хочется быть к тебе ближе, и лепестком белой вишни затеряться в кармане рубашки и не найтись никогда
Это была самая обычная весна. Такая же, как и девятнадцать других до нее. Снег практически стаял, лишь парочка грязных отвратительных сугробов лежала у самых стволов вишен, растущих вдоль аллеи меж корпусов университета. Дул теплый весенний ветерок, не доставляя никакого дискомфорта, позволяя легче дышать. Он разносил свежий запах весны и теплого солнца, согревал вместе с его лучами, легонько трепал проклевывающиеся почки на деревьях и волосы, больше не спрятанные теплыми шапками. В целом, люди вокруг были счастливы и довольно улыбались, выползая после занятий из, ставших душными, аудиторий, и Зоро не был исключением. После долгой изнурительной тренировки ему жутко хотелось есть, и, конечно же, не было варианта лучше, чем добраться до корпуса кулинарного факультета, куда Луффи постоянно водил его на обед. После получаса блужданий по кампусу Зоро, наконец-то, вышел к нужному зданию, однако, двери его, естественно, были закрыты. Глядя на часы Ророноа обнаружил, что уже восьмой час вечера и, что закономерно, занятия давно закончились, студенты и преподаватели разъехались по домам или разошлись по общежитиям. Что ж, видимо, на ужин сегодня снова лапша с сосисками. Уже у главных ворот он заметил: в грязном черно-сером сугробе лежал студенческий пропуск. На фотографии хмурый блондин со спрятанным за челкой одним глазом и чудной бровью-завитушкой. Ровными печатными буквами выведено его имя — Винсмоук Санджи — и факультет. Бинго! Зоро сорвал джек-пот на долгое будущее, вероятно, до самого выпуска. Черным по противному персиковому цвету значилось: факультет кулинарии. Зоро еще не знал, что он сорвал джек-пот до конца всей своей жизни. Телефон пиликнул уведомлением, но Санджи его проигнорировал. Он весь был перепачкан мукой из-за того, что братья то и дело мешались под ногами, слоняясь туда-сюда по кухне. Санджи должен был закончить свою вычурную домашку, которую продумывал добрых две недели. Завтра он принесет в универ свой фирменный клубнично-шоколадный торт с капелькой существенных изменений. — Ма-ам, скажи Енджи, чтобы он убрался с кухни и перестал пялиться на меня, — Енджи сидел за столом напротив. Глядел безотрывно с тупой улыбкой на лице, подперев щеки ладонями и… просто молчал. — Мам, он меня пугает, — добавил чуть тише Санджи, но тут же услышал негромкий стук дедовой трости по паркету. — Сейчас кому-то достанется, — ехидно усмехнулся он, показывая брату язык. Енджи пожал плечами. У них в доме всегда было шумно. Кто-то обязательно дрался за приставку, кто-то (обычно Санджи) прогонял кого-то с кухни или из комнаты, обязательно спорил, обязательно звал на подмогу, словно пятилетка, мать или сестру, если той случалось заехать и остаться. Всегда кто-то где-то шумел, кричал, передразнивал, нередко доходило до шуточных драк и растрепанных укладок, провоцируя очередную разборку. Сыновья Винсмоук Соры были отличными парнями, несмотря на склоки, были очень дружны и внимательны к ней и своей сестре, они все любили друг друга, но… — Баклажан! Чем это тут так воняет? Сора была абсолютно уверена, что причиной любых перепалок являлся ее отец. — Прямо-таки воняет, старик, — огрызнулся Санджи, доставая из духовки очередной корж для фирменного торта. — И вообще, свали отсюда и прихвати Енджи. Не мешайте мне, пока не начал драться. Даже не посмотрю на то, что ты старпер. У тебя преимущество в виде третьей ноги. — Ах ты щенок, — разозлился Зефф, замахиваясь тростью. Голос подал Енджи, громко рассмеявшись. — И ты туда же, кочан-переросток, — на что тут же получил подзатыльник от деда. — Пошли отсюда вон оба! Нечего вам делать на моей кухне! — Но это и моя кухня тоже! — начал закипать Санджи. Их очередная ссора могла разгореться гораздо сильнее, если бы не Сора, появившаяся в дверном проеме. Бледная, укутанная светлой шалью, одетая в простое, но все же элегантное домашнее платье молочного цвета, с идеальной укладкой светлых вьющихся легкими волнами волос. Она застала Санджи замахивающимся лопаткой, полной взбитого крема, на Зеффа, а того, бьющего внука по бедру тростью. Третий же, Енджи, сидел за столом и громко хохотал, уворачиваясь от ловких рук старика. — Вы прекратите все это или как? Папа! — она прикрикнула и топнула ногой, сама превращаясь в маленькую девочку, — прекрати бить Санджи и мешать ему готовиться к занятиям. Идем со мной в… — Ага, как же, пойду я с тобой, девчонка. Мне уже надоело сидеть на одном месте и каждый день раскладывать тупой пасьянс в твоей тупой библиотеке. Хоть кто-то из твоих сыновей на что-то годен, так дай проучить мальца. — Папа, — «девчонка» сорока трех лет отроду устало вздохнула, потрепав младшего из сыновей по светлой укладке. — Отстань от Санджи, он не нуждается в твоей помощи, его учат в университете. Енджи, — обратилась она к сыну, мягко переползая пальцами на его щеку, — там отец приехал, он хотел с тобой что-то обсудить. — Только с ним? — оживился вдруг Санджи. — Только с ним, — незаметно подмигнула Сора. Телефон в руки он взял только поздно вечером, почти ночью, когда все четверо пожелали родителям сладких снов и получили свои вечерние подзатыльники от деда. Енджи настукивал мотив какой-то песни по плитке в смежной с их комнатами ванной и громко напевал, снова специально стараясь разозлить, но Санджи не велся. Он заткнул уши наушниками и выкрутил громкость на половину. Открыл мессенджер. Диалоговым окном подмигивала новая заявка в друзья и лишняя цифра сообщения. На аватарке «нового друга» странная фотография круглой водоросли с нарисованной хмурой мордочкой. Маримо смотрело на Санджи угрожающе и светило самым обычным приветом. Ророноа Зоро, 20:16 Привет. Это случайно не твое? И прикреплено фото его пропуска с дурацким выражением лица в левом верхнем углу. Да быть того не может. Санджи ни за что бы не потерял. Правда ведь? Он побежал вниз по лестнице, в гардеробную, чтобы проверить карманы своего пальто — пусто. Вернулся в комнату, обшарил весь рюкзак, проверил карманы сегодняшних брюк и пиджака, посмотрел между тетрадей и кулинарных журналов — тщетно. Нигде не было чертова пропуска, а посему получалось, что устрашающая водоросль действительно случайно его нашла. Винсмоук Санджи, 22:59 Добрый вечер. Да, это мой! Видимо, выпал из кармана. Винсмоук Санджи, 23:00 Спасибо, что нашел! Ты просто спас меня. Санджи пялился в экран минуты три, ожидая быстрого ответа, но так и не получил его. Неужто спасительная водоросль ложится спать сразу по окончании детских передач? Он устало вздохнул, но телефона из рук не выпустил. Зоро дернулся и резко открыл глаза, стоило телефону под его подушкой завибрировать в третий раз одновременно с тычком отца по ноге. — Вставай и иди в свою комнату, прекрати засыпать на диване. Мужчина остановился возле комода, выдвинул ящик и принялся расстегивать на запястье часы. Зоро потер глаза, принял сидячее положение, взял в руки телефон и уставился на него. — Ты опять опоздал на ужин. С экрана блокировки на него смотрела фотография парня с завитой бровью, чей пропуск он нашел после тренировки. — Ты тоже. Она сильно расстроилась? Зоро кивнул, не до конца понимая, что нужно делать, потому что все еще пытался проснуться. Михоук расправлялся с пуговицами на рубашке. — Сколько сообщений от нее ты получил? — Кажется, всего одно? Сейчас пойду все подогрею. Ты будешь? — Там последняя пачка лапши, сосиски закончились. Ужин она выкинула, потому что остыл, — Зоро смотрел на отца с сочувствием и нескрываемой усталостью. — Вот черт, — выругался, вздыхая, старший Ророноа, устало потирая виски. — Пообещай, что завтра придешь без задержек. — Постараюсь, — отозвался он, прикладывая палец к сканеру отпечатка, — если опять не заблужусь по дороге, — добавил тише, все же открывая новый диалог. — Существует навигатор, Зоро, и тебе тысячу раз было сказано, чтобы ты им пользовался, — громко сказал Михоук уже из-за дверей гардеробной. — Да-да, конечно, буду я, как придурок, ходить с навигатором по кампусу, — буркнул младший, печатая ответ и выходя из гостиной. — Зоро! — крикнул отец, но он сделал вид, будто не услышал. Винсмоук Санджи, 23:10 Хэй, сможешь подойти к первой паре завтра утром? Ророноа Зоро, 23:15 Мне ко второй, но я что-нибудь придумаю. Винсмоук Санджи, 23:15 О, тогда не стоит. Тоже что-нибудь придумаю. Спасибо. Санджи заблокировал телефон и откинулся на подушку, но первый снова завибрировал. Зоро сидел на бортике ванны и пялился в экран, отчего-то совершенно не желая прекращать диалог. Ророноа Зоро, 23:16 Что-нибудь придумаю это что например? Винсмоук Санджи, 23:17 А? О, ну, я могу одолжить пропуск у кого-то из братьев. Ророноа Зоро, 23:17 По-твоему как это должно сработать? Винсмоук Санджи, 23:17 У меня свои секреты, господин Маримо. Зоро не смог сдержать усмешки. Уже подминая под себя подушку, он не заметил, как в комнату прокралась старшая сестра и, посмотрев на него, скорчила гримасу отвращения. Зоро придурочный, честное слово, еще и усмехается чему-то в телефоне. Совсем уже отсохли мозги на этих его тренировках. Перона, так же бесшумно как открыла, закрыла за собой дверь, прижимая к груди страшного плюшевого мишку, подаренного ей отцом на первый день рождения. Ророноа Зоро, 23:18 Меня зовут Зоро кстати, но ты и так это видишь, завитушка. Винсмоук Санджи, 23:18 Все что угодно, только не трогай брови. И следом в полет отправился смущенно смеющийся смайлик. Санджи щелкнул по выключателю ночника, чтобы пустить в комнату немного тусклого света. Обычно он сильно возмущался любому упоминанию своих бровей или, тем более, дразнилкам в их сторону, но сейчас… «Завитушка» почему-то казалось ему очень милым. Он печатал ответ. Винсмоук Санджи, 23:19 Приятно познакомиться. Ты тоже уже знаешь, но — Санджи. Винсмоук Санджи, 23:20 И да, предотвращая твой вопрос, тот самый Винсмоук, которого к воротам каждое утро подвозит новенький «Линкольн». Ророноа Зоро, 23:20 Не собирался спрашивать, мистер Мажор, но буду знать. Ты сказал у братьев. Сколько их у тебя? Винсмоук Санджи, 23:21 Трое идиотов и старшая сестра-красотка. Ророноа Зоро, 23:21 Старшие сестры — жуть У Зоро холодок пробежал по спине от упоминания Пероны. Та еще особа, весьма страшная девушка, особенно со своими готическими штучками. Санджи хихикнул, набирая очередной ответ и вспоминая Рейджу. Красивая, статная, не по годам умная и невероятно заботливая. Повезло же им всем с ней. Нет, Рейджу точно благословение небес, хотя, конечно, со своими заморочками: помучить младших братьев она любила, хлебом не корми, этим она вся в деда. Первые солнечные лучи перебили тусклый свет ночника слишком неожиданно, телефон уведомил о низком заряде батареи, а часы мигали пять с лишним утра. Никто из них так и не погасил экрана ни на минуту, не вышел из диалога и даже ни разу за ночь не зевнул. Они обсуждали старших сестер, универ, свои факультеты, кто чем занимается в свободное время, обсуждали общих преподов, которых оказалось слишком мало, выяснили, что оба знают Луффи. Вот только Зоро таскался с ним с самой начальной школы, а Санджи познакомился где-то полгода назад, когда еще учился на первом курсе. У них было не слишком много общего: Санджи нравилось готовить до посинения, жертвуя всем своим временем, Зоро не разрешали притрагиваться к чему-либо на кухне, он больше любил простую еду и полуденный сон после тренировок; Санджи нравилась весна, Зоро предпочитал зиму; Санджи прекрасно ориентировался в незнакомых местах, Зоро же постоянно блуждал в собственном доме. Вот только последний факт Санджи еще предстояло выяснить. Как оказалось, не самым приятным и быстрым способом. Утро выдалось сумбурным. Они оба почти проспали. Санджи подскочил, когда в дверь громко постучал дед, оповещая своим противным скрипучим голосом о том, что с удовольствием съест завтрак всех проспавших. Он спал всего ничего, меньше трех часов, хотя, вообще-то, должен был встать пораньше, чтобы закончить с декором для торта: расставить шоколадные фигурки, расположить рядом свежие фрукты, сделать милые розы из крема и взбитых сливок, но время уже поджимало, он рисковал опоздать на встречу за пропуском. Утренняя рутина. Умыться, позавтракать, почистить зубы, нанести солнцезащитный крем для чувствительной кожи, уложить дурацкую челку, обматерить ненавистные брови, доставшиеся всем братьям и сестре от отца. Затем одеться, достав идеально отглаженную рубашку и отпаренный заранее костюм. Ни единого залома, никакого изъяна. Снизу, на новеньком «Линкольне», сигналил водитель, значит, уже пора выходить. Но сначала — торт. Санджи открыл диалог уже сидя в машине. Краешком губ улыбнулся на последнее «доброй ночи» и напечатал «доброе утро». Винсмоук Санджи, 08:41 Доброе утро! Ты проснулся? Мне стоит ждать пропуск? — С кем чатишься с утра пораньше? — Ниджи совершенно бесцеремонно заглянул в экран, интересуясь личной жизнью своего брата. — За одну ночь нашел себе парня? — Может быть, — хмуро на автомате отозвался Санджи, ожидая, что вот-вот «был в сети в 05:13» превратится в «онлайн», но чуда не происходило. — Подожди, что? Да не мели чепухи. Ниджи зашелся громким смехом, за что тут же получил от брата тычок, затем звонкий удар по бедру и смущенный, но все такой же хмурый взгляд. Очередная шуточная драка, а ведь они только проснулись и сели в машину. — Эй, пропуск Ичиджи у тебя? — Конечно, как и договаривались, — из внутреннего кармана своего кашемирового пальто Ниджи достал карточки розового и голубого оттенка, повертел ими перед глазами брата и прижал смехотворным веером к носу. — Рассказывай. Собрался тайком на юридический пробраться, надоело на кулинарном? Клянусь, что унесу тайну в могилу и деду ни слова. Зачем нужен пропуск? — Слушай, — Санджи цокнул языком и отвернулся к окну. Говорить о том, что потерял свой собственный ему не хотелось, а тут так удачно подвернулся один из его близнецов, свалившийся дома с простудой и прогуливающий пары, что грех было не воспользоваться. Только один раз. Лишь бы Зоро не проспал. — Просто так надо. Я же сказал. Приставка на неделю твоя, этого мало? — У нас еще двое братьев, ты не можешь обещать ничего подобного, если не уверен. Машина остановилась на повороте. За тонированными окнами шли и бежали люди. Все торопились на работу, учебу или каким-то другим делам, девятнадцать из двадцати в толпе были серьезными или попросту невыспавшимися и лишь один из многих улыбался, глядя на безоблачное небо и ласковое весеннее солнце. Наверное, Санджи был бы одним из немногих, он бы обязательно отличался, если бы только ходил по улицам, а не ездил в дурацкой машине каждый день по указке отца. — Так я уверен. С Енджи просто договориться, а Ичиджи не выходит из комнаты, он весь завален своими учебниками, потому что боится пропустить хоть что-то по учебе. Давай сюда, — он потянулся к брату за пропуском, но тот увел руку в сторону, демонстрируя хитрую ухмылку. — Ниджи! — Санджи! Перепалка длилась до самых ворот университета. Они снова дрались. Санджи бил брата по плечам, тянулся к его бережно уложенной челке, чтобы растрепать, бодал головой прямо в солнечное сплетенье, но Ниджи, громко смеясь, постоянно уворачивался и защищался. Он знал все приемы своего брата и знал как ему отвечать. Водитель хмуро смотрел на них через зеркало заднего вида. Спустя пару минут типичнейший утренний ритуал ему надоел и он, как бы невзначай, откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание. — Господа, мы уже на месте, — спокойно и тихо доложил мужчина. — Дай сюда пропуск, — сквозь зубы, но совершенно беззлобно выдавил Санджи. — Признайся, ты потерял свой, — отозвался Ниджи, протягивая оба пропуска — на выбор. Санджи не глядя взял голубой. — И что? Верну максимум через пару дней. — Каким образом? Дашь объявление на весь сайт универа и пообещаешь вознаграждение? Если конечно твой пропуск не смыло лужей в канализацию. — Не смыло. — Ты так уверен? — старший хлопнул дверью, младший последовал его примеру, напоследок сказав «спасибо» водителю, затем достал из багажника свою домашку. — Дай угадаю, тот парень, с которым ты полночи флиртовал, нашел и теперь требует за пропуск свидание? — Придурок! — на всю улицу закричал Санджи, равняясь с братом. — Ни с кем я не флиртовал! И вообще, отвали уже. Иди на учебу, тупое брокколи. — Это не мое прозвище, — напоследок кинул Ниджи, удаляющемуся в сторону своего корпуса Санджи. Зоро написал только после одиннадцати, когда вся группа уже съела торт, а преподаватель вывел оценку «отлично» в своем журнале. Он извинялся, что проспал все на свете, спрашивал, попал ли Санджи сегодня в универ и многозначительно ставил точки в конце предложений, то и дело добавляя хмурые смайлики. Зоро проснулся поздно, да и то, потому что Перона прыгнула ему прямо на живот и пихнула в лицо идиотского пыльного медведя. Она смеялась, как сумасшедшая, долго пытаясь его насмешить, и искала под одеялом бока, чтобы пощекотать, но Зоро плотно завернулся, как только понял в чем дело. Перона всегда будила его именно так, если он куда-то опаздывал, а еще просто потому что была дурой. Шумной и невыносимой. Хотя Санджи смеялся ночью, когда он рассказывал про ее выходки. Стоп. Санджи. Перона взвизгнула, когда ее младший брат подскочил вместе с ней, чуть ли не роняя на пол, но быстро подхватывая в воздухе и швыряя обратно на кровать. Она сморщилась, смотря вслед удаляющейся в ванну фигуре, что-то крикнула, но он, ожидаемо, не услышал, потому что захлопнулась дверь и послышался шум льющейся воды. Вот ведь придурок ненормальный. Всегда он так. На завтрак слегка подгоревшие, но все еще вкусные, блинчики. Он быстро закинул в себя три, глотнул холодный апельсиновый сок, натягивая параллельно черные джоггеры, а затем и белую футболку. Схватил телефон, почему-то оказавшийся на подушке, и заорал через весь дом на сестру. Та хихикнула в своей комнате.Телефон, наверное, стоило все же запаролить. Фотография Санджи улыбалась белоснежной улыбкой из-под длинной вьющейся челки и подмигивала непрочитанным сообщением. Зоро тяжело вздохнул. Винсмоук Санджи, 08:41 Доброе утро! Ты проснулся? Мне стоит ждать пропуск? Ророноа Зоро, 11:24 Извиняюсь перед всеми твоими завитушками, но я проспал все на свете. В конце хмурый смайлик, в руках рюкзак и почти безуспешная попытка влезть в обувь без рук. Санджи ответил почти сразу и Зоро уже готов был опоздать даже к третьей паре, потому что печатал ответ сразу, как только получал сообщения. Перона стояла в дверях и пялилась на него, не издавая ни звука: с губ Зоро не сползала улыбка, пятки висели над полом, придавливая задники кроссовок, а рюкзак, вместе с курткой, болтались на сгибе локтя. — Полундра, Ророноа! — вдруг крикнула она, отчего младший подпрыгнул на месте. — Очнись, ты опять опаздываешь! — Дура! — выдал он, отчего-то краснея, но все же натянул на ноги кроссовки, а на плечи куртку. — Отвали от меня и иди рисуй свои картинки! Ророноа Зоро, 12:00 кажется я оставил твой пропуск дома… Винсмоук Санджи, 12:01 Любовался моей фоткой? Ророноа Зоро, 12:01 здесь фотка гораздо лучше. Винсмоук Санджи, 12:01 Что?.. Ророноа Зоро, 12:02 что? Автобус Зоро ехал достаточно быстро, чтобы он успел на пару, но недостаточно, чтобы успел увидеть у главных ворот Санджи. Черный «Линкольн» уже увозил его по встречной полосе в сторону очередных кулинарных курсов мексиканской кухни. Однако, Зоро был слишком увлечен перепиской, чтобы обратить внимание на вычурный автомобиль. Время текло до безобразия медленно, словно кто-то ковырял ложкой в огромной банке меда и все никак не мог перемешать содержимое. Последняя пара кончилась аккурат ко времени начала вечерней тренировки, профессор читал скучнейшую лекцию, да так, что Зоро практически склонило, как и обычно, ко сну, но телефон, с то и дело мигающим огоньком онлайна, невероятно спасал. Санджи присылал фотки готового блюда, дразня зверский аппетит и без того голодного Зоро. На любимой тренировке он тоже постоянно отвлекался, что-то печатая, навлекая тем самым гнев тренера и своих нынешних друзей. Нами щурилась, забывая поддерживать штангу для Виви, Усопп постоянно ныл, а Кид с Бартоломео то и дело гаденько смеялись, говоря, что такими темпами быстро обгонят «босса качалки». Зоро было плевать. Зоро хотелось скорее вернуться домой и закрыться в комнате, чтобы никто не отвлекал. Вот-вот зацветут вишни. Ророноа Зоро, 18:50 Эй, завитушка, может завтра пообедаем? Заодно пропуск отдам Он вдруг снова вспомнил о нем и о том, что тот остался лежать на рабочем столе. Винсмоук Санджи, 18:57 Извини, завтра не смогу, но можно в другой раз? Другой раз подвернулся через три дня, но преподаватель Зоро задержал его после занятий, предъявляя, что тот стал чересчур рассеянным и невнимательным, а все потому, что пялился вечно в телефон. В следующий раз то же самое произошло с Санджи. Его отчитали за пересоленные сливки и недостаточную густоту супа-пюре из брокколи. Потом произошло то, чего Зоро боялся — он потерялся на кампусе, когда шел на встречу, чтобы наконец-то передать злополучную карточку во время большой перемены. Он опоздал, заблудился, и не успел на пару по истории к профессору Нико. Потом случились выходные. Вишни почти зацвели. Винсмоук Санджи, 13:08 Что делаешь? Ророноа Зоро, 13:10 собираюсь в центр нужно срочно отдохнуть от сестры есть предложения? Санджи широко улыбнулся, брызгая на себя дорогущий парфюм со стойки с мужскими ароматами. За окном выглядывала широкая площадь и толпы людей, прогуливающихся солнечной прекрасной субботой. Он написал: «приезжай», и спрятал телефон в карман пальто. Он даже не знал кого ждет. Зоро заказал такси. Сам не знал почему и зачем, сам не знал куда едет, не знал, что будет делать и что скажет при встрече, но крепко сжимал карточку в кармане своей легкой ветровки. Хоть бы не потеряться. Не облажаться. В самом центре площади, под готовящейся распуститься огромной вишней стоял блондин в светлом длинном пальто. Он вытянул шею и откинул назад голову, подставляя лицо теплым солнечным лучам, буквально купаясь в их золотистом свете. На губах легкая улыбка. Руки в карманах пальто, а Зоро крепче сжал пропуск в своих. Они же не перестанут чатиться? Глаза закрыты, легкий ветерок играл в волосах, трепля завивающуюся челку и открывая вид на вторую бровь-завитушку. «Красивый», — подумал Зоро, улыбаясь и делая шаг на встречу. — Привет, — он поздоровался и встал напротив, закрывая собой солнце, заставляя открыть глаза. Но Санджи не открыл. Улыбнулся в ответ и так же протянул: «привет». — Не хочешь открыть глаза? — Хочу, чтобы тайна открылась чуть позже. Зоро усмехнулся. — Дай руку. Санджи послушно протянул ладонь, даже не пытаясь спрятать улыбки. Красивый, как первые весенние листочки на измученных холодной зимой деревьях белой вишни. Зоро протянул руку тоже, коснулся пальцами кончиков пальцев Санджи, положил что-то. Затем солнце снова ударило в глаза, а за спиной послышался голос. — Смотри. У Зоро руки горячие и сухие, пальцы точно больше его собственных, а еще, Санджи почему-то кажется, что они крепкие и сильные, хотя свидетельств этому, вообще-то, нет. Он открыл глаза, тут же щурясь от яркого света, затем опустил взгляд на протянутую ладонь. На руке лежала бледно-зеленая карточка. — Твой? — спросил Санджи, не решаясь перевернуть. — А чей еще? Не твой же выцвел. У Зоро голос глубокий, пробирающий до мурашек, но при этом ужасно спокойный. Санджи кажется, что он не волнуется ни грамма, хотя, на самом деле, это совершенно не так. Внутри Зоро дрожит, словно мальчишка. Санджи перевернул карточку, не глядя. Сделал глубокий вдох, думая, что его не слышно, но Зоро позади рассмеялся. Красиво, как легкий весенний ветер, треплющий белые лепестки вишни. — Ты правда похож на маримо, — сказал Санджи и обернулся. А потом началась настоящая весна, распускающаяся вишневыми цветами прямо в сердце. И быстро стало тепло. И быстро распустились почки на деревьях, зацвела аллея, чистый лунный свет путался в голубых занавесках на кухне, сливаясь с точно таким же голубым свечением телефонного экрана в кромешной темноте пустой, тихой кухни особняка Винсмоуков. Отец и мама уснули давно. Дед храпел в гостинной, сморщенными, морщинистыми пальцами придерживая свою трость, на втором этаже Ниджи наверняка еще играл в приставку, честно отобранную у братьев, Ичиджи, вероятно, сидел за учебниками, а Енджи, как всегда желая разыграть, открывал смежную дверь в комнату Санджи. Однако, постель его была пуста и все еще не разобрана. Винсмоук Санджи, 01:26 А что насчет «Ла-Ла-Лэнда»? Ророноа Зоро, 01:26 эта сопливая хрень? точно нет давай лучше что-то из Гая Ричи или Тарантино? Винсмоук Санджи, 01:27 Фу, Маримо. Ты можешь смотреть боевики в любое другое время года, но сейчас весна. Весной нужно смотреть про любовь. Ророноа Зоро, 01:28 я начинаю думать, что ты меня соблазняешь детективы? Винсмоук Санджи, 01:28 А ты еще нет? Точно не детективы, настроение не то. Комедии? Ророноа Зоро, 01:28 уже да ненавижу комедии «Форсаж»? Винсмоук Санджи, 01:28 Маримо, ты придурок Санджи погасил телефон, не сворачивая диалога. Закрыл лицо руками, расплываясь в глупой и, отчего-то, счастливой улыбке, отмечая, что чувствует себя так, будто влюбился. Но ведь он не мог же? Хотя, почему нет? Хочет фильмы Ричи? Да пожалуйста. Тарантиновские диалоги? Санджи их обожает. Разговоры про семью и антигравитационные гонки? Санджи готов смотреть всю франшизу. Хотя, на самом деле, смотреть он хочет только на Зоро. Слышать его сдержанный смех, дурацкие замечания, видеть эту почему-то хмурую улыбку и, о боже, он просто хочет в кино, чтобы неловко столкнуться пальцами в ведерке с попкорном. Зоро что-то писал, потому что телефон на коленях вибрировал, но Санджи положил его на стол. Он выбрался в центр кухни, раскинул руки в стороны, закрыл глаза, все сильнее расплываясь в улыбке, и закружился на пятках, еле слышно смеясь. На кухне свежо и есть чем дышать, и Санджи готов дышать полной грудью, Санджи чувствовал себя счастливым, как в детстве. Санджи думал о Зоро, и о том, что, кажется, сам им очарован. Зоро сидел на полу, прислонившись спиной к борту кровати. Он набирал ответ, затем новое сообщение, и еще одно. Отправил все, а затем тоже погасил телефон, не сворачивая диалога. Он откинул голову на мягкую постель, прикрыл глаза рукой и улыбнулся. Сдержанно, немного смущенно, но все же. Расплылся в улыбке, отчего-то чувствуя себя мальчишкой. «Ла-Ла-Лэнд», комедии, что-то противно-розовое про любовь? Плевать. Лишь бы снова увидеть то, как улыбается этот парень, выходящий по утрам из «Линкольна», лишь бы снова ненароком коснуться его пальцев и заглянуть в глаза. Зоро тряхнул головой, чтобы избавиться от этих мыслей, прогнать прочь вырисовывающиеся картинки. Он смотрел в темный потолок на отблески луны, что проникла сквозь открытое окно. Винсмоук Санджи, 01:35 Давай просто посмотрим то, что будет? Ророноа Зоро, 01:37 отличная идея, подумал о том же Винсмоук Санджи, 01:37 Тогда, спокойной ночи? Ророноа Зоро, 01:37 спокойной ночи, завитушка А потом был сон. Сладкий, но, к сожалению, недолгий и мимолетный, до невозможного нежный и хрупкий, такой чувственный и приятный, что Санджи даже показалось, будто бы он был правдой. В волосах Зоро разноцветные огни, они лежат идеально ровно, а на улице ни ветерка, но они оба в легких пальто нараспашку, держатся за руки и куда-то бегут. Зоро что-то говорит, смеется громко, а Санджи, будто зачарованный, пытается заглянуть ему в глаза, чтобы улыбнуться также тепло и ярко, чтобы крепче сжать его руку, сжать его пальцы своими и не отпускать. Потом они на какой-то крыше, луна светит так ярко, что все вокруг кажется волшебно-голубым и романтичным. Санджи видит впереди Эйфелеву башню и думает про себя, что Париж — самый романтичный город на свете, но озвучивает вслух и Зоро почему-то соглашается, обнимая его крепко за плечи. Вокруг них почему-то вишневые лепестки, они падают за ворот пальто, застревают в волосах, остаются в ладонях. Зоро тянется к нему, чтобы поцеловать, но вокруг становится шумно. Стук, поначалу совсем слабый, усиливается со временем, прогоняя прекрасный сон, и Санджи просыпается. В дверь настойчиво стучали, но Зоро не слышал. Натягивал сильнее подушку, кутался в одеяло. Отец запретил Пероне заходить без стука и теперь она стучала, что было в разы хуже. — Ты почти проспал, — голос отца над самым ухом и это бесит больше, чем тяжеленное тело сестры, — Зоро, ты слышишь? — К сожалению, — пробубнил он, отворачиваясь к стене. — Перона, ты знаешь, — тишина продержалась недолго, всего несколько секунд, — я был не прав, твой способ отлично работает, — а потом Перона плюхнулась на него в своей обычной манере, чтобы разбудить. — Смотри, папа, он все еще дрыхнет! — Дура! — крикнул Зоро из-под подушки. Весна в самом разгаре. Самая необычная весна в жизни Санджи, не такая как девятнадцать до нее. Снег уже стаял, а деревья стояли белыми и розовыми, все в пышных вишневых цветах, благоухали свежестью и, почему-то, любовью, хотя Санджи, слегка краснея, отгонял от себя подобные мысли. Рядом шагал Зоро, сжимая на плече лямку своей тренировочной сумки. Кончики его ушей тоже были слегка красными и Санджи думал, что тот замерз, но Зоро было жарко, а еще, совсем немного, неловко. Но не от того, что рядом был Санджи, а от того, что рядом с Санджи он боялся сморозить какую-нибудь откровенную чепуху и тут же опозориться на всю оставшуюся жизнь. Зоро достаточно быстро понял, что Санджи ему нравится. Нравится до бешено стучащего в груди сердца, до дрожи в коленках, до легкого покалывания в кончиках пальцев, до, черт возьми, подростковых влажных снов, потому что все в Санджи гребаное совершенство. Его стиль одежды, его манера писать сообщения с точками, формулировка предложений, то, как он смеется, то, как сдержанно или нет улыбается, прикрывая глаза и смахивая с лица кучерявую челку. То как он тихо матерится, наплевав на аристократские манеры. Как аккуратно держит столовые приборы в руках и то, как он ест, будто на приеме у королевы. Зоро в Санджи нравится все, даже его смешные завитушки-брови. — Ты выбрал фильм? — вдруг спросил Зоро, практически схватив руку Санджи. — Нет, — растерялся он, останавливаясь. Их пальцы все же соприкоснулись, но они не могли отвести взгляда друг от друга. Все вокруг благоухало, легкий ветер срывал и кружил в воздухе нежные лепестки, превращая все вокруг в ту самую розовую фигню, которую так любил Санджи. Зоро переплел их пальцы. — У меня такое ощущение, — тараторил Санджи, пока Сора перебирала тонкими пальцами завитки его волос на затылке, — знаешь, как будто я в невесомости и просто парю, не касаясь чего бы то ни было. Когда стою, иду, сижу, — взгляд его торопливо бегал по лицу матери, говорил он быстро, словно спешил, то и дело кусая и облизывая губы, — особенно когда он рядом, — добавил тише и скосился в сторону деда. Тот лишь фыркнул в свои густые усы и перевернул страницу, делая вид, будто ничего не услышал. Мать и сын были очень благодарны ему в этот момент. — Впервые вижу тебя таким, милый, — у Соры прохладные тонкие пальцы и нежная, совсем немного хитрая, улыбка на губах. — Вероятно, этот Зоро и правда хороший парень. — Идиот, если всерьез влюбился в нашего баклажана, — послышалось с кресла Зеффа. — Папа! — Нечего мне тут ваши сопли разводить. Санджи надулся, как маленький, в кои-то веки совершенно ничего не отвечая на подкол деда. — Но для нашего утенка это важно. — Нашему утенку нужно врезать хорошенько, чтобы прекратил захламлять кухню всякой бесполезной и безвкусной ерундой, которую он наготовил. Ты что, баклажан, готовил на целый ресторан? Кто все это съест? — Замолчи, старик! Я готовил на всех! А порции из холодильника даже не думай трогать — это на завтрашний пикник. — Пикник, — Зефф снова хмыкнул в усы, встряхнул газету и уставился обратно между написанных строк, — тоже мне. Ну какой идиот, — и спрятал свою довольную улыбку. Ророноа Зоро, 21:19 пиво лучше не брать? Винсмоук Санджи, 21:20 Маримо, ты… Невозможен. Санджи тихо хихикнул, укладывая в холодильник бутылку дорогущего вина из отцовского погреба. То, что Зоро нравилось выпить, особенно баночку какого-нибудь дешевого пива, он выяснил уже давно, однако, завтра все должно пройти идеально-романтично, по всем правилам самого милого весеннего пикника. Особенно учитывая то, что Зоро сам сказал — это свидание. Санджи, конечно, понимал, что несколько их встреч до этого тоже были свиданиями, но четко и первым это слово написал именно Зоро и именно в этот раз. По мнению Санджи эта встреча должна была быть до безупречного идеальной. С погодой происходило невероятное: стояло по-настоящему летнее тепло, солнце прогревало землю до самой приятной температуры, заставляя людей все больше и чаще выбираться на улицу, чтобы прогуляться по красивейшим местам. И именно в такое место выбрались Зоро и Санджи. Весенний парк. Точно такая же вишневая аллея, как у них на кампусе, берег местного пруда и куча людей вокруг, тоже решивших провести выходные на природе. — Серьезно, завитушка, корзинка? На Санджи была легка голубая рубашка, идеально выглаженная и заправленная в брюки, ее рукава были закатаны по локоть, оголяя крепкие предплечья. — Ты ворчишь, как мой дед. С тебя одеяло. Принес? — Обижаешь. Зоро обезоруживающе улыбнулся, показывая свою обычную спортивную сумку. — Захватил одеяло и парочку пледов, чтобы накрыть тебя, если замерзнешь. Санджи и правда наготовил лишнего, но Зоро съел все и даже расстроился, что не получит добавки. Хотя, на этот счет у него были свои планы. После еды и выпитого вина, которое, оскорбительно для Санджи, Зоро назвал самым обычным, он честно признался, что мог бы уснуть прямо здесь и сейчас, а после плюхнулся головой на чужие колени, удобненько разместившись, словно большой довольный кот. Белые лепестки вишни кружили над ними словно весенний теплый снег, падали на волосы, застревая между прядей, на плечи и на раскрытые ладони. Зоро рассказывал о чем-то Санджи, тот слушал, тихонько посмеиваясь над нелепостью его друзей и над тем, как сильно Зоро любил спать в любой сложившейся ситуации. Глаза его были закрыты, а потому возможность беспрепятственно смотреть на чужое лицо появилась сама по себе и Санджи не смог отказаться от этого удовольствия. И только так, сильно вблизи, он заметил, что вдоль левого глаза у Зоро есть шрам. А еще много маленьких на щеках, подбородке и шее, парочка на лбу, несколько, почему-то свежих, на ладонях и пальцах. — Эй, маримо, — почему-то вдруг севшим голосом позвал Санджи, — откуда столько шрамов? — А, да ерунда. Большая часть из них от тренировок с отцом. Белые лепестки путались в его зеленых волосах и Санджи по большей части обращал внимание только на них, пропуская некоторые слова мимо ушей. Он слышал лишь мягкий голос и фокусировался на желании провести пальцами, зарыться в это подобие газона на голове, дотронуться до идеального вишневого лепестка, очертить самый большой из шрамов, погладить по щеке и… Быть может, поцеловать? — Эй. Эй, завитушка? Губы у Зоро сухие, но наверняка с привкусом выпитого вина, а значит терпкие. Пальцы теплые, крепкие. Санджи представил как они зарываются в его вьющиеся волосы, как притягивают к себе, мягко оглаживая большим пальцем скулу или, может даже, уголок губ, а потом… — Санджи. А потом так и произошло. Зоро поднялся, подвинулся ближе, положил руку на его затылок, слегка взъерошивая укладку, прогоняя парочку лепестков, ткнулся лбом в его лоб, снова закрыл глаза и на выдохе произнес. — Давай встречаться? А Санджи даже и не понял. Прикрыл глаза тоже, отвечая шепотом точно так же на выдохе. — Ага, давай встречаться. И поцеловал его первым.Семь лет спустя.
— Маримо! Санджи кричал откуда-то с лестницы, что-то ворчал, как его дед, то и дело топал, словно спешил куда-то, и постоянно причитал. — Поднимайся, сейчас не время, чтобы спать. Мы уже опаздываем на самолет. Зоро посмотрел на наручные часы. Затем перевел взгляд на настенные. До вылета оставалось еще пять часов. — Мы никуда не опаздываем. — Из-за тебя опоздаем. Санджи пронесся вихрем, сжимая в руках небольшую косметичку. Кинул ее в чемодан, вернулся, попался в объятия Зоро, падая вслед за ним на просторный диван. Зоро крепко обнял его поперек талии, губами коснулся шеи, затем носом уткнулся в отросшие волосы. — Зачем тебе столько вещей? Мы летим всего на четыре дня. — На целых четыре дня! Меня будут награждать, как лучшего повара, в лучшем городе на планете, а ты говоришь «всего». Этого недостаточно? — Не драматизируй. Мой муж достоин лучшего, но Париж — это просто город. — Маримо, если ты не устроишь мне романтический ужин на Эйфелевой башне, мы разведемся, клянусь, — он завел назад руку, чтобы зарыться пальцами в зеленое подобие травы, — поэтому вставай и собирайся, иначе костюм для тебя выберу я сам. — Выбирай. Я все равно даже не помню что у меня в шкафу. Выбравшись из медвежьих объятий, Санджи снова поднялся на второй этаж, в их общую гардеробную, а потом, спустя пару минут, позвал Зоро. В его руке была вешалка, на которой висела легкая голубая рубашка. В другой ладони, на самых кончиках пальцев, лежал крохотный вишневый лепесток. — Нашел в кармане, представляешь? Не надевал ее тысячу лет. Эй, Зоро. Ты помнишь, как мы познакомились?