***
Нил просыпается от того, что у него болит горло. Он уже привык к боли в горле, но сейчас все по-другому. Он чувствует себя уставшим, хотя только что проснулся, ему кажется, что его ударили по лицу… по всему лицу. Он пытается застонать, но останавливается, когда чувствует резкую боль. Он медленно открывает глаза, они опухли, а веки словно хотят слипнуться. Первое, что он видит, — это Эндрю, который смотрит на него из кресла в гостиной Колумбии, а потом понимает: ему только что сделали операцию, но он уже дома. — Привет, — с болью говорит он. — Привет, — отвечает Эндрю, глядя на него так, словно что-то ищет. — Как ты себя чувствуешь? — Дерьмово. — Ты собираешься плакать или рвать на меня? — Что? Нет, — говорит он растерянно, с чего бы ему плакать или… о, о! — Он помнит, — скучающе произносит Эндрю. Нил чувствует, как его уши становятся горячими, и хотя он даже не помнит, когда в последний раз краснел, сейчас он определенно краснеет. Несколько минут они молчат, пока Нил все это воспринимает. Через мгновение он говорит: — Кажется, меня также вырвало и на врача… но у нее не было ведра. — Эндрю фыркнул. Нил чувствует себя усталым, но понимает, что должен съесть что-нибудь, даже если это всего лишь желе — еще одна вещь, которую он никогда не пробовал. После того как он съел красное желе и мороженое из манго, ему все еще больно и хочется просто лечь в постель, уже почти четыре часа дня, но ему все равно, Эндрю ведет его в спальню и садится рядом с ним на кровать, Нил под одеялом, а Эндрю сверху. — Спасибо, — шепчет он. — Заткнись, Джостен. — Ты был очень терпелив со мной и не смеялся над тем, что я плачу как ребенок. — Заткнись, — жестко говорит Эндрю, но наклоняется и целует Нила в лоб, а тот улыбается. — Спасибо, что заботишься обо мне. — Если ты не заткнешься. Я. Уйду. — Нил имитирует закрытие молнии, держа руки над ртом, а Эндрю закатывает глаза. — Спи, наркоман. И хотя ему больно, он в кровати Эндрю, рядом с ним сидит сам Эндрю, и он чувствует себя в безопасности и тепле, и он просто знает, что все будет хорошо. Поэтому он прижимается к Дрю и закрывает глаза. С ним действительно все в порядке.Часть 1
18 марта 2024 г. в 04:13
Все началось с обычного тонзиллита, который закончился поездкой в больницу неотложной помощи, и они добровольно оказались там, где сейчас находятся. Ну, «добровольно» — это, пожалуй, слишком громко сказано для того, что происходило на самом деле. Скорее, Нил сидел на заднем сиденье машины Ваймака по дороге в больницу, где ему удалили миндалины и аденоиды, с кислым выражением лица и в плохом настроении. Эндрю сидел впереди со скучающим видом, но чувствовал легкое беспокойство.
Весь прошлый год, когда Эндрю учился на третьем курсе, у Нила часто болело горло, что заканчивалось инфекциями. Иногда они доходили до того, что он на несколько дней терял голос, и хотя Эндрю говорил, что это счастье, что хоть что-то заставило Нила замолчать, он не имел в виду этого, особенно когда видел, как Нил чувствует себя паршиво и заставляет себя быть «в порядке» даже с температурой и не может говорить.
Конечно же, это был Нил.
Он издал слабое и паническое «Эндрю!». От этого у него внутри все сжалось. Нил издавал свистящие звуки, и было очевидно, что он задыхается, да еще и паникует из-за этого. Ему удалось успокоить его настолько, что дыхание немного стабилизировалось, но в груди все еще свистело, и он выглядел совершенно бледным. Аарон, взглянув на него, сказал, что им нужно ехать в больницу, поэтому Эндрю усадил Нила на пассажирское сиденье Мазерати и менее чем за пять минут доставил их в отделение неотложной помощи.
Врач сказал, что миндалины выросли настолько, что задевают язычок, из-за чего его тошнит и они перекрывают дыхательные пути, и рекомендовал их удалить.
Потребовался довольно жаркий спор между Эндрю и Нилом, чтобы заставить наркомана согласиться с тем, что операция — лучший вариант. Нил согласился на операцию только летом, чтобы не пропускать тренировки во время восстановления, наркоман чертов.
И вот они здесь, на неделе летних каникул, в машине тренера, потому что Мазерати находился в мастерской на ремонте, а все остальные уже разъехались на лето. Тренер предложил отвезти их в больницу, а потом подбросить до дома в Колумбии.
В то утро Нил ничего не ел по предписанию врача и был одет в удобную одежду, которую он, вероятно, будет носить следующие пару дней. Его одежда состояла из серых треников, футболки и отвратительной оранжевой толстовки с маленькими лисьими ушками на капюшоне (ее подарил Мэтт, и Нилу она безумно нравилась).
— Тебе удалят гланды, и от того, что ты будешь закатывать истерики, как ребенок, лучше не станет, так что прекрати, — говорит Эндрю, глядя на Нила в зеркало заднего вида, а тот лишь поднимает капюшон и смотрит в окно, ведя себя как гребаный ребенок. С чем только не приходится мириться Эндрю.
Когда они добираются до больницы, подготовка к операции проходит довольно быстро, и уже через мгновение Нил лежит на больничной койке, подключенный к нескольким мониторам и капельнице.
— Это очень простая операция, малыш, — говорит Ваймак, — мне ее тоже делали, она короткая, и тебе даже не придется оставаться на ночь.
— Я знаю, — отвечает Нил, — Я в порядке, — Эндрю постукивает его по лбу.
— Да, но у тебя такое испуганное выражение лица, которое не нравится Мэтту, — Нил пытается придать своим чертам светлый взгляд, но ему это не совсем удается, в конце концов, он доверяет Ваймаку и Эндрю, и он явно нервничает.
— Перестань, все будет хорошо, —говорит Эндрю, беря запястье Нила и осторожно сжимая его.
— Ты подождешь меня здесь, пока я не закончу? — Нил шепчет только для него.
—Да.
— Ты даже не уйдёшь покурить?
— Нет, мы оба останемся.
— Хорошо, — говорит Нил с некоторым облегчением.
Когда Нила увозят в операционную, Эндрю очень хочет пойти с ним.
Примерно через час выходит медсестра.
— Нил Джостен? — Эндрю и Ваймак подходят к ней.
— Операция прошла хорошо, но он немного тяжело выходит из наркоза, поэтому мы даем ему кислород. Он спрашивал, Эндрю?
Он делает шаг ближе.
— Отлично, следуйте за мной, пожалуйста. — Эндрю не успевает вздрогнуть от этих слов, потому что медсестра продолжает говорить. — Люди по-разному реагируют на анестезию, некоторые чувствуют себя зацикленными и говорят смешные вещи, некоторые чувствуют себя болтливыми, некоторые испытывают головокружение, некоторые чувствуют себя эмоциональными. Сейчас Нил чувствует себя очень эмоциональным и легкомысленным, так что не пугайтесь, все в порядке, даже если кажется, что он не в порядке.— Она толкает дверь, и вот он там.
Эндрю замирает на мгновение от увиденного.
Нил лежит на больничной койке, дрожит, укутанный одеялами, он подключен к нескольким мониторам, на носу и рту у него кислородная маска, но не это заставляет Эндрю остановиться.
Его останавливают крупные слезы, которые текут по глазам Нила, смачивая его щеки. Он еще не видел Эндрю, поэтому у него есть время по-настоящему рассмотреть его. Его глаза, которые могут быть такими ледяными, сейчас залиты слезами, и они похожи на голубые лужи, как будто океан льется из глаз, губы дрожат, и он выглядит так невероятно молодо.
Их «ничего» длится уже почти три года, и за это время Эндрю ни разу не видел, чтобы Нил плакал. Он никогда не видел, чтобы Нил выглядел таким уязвимым. Он уже собирается сделать шаг, который поставит его в поле зрения Нила, когда тот смотрит на доктора и говорит тихим прерывающимся шепотом.
— Я хочу Эндрю, он мне очень нужен.
— Медсестра только что пошла за ним для тебя. Постарайся сделать глубокий вдох.
Эта мольба заставляет Эндрю сделать последние несколько шагов к своему наркоману, но когда Нил замечает его, вместо того чтобы успокоиться, он начинает плакать еще сильнее.
— Ты бросил меня!
—Ты сказал, что останешься, но когда я проснулся, тебя не было рядом, я хотел, чтобы ты был со мной, но тебя не было. Я нуждался в тебе, а тебя не было рядом, со мной. — Эндрю едва понимает его лепет из-за шмыганья и плача.
Он делает шаг к Нилу и осторожно прижимает руку к его шее, под подбородком у него пакет со льдом, Нил тут же тянется к его руке, и Эндрю позволяет ему взять ее, он очень холодный и бледный.
— Я здесь, наркоман, тебе только что удалили миндалины и аденоиды, мы с У
Ваймаком ждали снаружи. Теперь ты закончил, и я здесь, с тобой все в порядке, успокойся.
Нил наклоняется к Эндрю, его движения неуклюжи.
— Ты не бросишь меня снова?
Эндрю чувствует иррациональную злость на себя, как будто он только что нарушил обещание, позволив Нилу сделать операцию, его сердце делает странную… вещь, которую он отказывается признавать и не собирается думать о ней, поэтому вместо этого он отвечает:
— Я никуда не уйду.
Кажется, это немного успокоило Нила, и, хотя он все еще плачет, как маленький ребенок, он начинает дышать немного медленнее.
— Я хочу снять это. — говорит он, пытаясь снять кислородную маску с лица, Эндрю пристально смотрит на врача, пока она не понимает, что должна дать ответ.
— Нил тяжело выходил из наркоза, поэтому мы подключили ему кислород, чтобы немного подтолкнуть его, но он был немного напуган, и его дыхание было слишком поверхностным, чтобы кислород действительно помог, теперь, когда он дышит нормально, маска понадобится ему всего на несколько минут.
— Ты ее слышал, — говорит Эндрю Нилу, убирая его руку от маски. — Пока нельзя снимать маску, сделай несколько глубоких вдохов.
Нил делает то, что ему говорят, а врач бросает на Эндрю странный взгляд, как будто он уже пытался спросить, и все прошло неудачно.
Следующие несколько минут Эндрю следит за дыханием Нила, и наконец они снимают маску и разрешают ему отправиться в свою палату на следующие два часа, прежде чем отпустят его домой.
Когда они собираются перенести его в палату, Эндрю отпускает его руку, чтобы они смогли безопасно катить его, но Нил внезапно пытается сесть, паникуя.
— Нет! — умоляет он, ни к кому не обращаясь, Эндрю готов защищать его, даже если это его собственный разум, но тут Нил говорит: — Дрю, не уходи без меня.
— Я иду с тобой, идиот, — он мягко толкает его обратно на кровать и снова кладет пакет со льдом под челюсть. — Больше не пытайся так сидеть, — сердито говорит он, но снова тянется к руке Нила, и они идут в комнату, где их ждет Ваймак.
— Спасибо, что дал мне знать, что происходит, прежде чем ты свалил с медсестрой, — говорит он Эндрю, но тот, конечно, не отвечает. Закатив глаза, Тренер идет к Нилу, но замирает, когда видит, как выглядит его наркоман: опухшие большие голубые глаза, красный нос, следы от слез, и добавляет мягче. — Что случилось? — теперь он спрашивает с настоящим беспокойством.
— Он королева драмы, вот что случилось, — отвечает Эндрю, его тон ровен.
Медсестра, которая привезла его сюда, заканчивает регулировать кровать и капельницу Нила и вежливо отвечает:
— Операция прошла хорошо, все выглядит отлично, он просто немного эмоциональный из-за анестезии, это нормально. Я приду проверить его примерно через час, ему нужно просто отдохнуть и не заставляйте его много говорить, сейчас он этого не чувствует, но потом будет очень больно. Если вам что-нибудь понадобится, просто нажмите кнопку.
— Обязательно, спасибо, — говорит тренер медсестре, но при этом с горечью смотрит на Эндрю.
Он подходит ближе к Нилу.
— Привет, малыш, как себя чувствуешь?
— Я королева драмы, — говорит Нил, надуваясь, а Ваймак фыркает.
— Мне нужно сделать несколько звонков, я рад, что у тебя все в порядке. Я вернусь через некоторое время.
Эндрю кивает ему, говоря: — Я знаю, что ты знаешь, что Нил не хотел бы, чтобы ты видел его таким, и я ценю, что ты оставил нас наедине. — и он знает, что тренер понимает его.
Когда они наконец снова остаются наедине, Нил, кажется, разрывается между плачем и любованием капельницей в своей руке, а Эндрю просто смотрит на него. Он никогда раньше не видел, как Нил плачет, и решил, что ему это не нравится. Конечно, он из тех людей, которые плачут всем лицом, он не просто «плачет», нет, кожа вокруг его глаз вся красная, как будто на нем розовая маска Зорро, кончик носа тоже красный, нижняя губа дрожит, а глаза кажутся невероятно синими от невыплаканных слез. Конечно, он должен был быть одним из тех, кто выглядит печальным, как он смеет выглядеть таким уязвимым и даже восхитительным. Эндрю действительно ненавидит его прямо сейчас.
Конечно, он должен был быть одним из тех, кто выглядит печальным, даже когда он выглядит таким уязвимым и даже очаровательным.
— Дрю?
— Что! — Он огрызается, не желая этого.
— Ты можешь лечь со мной в кровать?
Прежде чем ответить, Эндрю опускает взгляд, который буквально имеет вес.
— Нет, наркоман.
— Но мне так холодно, — жалобно бормочет он, и ему все еще холодно, несмотря на то, что медсестра накрыла его как минимум тремя одеялами, но он больше не дрожит.
Так как он не собирается лежать в крошечной больничной койке, то снимает свою черную куртку (ту самую, которую Ники подарил ему на Рождество несколько лет назад) и накрывает ей Нила, тот откидывается на неё и выглядит просто очаровательно, надуваясь и снова выпуская слезы на глаза. Эндрю укоризненно смотрит на него, но тот продолжает плакать.
— Прекрати, — говорит он.
— Я пытаюсь, но не могу, — хнычет он, — Я не хочу плакать, но ничего не могу с этим поделать. Почему я не могу остановиться, Дрю? Что со мной такое?
— Все в порядке, Нил, ты просто отходишь от анестезии, это нормально. Не болтай много, — кажется, он задумался и решил, что все в порядке, потому что следующие несколько минут прошли в блаженной тишине, если не считать нескольких шмыганий время от времени, но потом Нилу снова стало не по себе, он плотно закрыл глаза и начал тяжело дышать.
— Что случилось? — мгновенно спрашивает Эндрю.
— Мне нехорошо, Дрю.
— У тебя кружится голова?
Нил снова выглядит очень бледным.
— Да, кажется, меня сейчас стошнит.
Эндрю поспешно хватает мусорное ведро как раз вовремя, чтобы Нила тут же стошнило в него. Он осторожно потирает спину Нила, когда изо рта вытекает довольно мерзкая смесь крови и странных жидкостей.
— Я не испачкал твою куртку? — спрашивает Нил, когда заканчивает. Чертов мученик.
— Нет, тупица! Куртка в порядке, а теперь закрой глаза и молчи.
Нил, кажется, ошеломлен таким резким ответом, его губы снова начинают подрагивать, поэтому Эндрю тянется к его голове и расчесывает пальцами грязные кудри, массируя кожу головы. Не дай бог он снова начнет плакать, когда он только что немного успокоился.
— Расслабься, если ты будешь продолжать плакать, то тебе снова станет плохо.
Чудесным образом Нил действительно немного расслабляется и закрывает глаза, обнимая Эндрю за куртку, а тот долго массирует ему голову. Спустя некоторое время в палату входит та же медсестра, что и раньше.
— Как у нас дела? — тихо спрашивает она, проверяя показания мониторов.
— Его вырвало, — сообщает ей Эндрю, показывая на мусорное ведро.
— О, дорогая, все в порядке, это вполне нормально. У него было сильное головокружение. Ты все еще чувствуешь себя эмоционально? — Она спрашивает, глядя на красные опухшие глаза Нила, он только кивает. — Я принесла тебе мороженое, чтобы успокоить горло, оно поможет тебе почувствовать себя лучше, но ты должен перестать плакать, хорошо?
Он снова покорно кивает, но все еще выглядит чертовски близким к срыву. Медсестра протягивает ему трехцветное мороженое, и Нил удивленно смотрит на него.
— Я никогда не ел такое раньше, — бормочет он. И просто… Конечно, черт возьми. счастью, медсестра просто улыбается, вероятно, думая, что Нил слишком не в себе, чтобы что-то сказать.
— Я приду проведать вас через полчаса, и если все будет по-прежнему хорошо, мы подготовим вас к отъезду домой. Пожалуйста, дайте мне знать, если его снова вырвет, — говорит она Эндрю перед уходом.
Нил ест мороженое мучительно медленно, но, по крайней мере, он не плачет, и Эндрю считает это победой: к его щекам вернулся цвет, и Эндрю очень надеется, что они скоро смогут поехать домой.
Проходит десять минут, а Нил все еще не доел мороженое, оно начинает стекать по его рукам, но, похоже, его это не волнует… или он не осознает, скорее всего, второе. Он все еще под кайфом, как воздушный змей.
Эндрю помогает ему вытереться, а потом возвращается медсестра, и наконец-то пора уходить. Они снимают все мониторы и капельницу, и Эндрю помогает ему одеться, он даже натягивает капюшон толстовки, и Нил выглядит на двенадцать, а не на двадцать.
Теперь они оба сидят на заднем сиденье машины Ваймака.
— У тебя все еще двоится в глазах, малыш? — спрашивает тренер спереди.
— Типа того, — пробормотал Нил.
— Закрой глаза, — говорит ему Эндрю, ведь впереди у них еще целая поездка в Колумбию.
— Можно положить голову тебе на плечо?
— Да, но не смей блевать на меня. Тебе дали рвотный мешок, используй его, если понадобится.
— Хорошо, — говорит Нил и осторожно кладет голову в капюшоне на плечо Эндрю, и, кажется, наконец-то по-настоящему расслабляется.
Поездка проходит тихо и, к счастью, без происшествий. Когда они добираются до дома, Нил шокирует всех, обняв на прощание Ваймака, и тот замирает от неожиданности, но глаза его становятся мягкими.
Это был чертовски длинный день, а сейчас только полдень, поэтому Эндрю укладывает Нила на диван, укрывает его одеялом и сам устраивается в кресле, Нил засыпает почти мгновенно, а Эндрю через некоторое время отключается.