День, когда мы встретимся вновь.

— Шастун Антон Андреевич, 1915 года рождения. Вы приговорены к расстрелу. Начинайте.       И снова эти холодные голубые глаза. Надменный взгляд, свойственный только ему. Выстрел. Темнота. Боли больше нет.       Антон просыпается в своей кровати посреди ночи. Снова этот кошмар. Уже которому год его преследует один и тот же сон. Вот он красивый парень, который родился в семье крепостных крестьян. Однако, по ложному обвинению в краже барского перстня его выселки плетями так, что он умер. Вот он спортсмен, который так мечтает стать известным на весь Советский Союз. Однако, чекисты, что ворвались в дом, испортили все планы. Отправили на Дальстрой. Расстрел. И во всех снах был он — высокий голубоглазый мужчина, с надменным холодным взглядом. Только из раза в раз Антон видел на его безымянном пальце правой руки золотую печатку. Мурашки табуном промчались по спине молодого парня. Всё же это был только сон. Ничего общего с реальностью он же не имеет, так? Худенькое девичье тело рядом дёрнулось от резкого холода. Антон бережно укрыл свою возлюбленную и, прислонив руки к лицу, выдохнул.       Наверное, стоит рассказать, кто же наш главный герой? Молодой врач хирургического отделения Антон Андреевич, возрастом двадцати пяти лет. Та, что спала рядом с ним, его будущая невеста — Ирочка, медсестра в его отделении. Антон устроился на эту работу не так давно. Сначала более опытные врачи сомневались в его профессионализме. Однако, стоило ему успешно провести коронарное шунтирование, как врачи усомнились в своих предположениях. Антон подавал большие надежды. Каждый его пациент приносил ему в знак благодарности либо дорогой алкоголь, либо коробку конфет. Каждый спасённый им был благодарен тому, что попал именно к такому молодому, но уже в какой-то степени лучшему врачу. Главврач их отделения часто хвалил Шастуна на планёрках. Однако это было не так важно для Антона. Он знал — это его работа. Единственный недостаток — парень проживал каждую болезнь своего пациента. Ира ругала порой его за это, ведь врач должен сохранять невозмутимость, отстранённость от болезней пациента и просто выполнять свою работу. Но Антон не мог. С каждым своим пациентом он возился как курица с яйцом. Он не мог спокойно смотреть на ужасное отношение медсестёр к бабушкам и дедушкам, которые часто поступали к ним в отделение. Да, парень был чист душой и до ужаса добрый. Он не мог спокойно проходить мимо бездомных животных — обязательно покупал им корм. Однажды даже принёс домой больного котёнка, которого выхаживал долгое время. Так в их небольшой семье появился Люк, который мирно сопел на кухне.       Ира для Антона стояла на втором месте. С девушкой они познакомились ещё на первом курсе университета. Увидев её впервые на линейке, Антон влюбился по уши. Маленькая хрупкая девушка, которая так рьяно защищала свою одногруппницу от нападок старшекурсника ударила Антона не в голову, а в самое сердце. Тогда они впервые и начали общаться. С тех пор их отношения становились только лучше и лучше. Мама девушки часто заезжала к ним в гости, говорила, какой Антон хороший. Однажды, эта великолепная женщина попала в больницу, где Антон проходил практику. Парень тогда проводил много времени с ней, рассказывая о себе, какие-то забавные истории из жизни, про Иру. Ольга Витальевна всё слушала с раскрытым ртом и кивала. Когда впоследствии выяснилось, что эта чудесная женщина мама его девушки, Антон не отходил от неё ни на шаг, а Ольга Витальевна потом сказала дочери, что хочет видеть Антона её мужем. Но до свадьбы дело никак не доходит. Живут вместе уже пятый год, а предложение так и не поступило. Почему, спросите вы? А я отвечу — Антон боится. Он боится делать этот рисковый шаг, боится, что Ира окажется другой. Собственно, так и получалось. За время их жизни вместе, Ира стала казаться иной. Она стала чуть жёстче, чуть ворчливее. Бытовуха съедала их отношения. Антон пытался изменить ситуацию, но с каждым разом становилось всё хуже. Однажды они даже чуть не расстались из-за самой тупой проблемы: не помытая кружка. Ребята сильно ссорились, но в итоге оба поняли, что не могут без друг друга. Ира считала, что отношения уже изжили себя. Раз нет никакого продвижения, то зачем быть рядом с тем, кто не может тебе обеспечить рост как карьерный, так и личностный? Именно поэтому девушка уже несколько раз задумывалась об измене. Однако Антон слишком добрый, слишком мягкий по отношению к ней, любит её и это видно. Он старается сделать для неё всё: и возил на курорты, и за границу они ездили, дорогие вещи он ей покупал, и даже машину!       Антон медленно брёл к кухне, ведь только там он мог спокойно покурить. К чему все эти сны? Почему они мучают его на протяжении всей его жизни? Пачка винстона с ментолом лежала на подоконнике, где мирно мурчал Люк. Антон не мог пройти и не погладить своего кота, который лишь повернулся и потянул лапками. Подкурив сигарету, парень выдохнул едкий дым в приоткрытое окно. Весна подбиралась медленно, но верно. На земле ещё лежал снег, но кое-где виднелся сухой асфальт. Уже были слышны песни первых весенних птиц. Антон выдыхал дым, что заполнял его лёгкие. Сон всё не выходил из головы. Ему казалось, что вот-вот должно что-то произойти. Холодный мартовский ветер, что пробирался сквозь маленькую щёлку приоткрытого окна. Тонкие худые руки приобняли парня со спины. Тот дёрнулся и, покрутив головой, увидел блондинистую голову девушки. Последняя подняла взгляд. Как её можно было не любить? Такая маленькая, худенькая, заспанная девушка, волосы которой были собраны в косу. Лямка майки спадала с её плеча. Антон положил свою большую ладонь поверх маленькой ладони своей дамы. — Милый, ты чего не спишь? — голос девушки слегка был охрипший, ведь та приболела. — Снова этот кошмар? — Да, Ир, — Антон потушил сигарету и, бросив бычок в пепельницу, полностью повернулся к своей любимой. — Ты как себя чувствуешь? — Всё в порядке, Антош. Пойдём спать? Тебе скоро на работу. — Дорогая, иди ложись. Я уже пойду собираться. — Давай я хотя бы завтрак при готовлю, — девушка только собралась идти к плите, как её крепче прижали к груди. Антон поцеловал свою любимую в макушку. — Не стоит. Пожалуйста, выпей сегодня таблетки. Я тебе оставлю какие нужно будет.       Ира лишь поцеловала Антона в щёку. Что бы они не говорили друг другу во время ссор, что бы они не думали, они любили друг друга. Девушка направилась в сторону комнаты, прихватив с собой Люка. Тот лишь немного поворчал. Антон взглядом проводил свою любимую и, повернувшись к плите, поставил чайник. Он ненавидел кофе. Этот горький привкус, неприятное ощущение жжения и сухости было очень мерзким для юноши. На часах было 4 часа утра. Телефон, что лежал на кухонном столе, разрывался звонков. Антон не сразу, но взял гаджет в руки. Это был главврач их отделения — Дмитрий Тимурович. Известный на весь город профессионал. Через его руки прошли сотни, а то и тысячи пациентов. Антону очень повезло с начальником. Тот всегда входил в положение молодого парня, у которого строилась семейная жизнь. Когда надо было, Дмитрий Тимурович ругал парня, иногда помогал. Но больше всего он хвалил. Он был своего рода отцом для Антона. Статный мужчина, с крепкой семьёй, никогда ещё не повышал голос на Антона. Казалось, что он относился к Шастуну как к собственному сыну. Вот и на этот раз Дмитрий не стал кричать за столь поздний ответ на звонок. — Да, Дмитрий Тимурович? — Антон, доброй ночи. Извини, что отвлекаю тебя ото сна, но в отделение поступила женщина с аппендицитом. Врачи неправильно провели анализ и сейчас тот переходит в перитонит. Срочно ждут тебя в отделении. — Понял. Через минут двадцать буду. — Давай, Антош. Будь аккуратен. Сейчас сам знаешь, как мы живём, — после этих слов главврач сбросил звонок.       А что же такого, спросите вы, происходит в городе? Дело в том, что в Санкт-Петербурге активно действовали мафиози, которых Шаст терпеть не мог. Они захватили всё: власть, больницы, полицейские участки, телевидение. Каждого неудобного им человека (пусть большую часть и составляли госслужащие или лица, приближённые к власти) они устраняли. В морг их больницы с периодичностью в два месяца привозили изувеченные трупы, в медкартах которых писали одно — сердечный приступ, инсульт, тромбоз. И никто не задавался вопросом, как же на самом деле умер тот или иной человек. Люди боялись быть следующими. Семьи погибших в скором времени покидали город, а всё имущество доставалось им — семейству Поповых, как они себя называли. И никто не смел сказать что-о против. Однажды, Антон в неформальной обстановке задал Дмитрию Тимуровичу вопрос о том, почему же никто не может что-то сказать этим преступникам. — Понимаешь, Антош, — начал тот, выдыхая табачный дым. — Каждый боится за свои семьи. Я боюсь, мой зам боится, работники морга боятся. На твоём месте я бы тоже боялся. У тебя вон какая красивая девушка. Мало ли что с ней может случиться, если ты попробуешь что-то сказать. Делай вид, будто бы ничего не происходит.       Дома же Антон возмущался. Вечерами он мог сидеть один и думать о несправедливости сего мира. Могло показаться, что он наивный ребёнок, который верит в добро и справедливость. Но справедливости в этом мире нет. У власти всегда есть крыша, а если и нет, то у власти стоят сами преступники, которые буду так или иначе убирать неугодных себе людей. Как говорится — шаг вправо, шаг влево — расстрел. Однако в последнее время мафия перебралась на обычное население. Косо посмотрел — пропал. Выглядишь как неформал — пропал. Чаще всего страдали люди нетрадиционной ориентации. И бóльшая часть из них были мужчины. Как только в их морг попадал мужчина не традиционной сексуальной ориентации, патологоанатомы писали в графе «Причина смерти» сифилис. Девушки просто пропадали. Никто не знал, где они находятся, что с ними делают, ведь трупы с пометкой об ориентации не поступали. Кажется, что мир должен двигаться вперёд, ведь на дворе был двадцать первый век. Мир шагнул настолько далеко, что люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией были в почёте и считались равными с остальными. Но кажется, что вернулись сталинские времена. Вот только вместо расстрелов были ужаснейшие пытки.       Антон умылся, переоделся и, приготовив чашку крепкого чая, облокотился на подоконник. Да, тяжкое было время. Но что поделаешь, жить надо. Чай согревал, немного бодрил. Допив напиток, юноша поставил чашку в посудомойку и, достав из аптечки нужные лекарства, выложил дозу для Ирины. Как никак его любимую даму нужно было лечить. Ира не спала. Она слышала всё, что делал её мужчина. Стоило ему выйти в коридор и надеть куртку, как блондинка вышла и, крепко обняв, нежно поцеловала в губы. Кажется, она обнимает его в последний раз. За прошедшую неделю девушка всякий раз обнимала его так, словно видела в последний раз. Они оба знали, что мужчин с девушками никто не трогал. Особенно, если те шли под руку и выглядели влюблёнными. Но сейчас Антон ходил один. Однако, он звонил часто своей даме, спрашивая, что ей нужно. По большей части парень передвигался на машине. Его ландкрузер был почти полностью затонирован. Только лобовое стекло было обычным. Правила дорожного поведения были обязательны для всех. Никто не имел права ездить свыше 60 километров в час. Только мафия могла ездить выше этой границы. Сколько же людей пострадали от их рук! Однако каждый боролся сам за себя, за свою семью. Нет такого, чтобы все объединились и стали бороться против тирании. Но ведь так жить неправильно, правда? Что поделаешь, друзья, что поделаешь…       Выйдя на улицу, Антон глянул в окно. Девушка провожала его взглядом. Такая картина больше напоминает последнюю ночь перед уходом на войну или в армию. Но это обычная поездка на работу. Сев в машину, юноша включил музыку и печку. Всё же надо было добраться до работы, ведь пациент, что сейчас нуждалась в срочной операции, не мог ждать долго. Благо до работы на машине ехать было минут пятнадцать. Горячий воздух обволакивал, укрывал своим теплом. Кажется, что тёплое одеяло не хотело отпускать из своих объятий. Юноша пристегнулся и, как только звук щелчка растворился в воздухе, он поехал. Тёмные дороги освещали фонари, которые время от времени тускнели. Улицы пусты. Лишь только редкие чёрные внедорожники проезжали на очень быстрой скорости. Это были они, семейство Поповых. Те, имена которых нельзя было называть. Музыка успокаивала. Антон постукивал в такт мелодии. Какое-то техно играло через FM-модулятор. Антон любил такие мелодии. Они придавали бодрости и заряжали активностью на весь оставшийся день.       И вот, через минут пятнадцать, парень был уже на работе. Оксана — медсестра с их отделения — была рада видеть улыбающегося врача, который как обычно первым делом запросил историю болезни пациентки. Малахова Алёна Владимировна, тридцать лет. Острая форма перитонита. — Оксана, срочно в реанимацию. У нас не так много времени. У пациентки гнойный перитонит! Быстрее! — Антон Андреевич, операционная уже готова. — Тогда идём, будешь моим ассистентом.       Девушка ни разу не ассистировала при проведении операции. Молодая, только недавно закончила университет. Оксана переживала, и это было видно. Антон лишь сжал её плечо, говоря, что всё будет нормально. После того, как врач и ассистентка были готовы, они вошли в операционную. На столе лежала темноволосая девушка, подключённая к аппарату ИВЛ, ЭКГ, и манжете артериального давления. Врач взял в руки скальпель. Все находящиеся в комнате кивнули головой и время пошло. Всего час. За этот час нужно спасти молодую женщину, у которой вся жизнь ещё впереди. По расположению внутренних органов было понятно, что та недавно родила. Примерно недели две назад. Тяжко было избавляться от очага воспаления, а после и от гноя, который стал распространятся на другие органы брюшной полости. Каждый раз Оксана смотрела на приборы. Показатели были в норме, однако в моменте пульс стал падать. Девушка только хотела сообщить об этом, но Антон и сам догадался. — Антон Андреевич, пульс падает! — вскрикнул молодой парень, что явно первый раз был на операции. — Разряд!       Удар током. Женщина подскочила. Пульс пришёл в норму. По лицу Антона стекал пот. Операция была не из лёгких. Оксана ваткой протирала лоб хирурга. Помимо очага воспаления, хирург удалил часть кишки, что покрылась некрозом. Всё, осталась завершающая часть — зашить. Однако и тут появились проблемы — число сердечных сокращений вновь падало. Снова разряд. Снова женщину подбросило. Операцию завершили примерно к обеду. Настолько это был сложный случай, но пациентка осталась жива. Обессиленный Антон скатился по стене в комнате, где переодевались врачи. Ещё одна успешная операция. Дмитрий Тимурович, вошедший в эту комнату, похвалил своего подопечного. Тот лишь нашёл в себе силы улыбнуться. Оксана плакала. Ей было настолько страшно, что она просто не выдержала. Главврач понял — девочка прошла боевое крещение. Хирург крепко обнял девушку, будто бы она его младшая сестра. Он гладил её по голове и повторял, что она молодец, раз выдержала столь тяжкий труд.       Больничное отделение наполнилось жизнью. Пациенты, что проснулись и направились на завтрак, проходили и улыбались врачу. Один молодой парень был так рад тому, что его спас именно Антон Андреевич, так обнял его, что Антон практически задохнулся. Оксана сидела в сестринской и пила успокоительное. Антон, войдя в кабинет, сел вместе с ней пить чай. Оба были измотаны, но впереди ещё тяжкий рабочий день. Тем более, Антон сегодня оставался в ночную смену. Парень прилёг на диван, поставив кружку на стол. — Антон Андреевич, вы как? — поинтересовалась девушка, отодвигая от себя кружку чая. — Я в порядке, Оксан, спасибо. Ты сама как? Это же была твоя первая операция. — Антон Андреевич, спасибо вам большое. Без вас я бы сразу упала в обморок. — Да ладно тебе, Оксаночка.       Вдруг Антон вспомнил о своей даме. Нужно было позвонить и узнать, как она себя чувствует. Из кармана куртки Антон достал свой смартфон и, найдя номер любимой, набрал его. Долгие гудки, что начинали резать слух, прервались зевком девушки по ту сторону. — Да, Антош, что случилось? — сонный голос девушки разливался словно мёд. Прошло всего лишь пару часов, а Антон ужасно соскучился. — Милая, ты как? Как твоя температура? — Уже лучше, спасибо. Как на работе дела? Оксаночка без меня справляется?       И Антон рассказал, как отважно Оксана прошла через боевое крещение. Ира хвалила девушку, говорила о том, какая она молодец. Оксана лишь смущённо улыбалась. Поговорив с девушкой по телефону, Антон решил поспать, ведь ему ещё идти в ночную смену. Стоило его голове оказаться на подушке, как парень моментально погрузился в сон.       Снова он видел себя в другой эпохе. На этот раз в тёмном подвале. Он был связан. Всё тело ныло от побоев, китель был разорван, погоны сняты. Лицо было больше похоже на кровавое месиво. На стенах кое-где прорастал мох из-за влажности. Ужасно хотелось пить, ведь в комнатушке, что больше была похоже на коробку, было ужасно душно. Голова кружилась и, казалось, что вот-вот оторвётся от тяжести. Руки болели. Верёвка, которой были связаны запястья, ужасно давила и возникало ощущение, будто это не верёвка вовсе, а какая-нибудь леска, которая так и направила оторвать ему кисти рук. Мыслей не было. Ужасная жажда мучила так, что слюна, которую раз за разом сглатывал Антон, не спасала. Помимо стула, на котором сидел Антон, был ещё один стул и маленькое окошко, дотянуться до которого было невозможно. Даже если бы юноша встал на стул, он бы всё равно не смог до него достать, а уж тем более пролезть: окно было закрыто решётками, а размером больше похоже на маленький квадрат. Железная дверь со скрипом открылась. Антон кое-как поднял взгляд. В комнату вошёл мужчина нерусской внешности крепкого телосложения в камуфляжной форме. За спиной был автомат. Следом за ним вошёл он. Мороз пробежался по коже парня, стоило ему увидеть второго человека. Снова этот надменный, холодный взгляд. За спиной мужчины был автомат, который он перевёл в боевую готовность, стоило ему переступить порог комнатки. Антон вжался в стул. Неужели снова? Он скоро умрёт? Удар прикладом пришёлся рядом с височной костью. Нерусский мужчина развернул стул спинкой к пленному и, сев на него, сложил руки. Высокий брюнет встал за спиной своего начальника. — Русский, говори, каков ваш план, — говорил мужчина на ломаном языке. Но он точно знал, чего хочет. А вот Антон не понимал, что происходит. Однако слова сами лились из его уст. — Я ничего тебе не скажу, мразь. — Ах ты сука! — Толчок в грудь. Стул Антона упал вместе с ним. Мужчина не собирался останавливаться. Он наступил на грудь юноши, отчего по всему телу прошлась ужасная боль и парень закричал. — Не скажешь? — Пошёл на хуй. — Смотри, ты либо говоришь, либо твой же тебя и убьёт, — он показал рукой на мужчину, что стоял позади. Раздался щелчок затвора. Оружие было заряжено. Оставался только приказ. Антон понял, что находится в периоде Афганской войны. Но вот вопрос: а что там забыл молодой паренёк? — Ваши находятся у кишлака Коньяк. Ты же понимаешь, что ваша рота не выживет? — Выживет, ещё и тебя раком нагнёт, чурка.       Солдат вышел. Второй, что зашёл вместе с ним, понял — это сигнал действовать. Он подошёл к своей жертве. И Антон смог разглядеть его лицо: ярко выраженные скулы, усеянные родинками и трёхдневной щетиной. Бездонные голубые глаза не выражали ничего, лишь холод, что пробирал до самых костей. Брюнет наставил автомат. Антон снова увидел золотую печатку. Пальцы ловко легли на курок и раздался оглушительный выстрел. Вязкая жидкость стала вытекать из дыры, образовавшейся от пули в голове. Боли больше нет. Есть только темнота. Мужчина, совершивший казнь, брезгливо вытер носок ботинка о труп Антона. — Антон Андреевич, просыпайтесь! — Антон вскочил в панике. Его разбудила другая медсестра. Оксана ушла домой, так как её смена закончилась. А вот Антону предстояла смена с тётей Валей. Та была очень суровая женщина с пациентами, не позволяла кому-либо улыбаться больным, грубо давала таблетки и ужасно отвечала на просьбы. Как бы Антон с ней не боролся, женщина не была становилась мягче к больным. Пожилая мадам с таким презрением смотрела на врача, что хотелось просто пропасть и спрятаться под землю. — Срочно. Там привезли важного пациента, которому требуется срочная операция. — Что с ним? — Антон не стал тянуть и, соскочив с неудобного дивана, поправил халат. Сколько он проспал было понятно стоило ему лишь взглянуть в окно. На дворе уже стояла глубокая ночь, а это значит, что его смена давно началась. — Пулевое ранение. Он в операционной. Вас ждём.       Юноша выскочил в коридор. Лампы светили тускло, так как все пациенты реанимации уже давным-давно давно спали. Подходя к дверям операционной, хирург заметил двух амбалов, что сидели сложив руки в замок. На бедре одного красовалась кобура, в которой лежал пистолет. Неужто мафию привезли? Услышав быстрые шаги, двое мужчин подняли голову. Каждый смерил врача презрительным взглядом. Однако во взгляде последнего Антон прочитал послание, которое грозилось его убить, если что-то произойдёт. Не может же обычный член мафии приезжать с такими амбалами в больницу, да? А это значит, что в его руках жизнь какой-то важной шишки. Парень переоделся, ассистентка надела ему перчатки и, стоило ему войти в операционную, как он побелел от ужаса. На операционном столе лежал тот, от рук которого он погибал во снах. Тот, кто являлся причиной его смерти в различных эпохах. Тот, кто распоряжался жизнями. Лицо мужчины было перекошено от боли, кожа начинала бледнеть, а это значило одно — ещё чуть-чуть и он умрёт. Его бездонные голубые глаза уставились на врача, что зашёл в операционную. Они не показывали ничего, кроме безжалостности и холода. Антон снова оказался в своих снах. Сейчас он проснётся и на операционном столе не будет никого. Ноги подкашивались. Казалось, что сон до сих пор продолжается. — Чё ты, сука, стоишь?! — басистый хриплый голос эхом раздавался по кабинету. — Я тебе сейчас колени прострелю, если ты, блять, не вытащишь! Ты хоть знаешь кто я, щенок?!       Нет, это не сон. На операционном столе действительно лежал его палач. И если сейчас Антон не спасёт его, он умрёт. Тряхнув головой, юноша собрался и, подойдя ближе, кивнул анестезиологу. А голубоглазый брюнет, казалось, узнал своего врача. Будто бы он где-то его видел. Перед тем, как погрузиться в наркозный сон, мужчина хмыкнул. — Вот и наступил день, когда мы встретились в реальности, барашка.       Холодок промчался по спине хирурга. Нет, это бред. Мужчина просто бредит от болевого шока. Его цель как врача провести успешную операцию. В руках оказались ножницы, которыми он разрезал чёрную шёлковую рубашку, дабы найти очаг поражения. Пуля прошла в кишечник. Как только пациент оказался под наркозом, Антон, взяв в руки скальпель, сделал глубокий надрез. После, взяв в руки пинцет, принялся отодвигать пальцами одной руки органы, выискивая месторасположение свинца. Аппараты издавали характерный писк, показывая, что пациент находится в норме. Стоило ему найти пулю, как врач в секунду вытащил её. Пуля оказалась длинной, а это значит, что стреляли из пневматического оружия. Сама по себе операция заняла около полутора часа. Вскоре после того, как зашили рану, пациента перевезли в лучшую одиночную палату. Хирург, снимавший перчатки, вышел к двум амбалам, что ждали около операционной. — Операция прошла успешно. Пациент находится в стабильном состоянии, но ему требуется лечение и время на реабилитацию. На этот период он останется в больнице. — протараторил Антон, глядя на двух мужчин. Те лишь кивнули и, пожав ему руки, протянули крупную сумму денег. — Док, сделай всё в лучшем виде.       И удалились. А Антон остался один на один в полу освещаемом коридоре с мыслями о том, что он спас жизнь своего убийцы. Не случайная это была встреча. Теперь ему не спастись.