Офицер и джентльмен

Ночная жизнь на «Арктуре» совершенно точно не могла похвастаться разнообразием. Лукас Шепард тихо проклинал себя за то, что всё-таки поддался уговорам Верити Эшер, подруги из далёких-предалёких доальянсовских времён, и приехал её навестить. Друзья юности были достаточно редким явлением в его жизни, а Верити знала Лукаса большую её часть, пусть это и объяснялось до банального просто: родители Верити дружили с его родителями. Он слишком привык считать Верити кем-то вроде сестры, и только поэтому, после долгих препирательств и воззваний к чувству вины, и согласился угробить об «Арктур» свой потом и кровью заработанный отпуск.       Стоило ли говорить, что с куда большим удовольствием он скоротал бы вечер пятницы в каком-нибудь грязненьком баре, болтая с симпатичными гражданскими, и, кто знает, чем этот вечер мог бы закончиться… Вместо этого он дожидался Верити в самом пафосном ресторане станции «Арктур» — сердца Альянса Систем и олицетворения военной мощи человечества. К моменту, когда Верити, наконец, изволила появиться, он успел не только обжить стол, но и сжевать пару хлебных палочек. Верити пришла не одна, а под ручку с хорошенькой темнокожей девушкой, кажется, Самантой, и весьма знакомым на вид великолепно одетым седым мужчиной, который уныло плёлся за ними с выражением муки на красивом лице. Лукас отметил, что его угольно-чёрный костюм, должно быть, стоил как взрыв атомной бомбы, и совершенно точно был сшит на заказ.       Лукас поднялся навстречу и поприветствовал Верити, обняв её и на мгновение положив подбородок ей на макушку.       — Рад видеть тебя, Светлячок. Клёвая стрижка, — он взъерошил медовые пряди, куда более короткие, чем он помнил. В пору их детства от природы светлые волосы Верити, немыслимая редкость по теперешним временам, были предметом зависти едва ли не каждой встречной девчонки. Лукас протянул руку спутнице Верити, которая и в самом деле оказалась Сэм, её новой девушкой, а затем — сопровождавшему их мужчине.       — Надеюсь, Лукас, ты не против, что я взяла с собой друга, чтобы ты не чувствовал себя третьим лишним, — Верити самодовольно улыбнулась.       Лукас закатил глаза, но отметил его твёрдое рукопожатие.       — Ну разумеется. Я Лукас. Рад встрече.       — Стивен, — ответил тот. — Очень рад.       Плюхнувшись на стул, Верити заказала пару бутылок азарийского вина, а Лукас уставился в меню.       — Надеюсь, кто-нибудь из вас в состоянии порекомендовать мне тут что-то? — осведомился он великосветским тоном для начала. — Я с детства не был на «Арктуре», и понятия не имею…       — Здесь готовят фантастические стейки, — быстро отозвался Стивен. — Кто-то из твоих родителей служит в Альянсе?       — Ага. На самом деле оба. Служили. Отец умер несколько лет назад, когда я только выпустился из учебки. Мама по-прежнему в строю. На самом деле именно так я и познакомился с Верити: наши родители квартировали по соседству, когда мы были детьми, да и потом всегда оставались на связи.       — Ещё один космический скиталец, подумать только, — Стивен вздохнул, вроде бы насмешливо, но в его голубых глазах мелькнуло искреннее веселье.       — Чем чертовски горд! — рассмеялся Лукас. — Я не расслышал, как давно вы обитаете на «Арктуре»?       — Строго говоря, я обитаю не на «Арктуре», а в Пятом флоте.       — Интересно. Значит, у вас собственное командование?       — Весьма проницательно.       — И к тому же весьма загадочно. Люблю таинственных мужчин.       — В самом деле? Мне придётся иметь это в виду. — Стивен улыбнулся, из-за чего шрам, рассекавший его щёку и верхнюю губу, исказился так, что Лукас вновь испытал ощущение, что знает этого человека. Просто пока не может подобрать подходящее имя к его невероятно привлекательному лицу.       — Как твоё новое место службы? Бекенштейн, так ведь? — вклинилась Верити и повернулась к Стивену: — Космический мальчик ненавидит торчать на тверди земной слишком долго.       — Да как сказать… Колонии все одинаковы. Слишком много неба, адская скукотень, если конечно ты не в рейде в Терминусе. — Лукас пожал плечами.       …Темы сменяли одна другую; Саманта рассказала о научной работе в лаборатории Альянса, Верити — о новом наборе юных биотиков, которых она тренировала. Первые человеческие биотики уже достигли того возраста, когда хочется остепениться и завести детей, и перед Верити стояла ответственная задача по подготовке подрастающей смены. Как бы ей ни нравилась военная служба, ей понравилось заниматься обучением, тем более, платили за это весьма и весьма достойно.       Когда официантка принесла меню с десертами, Верити вдруг заявила, что им с Сэм нужно срочно кое-что… сделать. Лукас ухмыльнулся этой наглой лжи, очевидно необходимой лишь для того, чтобы оставить их со Стивеном наедине.       — Думаю, я дозрел до тирамису, — сказал Лукас, не спуская со Стивена глаз.       — Пожалуй, мне не остаётся ничего, кроме как последовать твоему примеру, десерты здесь просто невероятные.       — Итак, раз Верити затащила тебя на этот ужин, полагаю, ты одинок.       — Да, и в самом деле, но я не думаю, что… Вероятно, она хотела как лучше. Что-то углядела в этом. Вопрос в том, что видишь ты?       — О, я вижу… кучу народу. С десяток влюблённых парочек, нескольких официанток, а ещё — одного весьма привлекательного офицера… — поддразнил Лукас.       Стивен посмотрел на него с тщательно сдерживаемым весельем.       — Но нет. Если ты имеешь в виду, есть ли у меня кто-то, то — нет. Свиданки и служба в морской пехоте не вполне… совместимы. Гражданские ни черта не смыслят в военной жизни, а Устав — та ещё сволочь, когда дело касается отношений между военными.       — Прекрасно понимаю, — поддержал Стивен. — Я тоже пытался заводить отношения и... Это ужасно всё усложняет.       Лукас многозначительно кивнул.       — А сложность — последнее, что тебе нужно, когда каждая следующая миссия может оказаться последней… Это чудовищный способ смотреть на вещи, но… какой уж есть.       — К своему стыду, я согласен с тобой. Ты заслуживаешь простых жизнеутверждающих радостей, и ты слишком хорошо выглядишь, чтобы долго оставаться одиноким, — произнёс Стивен с невинным видом, поднося ко рту ложку кофейного десерта. Его жест привлёк внимание Лукаса, и он задумался о том, как будет ощущаться этот шрам под его языком, а серебристая бородка этого мужчины — под его пальцами...       Лукас рассмеялся, но это никак не помогло ему скрыть жар, приливший к щекам.       — Знаешь, а ты — сплошное коварство. Серебряный лис. Да, именно так. Идеально тебе подходит.       Стивен лишь усмехнулся в ответ, позволив комфортной тишине царить между ними, пока они доедали десерты. Он попросил счёт, не позволив Лукасу оплатить свою половину, и заговорил вновь, надевая пиджак:       — Не будет ли слишком дерзко с моей стороны пригласить тебя ко мне? У меня есть скотч и гостевая спальня, если пожелаешь. Наверняка это лучше, чем казармы Альянса. Раз уж я решил, что провожу на станции достаточно времени, чтобы купить квартиру. Мне кажется, легче иметь дело с одним местом, понимаешь?       — О чёрт, — Лукас надулся с притворным разочарованием. — Гостевая спальня! А я-то надеялся, что сегодня меня пригласят согреть великолепную офицерскую постель. Вообще-то я забронировал номер в отеле, но мне бы хотелось провести с тобой больше времени, и, как говорится, ночь ещё молода.       Стивен рассмеялся вновь, вожделение плясало в его глазах.       — Ну, я не хотел показаться излишне самоуверенным, предположив, что тебе будет интересно…       — Мне определённо интересно. — Лукас оценивающе-демонстративно скользнул взглядом по телу собеседника.       Дорога до квартиры Стивена заняла около часа. Всё это время они разговаривали — начав со всего подряд и детально задержавшись на старых военных фильмах, к которым обнаружили взаимную страсть.       Едва они вошли, как Лукас оказался прижат к стене. Он отметил, что превосходит Стивена в росте на дюйм или два, но это совершенно точно не делало пристальный, отдающий сталью взгляд его голубых глаз, который, казалось, проникал в каждую клеточку Лукаса, менее впечатляющим.       Их рты были так близко; Лукас не просто не мог — не хотел сопротивляться желанию послать расстояние к чёрту и уже наконец прикоснуться губами к губам Стивена. Поцелуй, сперва нежный, почти робкий, очень быстро превратился в настойчивый и страстный. Язык Стивена требовал входа, и Лукас с энтузиазмом откликнулся. Он почувствовал лёгчайший привкус вина, которое они пили в ресторане, и ещё больше Стивена — невероятного, пьянящего, настолько, что он просто не знал слов, какие могли бы это описать.       Блуждая руками по его одежде, Лукас изучал жёсткие линии тела под изысканным костюмом, пока Стивен разбирался с пуговицами его рубашки. Добившись желаемого, Стивен сноровисто избавился от части собственного облачения и вновь вдавил Лукаса в стену так, что их члены оказались тесно прижаты друг к другу, и никакая ткань не могла скрыть возбуждение.       Лукас решил, что слишком долго бездействует, и принялся толкаться навстречу эрекции Стивена; эти упоительные движения вызывали стоны у них обоих, заставляя их обоих теряться во вкусе и ощущениях. Лукас подтолкнул Стивена к дивану, расправился с пряжкой его ремня, а затем — с брюками, туфлями и носками, глядя на него и предвкушая его — всего, целиком, пока дразнил его губами, зубами и языком, стягивая боксёры и медленно-медленно обнажая каждый восхитительный дюйм его твёрдого члена.       «Ох, небеса ебаные, — подумал Лукас, — мне придётся научиться глубокому горлу, просто на случай, если это когда-нибудь повторится».       Стивен был одарён щедрее, чем кто-либо из прежних партнёров Лукаса, но будь он проклят, если не жаждал момента, когда его всего наполнит этот потрясающий мужчина и его великолепный член.       Стивен молча смотрел, как Лукас раздевает его, после чего усадил его на себя верхом, оказываясь ещё ближе и откровенно наслаждаясь прикосновениями кожи к коже. Казалось, их общего жара было достаточно, чтобы растопить ледяную ночь Новерии, и Лукас таял от удовольствия. В конце концов Стивену явно надоело позволять Лукасу вести, он попробовал перевернуть их, но что-то пошло не по плану, и они приземлились на пол, вышибив из Лукаса глухое «умпф», заставившее их обоих расхохотаться. С кем-то ещё это могло бы убить настроение, но их общий смех незаметно перешёл в нежные поцелуи и покусывания, и Стивен предложил перенести их чудесную игру в более комфортное место.       Проведя Лукаса через всю квартиру за руку, Стивен почти затащил его в спальню и первым же делом толкнул на кровать лицом вниз. Лукас почувствовал себя брошенным, когда Стивен оставил его всего-то на пару мгновений; он услышал, как тот роется в ящике, но вскоре ощутил, как руки Стивена вернулись, разводя ему колени и вздёргивая задницу вверх. — Выглядишь достаточно аппетитно, чтобы сожрать тебя, — произнёс Стивен, и это прозвучало почти порнографически. Впрочем, то, что за этим последовало, оказалось ещё невозможней: характерный шелест разрываемой упаковки из фольги — и тёплая смазка капнула на узкую дырочку Лукаса. Он почувствовал латексный барьер и сразу — рот Стивена. Этот человек мастерски владел языком: в мгновение ока Лукас превратился в бескостную кучу стонов и вздохов.       Наконец Стивен решил, что ему нужно больше Лукаса. Он убрал латексную мембрану и погрузил в него сперва один, а затем — второй палец, подготавливая его к жёсткой длине, которая настойчиво требовала внимания. Вновь звук фольги, и Стивен прижал свой член к его отверстию, крайне медленно продвигаясь внутрь и позволяя Лукасу приспособиться к размеру. Лукасу нравилась подготовка, нравилось, что Стивен был таким внимательным, но он жаждал большего: хотел почувствовать Стивена до самой чёртовой глотки, хотел, чтобы тот заставил его кричать, умолять, хвататься за простыни. Представлял его взгляд в тот миг, когда он выдохнет его имя, находя завершение. И Лукас сам подался назад. Стивен понял намёк и с места взял карающий темп: тягучие, глубокие, ритмичные точки, которые выбивали из Лукаса стоны и хныканье.       Им не потребовалось много времени, чтобы очутиться на самом краю, так близко — и отчаянно далеко. Лукас потянулся вниз, чтобы приласкать себя, и всё полетело к чертям: повторяемое им «О боже, да, ещё, да, сильнее, ох, блядский адский ад, да, ЕЩЁ ЕЩЁ ЕЩЁ», толчки Стивена, ставшие беспорядочными… Стивен вцепился зубами в плечо Лукаса, и на миг или два их поглотила ярчайшая из сверхновых, мир исчез, оставив лишь ощущения, перехлёстывающие через край, пока лавина удовольствия окончательно не погребла их под своей массой.       …Выйдя из Лукаса, Стивен несколько коротких мгновений прижимался к нему, потом стянул презерватив и отнес его в урну. Когда он вернулся, Лукас по-прежнему лежал на кровати, обессиленный, полусонный и совершенно неспособный связно мыслить. Стивен подвинул его и лёг рядом, накрыв их обоих одним одеялом. Лукасу потребовалось усилие и некоторое время — прийти в себя настолько, чтобы решиться — и смочь — обнять его, обернуться вокруг Стивена всем собой, присваивая это великолепие. Сделанное не вызвало возражений, или Стивен попросту не был на них способен. Это не казалось таким уж важным.       Они заснули.