами Цзянь обхватил уже обе руки Шэ Ли; тому теперь просто не нужно было больше держать рот умирающему И, который издавал лишь невнятные стоны и хрип. Сопротивление не давало никаких результатов. Правая рука, совершенно обессилив, свалилась в хлюпнувшую вязкую лужицу, левая же, сильно дрожа, постепенно ослабила хватку и упала на грудь, теперь вздымавшуюся не из-за частого и сбитого дыхания, а от глубоких толчков ножа в печень. Давление быстро снизилось, взгляд помутнел и расфокусировался, глаза медленно начали закатываться. Последние судороги продолжали сокращать мышцы ног, сжимать ледяные пальцы. Уходящее сознание встревожили внезапные быстрые шаги. Бежит. Этот человек бежит сюда. Усилием повернув голову в сторону, Цзяня окатила ещё одна мощная волна холода. Хэ Тянь. На его лице злость, сильное волнение и страх. Шэ Ли лишь хмыкнул, отбросив нож в сторону, и тут же отскочил от Цзяня, чуть не попав под тяжёлую руку Хэ. Тяня никто почти не останавливал, все даже разошлись. Огромное количество крови вместе с без минуты трупом пугали большую компанию Змея. Времени совершенно нет, нужно быстрее бежать с Цзянем до больницы, тут ведь совсем не далеко, точно не далеко. Хэ Тянь подхватил на руки холодное тело, даже ещё идущая горячая кровь тут же остывала. Парень с силой прижал к себе друга, окинув в последний раз взглядом Шэ Ли. Хэ такое никогда не простит. Даже смерти Змея не хватит для искупления того, что он сделал. Только убийца не выражал на своём лице ничего, лишь с отвращением прищурился. Тянь чувствовал, что уже опоздал. Но каждому присуще иметь призрачную надежду до конца. А Цзяню, прижатому к груди друга, лишь оставалось слушать, как теперь бешено билось чужое сердце, как сильно сжимали тело горячие пальцы. Я мёртв. Хотел спасти, помочь другому, а теперь спасают меня. Только не спасут… А зачем? Зачем он меня несёт? Уверен, Тянь знает всё. Мог бы проклясть и бросить там же. Что теперь?..Становится светлее. Кажется, он добежал. Кто там? Рыжик и Чженси. СиСи. Мой Чжань. Они оба так взволнованы, а всё из-за чего? А из-за того, что Цзянь И решил взяться за то, что ему не по зубам, решил поступить по-своему. Теперь я умру. Не хочу умирать. Умирать так холодно, больно. А если б на моём месте, как и должно было случиться, был Хэ Тянь? Он бы не умер, он бы не допустил этого. Что теперь будет? Что будет с Мо, Тянем, мамой, Чженси?.. Я не узнаю. Как горько. Поджав дрожащие губы, Цзянь невольно стал ощущать, как веки вновь тяжелели, как тело больше не подчинялось угасающему сознанию. И слышал гулко отдававшиеся в голове взволнованные голоса врачей, Шаня, что-то вскрикнувшего, слышал внезапно тонко прозвеневший шёпот Хэ. А Чженси? Он молчал. Да и Цзянь сам уже никого не видел и впал в холодное состояние бессознания. Так жаль…