Даже дьявол может полюбить

Прежде чем начать писать фанфик, позволю себе краткий ликбез в сторону психологии . Токсичные отношения, нарциссы, абьюз, газлайтинг — от обилия новых терминов голова может кругом пойти. Итак дорогие читатели, достаем листочки и ручки. Прежде чем начать читать фанфик разберемся с двумя понятиями — стокгольмский и лимский синдромы. Стокгольмским синдром или травматической связью называют состояние, при котором заложники попадают в эмоциональную зависимость и привязываются к похитителям. То есть человека умыкнули, его жизни и здоровью угрожает реальная угроза, к нему могут и насилие применять, но он вдруг внезапно осознает, что похититель вроде как человек-то неплохой. Вон, водички дал попить, в туалет сходить отпускает… Если вдуматься, жуть, писец и трещина в психике, но человек этого упорно не осознает. Он симпатизирует и сопереживает преступнику, и это его адаптивная реакция. Чтобы выжить, мозг начинает таким образом себя защищать. Грубо говоря, среди ужасного ужаса ищет что-то условно хорошее, за что можно зацепиться и не сломаться окончательно. Почему синдром именно стокгольмский? В 1973 году в Стокгольме произошло ограбление банка с захватом заложников. Преступники почти неделю держали людей в плену. Когда полиция нашли способ освободить заложников, те отказались выходить, так как боялись полиции сильнее, чем похитителей. Ну а потом, когда грабителей судили, многие бывшие заложники даже выступали в их защиту и собирали деньги на адвокатов. Важный момент: преступники никого из заложников и пальцем не тронули, возможно, потому те и прониклись симпатией. Тогда один из криминалистов и предложил «стокгольмский синдром» в качестве описания этого странного явления. Через год произошел более тяжелый случай. В Америке террористы похитили Патрисию Кэмпбелл Херст, дочку миллионера. За девушку требовали выкуп, однако когда семья его собрала, Патрисия отказалась возвращаться. Вместо этого она вступила в ряды преступной группы и даже участвовала в ограблении банка. После того, как девушку задержали, выяснилось, что с ней, пока она была заложницей, обращались максимально жестоко. Страх за свою жизнь вынудил девушку принять сторону похитителей и «быть хорошей» для них. Сопротивление бесполезно, а освобождение — это сопротивление, останусь там, где есть — ход мысли примерно такой. Сегодня словосочетание «стокгольмский синдром» применяют и в бытовых ситуациях. Так, к примеру, могут обозначить состояние женщины, которая живет с мужем-абьюзером, но не уходит, ведь на самом деле «он хороший», человека, которого гнобит начальник-самодур, но что-то менять страшнее, чем терпеть, или спортсмена, находящегося в эмоциональной зависимости от сурового тренера. Важный момент: стокгольмский синдром не включен в Руководство по диагностике и статистике психических расстройств, он малоизучен и ряд ученых вообще не признают его как самостоятельное явление. Лимский синдром Насилие — та игра, в которую в одиночку, как правило, не играют. И, если есть привязанность жертвы к мучителю, должен быть и более или менее симметричный ответ. И он таки есть в наличии. Имя ему лимский синдром. Состояние названо в честь Лимы, столицы Перу. Там в 1996 году группа террористов проникла в японское посольство и взяла заложников. В течение нескольких дней они отпустили почти всех. Отпустить оставшихся пришлось поуговаривать, но террористы не сильно сопротивлялись. Остался только один заложник, которого спасали уже в ходе штурма. Выяснилось, что террористы так легко лишались своих «живых козырей» потому, что прониклись к ним сочувствием. Важно отметить, что преступники были очень молодыми и на захват отважились не по политическим убеждениям, а из-за денег. Таким образом, лимский синдром — это психологическая реакция, при которой у преступника формируется эмоциональная связь с жертвой. Ему жаль похищенного, ему совестно и очень некомфортно, а потому он лучше заботится о жертве, а потом либо отпускает, либо позволяет ей сбежать. Психологи полагают, что лимский синдром наиболее характерен для молодых людей, а на его развитие влияет доброжелательное отношение пленников и время, проведенное вместе. А теперь вспомним наш сериал , а еще лучше старую сказку «Красавица и Чудовище». Обычно ее рассматривают как пример стокгольмского синдрома у Белль, однако и в голове Чудовища покопаться не вредно. Он молод (роза, как вы помните, цветет до его 21-го дня рождения), он проникается нежными чувствами к девушке, обеспечивает ей сказочное существование и в итоге отпускает ее, хотя ему это совсем не выгодно. Поздравляем, дорогой принц Адам, он же Чудовище, у вас лимский синдром. Два психологически травмированных существа в одной семье — так себе «долго и счастливо». Но мы же все таки рассматриваем вариант сериала и хотелось бы чтобы герои были максимально довольны и счастливы. Ну, поехали !