Mountain stream

Крупные хлопья снега бьют в лицо, залезают в нос, оседают на белоснежных прядях и не дают увидеть совершенно ничего. Губы синие, на ресницах лёд, дышать становится сложнее с каждым вдохом. Руки замёрзли намертво, в ушах гудит стремительно летящий вдаль ветер, а перед глазами лишь бесконечные горы. Впереди, со всех сторон, сзади — они везде, куда не обернёшься. По щекам уже долгое время текут медленно замерзающие слёзы, каждый глоток, каждый вздох мучительно разрывает горло, обжигая его. Сил уже нет, но Сонхва продолжает идти по вечной мерзлоте, не теряя скудной надежды на то, чтобы отсюда выбраться. Вся его одежда усыпана такими недолговечными, на первый взгляд, снежинками, что в этом месте не тают никогда. На ладонях трескается сухая кожа, на бледно-голубых пальцах и губах — капли свежей крови, жизнь в глазах его угасает с каждым мигом. Сонхва не знает, куда идти и несмотря на это, усердно совершает шаг за шагом, дабы только убежать из ледяной клетки. В зрачках, обрамлённых радужками цвета сепии, молчаливый крик о помощи, дрожащие руки сжаты в кулаки. Сонхва, кажется, уже забыл как дышать, а в голове есть только одна задача. Куда бы он не пошёл, куда бы не повернул, вокруг лишь одни горы, за которыми не видно ни единого намёка на выход. А нужен ли он самому Паку? Ветер не даёт идти дальше, всё отгоняет назад и замедляет ходьбу, забирая ещё больше сил. Сонхва, не выдержав, останавливается, дав волю эмоциям и слезам. Ногти впиваются в ладони до крови, дыхание замедляется и из под ног словно выбивают всю почву. Парень падает наземь, окончательно потеряв власть над своим телом, но в последний момент его кто-то перехватывает сзади за торс, обжёгши теплом и выпустив облегчённый вздох прямо ему в ухо. Сонхва удивлённо ахает, мгновенно согреваясь, в то время как незнакомый окутывает собой всё его тело, отдавая свой жар без остатка. — Успел, – с заметной лёгкостью в голосе шепчет парень, прижимаясь к Паку ещё сильнее. — Как же в таких холодных горах оказался столь прекрасный ручей? Почему ты здесь? — Я искал свой дом, – печально объясняет Сонхва, согреваясь в чужих руках. — он где-то здесь, я знаю. Прошу, помогите мне найти мой дом. — Сонхва, – произносит Хонджун, считав имя в шоколадных глазах. — ты не здесь должен быть. Разве такие, как ты не растекаются весёлыми водами среди солнечных лесов? Тебе тут не место. — Но, как же? – парень грустнеет, опустив голову. — Я уже привык быть здесь, среди этих гор всегда был мой дом. Мне просто нужно найти его... — Я нашёл тебя здесь почти мёртвого, промёрзшего и обессиленного, а ты говоришь, что уже привык? Ким обходит Пака и становится прямо перед ним, не отдаляя дистанцию, чтобы продолжить согревать его от умертвляющего холода. Тот удивлённо рассматривает его огненно-красные волосы и заглядывает в алые глаза, из которых сочится доброта и тепло. В горах Сонхва такого не видал. — Но я живу здесь долго, я правда привык... – в его голосе слышится сомнение, на глаза наворачиваются хрустальные слёзы. — Горы сами позвали меня к себе, они бы не убили меня! — Горам всё равно на тебя, Сонхва, – с сожалением говорит Хонджун, подойдя к парню, чтобы заключить его в объятия. — Они не хотят тебя убивать, но ты бы всё равно здесь умер. Пойдём со мной, я выведу тебя в тепло. — Нет, постойте, – Пак осматривается, морщась от снежинок, что всё ещё лезут ему в глаза. — Горы сами меня позвали сюда, я жил здесь и всё было хорошо, но что тогда им нужно было от меня? — Они искали в тебе тепло, Сонхва. В горах бывает только холод, им не хватало чего-то, что могло бы их согреть, но сам ты им не нужен. Им попросту плевать на тебя. — Я пытался дать им своё тепло, – парень дрожит и пытается сдержать эмоции. — я пытался согреть их, только им не хватало. Неужели, они бросили меня из-за этого? — Я не знаю. Ты в любом случае погибнешь здесь, а я не дам тебе этого сделать, поэтому пошли со мной, пожалуйста. — Я не готов, Хонджун, – также считав имя в алых глазах, Сонхва смотрит на заснеженные горы, поджав губы. — Я буду сильно скучать. — За чем тебе здесь скучать? – Ким цокает языком и берёт парня за руку. — За убийственным холодом? За безразличием? — Я привязался к ним, Хонджун, – грустно заявляет Пак, заметив вдалеке ручей, которого раньше не было. — но, по всей видимости, у гор появился новый источник тепла, который погибнет здесь также, как и я чуть не погиб. Ты прав, пожалуй, мне стоит уйти, ведь я больше никому не нужен. — Мне нужен. – Ким уводит Сонхва куда-то вдаль, мельком взглянув на родник, на который тот смотрел. — Я за твои мучения эти горы вместе с этим ручьём сожгу и брошу к твоим ногам. Разве нравилось тебе обжигаться этим холодом? А быть замененным на другого, просто потому, что тебя посчитали бесполезным? — Я не знаю, – он покорно идёт за Хонджуном, оборачиваясь на горы через каждый шаг. – Мне очень больно. Я думал, что всё так и должно быть, я думал, что я здесь нужен и у меня есть дом. Давай просто уйдём отсюда навсегда. Ким заторможенно кивает и ускоряет ход, следя за тем, чтобы Сонхва не отставал. Сам начинает понемногу холод чувствовать, ведь всё своё тепло по максимуму отдаёт незнакомому молодому ручью, потому что считает, что ему нужнее. В сердце что-то замирает, ни с чем не сравнимая злость на жалкие горы только увеличивается с каждым мигом, а челюсти непроизвольно сжимаются. Раз появился второй ручей, значит, Хонджун и его спасёт, не даст погибнуть, но за Пака он будет бороться до последнего. Даст ему всё, что будет нужно, обеспечит всем, что ему только понадобится и останется с ним до конца. Ведь хочет показать Сонхва, что значит настоящее тепло и найти юному ручью его истинный дом. Тот, в котором он правда должен быть. В котором он не погибнет. Тепла в Киме остаётся всё меньше, холод стремительно пробирается к нему, задевая все внутренности и обжигая смуглую кожу, но он даже не подаёт виду, продолжая отдавать Паку свой жар без остатка. Главное, спасти ручей, а сам Хонджун потерпит, и не через такое пробирался. Сонхва чувствует, что тот дрожать начинает, однако, сказать ничего не решается. Он уверен в том, что Ким знает, что делает. И он правда знает. Чем дальше они идут, тем больше становится теплее, на горизонте показываются участки земли, не замурованные белым снегом. Гор уже не видно, от чего Сонхва облегчённо улыбается, что замечает Хонджун, довольно просияв ему в ответ. Он больше не позволит юному ручью ощутить холод. Никогда в своей жизни Пак туда не вернётся, чему Ким усиленно поспособствует. Сонхва теперь не нужно искать дом. Он нашёл его в Хонджуне. Таком добром, всегда весёлом и улыбающемся парне с алыми глазами, излучающими жар. Пак больше не хочет вновь возвращаться к холодящим дух горам, ему приятно находится с Кимом там, где он должен быть на самом деле. У него теперь всё хорошо, ведь в молодом ручье снова есть жизнь, что будет течь в нём вечно. Правда, Хонджуна так и не отпустила обида на горы. Огонь злится, гнев его столь сильный, будто бы обидели его самого, да кажется, что так и есть. Парень сильно привязался к Сонхва, который словно уже позабыл о том месте, где чуть не погиб, но ему о своей злости не говорит, решив не тревожить его, такого счастливого в своём новом доме. Ким сам лично возвращается в горы, чтобы исполнить обещание, данное Паку ещё в первую их встречу. Горы разгораются быстро, красиво, и никакой ручей не в силах им помочь. На лице Хонджуна довольная улыбка, ибо он сделал то, что хотел, хоть и далось ему это несоизмеримо сложно. Не хотели горы погибать, сопротивлялись, как могли, да только силы Кима намного жёстче. Былых высот больше не существует, и осталось от них лишь жалкое пепелище, которое страстный огонь принёс под ноги юному ручью, как и обещал. А был ли Сонхва этому рад? Он слишком добрый для такого, слишком мягкосердечный, потому ему жаль горы, что сами его чуть не убили. И ручей, тот самый, которым заменили самого Пака по ненадобности, ему тоже жаль, но при этом, он благодарен Хонджуну. Никто больше не попадёт в ловушку убивающих холодом гор, что кажутся столь заботливыми и хорошими. Их нельзя было изменить.