***
Канада, Торонто, 2019 год. Женя лежит на постели в своей канадской квартире и смотрит в потолок. Прошел год, а она все еще не может отпустить все события олимпиады. Стены давят, зарождая желание спрятаться, исчезнуть. По щекам текут слезы, но Медведевой абсолютно плевать. Потолок будто экран проектора транслирует на себе все мысли, воспоминания, делая еще хуже. В голове абсолютная каша, сил нет никаких, но надо подниматься и ехать на тренировку, хоть и не хочется абсолютно. Канада — совершенно другой мир. Тут она будто заново рождается, восстает из пепла, а потом вновь сгорает, не зная как помочь себе пережить все, что произошло в ее жизни. Однажды Брайан, заметив состояние своей спортсменки, протянул ей визитку знакомого психолога, посоветовав обратиться к нему за помощью и Медведева согласилась, не имея другого выбора. Кабинет психолога встретил ее приятным полумраком, а женщина, что сидела в кресле, вызывала ощущение безопасности. Первый прием прошел скомкано, так как Евгения абсолютно не знала с чего начать, поэтому они просто разговаривали ни о чем, рассказывая друг другу немного о себе просто чтобы узнать получше и начать доверять. А вот во второй прием брюнетка наконец смогла начать сдирать корку с едва зажившей раны, делясь с женщиной всеми своими переживаниями и проблемами. — Я любила ее. — произносит Медведева, кутая руки в рукавах худи и поднимая взгляд на психолога, а та понимающе кивает, как бы предлагая продолжать. — Лет с шестнадцати любила. Сначала смахивала это на восхищение, все-таки она действительно шикарная женщина и профессионал своего дела. — брюнетка закусывает губу до крови, окунаясь в воспоминания. — А потом начала замечать, что смотрю на нее по особенному, постоянно ищу контакта, да даже дышать забываю рядом с ней. Она, конечно же, не замечала этого, думала, что у меня просто период такой. А потом я пришла к ней и выпалила все, что копилось внутри. Ноябрь в этом году выдался на редкость теплым. Медведева приняла поздравления от мамы и бабушки, после чего спешно собралась и вылетела из дома, торопясь в Хрустальный. В голове одна мысль: «Если не сейчас-никогда». Появилась в здании ледового дворца за полтора часа до тренировки и тут же побежала в сторону тренерской. Свет гласил о том, что главный тренер уже была на работе, что было как раз на руку девушке. Тройной стук и вот Женя стоит на пороге, когда как Этери сидит за своим столом и удивленно смотрит на ту. — Женя? Что ты тут делаешь? Твоя тренировка через полтора часа. — спрашивает кудрявая, пока брюнетка набирается смелости, а после выпаливает. — Я люблю Вас. — громко, эмоционально, вкладывая в эти три слова все, что долго таилось внутри. Этери в тот момент абсолютно не знала как себя вести. — Я тоже тебя люблю, Жень, чего тебя на такие слова сподвигло то? Выпить успела в честь праздника? — по-доброму усмехается тренер, смотря на свою спортсменку, что все еще выглядит слишком странно. — Нет, Вы не поняли, Этери Георгиевна. Я люблю Вас. — девочка специально делает акцент на нужном слове, надеясь, что до женщины дойдет. — И до нее доходит. Она сначала прочла мне лекцию о том, что все, что я чувствую это временно, но потом…потом случился второй Чемпионат мира. — на этих словах Женя слабо улыбается, вспоминая все события того дня. — И после моей фееричной победы на том мы сидели у нее в номере и я, наконец, добилась от нее взаимности. — И что было дальше? — спрашивает женщина напротив, внимательно рассматривая свою пациентку. — А дальше была любовь и счастье, которое мы всячески скрывали от лишних глаз, живя будто в своем собственном мирке. А потом наступила Олимпиада, которая сломала все. — Поделишься? — Когда тебе с шестнадцать по восемнадцать лет и ты впервые влюбляешься в человека, ты думаешь «куда чувствам-то еще деваться» — Медведева вытирает подступившие слезы рукавом толстовки и продолжает. — И ты себе даже представить не можешь, что ты еще сильнее можешь любить. — психолог понимающе кивает, делая какие-то пометки в блокноте, после чего вновь возвращает внимание к девушке. — Это закончилось некрасиво. Олимпиада закончилась и вот в тяжелый момент, когда Олимпиада прошла, вот сразу же после нее. Вот так вот просто человек сделал. — девушка щелкает пальцами в воздухе, горько улыбаясь. — И просто прямым текстом. — Ты мне больше не нужна. — произносит Этери, смотря в глаза девушки, которая стоит перед ней на лестничной клетке со слезами на глазах. — У меня все хорошо в жизни теперь без тебя. Пока. — блондинка захлопывает дверь в квартиру, пока Медведева стоит на том же месте и пытается осознать то, что только что произошло. Она выходит из ее подъезда, чувствуя себе абсолютно разбитой и будто бы грязной. — Может она пыталась сберечь себя и саму тебя от твоего нестабильного состояния на тот момент? — осторожно спрашивает женщина, когда как Евгения хмыкает. — Я чуть не вздернулась прям там. Она принесла мне больше боли, чем полученное мной серебро. — Но ты не сделала этого, почему? — Я вспомнила о маме и подумала, что огорчила бы ее, покинув этот мир. — пожимает плечами спортсменка, уводя взгляд в сторону окна. — И ты решила уехать, правильно понимаю? — Да, именно. Уехала без предупреждения, сбежала от нее и от своих чувств. — Почему ты не хотела сказать ей о своем переходе? — Я думала, что если увижу ее, то никуда не уеду. Не смотря даже на то сколько боли она мне принесла. — брюнетка слабо улыбается, поднимая глаза на специалиста. — И ты ее до сих пор любишь? — Конечно. Если любишь, то любишь навсегда. — спокойно отвечает фигуристка. — Только любить это одно, а вот доверять совершенно другое. Я могу любить ее все жизнь, но доверять как раньше не буду никогда. — А что для тебя в принципе любовь? — Любовь — это болезнь, от которой нет лекарства.***
А потом он наконец начала жить. Да, она вернулась в ее группу, но теперь их не связывало практически ничего. Девушка пару раз в неделю приезжала в Хрустальный, где тренировалась, общалась с блондинкой, но теперь не чувствовала к той абсолютно ничего. Теперь их связывали чисто рабоче-дружеские отношения и обе, в принципе, были довольны этим. Женя участвовала в новых проектах, иногда спрашивая о каких-то мнения Тутберидзе, редко, но прислушиваясь к ее словам. А потом появился Дима и смог наконец растопить сердце Медведевой, внеся новых красок. Они строили отношения осторожно, ведь парень старался не совершать тех ошибок, которые совершила в свое время Этери. Он окружил Женю заботой, быстро стал тем, кому она безгранично доверяла, понравился ее маме и в общем-то внес в жизнь брюнетки ту стабильность, о которой та так давно мечтала. Они вместе летали отдыхать, откуда вернулись счастливыми, не смотря на тонну хейта, которая вылилась на Медведеву за ее «публичность». Этери, кстати, отреагировала немного странно. Они сидели в ресторане после возвращения девушки и беседовали, как обычные друзья, когда блондинка завела разговор об ее отношениях. — Не понимаю я тебя, Жень. Сначала снимаешься в откровенных фотосессиях, потом выставляешь личную жизнь на показ, да и вообще ты будто изменилась, причем далеко не в лучшую сторону. — Это моя жизнь, Этери, и только я могу решать что и как мне делать. Все честно, мы друг другу не обязаны. Мы с тобой — не больше чем друзья, так что ты не имеешь права меня осуждать или как-то комментировать мою жизнь если я этого не прошу.***
После того разговора Медведева сократила общение с кудрявой до минимума. Перестала появляться на катке, отвечать на звонки и смс без важной причины, а личные встречи вообще отклоняла, ссылаясь на чрезмерную занятость. А потом у обеих вновь сорвало крышу и началась серия интервью Жени, где та пыталась уколоть женщину, а следом Этери дала свое, где прошлась по брюнетке, как катком для укладки асфальта. Это стало жирной точкой в их взаимоотношениях. Евгения старалась полностью забыть блондинку, а та никогда уже не признается, что до сих пор любит ее и этим интервью пыталась просто показать всю свою внутреннюю боль и обратить на себя внимание.Теперь они два незнакомых человека, знающие друг друга наизусть.