***
Чан выглядел так, словно ему хотелось, чтобы они к нему не приходили. — Серьезно? Ты ведь умнее этого, — сказал Чан, пристально глядя на Джисона. — О чем, черт возьми, ты думал? Джисон, наполовину спрятавшийся за Минхо, пожал плечами. — Эм… что это было бы сексуально без презерватива? Душа Чана ненадолго отделилась от его тела и с безумной скоростью рванулась к потолку, но снова втянулся внутрь. — У тебя ничего нет, правда? — спросил он, обратив суровый взгляд на Минхо. — Пожалуйста, скажите мне, что мне не придется иметь дело с вами обоими. — Я здесь только для моральной поддержки, — сказал Минхо, пытаясь в меру своих возможностей донести мысль: заткнись, черт возьми, и перестань меня вовлекать. — Я в полном порядке. Чан фыркнул, скрестив руки на груди. — У тебя может не быть симптомов. — «Хватит вести себя так, будто мы трахались», — подумал он. — «Прежде чем я убью тебя.» — Я в порядке, — сказал он, стиснув зубы и сжав руки в кулаки. — У меня определенно, на сто процентов, нету венерических заболеваний. — Но Джисон сказал… — Хён, — умоляюще сказал Минхо. Он взглянул на Джисона, который выглядел немного смущенным. Чан, казалось, наконец-то понял. — Оу…оу! Вы… — Чан выглядел удивленным. — Вы этого не делали? Минхо покачал головой. — Ты назначил поход к врачу? — спросил Чан, осторожно двигаясь из стороны в сторону на вращающемся кресле. Джисон утвердительно хмыкнул. На мгновение отбросив свое замешательство, он повернулся к Минхо своими широко раскрытыми умоляющими глазами. — Хён ведь пойдёт со мной? Я не хочу объяснять это сам. — «Они решат, что мы вместе», — подумал Минхо. «Они подумают, что мы пара. Влюбленные. Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?» Вместо этого он сказал: — Только если ты потом угостишь меня мясом.***
— Что это было? — спросил Джисон, когда они шли из студии в тренировочные залы. Он ходил немного странно, наверное, из-за своих яиц. — Что ты имеешь в виду? — спросил Минхо, притворяясь глупым. — Что бы там ни было в этой беседе с Чаном, — настаивает Джисон, ударяясь плечом Минхо. — Ты вел себя странно. — Я не знаю, о чем ты говоришь. Я никогда в жизни не вел себя странно, — сказал Минхо, толкая Джисона к стене, а затем побежал остаток пути в тренировочную комнату.***
Доктором оказалась невысокая женщина, лет тридцати пяти с подавляющей аурой безразличия. Видимо, именно по этой причине Джисон остался с ней, даже когда большинство других участников перешли к врачам из короткого списка компании: ему нравилось, что она, похоже, не заботилась о нем сверх необходимого профессионального уровня. Минхо мог это понять. — Я подозреваю, что это хламидиоз, как вы и думали, — сказала она, убирая руку из-под тонкого больничного полотенца, закрывающего промежность Джисона. Она сняла перчатки и выбросила их в мусор. — В любом случае мы проведем анализы, и я свяжусь с вами, как только получим результаты. Возможно назначу вам антибиотики. Ваш парень сдал анализы? — спросила она, переведя проницательный взгляд на Минхо. — О, он, э-э, ему это не нужно, — кажется, поняв, как это звучит, он поспешил защититься. — Я имею в виду! Потому что мы не вместе и не занимаемся сексом. Так что ему не нужно. Минхо знал, что это иррационально, но он почувствовал, как его сердце сжалось в крошечный комочек от того, как Джисон сказал это. — А, понятно. Ну, ждите, пока я вам не позвоню. До свидания.***
— Почему ты так занервничал, когда она спросила про нас? — спросил Минхо, не в силах перестать думать об этом. Он угрюмо перевернул кусок хорошо промаринованной говядины. — Тебе настолько противна эта мысль? Лицо Джисона вытянулось. — Что? Нет! Я имею в виду… это не было… я имею в виду… — Все в порядке, — сказал Минхо. — Неважно. — Он всегда чувствовал, что между ними что-то есть, даже если он никогда по-настоящему не находил в себе смелости сделать шаг в связи с этим подозрением: оказалось, что это было правильным решением, поскольку Джисон находил саму идею отвратительной. — Хён, да ладно, не будь несправедливым, — надулся Джисон, и обычно это помогало смягчить Минхо, но не в этот раз. — Что несправедливо, так это пригласить меня на встречу, где они, очевидно, подумают, что мы вместе, а затем вести себя так, будто ты скорее умрешь, чем займешься со мной сексом, — сказал Минхо, преуспев, в основном, в сохранении резкости в своем тоне. Он был немного раздражен, но ему все равно не хотелось быть настолько резким, чтобы заставить Джисон-и плакать. — Клянусь, я не это имел в виду, — сказал Джисон, опираясь на стол и протягивая руку к Минхо, над грилем, прежде чем передумать. — Клянусь, я просто… я не, хм, я не… — его глаза метались туда-сюда, а зубы терзали губу. Несмотря ни на что, он все еще был слишком милым. — Я просто… я не хотел, чтобы она подумала, что я тебе изменяю? И, ну, хм, секс с тобой… это не звучит… хм… это звучит хм, так, — он выглядел так, будто хотел стать одним целым с сиденьем и исчезнуть навсегда. Минхо наполовину хотел пожалеть его, но другая, более сильная половина, хотела наблюдать, как Джисон все больше и больше нервничает, пытаясь выговорить хоть одно связное предложение. Его раздражение также рассеялось. Теперь ему было совершенно ясно, что происходит. Он не мог сдержать ухмылку, которая танцевала на его губах. — Хён… — сказал Джисон, обмахиваясь веером и глядя на верхнюю вентиляцию, — эм… можно задать вопрос? Минхо пожал плечами, положил кусок мяса на тарелку Джисона, а затем кусочек на свою. — Конечно. — Я имею в виду, ну. Ты бы, эм, ты бы занялся со мной сексом? — Минхо собрал бы все ЗППП на планете, если бы это означало, что Джисон позволит Минхо трахнуть себя. Но это было непрактично. Они были айдолами. — С твоим членом в том состоянии, в котором он находится? Спроси еще раз, когда он восстановится, — сказал Минхо в то же время, когда Джисон произнес: — Я имею в виду, чисто гипотетически, ты бы переспал со мной? Не серьезно, хаха. Минхо смотрел как вкопанный, тонкий, как бумага, кусок мяса, который он держал между щипцами, печально упал на гриль внизу. — Я ничего не говорил. Джисон посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Что? — Я сказал, что ничего не говорил. Замолчи. Ешь мясо, пока я не засунул его тебе в глотку. — Подожди, ты сказал попробовать еще раз позже? — спросил Джисон с нетерпением и, возможно, с некоторой надеждой. Минхо хотел нагнуть его прямо здесь. — На самом деле я молчал и ничего не говорил. Забудь мои прошлые слова, — это не имело смысла, но кровь приливала к конкретной части тела, и от этого у него кружилась голова. — Нет, я слышал, что ты сказал, хен, — сказал Джисон. Он смотрел на него как-то пугающе. Это было похоже на то, как будто его преследует странно устрашающее животное-жертва: Минхо был лосем, а Джисон — котом, готовым отбиться от чего-то, во много раз превосходящего его по размеру. Или готовым дрочить на что-то, во много раз превышающее его размер. Без разницы. — Ты сказал, что мне следует попробовать еще раз, когда мой член восстановится. Ты бы действительно со мной переспал? — Я бы сделал для тебя все, — сказал Минхо, забыв, озвучить это как шутку. Чтобы компенсировать неловкость, он завернул немного риса и говядины в лист капусты и засунул его в рот Джисону. Джисон тупо принял еду. Голос был приглушён и когда он начал медленно жевать, он сказал: — Чёрт возьми, хён, ты правда в меня влюблен? Нет, они не говорили об этом в своем любимом мясном ресторане, пока из члена Джисона текли несексуальные жидкости. — Нет. — О боже мой, это правда, — сказал Джисон со звёздами в глазах. — Я не влюблен в тебя. Я тебя ненавижу. Я уже пять лет безуспешно пытаюсь отравить всю твою еду. Думаешь почему я так часто приглашаю тебя поесть? — Ну, настоящий ответ заключался в том, что он был безнадежно влюблен и хотел подарить Джисону весь мир, но хорошее мясо было достаточно близко: все же он не был Атласом. Кроме того, он хотел дать Джисону другое хорошее мясо. — Ух ты, так сильно. — Ты меня вообще слушаешь? — Конечно, — щеки Джисона раздулись от еды под его самоуверенной ухмылкой. Минхо был полностью раскрыт, и он это знал. Но ему не обязательно было подыгрывать. — И похоже, что ты полностью влюблен в своего любимого донсэна. — Я не влюблен в Йенни, — сказал Минхо, а его уши горели ярко-красным цветом. Джисон оперся локтями на стол и наклонился вперед: — Но ты влюблен в меня. Минхо фыркнул. — Нет, — пробормотал он, но это было неубедительно. Он откусил не маленький кусочек салата из зеленого лука. — Так ничего, если я продолжу встречаться с Сону? Это было имя того ублюдка. Он не мог сдержать гримасу на лице. Джисон начал смеяться тем глубоким глупым ха-ха-ха, которым он смеялся, когда ему было по-настоящему весело. — Если ты продолжишь смеяться над моими чувствами, я уйду, а тебе придется заплатить и закончить готовить все это мясо, а еще я никогда не займусь с тобой сексом. Джисон вытер воображаемую слезу. Он был таким противным. Минхо так сильно хотел его. — Прости, извини, — сказал он, — я не насмехаюсь, клянусь. Твое лицо было таким смешным, когда я это сказал. И, ну, я тоже безумно тебя люблю. С тех пор как встретил тебя. Минхо попытался вести себя так, будто не хочет встать на стол и прокричать эту новость на весь ресторан. Все, бейте брава! Расскажите своим друзьям! Хан Джисон влюблен в меня! Он был влюблен в меня все это время! — Ешь свое мясо, Джисон-и. Мы переспим, как только вернемся домой. Джисон сунул ему в лицо следующий кусок говядины так быстро, что тот чуть не задохнулся.***
Верный своему слову Минхо, как только они вернулись в общежитие, загнал Джисона в свою комнату и захлопнул дверь. Джисон посмотрел на него, моргая своими глупыми, красивыми, но все же глупыми широко открытыми глазами. Он выглядел сбитым с толку, и Минхо почувствовал себя извращенцем, из-за собственного возбуждения. Ну, да, он был возбуждён. Негодяй, не контролирующий свой член. — Подожди, мы действительно это делаем? Мне казалось, ты сказал, что не будешь со мной спать, пока я не избавлюсь от ЗППП? — спросил Джисон, прижимая подбородок к шее из-за неудобного угла, пока тот прижимал его к стене. — Я соврал, — сказал Минхо, чувствуя себя бешеной собакой или кошкой в течке. Или самим собой, только что осознавший, что Джисон не просто хотел заняться с ним сексом, но и он также хотел все это время. И он не хотел случайности! — Я ждал ровно столько, сколько придется съесть тебя живьем, мне плевать, если это означает, что мои внутренности сублимируются и вытекут из ушей. Ты есть у меня. — Нгх… — простонал Джисон, соскользнув спиной по стене и заставив свою мешковатую футболку задраться ровно настолько, чтобы обнажить талию и чрезвычайно приятный, для лизания, живот. Минхо упал на колени так быстро, что мог поклясться, что они треснули. — Я буду облизывать тебя, пока ты не растворишься, дорогой, — сказал Минхо, подтверждая свои слова небольшой демонстрацией, наклоняясь и прижимая язык к мягкому животу Джисона, чуть выше пояса свободного покроя шортов, которые он украл у Минхо. Джисон, в ответ, задохнулся, уже наполовину возбужденный от всего лишь небольшого контакта кожи с языком. Минхо хотел убить его укусами. Он отстранился, снова наклонился и вонзил зубы в талию Джисона. — Ох, — захныкал Джисон, опускаясь дальше по стене. Его колени уже подкосились. Минхо хотелось расставить их, поднять на высоту ушей и отправиться блаженный момент. Он мечтал об этом много лет, настолько сильно, что уже почти не воспринимал это как выдумку своего подсознания. Настолько, что почти не было ощущения первого прикосновения руками, губами и зубами к телу Джисона. — Я, блять, рухну. — Бедный Джисон не может стоять, когда его хён прикасается к нему? — Минхо ухмыльнулся, отстраняясь от того места, где он делал третий засос на животе Джисона, изображая, ложное, сочувствие. Его слова и тон явно повлияли на Джисона, все тело напряглось и начало падать в лево, как срубленное дерево. Минхо поймал Джисона прежде, чем тот успел коснуться пола, перенес его на матрас и осторожно усадил на него. Джисон смотрел вдаль, выглядя умирающим. Затем, как будто какое-то божество нажало кнопку воспроизведения, он вернулся к движению, внезапно протянув руку, дабы схватить Минхо за плечи и притянуть его вниз, и столкнуться зубами в неряшливом, слюнявом поцелуе. Он отстранился, а грудь продолжала вздыматься. — Скажи так еще раз, — заскулил Джисон, извиваясь, когда руки Минхо скользили по его телу, прежде чем внезапно убрать подол его футболки до подбородка, обнажая его большие и стройные груди. У старшего потекли слюнки. — Что, как будто ты жалок? — спросил Минхо, борясь с отказывающимся телом Джисона, чтобы снять рубашку через голову. — Как будто ты бесполезен? Джисон захрипел, все его тело оторвалось от кровати, спина выгнулась, пальцы ног сжались, а руки опустились вниз, чтобы схватить одежду Минхо. — Я воспринимаю это как да, — сказал Минхо, яростно швыряя дурацкую футболку в сторону своего стула, но промахиваясь, а затем ныряя вниз, обводя языком левую грудь Джисона. Затем он целомудренно поцеловал мягкий сосок, возможно, это был первый и последний целомудренный поцелуй за всю эту ночь. Джисон захныкал, дергаясь, как будто его душа пыталась выбраться из тела. — Ты такой красивый, Джисон-и. Так мило корчишься под хёном, вот так. Пусть твой хён позаботится о тебе, ладно? В конце концов, очевидно, что тебе нельзя доверить заботиться о себе, — сказал он, надеясь найти правильный баланс между подлостью и любовью. Он подчеркнул свои слова, прижав ладонь к выпуклости Джисона, заставив его протянуть руку и схватить Минхо за запястье, казалось, разрываясь между тем, чтобы прижать его ниже, чтобы усилить трение, и отдернуть, чтобы облегчить боль, которую он, вероятно, испытывал. Минхо отстранился, нахмурившись. Его мышцы на ногах напряглись, удерживая собственный вес, и он опустил другую руку, чтобы отбить Джисона от той, которая была прижата к его шортам. — Руки прочь, — прошипел он, подхватывая тонкие запястья Джисона, которые бесполезно висели в воздухе. Поднимая их над головой и прижимая к подушкам. Джисон практически рыдал, уткнувшись в ладонь Минхо. — Просто лежи так, дорогой, — сказал Минхо, наклоняясь и говоря прямо в ухо Джисону. — Я позабочусь о тебе, ладно? Такой красивый. Мой милый малыш. — Пожалуйста, хён, — взвыл Джисон, бедра двигались в отрывистом, нерегулярном ритме. Он пытался добиться собственного удовольствия, отчаянно желая всего, что мог бы ему дать Минхо. Все, что Минхо позволит ему украсть. Минхо убрал руку и посмотрел на Джисона, сурово нахмурив брови. — Веди себя хорошо, — отругал он. — Я буду, — тяжело дышал Джисон, сморщив лицо от прерывистого удовольствия и выгнув спину. — Я буду послушным, пожалуйста, хен, пожалуйста. — Хммм, — Минхо сделал вид, что задумался. — Я не знаю, сможешь ли ты. — Нет-нет-нет, — заскулил Джисон, его глаза уже наполнились слезами. Он был таким чувствительным, да? — Нет, пожалуйста, хён-и, хён, пожалуйста, я обещаю, я обещаю, что буду послушным, просто… — Ты будешь моей хорошей игрушкой? — Минхо ухмыльнулся, паря над Джисоном, их лица были близко, вдыхая воздух друг друга. Каждый горячий и влажный выдох Джисона согревал его лицо, делал его еще более безумным, делал его все более и более голодным. — Ты позволишь хену забрать тебя? — Да, — захныкал Джисон, — весь я, все мое тело, все, все это твое. Минхо почти застонал, тихий звук вырвался из его рта. — Все мое, — сказал он, осыпая лицо Джисона поцелуями. — Мой. Мой дорогой, моя зверушка, мой, мой, мой. Тело Джисона вздрогнуло, и, на мгновение, покраснело. Минхо, наконец, поддался искушению и упал всем телом вниз, прижавшись к своему Джисон-и, своему любимому, с головы до бедер, его колени схватили ноги Джисона. Минхо поцеловал нижнюю часть подбородка Джисона, наблюдая, как покачивается его кадык, пока сглатывал. Он провел пальцем вдоль красивой шеи Джисона, слегка царапая ногтем мягкую кожу. — Может, мне стоит надеть на тебя ошейник, — выдохнул Минхо, надеясь, что не зашел слишком далеко. — Все будут знать, кому ты принадлежишь. Мне бы хотелось пометить твою прелестную шею. Джисон заскулил, все его тело вздымалось под Минхо, руки боролись с хваткой, в которой Минхо все еще держал его. — Тебе это нравится, да? — спросил Минхо, облизывая плюшевые розовые губы Джисона и позволяя им поцеловать всего на мгновение, прежде чем отстраниться. — Тебе нравится принадлежать мне. Ты принадлежишь мне. — Да, да, — выдохнул Джисон, откинув голову назад, когда Минхо всего один раз опустил бедра вниз, прижимая их выпуклости друг к другу. — Твой, весь твой, хочу, чтобы все знали. Я так сильно люблю тебя, хён, так сильно. Минхо наградил его еще одним движением. Ноги Джисона дернулись вперед и отодвинулись назад, чтобы ударить бедрами о задницу Минхо. Его пятка опустилась вниз, резко ударившись о матрас. Он снова двинулся к груди Джисона, отпуская его руки, но взглядом заставляя его все равно держать их там. — У тебя такие большие сиськи, — сказал Минхо, — я так хочу их сосать. Слеза скатилась по щеке Джисона, свисая с края его подбородка. — Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пососи мою грудь, хён. — Черт, — выдохнул Минхо, не в силах сопротивляться просьбе. Он наклонился вниз, чтобы втянуть в рот сосок Джисона, мягкий на его языке и зубах, работая челюстью и прижимая язык к быстро затвердевающему участку. — Я чертовски люблю тебя, — сказал он в грудь Джисона, — я так тебя люблю. Ты такой идеальный для меня. Я так рад, что ты настоящий. Я вылижу твою задницу до чиста. — Надеюсь, ты не… ах… не имеешь в виду буквально… ах! Минхо отстранился. — Не будь нахальным. — Извини, извини. Он вернулся к соскам Джисона, переключаясь между ними, уделяя каждому внимание. Он был настолько одержим этим, что мог продолжать бесконечно: вкус кожи Джисона, мягкость его ареолов, ощущение расслабленных мышц под кончиком языка. Он сильно прикусил язык под мелодию стонов и всхлипов, доносившуюся из горла Джисона. — Ты собираешься меня трахнуть или нет? — Джисон заскулил, склонив голову набок и вздымая грудь. Он был такой хорошенький, весь нуждающийся и податливый. Минхо внезапно радуется, что тот заразился хламидиозом, хотя бы потому, что это привело к этому. Однако в следующий раз, когда он увидит Сону из The Boyz, он победит его в рукопашном бою. Он поправил бедра Джисона, сдвинул пояс спортивных штанов вниз вместе с боксерами, стянул их полностью, обнажая идеальные ноги Джисона. Ему так хотелось их облизать, искусать, поджарить мышцы и жир на бедрах и проглотить кости целиком. Хотел высосать костный мозг прямо из его бедра. — Ты такой красивый, — выдохнул он почти с недоверием, — черт, ты такой великолепный. Ты хоть знаешь, какой ты красивый? Ты просто, черт возьми, ходишь вот так весь день, блядь. Я убью Сону за то, что он прикоснулся к тебе. Джисон всхлипнул, выгнувшись и продолжая извиваться. Минхо сел и быстро разделся, прежде чем раздвинуть бедра Джисона и устроиться на предыдущем месте. — Я думал о тебе каждый раз, — сказал Джисон, протягивая руку, чтобы схватить Минхо за плечо. — Каждый раз, клянусь. Мне хотелось, чтобы это был ты. Я хотел, чтобы это был ты, но мне не хватало смелости. — Хотя ты знал, что я люблю тебя, да? — спросил Минхо, потому что это было важно, ведь Джисон должен был знать, он должен был это знать. Минхо всегда был слишком очевиден. Он никогда по-настоящему не пытался. Он наклонился, нависая над Джисоном и соединив их губы. У Джисона были такие мягкие и влажные, а на вкус они напоминали чеснок, кимчи и мясо. Рот Джисона мог иметь вкус сточных вод, но он все равно целовал его. — Немного, — сказал Джисон между поцелуями. Руки Минхо начали скользить вниз по его телу, складывая ноги Джисона так, что они обвились вокруг его талии. Он осторожно раздвинул две половинки и потянулся за презервативом. — Я надеялся. Я думал, что иногда это вижу, но я… — он ахнул, когда Минхо снова приблизился к его соскам, все еще роясь в прикроватной тумбочке в поисках маленького пакетика из фольги, который, как он знал, был где-то там. — …Я не хотел забегать вперед. Минхо разорвал зубами упаковку презерватива, и надеялся, что это выглядело сексуально, потому что это было немного больно. Затем раскатал по своему члену, который к тому времени был самым твердым из всех возможных вещей во вселенной, превосходящим алмаз по шкале твердости Мооса. Джисон попытался посмотреть на него сверху вниз, вообще не садясь, только опуская глаза вниз и, в свою очередь, вызывая у Минхо желание растерзать ему лицо, как шимпанзе. — Боже, ты так чертовски… — сказал Минхо, после чего из его горла вырвался непонятный звук. Его глаз немного дернулся. — Тебе повезло, что я против каннибализма. — Ты не можешь меня съесть, хён, — прошептал Джисон, глядя сквозь густые ресницы и обхватив руками шею Минхо, пытаясь притянуть его обратно для поцелуя. Минхо сопротивлялся изо всех сил. — Ты должен насладиться мной, ладно? Не торопись, разбирай меня на части долгие годы… Минхо наклонился и прикусил изгиб челюсти Джисона, стараясь сохранить нежность хватки зубов. Ему не хотелось пускать кровь, пока об этом не говорили, но все, что он мог чувствовать, это ужасное напряжение внутри него, которое продолжало нарастать, пока не лопнуло, которое тянуло его мышцы и не могло выйти через кожу. Агрессивная милость в поразительной степени. — Черт, черт, ты нужен мне сейчас, — настаивал Джисон, царапая плечи Минхо и врезаясь бедрами в парня. — Пожалуйста. И кто такой Минхо, чтобы отказать? Он налил немного смазки, скользнул пальцами вверх, бегло растянул его — ровно настолько, чтобы не было больно — а затем медленно начал входить. Джисон был горячим внутри, покрасневшим, красивым и подтянутым, и на самом деле единственное, что удерживало член Минхо от взрыва — это презерватив. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — повторял он, скользя вниз к основанию, пока не почувствовал мягкость задницы Джисона на своих бедрах, ошеломленный этим ощущением. Джисон сжал член, а Минхо почти встал и выбежал на улицу голый, чтобы упасть на колени и закричать. — Ты такой чертовски идеальный, черт возьми, — ахнул Минхо, посасывая яремную вену Джисона, дернув бедрами вперед, толкаясь внутрь и наружу Джисона крошечными толчками. — Блять. Мой идеальный малыш. — Боже, хён, — простонал Джисон. Грудь Минхо грозила взорваться, когда что-то, свернувшееся за ней, начало разворачиваться, прижимаясь к его легким и сердцу, пропуская удары и забирая дыхание. Он был именно там, где хотел быть. Он мог умереть прямо сейчас и сделал бы это с радостью. — Я так тебя люблю. Трахни меня так хорошо. Они распутывались вместе, сталкивались вместе, пока Минхо не кончил в презерватив, а Джисон с болезненным стоном не забрызгал живот. Минхо вырвался и рухнул на кровать, рядом с Джисоном. — Ты должен делать это со мной каждый божий день, до конца нашей жизни, иначе я умру, клянусь, — тяжело дышал Джисон, поворачивая свою голову к Минхо и сладко целуя его. — Хорошо, Ханни, — сказал Минхо, слишком счастливый, чтобы язвить, — все, что пожелаешь.***
— Никаких половых актов, пока вы не закончите прием антибиотиков и инфекция не исчезнет, — сказала на следующий день врач Джисона, твердым голосом, через динамик телефона. Джисон стоял на четвереньках, на полу, тупо глядя на ламинат, но ему удалось на удивление нормально ответить. Минхо сидел рядом с ним, утешающе поглаживая его по спине.