Не выразить словами

            Гин чувствовал себя… не в своей тарелке. Такое, наверное, происходило с ним впервые за долгое время. Он еще не виделся с Рангику после своей «смерти». Не знал даже, как в глаза ей посмотреть так, чтобы маска, собираемая по кусочкам долгими годами не треснула.       Айзен был заключен, сообщество душ находилось в безопасности, все вернулись к своим обязанностям, Кира постоянно мельтешил рядом и смотрел на него осуждающе, мол говоря, чтобы он уже решился.       Ну, действительно, капитан он или кто?       Глубоко вздохнув, капитан третьего отряда собрал всю решимость в кулак, натянул на лицо уже привычную улыбку, и отправился в казармы десятого отряда. Двигался он быстро, со стороны можно было даже сказать, что уверенно, однако душа его находилась в смятении, хоть он и знал, что Рангику никогда от него не отвернется — ведь он сам с ней бы никогда так не поступил.       Остановившись у места назначения, он недолго наблюдал, как Рангику с капитаном Хицугаей разгребают документы. Заметили его быстро. Девушка удивленно выдохнула и повернулась к своему капитану, попросив разрешения отойти.       Когда же она приблизилась, словно зло махнув светлыми волосами, Гин приоткрыл глаза, смотря в её, голубые, словно бездонный океан, такие же глубокие.       Он и не подозревал, что сражаться куда легче, чем разговаривать. — Рангику… — голос его звучал надломленно, словно и не ему он принадлежал, — Прости ме-… Не успел он договорить, как девушка, зажмурившись, дала ему крепкую подщечину, и не давая опомниться, прижалась всем своим телом, обхватив шею руками. — Какой же ты идиот! — она говорила, уткнувшись в его одежды, но по голосу капитан понял, что Рангику плачет. Закусив губу, Гин сказал едва заметно дрожащим голосом: — Я просто… хотел, чтобы ты никогда больше не плакала, была счастлива, поэтому я и… — Закрой рот! — подняв глаза, Рангику положила палец ему на рот, — я не понимаю, почему же ты решил, что я не буду плакать, если ты пожертвуешь собой? Да я без конца ревела, думала, что умру прямо там, рядом с тобой, пока не появилась Орихимэ! —       Она кричала, надрывая голосовые связки, слёзы всё не останавливались и он более не мог на это смотреть. Аккуратно положив руку девушке на затылок, придвинул обратно к своей груди и сам прижался к ней, слушая, как она плачет всё тише. Когда же она отодвинулась, он произнес, глядя ей в глаза: — Рангику, — мужчина не заметил, как по щеке скатилась одинокая слеза, — я люблю тебя.       И в этот раз, его улыбка перестала быть притворной. Даже, она была самой искренней из всех.       Девушка потупила взгляд и схватила за воротник капитанской хаори, заставила его наклониться и прикоснулась своими губами сначала к щеке, а после соединила их уста. Это было нежно, никакой пошлости, почти что детское, невинное прикосновение, которое говорило больше, чем тысячи слов.       — Я тоже, Гин. — Рангику прильнула к его щеке и позволила себе уронить последнюю слезу, — когда ты здесь, мне больше не хочется плакать.