Reflection

Семь лет. Семь лет прошло с тех пор, как они с Дазаем впервые встретились. Столько времени прошло с того времени, как Айла Звёздная обрела семью, которую обрести желала так страстно, как только мог желать человек. Когда Осаму ушёл из мафии, словно испарившись в тумане, девушка чувствовала себя растерянной. Сначала думала, что это, верно, какая-то шутка. Этот человек подходил мафии даже больше, чем она сама. Перешёл в Вооружённое Детективное Агентство? Бред, он никогда не желал людям добра. А потом всё встало на свои места. Гибель Оды, приходившимся близким другом Дазаю, его напряжение в последнее время, неестественно натянутая до ушей улыбка, словно он изо всех сил старался истерически не засмеяться. То, как он обнял её поздно вечером, что делал довольно редко. Значит, это было прощание. В тот день, первый день без Осаму Дазая, Чуя открыл изысканное вино многолетней выдержки, и то ли празднуя, то ли наоборот, как-то по-своему горюя о напарнике, который его местами раздражал. Айла не была большой поклонницей алкоголя, но в этот день всё казалось каким-то странным, неправильным, потому и бокал вина на пару с Накахарой уже казались меньшей из странностей. — Ладно ушёл. Не предупредил меня это понятно, мы с Дазаем не в ладах, но какого чёрта он не ставил в известность тебя? Если встречу как-нибудь этого урода на улице, врежу за нас обоих. Златовласая молчит, рассматривая своими лазурными глазами кабинет, и останавливая взгляд на каждой вещи, что находилась здесь. За годы она подросла, стала более женственной, но взор её бездонных глаз ничуть не изменился, и до сих пор пугал неподготовленных своей бесстрастностью и пустотой. Она больше не оборванка из приюта, а исполнительница Портовой мафии, но эти глаза не изменит ничто — ни время, ни люди, лишь смерть способна превратить их в подобие тусклого стекла. — Наверное, у него были свои причины. Чуя фыркнул, и сделал небольшой глоток из бокала, наслаждаясь вкусом вина на языке. — Да уж, не сомневаюсь. Неужели ты не злишься на него, хотя вы вроде как встречаетесь уже сколько лет, а он просто уходит? Звёздная пожимает плечами, чувствуя где-то глубоко, на самом дне, крохотный росточек ядовитого разочарования, что скоро оплетёт её организм подобно лозе, вьющейся на заборе. — Когда я была маленькой, мама часто била меня по лицу, крича, что я её проклятие и она ненавидит меня. И вроде как она была моей единственной семьёй, но я не помню, чтобы что-то чувствовала. Просто в теле скапливалась усталость, щека горела от приложенной силы, а в мыслях был лишь вопрос, когда она прекратит злиться? Также и с Осаму. Я не чувствую обиды, скорее просто не понимаю, почему он так поступил. Или понимаю не до конца. Или не хочу понять. Они погрузились в молчание. Девушка попивала напиток осторожными, крохотными глотками, и могла его сравнить лишь с кровью. Правда на вкус совсем не то. — Чуя. Рыжеволосый вопросительно вскинул брови. — Когда встретишь Дазая, не бей его. По крайней мере, не дважды. За меня не надо. Я хочу самостоятельно выбрать способ выражения своих эмоций. Может, он и покинул мафию, но он всё ещё моя Семья. — Ты до сих пор так цепляешься за это слово? — Угу. Можно увести сироту из приюта, но нельзя вывести приют из сироты. Это простое, даже детское слово помогает заполнять пустоту в моей душе. Разве это плохо? — Да нет. Вовсе нет.

***

— Не ожидал, что мы встретимся вот так, вне задания или стычек наших организаций. Дазай расслабленно улыбнулся, словно и не прошло пару лет с их последней встречи, словно он и не покидал мафию, не оставлял всё позади, в том числе и свою собеседницу с лазурно-синими глазами. — А ты, я смотрю, выбелил себе репутацию, и теперь альтруист. Забавно, а я королева Англии. Суицидник пожал плечами, не спеша подходить ближе. Скорее всего, она ненавидит его. Хотя с её спектром эмоций, это скорее слабое желание убить, не более. А он и не против. Умереть от рук (или цепей) прекрасного ангела всё ещё довольно привлекательная мысль. — Я понимаю, ты злишься, но мне правда надо было исчезнуть, не поднимая шума. Девушка ничего не ответила. Единственная серьга в виде крошечной цепи в её ухе издала тихое звяканье, когда её обладательница повернула голову. Айла всегда казалась незаинтересованной в происходящем, но это обманчивое впечатление. Даже сидя на собраниях Портовой мафии и уставившись в панорамное окно, она умудрялась быть самым внимательным слушателем босса. — Скорее, я разочарована. Много в чём. Например, что рано или поздно мне придётся отпустить тех, кого я люблю, ведь они смертны, и я тоже смертна. Наверное, стоит умереть мне раньше, чтобы не испытывать одиночество вновь. Как и раньше, она часто рассуждала о чём-то своём, её мышление было несколько странным, но всё же очень во многом с Дазаем перекликалось. Не только в желании покинуть мир без лишней боли. Шатен почти мог чувствовать, как фантомные цепи, словно ядовитые змеи вьются вокруг их обладательницы, выражая внутреннюю борьбу её эмоций. Едва заметные колебания её способности говорили куда больше, чем лицо, редко выражавшее однозначные и понятные человеку эмоции. Пока её худая фигура приближалась ближе, одна из цепей появилась возле Осаму и принялась кружить, не давая тому прикоснуться рукой к ней. В конце концов, она змейкой вскружила у его шеи и лишь на мгновение, сжав плоть и сдавив бинты, принесла боль эсперу, после чего тот деактивировал способность Звёздной, недовольно потирая шею. Ладно, заслужил. После чего его крепко сжали в объятиях. Стало немного теплее, чужое ровное дыхание у шеи успокаивало, и даже отголоски боли полностью растворились в этом простом человеческом жесте. — Просто взял и исчез, а я скучала вообще-то. Чуя, конечно, хороший собеседник, но с ним не поговоришь о смысле бытия или о лучших способах самоубийства, да и справочник у тебя интересный, я его так кстати и не успела дочитать, одолжишь как раз. В груди суицидника разливается тепло. Вооружённое Детективное Агентство организация неплохая, и люди там тоже в целом приятные, но мало кто может заменить ему этот спокойный девичий голос и прекрасные синие глаза, смотрящие на него, лишь на него одного с искренней теплотой, на какую только способна взращённая без любви сирота, убившая десятки людей, среди которых были ни в чём не повинные дети. Только ради единственного нынче живого дорогого ему человека он поверил в это слово — семья, не значившее для него толком ничего без этих лазурных глаз.