***
Утро выдалось прохладным. Она проглотила свой завтрак, несколько жареных ящериц с кактусовыми плодами в качестве гарнира, практически выбегая из шерифской комнаты. Для того, чтобы ей было проще пережить дневную жару, она надела тонко сшитую броню Утару, окрашенную в красный цвет. Дракка, ожидающий ее у южного выхода, выгнул бровь, рассматривая ее наряд. — И как бы я не хотел видеть тебя в броне своего клана, должен признать, что наряд Утару сидит на тебе также хорошо. Насколько это помогает в жару? — он оседлал своего Секача, ожидая, пока Элой сделает тоже самое со своим Ленторогом. — О, на самом деле я чувствую себя комфортно, — она удобно уселась и тронула пятками бока машины, следуя за Драккой. Тот недоверчиво хмыкнул. — Куда мы едем? — Доверься мне, Пламя Пустыни. — Он похлопал по переметной сумке на широком крупе Секача. — На пару дней ты моя спутница. При этом он не смотрел на нее, но почему — то Элой была уверена, что если бы не густой слой краски на его лице, то она увидела бы легкий румянец. — О. Хм. Ладно, Предводитель. Остальной путь они провели в неспешных разговорах, с привычными шутками. Юмор Дракки был острым и немного ехидным, впрочем, Элой научилась ловко парировать его. Первая остановка случилась достаточно скоро, Дракка повел ее мимо бродящих вокруг Секачей и Копьерогов, рыхлящих песок. Большинство машин были теперь мирными, хотя случались «сбои» в их программах. Он показал ей несколько необычных по форме «камней», при ближайшем осмотре оказалось, что у них были необычные лепестки, мерцавшие при дневном свете. — Это… необычно. Ты сказал, что это цветок, но это преимущественно песок, в котором содержится большое количество гипса. — Не цепляйся к словам, Пламя Пустыни. Это расцветает в пустыне благодаря редкому и благословенному дождю и… — Дождю? Дождь в пустыне? — Элой повернулась к пустыннику, приподнимая брови. — Ого. Это неожиданно. Ты и не знаешь, что в пустынях бывает дождь? — в голосе Дракки не было презрения, лишь легкое поддразнивание и небольшое удивление. — Это вторая моя пустыня в жизни, и первая, где я так близко к центру, — Элой села на корточки, сосредоточившись с помощью визора на извилисто-причудливом камне. Действительно похоже на цветок, толстенькие лепестки перемежались с тонкими кристалликами, мерцавшими в свете утренних лучей. — Кристаллическая структура. хм, видимо потому что вода испаряется…? — Да, в пустынях бывает дождь. Не так часто, как хотелось бы. Пустыня делится на несколько зон, и чем ближе к центру, тем засушливее становится территория. Например, в Сердце Пустыни, неподалеку от Скрытого Уголька, раз в год идет дождь. Если ты приблизишься к территории долинников, то дожди там будут относительно регулярными. — Ты меня обманываешь. — Милая, я не виноват, что ты не удосужилась прочитать про этот край больше. — немного раздраженно произнес Дракка. — Или спросить у меня. — Мир, Предводитель. Я имела ввиду, что это слишком мало, чтобы поверить. — Мир. Но помни, эта территория — еще не совсем пустыня. В самом сердце… Хочешь я покажу тебе место, которое оживает, когда идет дождь? Я даже помолюсь Десятым, чтобы они пролили свое благословение. — Ну да, как будто бы Десятые услышат, — хмыкнула Элой и недоверчиво покачала головой. Дракка тяжело вздохнул, как — то неловко скрещивая руки на груди. — Да, Десятые часто слышат других, но не меня, это уж точно, — пробормотал он достаточно тихо, чтобы это не коснулось чуткого слуха охотницы. Но она услышала, хотя и не подала виду. Если бы Дракка хотел — он бы сказал об этом громче. Они продолжили свой путь и Дракка показывал ей то мелких грызунов, то маленьких насекомых. Она завороженно смотрела на колонию муравьев, так быстро спешащих по своим делам, что ей было трудно уследить за ними. Раньше она не замечала, что они вообще существуют в таких условиях. Как они выживали при такой температуре? — Если ты приглядишься, то их тела немного отличаются от тел муравьев в других зонах. Также под песком, если копать очень глубоко, температура понижается. И посмотри на эти жвала… — Дракка покачал головой. — Эти солдаты защищают своих. И эти малыши очень выносливы. Несут несоразмерно большой вес для себя. — Бета рассказывала мне, что муравьи действительно поднимают вес во много раз превышающих их собственный вес. Это любопытный механизм для выживания. Ты хотя бы раз видел, что находится внутри пустынных муравейников? — Нет. Я мальчишкой пробовал со своим отрядом откопать муравейник, но получил болезненные укусы и бросил эту затею. — Сдался из — за укуса этих крошек? — с сарказмом произнесла Элой и зубасто улыбнулась. — Где твоя хваленая выносливость, Дракка. — Представь себе, я лучше сражусь с Громозевом, чем с армией муравьев. От его укусов ничего не чешется, хотя бы. — Да, только ты можешь получить удар по грудине. Парочку раз. Дракка рассмеялся, поднимая голову вверх. Громко и сочно, заставляя ее сердце трепетать. Она ухмыльнулась, подталкивая его локтем. — Хватит, что ты еще можешь мне показать? Им нужно было сделать перерыв, пока солнце беспощадно поджаривало песок. Они дошли до небольших каменных сводов, состоящих из пород, содержащие железо и марганец, переливающиеся лавандовыми и красными цветами. Элой протиснулась вслед за Драккой в крупную щель, чтобы увидеть искусно скрытый внутри Приют Путника. Внутри мерцал рассеянный свет, льющийся с каменного потолка, здесь же она обнаружила припасы и многочисленные запасы воды. — Это место отдыха для патрулей и путников. Здесь можно найти воду. — Есть источник? — Элой счастливо уселась на циновку, задумчиво рассматривая очень узкое пространство. — Нет. Стены. Здесь утром появляется влага на стенах. — Дракка сел на корточки рядом с ней. — Утром капельки стекают вниз, и… — его рука указала на полые трубки какого — то растения, разломанные пополам. — Сюда стекает вода и попадает в резервуар. Как это называется? Конденсат? — Да, конденсация воды. Во взгляде Дракки читалась гордость и она могла понять почему. Требовалось не одно поколение людей, чтобы научиться собирать эту воду и понять, даже косвенно, не обладая навыками и знаниям, откуда она берется. Как только Дракка решил, что они ждали достаточно, он вывел ее из убежища, захватив с собой круглые пластины Бегемота. Он со смешком проигнорировал заинтересованный взгляд Чемпионки. Солнце уже клонилось к закату, и раскаленный до нестерпимого жара воздух постепенно снижал свой накал. Элой облегченно выдохнула. — Наконец — то я могу дышать. Без обид, Дракка. Но здесь очень жарко. Хотя ее спутнику, похоже, очень нравилась ее нетерпение и ворчливость, судя по его лисьей ухмылочке. В молчании они подошли к месту, с которого, как она могла заметить начиналась череда высоких и длинных барханов. — И зачем мы сюда пришли? — За весельем, Пламя Пустыни, — он прошел мимо нее, забросив и прикрепив пластины на свою спину. Дракка ловко стал карабкаться по барханам и его, казалось, не волновал осыпающийся вязкий песок. — Погоди… Нам что… нужно наверх? — Ошарашенно произнесла молодая женщина. — Да, а что? Боишься не справиться? — Не смей использовать ваши тенактские штучки на мне. — Элой закатила глаза, все еще неуверенная в его идее. — Что ты собрался делать? — Ты когда — нибудь каталась с песчаного бархана? — Дракка повернулся к ней. — С бархана? Как на ледянке….? — Как на ледянке….? — повторил мужчина и замер, приподнимая брови, вновь оборачиваясь к ней. — Ну… да. Со снежного склона. Это такая плоская штука, выдолбленная из древесины или сделанная из плоских высушенных стеблей разных растений. — А. Мы для этого используем щиток Бегемота. Интересно, Коталло никогда не рассказывал о том, что так можно кататься на землях Небесного клана. — А ты спрашивал? — Элой тяжело поднималась за ним, хмурясь от осыпающегося песка. — М-м-м… Не. Я не интересовался этим. Но похоже, что мне стоит спросить. Или ты расскажешь мне больше. Ранее, когда она бродила в одиночестве, Элой пробовала залезать на вершину песчаного гребня на машине, понимая, что ей предстоит нелегкий путь наверх. Копыта ее машины вязли, до тех пор, пока сама машине не могла карабкаться выше, больше утопая в песке, чем двигаясь. И от самостоятельного восхождения она восторга не испытывала. — Не понимаю, зачем мы это делаем. — отпивая из калебаса, шептала Элой, неловко поворачиваясь и упираясь ногами и руками так, чтобы не съехать ниже. Она покосилась на веселящегося Дракку, с легкостью преодолевающий препятствие. — Я могла бы позвать Светокрыла и мы были бы уже наверху. — Тогда в чем веселье, милая? Милая. Поняв, что он сказал, Дракка отвел от нее теплый взгляд и забрался выше. Элой прочистила горло. — Ладно, давай посмотрим, в чем веселье. Наверху было странно. Дракка устроил одну из пластин, приглашая Элой сесть на нее. — Я знаю, что по правилу этикета Карха, первыми всегда идут леди. — Я не леди. — Верно. Ты лучше, — с честным взглядом ответил Дракка. В свете заходящего солнца Дракка выглядел ярким лучом: красные оттенки поблескивали, изящно сплетаясь с черным и желтым цветами. Элой едва вздохнула, раздумывая, как реагировать на его комментарии. Он мог бы флиртовать, но она видела флирт Дракки — неловкие и корявые фразы, больше вызывающие смех. Решив обдумать это позже, она села на деталь Бегемота, хватаясь за край. Дракка сел на корточки позади нее и осторожно коснулся кончиками пальцев ее лопаток. — Извини, все нормально? — тихо спросил он. — Я хочу подтолкнуть тебя. — Ну… Все в порядке. — Отлично. А теперь, лети с Десятью. Он толкнул ее сильнее, чем она ожидала и она с коротким вскриком покатилась вниз. — Держись крепче, Элой! — весело крикнул ей мужчина. Не в силах ответить, она продолжала скользить вниз, далеко и быстро. Не удерживая внутри себя смех, она расхохоталась, как только достигла основания бархана и упала в песок. Дракка присоединился к ней через минутку, широко улыбаясь. — Ну?! — хихикнул он. — Еще! Знаешь, это было очень хорошо! Они катались так очень долго. До самой темноты, пока полотно звезд не вспыхнуло не заполнило небо чистым сиянием. Они сидели рядом на вершине бархана, уставшие, но довольные. Элой обхватила себя руками за колени, блаженно прикрывая глаза. Еще немного они могли посидеть здесь, пока холод ночной пустыни не стал колючим. Они обсуждали впечатления дня и Элой признала, что была удивлена живому миру, который был скрыт от неопытного взгляда. Змеи. Маленькие лисички с большими ушами, которые охотились на крупных и толстых скорпионов. Ящерицы бегающие по жаркому песку так ретиво, что, казалось, их не волновал обжигающий жар песка. Странные пауки, которые выглядели иначе — Дракка сказал, что у них очень чувствительные волоски на теле. Сама Элой видела, как это существо неподвижно сидело, ожидая свою добычу. И поймала ее, хотя жертва, даже близко не подошла к ней. Когда они повторно смотрели запись с визоров, они обнаружили, как небольшое насекомое едва коснулось длинного волоска на теле паука. — Я уже говорил тебе, здесь полно жизни. Подожди еще немного, — прикрыл глаза Дракка. — Нам нужно дождаться утра. И…. — он посмотрел наверх, на звезды. — Знаешь ли ты, Элой, как прекрасна пустыня ночью? Я был в Роще Памяти и даже там небо другое. Посмотри на этот песок вокруг. Я был пару раз на берегу, в землях клана Долин. И я могу сказать, что песок ночью ничем не отличается от их соленой воды. Его голос казался взволнованным и он повел ладонью вокруг. Темные дюны подсвечивались лишь звездным молоком и луной, да так, что где — то проглядывал серебристый отблеск, а где — то темный, как безлунная ночь. Она повернула голову и встретилась с теплым взглядом Дракки. — М-м-м… Возможно ты прав, Дракка. Ты правда любишь это место? Дракка ответил не сразу. Сначала он немного напрягся, наклоняя голову, словно обдумывая ответ. Элой бросила на него косой взгляд, всматриваясь во влажную краску на его коже. Сколько было Дракке лет? Вряд ли он был старше ее. Молодой человек озорно улыбнулся и повернул голову к ней, щурясь. — Я отвечу тебе, если ты будешь честной со мной. Сможешь? — Я… Я попробую. — Элой, у тебя вообще есть дом? Я столько времени с тобой знаком, но ты часто путешествуешь, поэтому мне казалось, что у тебя нет постоянного прибежища. Это кольнуло ее в самое нутро. Он спросил ее. Она обещала быть честной. Это не первая их встреча, но первая, когда Дракка просто… был и задавал такие вопросы. Доверие это трудная вещь. Она могла бы хотя бы попытаться довериться кому — то, кто не принадлежал ее команде таких же «уникальных» людей, по сути, по — своему Изгоев, как и она. Даже спустя время, после победы над всеми трудностями, ей все еще было тяжело жить «нормальной» жизнью. — Мой дом там, где есть дорогие мне люди. Но постоянного дома — нет. Возможно то место, где я… м-м-м… останавливаюсь в большинстве случаев, когда путешествую, можно назвать… э-э-э… общепринятым словом «дом». Почему ей стало жарко? Словно она плавилась под его пытливым взглядом. Она ожидала, что он может бросить в нее очередную дурацкую шутку, но вместо этого Дракка криво улыбнулся, поглаживая свою шею и отвел от нее взгляд. — Я люблю пустыню. Это мой дом. Я люблю свой народ. — Вот так. Видишь, это отличается от моего взгляда на такие вещи… — Но! — Дракка поднял указательный палец. — Твое видение близко мне по духу. Кто знает? Если любовь пронзит меня, как стрела пронзает сердце, может быть этот человек стал бы мне домом… во всех смыслах. — Ты противоречишь сам себе, Дракка, — мягко улыбнулась Элой. — Вовсе нет. Никто не мешает мне любить. Пустыня это моя душа, но любовь… — Дракка приложил два пальца к своей груди. — это другое. Видишь ли, ничто не мешает найти «пустыню» в другом человеке. — Ты не первый Тенакт, от которого я слышу подобную фигуру речи… — Кто первый? — Коталло. Дракка лающе рассмеялся и взмахнул руками, поворачивая к ней ладони. — Подожди. Дай угадаю, он смотрел в этот момент на своего Принца и говорил: «Мои снежные горы рядом со мной, живые и полные любви?» А Фашав такой: «У моего Солнца речи, достойные поэзии Карха?» — Как ты…? — Тенакт кое — что знают в любви, Пламя Пустыни. Мы слишком быстро сгораем, а значит любим страстно и ярко. И красивые слова нам не чужды. Прежде, чем Элой смогла ему ответить или обдумать эту фразу, Дракка уничтожил ее. — Целуемся мы тоже хорошо, кстати. — Держался как мог, — съязвила она, поворачивая голову так, чтобы он не видел в свете костра ее румянец. Он пожал плечами, все еще улыбаясь. — Это факт, Элой. Позже они вернулись в Приют Путника и разошлись по своим спальным мешкам, но Элой, прежде чем уснуть, много думала. Дракка был такой… открытый. В нем столько искренности и баловства, но она видела, насколько он серьезный по отношению к своим обязанностям. Он изменился. С тех пор, как Дракка встретился на ее пути — она видела его во многих ипостасях. От паяца, безжалостно и черно шутившего, отпускающего низкие пошлые шутки и щедро сыплющего отвратительные комплименты до чуткого, проницательного и сообразительного молодого человека. Преданный своему народу и клану лидер, который взял расшатанную систему власти и превратил это в нечто новое, более справедливое и честное, соответствующее его внутреннему кодексу. И он уважал ее, никогда не переступая границы, которые она установила. И которые она медленно разрушала, постепенно сближаясь как и с друзьями, с семьей и… с ним. Ее тянуло к нему. Она хотела, чтобы он стал для нее чем — то большим, чем просто партнер или друг. Но, не смотря на его колкие шутки, она не была уверена, что он интересуется ею. Неуверенная, что принесет ей завтрашний день, Элой заснула.***
— Конденсат — источник влаги для живых существ. Насекомые, пауки, птицы и звери… Все они знают, где взять воду. Это инстинкт выживания. Элой его внимательно слушала, хотя знала об этом уже давно. Но вот чего она не знала, так это то, что существовали маленькие подземные грызуны с голой кожей. Эти удивительные существа появились на поверхности ненадолго, но почти сразу же юркнули обратно. Дракка объяснил, что это слепые животные, живущие под землей и почти не поднимающиеся на поверхность. Ее сердце было покорено этими маленькими лисами с огромными ушками и она удивлялась растениям, своими мясистыми листочками напоминающие камни. Дракка обещал ей показать съедобные кактусы, но они росли ближе к поселениям. Они приехали в странное место: потрескавшаяся поверхность и несколько куцых обломков старых растений. Элой удивленно смотрела, ожидая что — то, что могло бы помочь ей понять, зачем им нужно было сделать здесь остановку. — Ну… Мы попробовали, — печально произнес он. — Что здесь должно быть? — Цветы. Большое поле крокусов, люпинов и красных огоньков. Все здесь покрывается цветами, а по размеру это поле очень похоже на Утробу Арены, — нехотя произнес Дракка. — Здесь?! Она не должна удивляться, после того, что ей показал Дракка. Но он повел плечом, горько усмехаясь. — Сделаем перерыв, перекусим и поедем обратно в Палящее Копье. Они повернули морды машин в сторону одиноких руин. Чем ближе был конец их путешествия, тем сильнее, как она могла заметить, портилось настроение Предводителя. — Дракка, я верю тебе. — Мало верить. Я хотел показать тебе. Хотел, чтобы ты сама видела, как может цвести пустыня. — Но ты показал мне так много. — Это… Кровь Десятки, Элой это так важно для меня. Это место значимо для всех пустынников. Многие годами ждут, чтобы увидеть это зрелище. Понимаешь? На этой территории редко идет дождь. Это Сердце пустыни. — Дракка…. — она протянула к нему руку, останавливая машину. Ее ладонь коснулась его плеча в утешающем жесте. — Все в порядке, я… — Я знаю. — похлопав ее по запястью, Дракка спешился. — Давай отдохнем и отправимся домой. Уверен, что тебя ждут дела и все такое. Их прервал раскат грома. Дракка замер и повернул голову назад, удивленный. — Поверить не могу…. Буквально час назад там не было туч! — ошалело проговорила Элой. Вместо того, чтобы прятаться от дождя, Дракка развернул машину и поскакал в сторону Сердца пустыни. Элой гикнула и пустила своего скакуна в галоп, следом за мужчиной. Ее удивило, как резко изменился удушающий жар на прохладу и как вкусно запахло прибитой пылью. Это было очень быстро, тучи набежали плотным слоем, окутывая небо и роняя в небесах осколки молний. Уставшие тучи, несущие в себе тяжесть, ухнули особенно сильно и пролили на землю капли. Дракка засмеялся, едва доехав до каменистой поверхности, слезая со скакуна и раскинув руки вверх. Элой последовала его примеру, чувствуя, себя странно, словно попала в нереальное пространство. В этот момент ее мало волновал дождь, она больше смотрела на Дракку, который поднял голову вверх и позволял воде стекать по его лицу и коже, по броне и он дышал полной грудью. Словно ощутив, что на него смотрят, он повернул голову к ней, сияя зубастой улыбкой. — Это ли не чудо, посланное Десятыми, Пламя Пустыни? — произнес он громко и руками расчесал мокрые волосы. Она была согласна с ним. Беззаботный и иной, Дракка предстал перед ней в новом виде. Ценящий дары своей земли и радующийся дождю так, как никогда не будет радоваться этому явлению природы долинник. Она улыбнулась как можно шире, поднимая сложенные чашей ладони вверх и позволяя воде наполнить ее ладони.***
— Открывай глаза. Он поправил свою краску, которая не сильно стерлась, к удивлению молодой охотницы, и потянул ее сюда, подгоняя машины как можно скорее. И это была маленькая уступка для него — закрыть глаза перед тем, как они попадут в это место. Она не была уверена, что он хочет ей показать. В пустыне цвело все редко и куцо, вряд ли Дракка описывал ей поле цветов так, чтобы это было правдой. Но когда она открыла глаза, то не смогла сдержать удивленного возгласа. Поле цветов было невероятно большим. Словно всегда так должно было быть. Тысячи цветков раскрыли свои лепестки и оживили эту безжизненную часть. — Как… Как это возможно?! За столько лет путешествий она не додумалась изучить информацию об этом крае. И это было ее ошибкой. Фиолетовые, мягко розовые и желтые, где — то проглядывали ярко — красные цветы и откуда — то взявшиеся насекомые стремительно собирали свой урожай, перелетая с одного места на другое. Дракка наклонился и сорвал цветок, мягко касаясь пальцами лепестков. — Их век не долог, Пламя Пустыни. Завтра здесь вновь будет пустыня. Солнце безжалостно выжжет это место, до тех пор, пока вновь не прольется дождь. Когда это будет? Никто не знает. Нам просто повезло. Элой посмотрела на то, как чуткие пальцы ласкают небольшие, но бархатные лепестки красного цветка. — Или тебя услышали Десятые? — ободряюще произнесла она и склонилась, чтобы потрогать пальцами несколько желтых цветков. — Или меня услышали Десятые. — не спорил он. — Подойди ко мне, пожалуйста. Дракка сорвал еще парочку цветов и осторожно вплел их в ее все еще влажные волосы, хотя она после дождя подняла их в высокий хвост. Это было близко к ней и она чувствовала нежность его пальцев на своих волосах. Вежливое, словно он боялся подойти еще ближе к ней. — Маленькое напоминание о том, что ты здесь увидела. Тебе они очень идут. Потом, если ты захочешь, ты можешь выкинуть их или засушить. На твой выбор. Элой…. — Да…? — Я был прав? Ты поменяла свое мнение об этом месте? Ах. Ее лицо наверняка сейчас переливалось всеми цветами бордового. Может быть он спишет это на то, что они много гуляли под солнцем. — Знаешь, ну… Чуть — чуть, — уклончиво ответила она. — Чуть — чуть? — Поцелуй ты явно выиграл, — буркнула она. Дракка усмехнулся, наклоняя голову вниз. Затем, блеснув ослепительной улыбкой, осторожно сказал: — Как бы я не хотел забрать свой приз, я признаю, что по отношению к тебе это не правильно. — Что ты имеешь ввиду? — Я не должен заставлять тебя целовать меня только потому что был прав, — закончил он. — Это мило с твоей стороны, но совсем на тебя не похоже. — Послушай, за кого ты меня принимаешь? — нахмурился Предводитель пустынников. — Я понимаю, что моя дурная слава окутала меня как лозы металлического цветка, и другие люди обманываются этим фактом, но ты, Элой, должна быть умнее их. Представь себе, я уважаю тебя настолько сильно, что считаю, что поцеловать тебя таким образом, как приз — было бы ошибкой. Во — первых, ты бы меня не простила. А во — вторых, я бы предпочел, чтобы ты тоже хотела этого. Цветок в его руках был большим, красным и привлекал внимание. Дракка поднял его к лицу, словно принюхиваясь к аромату, но избегал взгляда Элой. — А если я хочу? Дракка резко поднял голову и его глаза расширились в удивлении. — Сейчас не понял. — Ну… — Элой неловко замялась, теребя шелковые края своей брони. — Если я хочу тебя поцеловать… Ты поцелуешь меня в ответ? По — моему она сломала Дракку. Она с беспокойством подошла к нему чуть ближе, заглядывая в широко раскрытые глаза. Он не двигался, и, казалось, не дышал. Вообще. Начиная испытывать беспокойство, Элой аккуратно прикоснулась к его плечу. Всематерь, простит ли ей Хекарро, что она сломала Предводтеля пустынников….? Но Дракка словно ожил, опустил руки и сделал шаг к ней. — Элой. Не шути со мной так, во имя Десятых. Так нельзя. — покачал головой мужчина со всей серьезностью. — Потому что если ты хочешь — я поцелую тебя. — Пожалуйста, сделай это. Дракка поднял руки, удерживая ее лицо в своих ладонях. Он наклонился и едва — едва коснулся своими губами ее губ, словно пробуя. Элой вздохнула, укладывая свои руки на его плечи. — Ты стал таким робким, Предводитель. Я смогла выбить из тебя уверенность? — Я просто боюсь погасить тебя, Пламя Пустыни. Боюсь, что ты сон, видение, которое видят солдаты в самом жарком сердце пустыни, оставшись без воды. Он шептал это у ее губ, большими пальцами следуя по линиям ее веснушек на щеках. — Ты боишься, что я мираж? Дракка нахмурился, отстранившись. — А ты мираж? — Нет, Дракка. Ты не сможешь погасить меня, потому что ты зажигаешь меня заново и… Он поцеловал ее крепко, одной рукой обнимая ее за талию, едва касаясь кончиками пальцев ее тонкой кожи на свободной от одежды пояснице. Другая его ладонь зарылась во влажную россыпь ее волос, так близко к шее, удерживая ее на месте. Он был настойчив, исследуя ее губы и пытаясь бороться с ней, и не отступил, когда Элой царапнула ногтями его шею и недовольно заурчала. Ей хотелось изучить его вкус, попытаться понять, где заканчивается вкус его краски и где начинается вкус самого Дракки. Поцелуй закончился слишком быстро по ее мнению, когда Дракка отстранился от нее и прикоснулся своим лбом к ее лбу. Улыбка сияла на его лице и краска у самого рта была в беспорядке. Элой покраснела, понимая, где осталась часть этой краски. — Если бы я знал, что ты хочешь поцеловать меня, я бы не стал затевать этот спор. — признался мужчина перед ней. — Ты могла бы просто сказать. — Если бы ты не затеял этот спор, я бы вряд ли увидела… ну… все это. Они оба посмотрели на цветущее поле, в этот раз притянувшись друг к другу в объятии. Потом Дракка вновь повернулся к ней, наклоняясь и роняя неожиданно мягкую для него фразу: — Знаешь, я всегда чувствовал, что ты могла бы стать для меня домом. Внутри нее словно пролился дождь, позволяя зацвести новым чувствам. От симпатии к любви, новой и цветущей.