***
Далее следовал ряд событий, значимых и не особо. Они дошли до основного центра с несколькими столкновениями с врагом, но крупных сражений не было, пока они не дошли до города, где их ждали. Осада была затяжная, изматывающая войска Северного королевства. Всё решилось скорее волей случая. Видимо, кто-то внутри стен решил предать свое руководство и позволил пройти захватчикам через сторонние, менее укреплённые врата. Столица врага была захвачена в связи с капитуляцией её войск. Названный правитель скрылся в замке. — Сатору, оставайся снаружи, — Нанами был непреклонен. — Войска на тебе. — Только попробуй проиграть перед финишной прямой, — голубые глаза смотрели настолько серьёзно, насколько и обеспокоенно. — Я свой долг знаю. От шагов по пустынным коридорам разносилось эхо. Каменные стены веяли холодом, таким чуждым, что вызывало ещё больший дискомфорт. — Господин, мы обошли все этажи и комнаты на них, — докладывал один из близких подчинённых. — Никого. — Темницы смотрели? — Нанами бросил взгляд на темную лестницу, ведущую глубоко вниз. — Ещё нет! Холод пробирал до костей даже северян. Чем глубже они спускались, тем больше мужчин охватывало дурное предчувствие. На стенах в свете факелов часто попадались кровавые разводы, будто кто-то пытался за них держаться на последних силах. Когда они добрались до низа, у Нанами всё сжалось. — Господи, — вырвалось у кого-то рядом. По обеим сторонам высеченного коридора были решётки, а за ними люди: женщины, дети, пара совсем молодых парней, почти подростков. Их полуобнажённые тела были сбиты в кучи в попытках зацепиться за какое-то тепло. Впрочем, большинство были явно давно мертвы. У одной из женщин Нанами четко видел залитую кровью внутреннюю поверхность бедер, поэтому сомнений о предназначении сие места ни у кого не было. Люди были за ноги или руки прицеплены кандалами к стенам. Из глубины коридора послышалась возня. Нанами обнажил меч. Они с отрядом продвинулись дальше мимо запертых в темницах избитых женщин и детей. Тела младенцев лежали сплошь и рядом. На полу были кострища, так что вероятно, периодически тепло здесь всё-таки появлялось. — Сколько же здесь провели эти люди? — пробормотал рядом молодой воин из охраны Сатору, кажется, Юта. — Дети, возможно, здесь и родились, — в тон ему ответил седой мужчина позади, кивая на обезображенное тельце девочки лет пяти. Они достигли конечной камеры, чтобы увидеть борьбу двух людей. Высокий грузный мужчина держал за горло парня и пытался сорвать с того рубаху. Причем делали они это почти в тишине. Нанами нарочито громко кашлянул. Мужчина медленно повернул к ним перекошенное в жуткой улыбке лицо, его выпученные глаза тут же вцепились взглядом в лезвие меча, а рот приоткрылся, выпуская ручей слюны, которая с громким звуком встретилась с полом. Его рука ещё сильнее сжалась на горле слабо трепыхнувшегося парня. Одежда на том была изодрана, где-то сочилась кровь, а пальцы судорожно цеплялись за чужое запястье. Нанами взглянул на парня, встречаясь с темными испуганными глазами всего на мгновение. И этого хватило, чтобы понять Сатору. Не дожидаясь действий противника, он взмахнул мечом, попадая по предплечью отшатнувшегося противника. Рука того на мгновение разжалась, и парень в его руках неожиданно с силой пнул в живот, вырываясь. Враг взревел. Нанами оставил его на охрану, а сам поспешил к съёжившемуся в углу камеры мальчишке. Тот, заметив внимание к себе, попытался отползти и слиться со стеной, поджимая ноги, а руками цепляясь за остатки рубахи, лоскуты которой задевали свернувшуюся на ранах кровь. Мужчина присел перед ним на корточки и, явно неожиданно для парня, стащил с плеч шубу и завернул продрогшее тело в неё. — Обхвати меня за шею, — шепнул он, под тихий вскрик поднимая его на руки. Парень дёрнулся, попытался оттолкнуть, но силы были явно не равны, поэтому к выходу из камеры уже притих, пряча лицо и руки в меху. Он был неестественно лёгким, что вызвало в Нанами новую волну злости, когда тот шёл обратно мимо коридоров с прикованными телами. — Проверьте всё на наличие живых, — отдал приказ Нанами возле лестницы. — Попытайтесь оказать помощь, если в этом будет смысл. — Есть, — отдал честь Юта, следовавший за ним. Нанами шёл по коридору, прижимая всё ещё дрожащую ношу к себе. Пришла мысль, что паренёк может сейчас придумывать сценарии ещё хуже, чем могло бы с ним произойти. — Как тебя зовут? — спросил он. — Я просто заберу тебя отсюда. Молчание. Нанами вздохнул: не то что бы он надеялся. Взгляд прошёлся по выглядывающим из-под ткани лёгких замаранных штанов голых ступней, между пальцами которых запеклась кровь. Но внимание привлекло не это. От одной ноги свисала тонкая ржавая цепочка, на подобии тех, что были на кандалах других людей. Она была разорвана. Может быть, парень пытался сбежать, когда то чудовище вернулось в темницы и застало его, поэтому и завязалась потасовка. Челюсть Сатору искали всем полком. — Это кто? — некультурно ткнул он пальцем в кокон, дёрнувшийся от звона его голоса. — Я заберу его с собой. — Заберёшь? — подавился Сатору. — А его спросить? Нанами нахмурился, что-то в груди зашевелилось в протесте. — Он. Здесь. Не останется, — рычание прорезалось в голос. Лицо Сатору вытянулось в причудливую «О». Прямые уроженцы Северного королевства часто имели особенность чувствовать желаемых их сердцу спутников жизни, хотя по большей мере это всё чаще считалось байкой. Нанами и сам верил в это слабо, но перед глазами всё ещё был живой пример Сатору, который из дипломатической поездки на Восток приволок некого Сугуру и чуть ли не ноги ему прилюдно целовал. Нанами совершенно не ожидал, что когда-нибудь познает это дурманящее разум чувство собственничества, но к этому мальчишке в его руках тянуло как ни к кому другому. Будто вокруг них оплелась красная нить. — Неси тогда в шатёр, — всё ещё с сомнением протянул Сатору. — Я дальше разберусь. — В темнице тела женщин и детей, их нужно похоронить, — предупредил Нанами. — Юта проверяет на наличие выживших, но там ад. Глаза Сатору потемнели. Нанами занёс ношу в шатёр, встретивший его теплом. Парень крупно вздрогнул, когда его положили на импровизированную постель, на деле состоящую из покрытого одеждами сена. Его глаза хаотично бегали по мужчине и окружающим вещам. Нанами смог наконец его нормально рассмотреть. Парень лет восемнадцати с впалыми щеками и смертельно бледным лицом вряд ли мог претендовать на звание красавца королевства, но он определенно имел мягкие черты лица, сейчас сокрытые под ссадинами и лёгкими морщинами от напряжения мышц. — Ты можешь говорить? — спросил Нанами, опускаясь рядом на колени. Парень встретил его взгляд и тут же стушевался, пряча глаза, будто вспомнив, что с господами нужно обязательно смотреть вниз. И продолжал молчать. Он неловко сжимал край шубы, всё ещё находящейся на его плечах, словно не зная, имеет ли он ещё право находиться в ней. Нанами встал и пошёл проверить бочки за ширмой. Вода была теплая из-за разложенных под распорками тлеющих на чугунном подносе углей. Мужчина вернулся к сидящему на постели и стянул с того свою одежду с почти осязаемым сожалением. Парень сжал в кулаках простыни, никак не сопротивляясь. Нанами без резких движений освободил его от остатков рубашки, обнажая расцветающие на очерченных рёбрах синяки, как уже пожелтевшие, так и свежие. Когда он коснулся чужих штанов, их хозяин весьма явственно дёрнул коленом, чуть не попадая мужчине в челюсть, и сам же испугался, судя по распахнутым оленьим глазам. Так дело не пойдёт. Нанами подхватил того под бедра, заставив на мгновение всё-таки коснуться своей шеи, чтобы удержать равновесие. Путь до бочки был до обидного близок. — Раздевайся и купайся, — почти строго сказал Нанами, надеясь, что хоть так у них получится закончить этот день. — Одежда здесь на стуле, но будет большая, извини, другой нет. Парень растерянно посмотрел ему в спину, но, судя по скорому звуку переливающейся воды, послушался. Сатору заглянул через пару мгновений. — Хороших новостей у Юты не было, — начал он в пол голоса, чтобы его слышал только друг. — У одного парня было сердцебиение, но там такие травмы, вплоть до осколков стекла в кишечнике, что смерть для него стала подарком. — Я даже не хочу знать, что здесь творилось, — прорычал Нанами, чувствуя липкий страх от одной мысли, что они могли прийти позже. — Местные сказали, что твоего мальчишку сегодня утром выставила семья в качестве уплаты налогов, — Сатору предостерегающе положил руку на чужое дёрнувшееся плечо. — Так что забрать ты его можешь с более ли менее чистой совестью, искать не будут. — Я думаю, что его и в семье не жаловали, — цыкнул Нанами, складывая руки на груди. — У него достаточно старых синяков, и он очень истощён. — Здесь, определенно, специфические нравы, — мужчина растрепал белые волосы. — Они делят людей врождённо на рабов и господ по какому-то типу телосложения? Я не очень понял, но рабов они заставляют голодать. — Эта сальная свинья явно была в своей тарелке, — Нанами шумно выдохнул, беря себя в руки. — Мне б ещё из этого молчуна хоть слово вытащить. — Не стоит давить, — Сатору покачал головой. — О нас и так здесь ходят самые разные слухи, и поверь, далеко не о нашем благородстве. — Пусть хоть поспит, может отойдёт немного, — кивнул Нанами, оборачиваясь на звук шагов. Сатору выскользнул как раз вовремя, потому что парень как раз появился из-за ширмы. В широкой рубашке мужчины, доходящей до середины бедра, он чуть не вызвал сердечный приступ, но, как минимум, Нанами пялился, заставляя парня неловко переступать с ноги на ногу и едва заметно краснеть, хотя скорее это был румянец от горячей воды. — Садись на кровать, — кивнул Нанами в сторону постели, отмерев, и отправился за едой. Парень немного оправился, реагируя на слова более осознанно, поэтому сел на кровать и, помедлив, накрыл ноги одеялом, защищаясь от сквозняка, на что вернувшийся мужчина одобрительно кивнул, ставя рядом большой поднос. — Нам нужно поесть, — Нанами сел рядом на пол и взял свою тарелку. — Это походная похлёбка, может быть непривычно по вкусу, но пользы в ней много. Впрочем, никто привередничать и не собирался. Парень ел сначала нерешительно, но долгое недоедание победило любые приличия, поэтому тарелка была вскоре очищена. — Как тебя зовут то, Сокровище? — улыбнулся ему Нанами после еды за чашкой чая, уже не надеясь на ответ. — Такума, — короткое, едва слышное, глаза снова спрятаны. — Такума значит? — переспросил мужчина, с веселым раздражением чувствуя расцветающее в груди тепло. — Ложись спать здесь. Только не убегай, прошу тебя. Парень посмотрел на него с некоторым недоумением и, видимо, решился спросить: — Откуда вы? — Один из командиров войск Северного королевства — Нанами. Такума моргнул, обрабатывая информацию, но страха не выразив. — Что со мной теперь будет? — его пальцы неловко теребили одеяло. — Страшного ничего, — пожал плечами Нанами, будто это было и так очевидно. — Я заберу тебя с собой в столицу. — Зачем? — в темных глазах была вполне логичная настороженность, но сделать с этим мужчина сейчас ещё ничего не мог. — Я ничего не могу вам дать. — Это я тебе должен дать, — проворчал Нанами, сооружая ему ещё одно одеяло, чтобы ночью точно на замёрз. — Я на самом деле всегда хотел, чтобы этого не случилось, но раз уж мое сердце выбрало тебя, то да, мне ничего на остаётся, кроме как увезти с собой, потому что я сойду с ума от мысли, что позволил себе оставить тебя в этом месте. Такума вряд ли что-то понял из его монолога, да и поверил тоже маловероятно, но безропотно позволил уложить себя в постель и тщательно укрыть. — Вам же тоже нужно отдохнуть, — тихо сказал он, когда Нанами тушил бо́льшую часть свечей. — Я буду в соседнем шатре, потесню товарища, — ответил мужчина и обернулся к нему. — Тебе вряд ли будет комфортно здесь одному, я понимаю, но сомневаюсь, что ты хочешь делить со мной эту несчастную односпалку. Такума потупился, он и правда не горел желанием спать с незнакомым мужчиной, хоть и не проявляющим агрессии к нему. — Просто поспи, пожалуйста, — добавил Нанами. — Тревожить тебя никто не будет, вода в кувшине, рядом предупреждённая стража, можешь обращаться к ним. И мужчина покинул шатёр со скрипящим сердцем, которое рвалось обратно к этому зашуганному жизнью мальчишке. Сатору нашёлся прямо напротив, что-то обсуждающим с Ютой. — Господин Кусакабэ подменит вас обоих, — говорил охранник. — Вам поступило разрешение отправляться домой. Юта отдал честь и исчез в ночной темноте. — Путь займёт с неделю налегке, не меньше, — сказал Нанами, подходя к другу. — Поедем одни? — В лесах ещё зверствуют остатки армии врага, поэтому, если ты хочешь брать свою находку с собой, то нужно кого-нибудь взять для сопровождения из тех, кто с нами с начала войны, они наверняка тоже хотят увидеть дом, — Сатору запрокинул голову вверх и вдохнул холодный воздух. — Пришло письмо от Сугуру, что он будет нас ждать в ближайшей к границе резиденции, дня за три доберёмся. Твой мальчишка в любом случае не протянет неделю в пути в своём состоянии. — Я надеюсь, что он не заболеет, — вздохнул Нанами, косясь на шатёр за спиной. — Удивляюсь, что ты не остался на ночь верной собакой у него в ногах, — тепло улыбнулся Сатору, щуря глаза. — Когда ты принёс его, было ощущение, что откусишь мне голову, если я скажу что-то против. — Ему нужно поспать, а рядом с незнакомым мужиком он точно не расслабится, — сердце предательски сжалось. — Да и мне самому странно ощущать это чувство, когда ты буквально от кого-то зависим. — Ты вспомни, как вы меня в первую неделю привязывали по ночам к столбу, чтобы я не смог удрать к мужу, — фыркнул Сатору, делая оскорблённое лицо. — К сожалению или счастью, они не чувствуют того же, что и мы. Поэтому меня больше волнует, как ты будешь спать, зная, что на утро его может и след простыть. Что-то в груди Нанами предупреждающе зарычало, отразившись на лице. — Молчу, молчу, — поднял руки друг. — Идём спать, с рассветом выдвигаемся. Спал Нанами отвратно, всё время выскальзывая из дрёмы и прислушиваясь к звукам снаружи, под кряхтение чутко спящего Сатору, который плохо спал скорее из-за нетерпения от скорой встречи с мужем. Нанами несколько раз порывался подняться и пойти проверить Такуму, но он обещал, что его никто не потревожит. А если он нарушит своё слово сейчас, то как ему вообще доверятся в будущем? Утро наступило будто через вечность. Нанами умылся, получил тарелки с едой и с замирающим сердцем отправился в шатёр. В полумраке не сразу можно было разглядеть что-либо, но руки мужчины дрогнули от свалившегося облегчения, когда он увидел выглядывающую из-под одеял руку. Нанами тихо приблизился, опускаясь на колени и ставя поднос рядом. Такума крепко спал, белкой свернувшись в клубок и спрятавшись так, что виднелись только чуть подрагивающие темные ресницы и кисть, сжимающая край импровизированной подушки. — Сокровище, просыпайся, уже утро, — Нанами ласково потрепал парня за плечо, не повышая голос, чтобы случайно не напугать. Веки дрогнули, и Такума распахнул осоловелые глаза, удивлённо смотря на склонившегося над ним мужчину. Не дёрнулся в испуге, что не могло не порадовать. — Позавтракай со мной, умоешься, и можем собираться в дорогу, — оповестил Нанами, зажигая ближайшие свечи. — У тебя есть какие-нибудь необходимые вещи? — Что? — спросил Такума, сонно моргая, и вызывая у мужчины ещё один сердечный приступ. — Вещи, без которых ты не можешь уехать с этих земель, — пояснил Нанами, садясь рядом и протягивая ему тарелку. Такума непонимающе нахмурился, но задал вопрос лишь по окончанию завтрака: — Почему вы беспокоитесь об этом? — А почему не должен? — пожал плечами Нанами, возвращая вопрос. — Мне будет спокойнее, зная, что у тебя меньше причин хотеть сюда вернуться. Лицо Такумы накрыла тень, а в глазах появилось то затравленное выражение, с которым он вчера прятал глаза, что не укрылось от внимания мужчины. — Так, Сокровище, выкладывай, что сейчас тебе пришло в твою светлую голову, — Нанами в одно мгновение стал пугающе напряжённым. Он сразу понял, что парень напротив расценил его слова как-то по-своему, и сейчас снова закрылся, словно видя в нём того, кого сам Нанами так ненавидел. На языке загорчило. — Вы ведь везёте меня как трофей? — совсем тихо прошелестел Такума, поджимая ноги к себе. — Ходит много слухов, что вы делаете с пленными. — Я даже боюсь узнать, какие это, — напрягся Нанами. — И с чего ты взял, что пленник? — Все знают, что вы берете пленных на утехи и потом выбрасываете, как наш этот, — Такума неприкрыто поморщился от отвращения в сторону убитого правителя. — Я не могу вам быть чем-то нужным для другого. — Это он же такую лапшу и распространял? — злость волной накатила на мужчину, но он взял себя с руки. — Я сделал что-то не так по отношению к тебе? Да, я незнакомец, но последнее чего мне хотелось, так это чтобы ты подумал, что нужен мне в качестве игрушки. Такума стушевался, видя искреннюю грусть в глазах мужчины. — Н-нет, вы ничего такого не сделали, простите, — затряс он головой, чувствуя вину. — Просто я правда не понимаю, зачем вам нужен, если не был нужен даже собственной семье. — Не извиняйся, — покачал головой Нанами и взял кисти парня в свои, сжимая в попытке успокоить. — Я не прошу понимать меня, тебе для этого стоит познакомиться с обычаями нашего народа, просто дай мне шанс показать тебе другую жизнь. Такума неуверенно посмотрел ему в глаза, но наткнувшись на уверенность и тепло, кивнул, давая надежде в сердце Нанами вспыхнуть ещё ярче.***
— Ты умеешь ездить на лошади? — спросил мужчина с голубыми глазами, назвавшийся Сатору. Такума отрицательно покачал головой. — Поедет со мной, — сказал Нанами, подводя к ним черного коня. — Долго ехать в седле без привычки ему будет тяжело, — нахмурился стоящий рядом Юта. — Может стоило бы отправить его в повозке с основным войском? — Долго, — цокнул Сатору беззлобно. — Нанами должен ехать со мной, а без этого парня он не поедет никуда. Такума переводил взгляд с одного на другого и просто молчал. Конь Нанами боднул его в плечо и тихо заржал, поэтому парень несмело поднял руку, чтобы погладить животное, осторожно водя по короткой шерсти. — Вот и подружились, — хмыкнул Нанами. — А теперь залезай и не бойся, он спокойный. Он помог парню поставить ногу в стремя и сесть в седло, а после забрался сам, занимая место сзади и плотно прижимаясь грудью, на что на лице Такумы отобразился весь спектр смущения, вызывая неприкрытое хихикание Сатору. Нанами обхватил парня вокруг живота и взял поводья, игнорируя веселье друга. — Отправляемся, — скомандовал Юта, будучи явно серьезнее собственного начальства, остальным воинам, что ехали вместе с ними. Дорога была длинная. Нанами не мог смотреть по сторонам, внимательно следя за дорогой и драгоценным попутчиком, у которого интереса было на всю их компанию вместе взятую. Такума оказался весьма бойким по натуре, выглядывая с Ютой наперегонки разную живность. Всё же взять молодого стража с собой было хорошим решением Сатору, который всю дорогу весело насвистывал, пытаясь всех гнать как можно быстрее. — У вас приняты какие-либо обычаи по поводу бракосочетания? — спросил Сатору преувеличенно легкомысленно, ухмыляясь зверскому лицу Нанами. — Я не уверен, — покачал головой Такума, не замечая переглядок мужчин. — Вроде как некоторые ездят в церковь в день свадьбы, но у нас её не было, так что не уверен. — Я слышал, как местные жалели какую-то девушку, что выходит замуж зимой, — поддержал разговор Юта. — Но так и не понял, о чём это. — С приходом того человека к власти, брак стал скорее обозначением формы рабства, — поморщился Такума, передергивая плечами в ознобе. — Он завёл традицию, что все уважающие его правление мужчины должны своих невест и женихов проводить обнаженными по всему городу в любую погоду, а потом понравившихся он забирал себе со стражей на ночь на «проверку». — Жуть какая, — пробормотал Нанами, незаметно чуть крепче прижимая к себе парня. — Если он забрал невесту или жениха к себе на ночь, то это считалось высшей оценкой выбора, а если их не забирали, то часто помолвка разрывалась, мол, недостойная партия, — Такума явственно побледнел. — И эти бедные люди, после отказа семьи от них, часто попадали в те темницы, так же как и пленные, проданные за долги и сироты. Своеобразный гарем, у вас это наверное так называется, которым пользовалась стража и иногда сам правитель. — У нас нет гаремов, — пробормотал Сатору. — И меня сейчас стошнит. Юта уже стал зелёным, пожалев, что задал свой вопрос. — Как же люди терпели это всё? — Скорее всего тех, кому такой распорядок был выгоден, было больше, — Нанами явно злился. — Та свинья слишком быстро сдохла, даже при осаде города побежал забавляться с пленными. — Его и не было снаружи, — вдруг подал дрогнувший голос Такума, совсем спрятавшийся в мужчину. — Он… забавлялся с другим парнем до вашего прихода, вы наверное нашли его тело. После визитов правителя туда никто не выживал, везло, если ещё все органы оставались целыми, хотя их в любом случае редко хоронили, они часто просто гнили там, как мне рассказывали. Повисло молчание. — А те женщины… рожали прямо в подземелье? — спросил Сатору. — Да, от стражников, которые за ними и следили. Правда всех женщин сморили голодом и холодом в последние дни перед вашим приходом, им без разницы было с кем развлекаться, с живыми или мёртвыми, — помолчав, ответил Такума. — Если рождалась девочка, то её тельце оставалось там, если мальчик, то их забирали, правда с наклонностями правителя они вряд ли жили долго. Кто-то из рядом идущих воинов крепко выругался, выражая настроение всех. — Теперь понятно, почему ты зашуганной ланью на меня косился, — вздохнул Нанами. — Да я б на его месте попытался свернуть тебе шею, — буркнул Сатору. — Если б меня схватил здоровый незнакомый мужик. — Он пытался его лягнуть, — сдал Юта. — Просто сил не хватило. Сатору скрипуче засмеялся. — Парень, моё уважение!***
Вскоре кони и сами люди весьма устали, что уж говорить о неподготовленном Такуме, который всё чаще начал морщиться от боли в ногах, поэтому было принято единогласное решение остановиться на привал. Нанами помог парню спуститься и сесть возле разводимого Ютой костра, потому что ноги того нещадно дрожали. Нанами осторожно надавил на чужое бедро чуть выше колена, надавливая сквозь плотную ткань штанов в попытке размять мышцы. Такума предсказуемо дёрнулся, но больше от прострелившей боли, чем от неожиданности. Пальцы мужчины методично проходились по особо больным местам, заставляя парня шипеть сквозь зубы, но тот стоически выдержал эту экзекуцию, не уползая куда подальше. — Поешь, — протянул ему Юта хлеб с овощами и флягу с молоком и сам сел рядом. Такума благодарно кивнул, приступая к еде и краем глаза наблюдая за командирами, которые о чем-то бурно спорили в стороне. — Ты не бойся господина Нанами, — неожиданно сказал Юта, смотря на огонь. — Для тебя это поди выглядит дико, но он сейчас любому перегрызёт за тебя глотку. — Мне странно, что я для него абсолютно незнакомый человек, а он так вцепился в меня, — Такума поднес чуть озябшие пальцы ближе к теплу и закусил губу. — У вас это обыденность? — Нет, — Юта беспечно пожал плечами. — Это почти как инстинкт, если проводить аналогию. Сердце господина Нанами выбрало тебя как единственного с первого момента вашей встречи. Теперь всё в нём будет стремиться к благополучию твоей жизни. В резиденции ты встретишь господина Сугуру, и когда господин Сатору бросится ему в ноги, поймёшь, что у вас ещё всё цивильно, — он засмеялся, что-то вспоминая. — Звучит и правда невероятно, — пробормотал ошарашенно Такума. — Господин Нанами не причинит тебе вреда, он просто не сможет, — ободряюще улыбнулся Юта. — Да и сам по себе человек он надёжный и умный. — Спасибо вам, — дрогнули губы Такумы. — Мне стало немного понятнее. — Обращайся, — охранник похлопал его по плечу. — Я здесь ближе всего к тебе по возрасту, так что отвечаю за твоё моральное благополучие. Совсем скоро пришлось снова собираться в дорогу, и Такума с тоской посмотрел на седло. — Попробуй сесть боком, должно быть проще, — предложил Нанами, сначала садясь сам. Боком было проще для ног, но напряжённая спина быстро дала о себе знать болью в лопатках. — Расслабься и откинься на меня, — Нанами говорил тихо, опаляя горячим дыханием. — Вам и так неудобно, — затряс головой парень. — Мне будет удобнее, если ты будешь ближе ко мне, — серьёзно предупредил Нанами. — Можешь обхватить меня за пояс, как тебе удобно. Такума поколебался, но вскоре послушно свернулся у груди мужчины, перенося вес на его плечо и утыкаясь в короткий мех шубы, правда кисти прижал поближе к себе, полностью отдаваясь чужим рукам. — Умница, — в голосе Нанами слышалась улыбка. Видимо, Такума пригрелся и от мерного покачивания в такт шагов лошади уснул. Когда он разлепил глаза, стояла глухая ночь, тишина которой нарушалась лишь цокотом копыт и тихим ржанием лошадей. Под щекой была чужая грудь, а сам Нанами касался подбородком его головы. — Не меняй положение, — вполголоса сказал мужчина, продолжая держать его в теплом коконе рук. — Здесь опасная местность, привал будет позже. Ему согласно вторила сова и пролетела где-то над их головами. Окружающий лес царил тревожным спокойствием, весьма напрягая, поэтому Такума закрыл глаза и вжался плотнее к источнику тепла, не зная, что мужчина рядом тайком рассматривает его всю дорогу.***
Дорога ощущалась недолгой. Когда отряд пересёк границу его страны, Такума ожидал увидеть всё, вплоть до рвов, заполненных крокодилами, но точно не поля с табунами диких лошадей. — В этой части земледелие почти не развито из-за особенностей почвы, а при возведении шахт стараемся не нарушать природное устройство, — вещал Сатору, гарцуя на коне, не в силах сдержать радостной энергии. — Поэтому здесь такая красота. — Правда эти лошади шерстью больше похожи на северных оленей, — добавил Юта. — Главное сзади не подходить, бьют хуже кувалды. — Мы почти приехали, — Нанами погладил спутника по локтю. — Не больше часа. Такума кивнул, неожиданно начиная беспокоиться. Какая жизнь его ждёт? Хуже прошлой представить он ещё мог, лучше — не особо. Душу грыз червь беспокойства, что в нем быстро разочаруются, что бы не говорил ему Юта. Тем более другой менталитет, обычаи, куда же он со своими варварскими манерами, точнее их отсутствием, позорить спасителя и только. — Ты чего там притих, — Нанами или на самом деле почувствовал что-то, или был слишком наблюдательным. — Всё в порядке, — мотнул головой парень, но по вздоху понял, что ему не особо то поверили. Стало стыдно. — Нанами, не наседай на него, — возмутился Сатору, видимо заметивший несчастное выражение лица Такумы. — Ты не можешь требовать от мальчишки в чужой стране с почти незнакомыми людьми быть спокойным и не волноваться. Стыдно стало вдвойне. Показавшаяся на горизонте резиденция оказалась небольшим деревянным домом с очень красивым заснеженным садом. Из трубы шёл дым, предвещая скорое тепло. Сатору, едва увидевший это, сорвался в галоп под оклик Юты об осторожности не утонуть в сугробе, но он сейчас бы и на животе пингвином поплыл. Его силуэт быстро исчез под накрапывающим снегом. — Сейчас важно принять горячую ванну, — сказал Нанами, спуская Такуму с коня, но не давая отойти ни на шаг. — Я надеюсь, кто-нибудь предупредил Сугуру о тебе. — Господин Сугуру в курсе о вашем спутнике, — из ниоткуда возникла миловидная старушка и глубоко поклонилась прибывшим. — Он не может вас встретить, так как занят господином Сатору, но распорядился сопроводить вас в ванную. Кто-то из воинов фыркнул: «Второго командира сегодня можем не ждать». Такума ощущал всё большую неловкость, особенно, когда оказался возле каменного грота с горячей водой без верхней одежды, в одной длинной рубашке с чужого плеча. Нанами же спокойно раздевался рядом. Неожиданно сковал самый натуральный ужас. Такума не был уверен, с чем это связано, но мысли потекли совершенно не в том направлении, так как обнажение перед другими людьми иррационально ассоциировалось с криками боли, что даже пришлось на мгновение потрясти головой. — Мы просто помоемся, — Нанами поймал его взгляд, нахмуриваясь, ведь он опять забыл подумать о чувствах парня. — Я ничего тебе не сделаю. Сказал это с серьезным видом, стоя в одних трусах, но стоило Такуме опустить глаза на обнаженную крепкую грудь, как руки сами взлетели к глазам, а к лицу прилила краска, что в этом жаре даже закружилась голова. — Держи глаза закрытыми, если так проще, — поддержал Нанами, проигнорировав остальную часть реакции. — Ты и так продрог, нужно согреться, а наготы стесняться не надо, у нас это не табу. Он медленно потянул подол рубашки на парне вверх, заставляя снять её, и осторожно завёл всё ещё жмурящегося и подрагивающего от волнения Такуму в купальню. Почувствовав ногой теплую воду, тот приоткрыл один глаз, руками всё ещё пытаясь прикрыться. — Зайди в воду, — сказал мужчина, отпуская его плечи. Соблазн горячей воды оказался слишком сильным, поэтому Такума почти с блаженством окунулся в неё и чуть не застонал от блаженства, но когда его талии коснулась чужая рука, заставив взвизгнуть, поскользнуться и чуть с головой не уйти под воду, его вовремя подхватили, прижимая к мускулистой груди. — Каюсь, глупая шутка, — голос Нанами прозвучал прямо над ухом. Такума дышал через раз. С одной стороны, мужчина его откровенно домогался, что вызывало ком в горле от страха, с другой, не делал больно и, в принципе, заботился. — Я повторюсь, — нотка смеха пропала из голоса Нанами. — Мы просто помоемся. Да, мне очень хочется прикоснуться к тебе, твоей коже, всю дорогу мечтал только об этом, — он откинулся на бортик, увлекая парня с собой на груди рядом. — Если я делаю что-то, что причиняет тебе боль, не бойся сказать мне об этом. Такума глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок, что осложнялось ощущением ласковых рук, скользящих по груди. — Что я буду делать здесь? — этот вопрос интересовал больше всего. — Здесь ты гость, поэтому будешь есть и спать, — Нанами поцеловал его в висок, вызвав толпу мурашек, приятных, надо признать. — А дальше я увезу тебя в столицу, так как там моя основная работа как приближенного короля. Надо будет решить, будешь жить при замке или купим дом неподалеку. — Что? — Такума от неожиданности растерял всё смущение, резко переворачиваясь в руках мужчины и оказываясь с ним нос к носу. Нанами непонимающе склонил голову, но руки его сразу же легли на чужую талию. — Какой ещё замок? — к такому жизнь парня не готовила. Снова гарем? — Не уверен, в какую сторону потекла твоя мысль, но Сатору говорил тебе, что гаремов у нас нет и не было, — нахмурился Нанами и неожиданно поцеловал его в нос. — Замок выполняет больше функцию кабинета управления, там даже не живёт королевская семья, только те, кто не захотели приобретать собственную недвижимость. — А делать то я что буду? — буркнул Такума, вспоминая о своем смущающем положении, но загребущие руки уже ни позволили ему перевернуться обратно на спину. — Ты же осознаешь, что я привёз тебя сюда в качестве супруга? В голове парня стало пусто. — Ты можешь при желании получить образование и работать, я не стану препятствовать, — продолжил Нанами. — Можешь следить за домом, обставить его как хочешь, завести курочек. Детей отказников достаточно, поэтому можно организовать и ребёнка. Такума выдохнул, сдуваясь, и лёг щекой на чужое плечо, устав держать голову. Оставил без ответа. Нанами их вымыл, получив пару шлепков, когда руки попытались забраться близко к санкционированным местам, но, к счастью мужчины, Такума реагировал более ли менее спокойно, даже сам решился помыть ему спину. Купание считалось удачным. Нанами вылез из воды и предусмотрительно завернул бедра в полотенце, чтобы не испытывать грань дальше, уже не сегодня. Затем выловил парня, тщательно вытирая, чтобы не простудился на сквозняке. Когда он вытирал тому волосы, засмотрелся в темные, в полумраке почти черные глаза. Такума вздрогнул, почувствовав прикосновение к губам. Мужчина напротив не напирал, напряжённый как струна, лишь чуть придерживал голову и мягко целовал, готовый при любой отрицательной реакции отпустить. И Такума это видел, поэтому страх не показал носа, лишь неловкость. Губы послушно приоткрылись, давая мужчине зелёный свет.***
Из купальни они вывалились нацеловавшиеся: один довольный, другой горящий от смущения на весь коридор. — Еда подана в вашу комнату, господин Нанами, — эта старушка явно должна была иметь за спиной заводной механизм. — Если что-то потребуется, обращайтесь на кухню. — Благодарю, — мужчина слегка склонил голову. Они поднялись на второй этаж, и перед Такумой предстала вполне уютная комната с большой кроватью и мягким ковром. Желудки предательски свело от подноса с тарелками, из которых доносились дивные ароматы. — Приятного аппетита, ешь сколько хочешь, сейчас никто не ограничивает, — настоял Нанами. И Такума думал, что лопнет, столько мужчина пытался в него впихнуть, мол, одни кожа до кости. — Пощадите, — застонал он, прячась под одеяло прямо в выданном халате. — Тебе нужно хорошо есть, а то сдует в степи, — Нанами лёг рядом, туша свечи. — У тебя ничего не болит, что нужно обработать? А то в лесу особой возможности не было. — Пара синяков, не стоящих внимания, — Такума был честен: некоторые ушибленные о полы темницы места болели, но уже почти незаметно. — Тогда спокойной ночи, — последняя свеча погасла, и комната погрузилась в темноту под звуки ржущих на улице коней. — Они скоро перестанут шуметь, когда закончат их чистку. Такума угукнул, утыкаясь в подушку. Его, конечно, не спросили, хочет ли он ночевать один, но он не испытывал тревоги от нахождения мужчины рядом, тем более, что кровати было более чем достаточно для них. — Можешь лечь ближе, если хочешь, чтобы я тебя обнял, — вдруг предложил Нанами. — Подумал, вдруг тебе хочется. — Не думаю, что это удобно, — с сомнением ответил Такума, впрочем, сместившись к середине. — Ты всегда можешь откатиться, — Нанами прижал его к плечу, просовывая руку ему под голову и притягивая за талию. Такума неуверенно забросил руку на мужчину, повозился и вскоре угнездился, зевая в чужую ключицу. А Нанами ещё какое-то время вслушивался в его выравнивающиеся дыхание, с улыбкой думая, как быстро изменилась его жизнь.***
Пробуждение было на удивление лёгким. Такума во сне видимо перевернулся, и теперь Нанами прижимался грудью к его спине, навалившись в форме большой ложки, сжимая в руке чужую ладонь. Парень открыл глаза, чуть щурясь от света, пробивающегося сквозь не до конца задернутые шторы. За окном было наверняка ясное морозное утро. Такума хотел лишь чуть потянуться, но, едва двинувшись, застыл изваянием, беспомощно краснея. Ему прямо в ягодицы упиралось что-то максимально не похожее на «что там можно носить в кармане». Почему-то стало стыдно, страшно меньше, но ещё больше накатило горькое чувство, что если его и правда возьмут в супруги, то бояться смотреть мужу ниже пояса не дело. Если верить Юте, то Нанами вряд ли принудит его к чему-либо, но как-то в голове постельные утехи максимально не вязались с обоюдным удовольствием. Но зачем-то люди же это делают? Нанами, словно почувствовав его пробуждение, пошевелился, наваливаясь на спину парня. И тоже замер. Притворяться, что ничего не чувствует, у Такумы бы уже не получилось, он явственно ощущал, как кровь прилила к ушам. — Доброе утро? — в сонном голосе Нанами четко звучал вопрос и тоже некоторое смущение. — Доброе, — буркнул Такума в подушку, пытаясь спрятаться. Он почувствовал, как мужчина снова чуть подался бедрами вперёд, проезжаясь членом по коже ягодиц, оголившихся ночью из-за задравшегося халата. — Господин, — пискнул Такума шокировано. Неужели всё произойдёт сейчас?! — Тише, — голос Нанами стал низким и хриплым, вызвав мурашек даже на пятках. — Я не причиню ни грамма боли, только поласкаю нас обоих, не бойся. — Легко сказать, — Такума часто задышал, чувствуя ползущую по бедру ладонь. — Ты помнишь, что в случае чего можешь мне сказать всё словами? — уточнил мужчина, оставляя поцелуй на шее. Кажется, Такума не смог бы выдавить и слова, даже если бы его здесь били плетью. Но Нанами и правда не делал ничего, что приносило хотя бы дискомфорт, лишь тонну смущения. Его руки скользили по бедру, распутали пояс халата, скользнули выше. Такума бы никогда не подумал, что у него такая чувствительная грудь. Дыхание стало излишне шумным, а воздуха не хватало. Молодое тело весьма быстро и однозначно отреагировало на ласки мужчины, поэтому, когда Нанами накрыл ладонью его успевший встать член, Такума подавился вскриком. Не то что бы он никогда себя не удовлетворял, но чужая рука ощущалась совершенно ново. Нанами огладил головку его члена, заставив поверженно подкинуть бедра, а сам навалился ближе. Его член скользнул между ягодиц, задевая сжатую дырочку, и Такума машинально свёл бедра теснее под одобрительный выдох мужчины. Парень тихо застонал, выгибаясь и подставляясь под сильные толчки. Нанами же притирался всё активнее, не забывая ласкать и чужую грудь, зажимая соски между пальцами. — Сокровище моё, — шептал он заполошно, хаотично целуя плечи и шею, а бедра буквально втрахивал в постель, не забывая ласкать член. Им обоим многого не надо было. Такума в силу полного отсутствия выдержки вскоре застонал особенно громко и, прогнувшись, излился в чужую ладонь, Нанами же ещё некоторое время пользовался его бедрами, чтобы с глухим рыком прикусить кожу на плече, кончая. В голове прояснилось плохо. Нанами не сразу сообразил, что грозится задавить парня, и немного откатился, давая прохладе скользнуть между их телами. Он повернул голову и вытянул руку, чтобы коснуться его кожи, как тело за момент до соприкосновения мелко дрогнуло. Нанами окатило ужасом. Он в один момент навис над успешно прячущим лицо Такумой, который явно прятал в подушке слёзы. — Хороший мой, что случилось? Я сделал больно? — шептал мужчина, целуя оголённое плечо и поглаживая подрагиваюшую спину. — Скажи мне, пожалуйста. Такума отрицательно мотнул головой, продолжая дрожать. Нанами вздохнул, не став отбирать у того предмет защиты в виде подушки. Пусть успокоится. Мужчина смочил найденную ткань в комнатном тазике с водой и обтёр их, приводя в порядок. — Я слишком надавил на тебя? — расстроенно спросил Нанами, опускаясь рядом. — Прости, не стоило так быстро, не удержался, меня так и тянет к тебе. Такума неожиданно пошевелился, подлезая под бок и утыкаясь куда-то в грудь. Нанами растерянно зарылся ему в волосы, массируя кожу. — Это не из-за вас, — подал голос парень спустя время. — Просто так всё свалилось, что, я не знаю, потерялся. Нанами облегчённо вздохнул. — Ты меня напугал, — признался он, целуя в макушку. — Но плакать нормально, так что не переживай по этому поводу, всё хорошо. Поднялись с кровати они только спустя ещё час, всё-таки голод — хороший стимул. На кухне Такума встретил незнакомого светловолосого парня, расставляющего посуду на столе. — Здравствуйте, — поклонился он неизвестному, на что тот активно закивал, улыбаясь и ладонью приглашая за стол. — Это Тоге, — представил Нанами в пол голоса. — Он не может говорить, но очень добрый, других Сатору не набирает. Кажется, Юта за ним собачкой ходит, удивительно, что он не здесь. Новый парень помахал руками, привлекая внимание, и показал сложенные ладони под щекой. — Юта спит? — уточнил Такума, с интересом смотря на руки парня. — Это они вчера лошадей чистили? Тоге удовлетворённо покивал, вернувшись к своему занятию по раскладыванию посуды. А вскоре появилась и бабуля с пирожками. — Больше никого не будет? — удивился Такума их малочисленности на кухне. — Господа Сатору и Сугуру в своих покоях, большинство стражей уже поело, а Юте я оставила еды, не беспокойтесь, Тоге принесет ему, — улыбнулась старушка и удалилась. — Мне кажется, её всё это очень забавляет, — хмыкнул Нанами, на что Тоге одобрительно кивнул, кусая пирожок. — Что «это»? — не понял Такума, на что мужчина лишь снисходительно похлопал его по коленке.***
Господин Сугуру оказался весьма запоминающейся персоной. Он было важно дефилировал куда-то мимо гостиной, как заметил сидящего на ковре незнакомого человека. В следующий момент Такума оказался бесстыдно изучен со всех сторон и в добавок затискан. — Откормить и будешь хорошеньким, — закивал хозяин дома, чуть ли не забираясь под халат ужом изворачивающегося парня. Такума тут же капитулировал за спину выглянувшего на шум Нанами, на что высокий черноволосый мужчина засмеялся. Он выглядел эффектно даже в простом однотонном халате, правда сам Такума скорее пялился на выглядывающие из-под ворота темные пятна, сродни тому, что алел у него самого на плече. — Иди куда шёл, пока Сатору не заметил твою пропажу, — фыркнул Нанами. — Не травмируй нам психику. — Я вообще удивлен, что такой заядлый холостяк вроде тебя привез с военного похода не трофеи, а жениха, — Сугуру перекинул длинные волосы за спину и сложил руки на груди. — Судьба всегда шутит метко. — Король ещё не оправился после вашей с Сатору свадьбы, так что будет тоже сюрприз, — проигнорировал его Нанами, разворачиваясь. — Ну этот мальчишка ему понравится больше меня, не переживай, — Сугуру легкомысленно махнул рукой и чинно уплыл в сторону купален. Такума остался один хлопать глазами.***
Нанами сразу заметил, что в дурной головке будущего мужа что-то вертится после встречи с Сугуру. И ничего хорошего там быть не могло, судя по отсутствующему взгляду и краснеющим ушам. Но мужчина решил пока молчать. — Ты не хочешь поговорить? — Такума вздрогнул, когда за спиной раздался голос Юты. Парень сидел у камина, смотря на огонь, когда в было одинокой гостиной появились Тоге с Ютой. Те принесли с собой терпко пахнущие горячие напитки и свежее печенье с неизвестными ягодами. Такума, неловко благодаря, принял чашку от Тоге, который сел рядом, тоже опираясь на кресло. — Мы подумали, что у тебя могут появиться вопросы по приезде сюда, — Юта улыбался, сворачиваясь у Тоге под боком и ложась щекой тому на плечо. — Ты не выглядишь расслабленным. Такума мимолётно подумал, что Юта тоже мог спешить домой не ради отдыха от службы, а ради куда более важного обстоятельства. — Что у вас понимается под браком? — на этот вопрос брови Тоге комично вздёрнулись, заставив Такуму смутиться. — Не переживай за это, — Юта фыркнул, кусая печенье. — Вы просто будете считаться «серьёзной» семьёй, от этого на тебя не наложатся какие-либо конкретные функции. У нас с этим просто, можно вообще и не становиться супругами, мало что меняется, главное, чтобы о вашем сожительстве знали хотя бы соседи для подтверждения на случай чего. Но господин Нанами, как человек высокого чина, наверняка настоит на браке, потому что тебе будет так безопаснее, тем более как чужеземцу вражеской страны. Тоге неожиданно что-то сложил из пальцев, выглядя серьёзным. — Оу, я не подумал об этом, — помрачнел Юта и заверил недоумевающего Такуму. — У нас нет всяких традиций по типу тех, что ты рассказывал про выгуливание обнаженными на всю деревню. И половые связи до брака тоже никого не волнуют, понятия «первой брачной ночи» и «консумация» не встречаются от слова совсем. Часть волнения Такумы немного улеглась, но один вопрос волновал больше всего. — Я не думаю, что господин Нанами рад, что ему я достался таким… — он запнулся, подбирая слова. — Психически травмированным. Тоге возмущённо фыркнул, мягко тыкая его в бок. — Голову даю на отсечение, что он даже не думал над этим, — Юта сжал руку у Тоге на колене. — Ему важно, чтобы ты был рядом с ним. Любым. Сердце Такумы больно укололось виной, будто он взбередил чужую старую рану, но мягкий взгляд навечно молчащего Тоге действовал как охлаждающая повязка. — Все ведут себя по-разному, но если тебе будет казаться, что он тебя пытается вечно облапать, то тебе не кажется, — Юта неожиданно засмеялся. — По иронии судьбы они с господином Сатору в этом должны быть одинаковы, тот до сих пор не может находиться с господином Гето в одной комнате в окружении приличных людей. Любовь до гроба в буквальном смысле. — Меня это и беспокоит, — сознался наконец Такума, неловко отводя взгляд. — Я не очень понимаю, как это может нравиться обоим. Под внимательным взглядом Тоге стало неловко, но тот снова что-то показал руками. — Тебе нужно попытаться временно проигнорировать всё увиденное тобой на родине, ведь оно совершенно не сходится с адекватной реальностью, — Юта говорил медленно и имел больше тактичности перевести глаза на огонь. — Тоге советует в омут с головой: поддаться господину Нанами и потом уже делать выводы. — А если мне не понравится? — Такума повёл плечами, сбрасывая несуществующий груз, и ссутулился. — Тогда вы поговорите и исправите эти моменты, — Юта ободряюще улыбнулся. — Да и господин Нанами будет ворковать над тобой, как курица над яйцом, так что не переживай за то, что он будет неосторожен или груб. Дальше разговор перешёл на нейтральные темы, которые быстро вызвали сонливость. Такума краем глаза наблюдал, как Юта постепенно засыпает, сползая на чужую грудь, как в глазах Тоге появляется неизвестное чувство, но ощущающееся очень личным, поэтому парень отводит глаза. Он принял решение. Осталось известить об этом второго участника.***
День был бестолковым, все воины лишь отдыхали после долгой дороги и лишь радовались возвращению на родные земли. Нанами сам провёл день за чтением и дегустацией кулинарных изысков от управляющей хозяйством, хотел, конечно, провести день с будущим мужем, но тот был слишком рассеянным и предпочитал уединение с собой, поэтому мужчина не стал настаивать, пусть адаптируется к обстановке. Когда Нанами сидел вечером на кровати, расстёгивая рубашку, дверь приоткрылась, и Такума проскользнул внутрь, замирая перед ним и почему-то густо краснея. — Что-то случилось? — забеспокоился Нанами. — У тебя температура? Тот помотал головой. — Я могу кое-что сделать? — Такума покусал губы, смотря прямо в глаза. — Тебе, Сокровище, можно всё, — Нанами улыбнулся, будто начиная догадываться о чём-то. Такума смущённо насупился, но весьма однозначно упёрся коленом рядом с бедром мужчины, почти сразу решаясь сесть на колени. — Смелеешь прямо на глазах, — руки Нанами сразу же опустились на талию, мягко поглаживая её большими пальцами. — Но ты же помнишь, что ты не должен делать ничего, что тебе не нравится? Мужчина чуть хмурился, заглядывая в глаза и заставляя Такуму немного расслабиться. — Мы ведь можем попробовать целиком? — говорить об этом было всё равно неловко. — Ты ведь не хочешь этого, — руки Нанами крепко сжались. — Да, я мог настоять на ласках, но я не потерплю, чтобы наша полная близость, тем более первая, произошла под давлением и твоей моральной неготовностью. — Но попробовать… — Ино стушевался, чувствуя огорчение. — Вы ведь можете остановиться, если я попрошу? — Я то могу, вопрос в том, сможешь ли ты мне об этом сказать, — Нанами вздохнул, целуя его в челюсть. — Мы не настолько знакомы и не в тех обстоятельствах, чтобы твоя просьба была продиктована желанием. Такума как-то съёжился на его коленях, отводя глаза и замерев статуей под ласкающими ладонями и попытками добиться ответной реакции. — И когда в таком случае наступит этот момент? — в глазах парня появился недобрый огонёк, наводя мужчину на приятную мысль, что темперамент того явно не смогли загубить даже в рабстве родной страны. — По каким критериям? — О, зубки наконец-то показались, мне нравится, — Нанами хмыкнул, кажется, выводя парня на коленях из себя. — Не смотри так, будто хочешь оторвать мне нос. Такума, не долго думая, подался вперёд и импульсивно куснул чужую губу, впрочем, сразу же просто прижимаясь своими. Нанами с удовольствием ответил на его неопытный поцелуй, заползая руками тому под рубаху, пересчитывая рёбра и лаская подрагивающий живот. Такума дрожащими руками завозился с оставшимися пуговицами чужой рубашки и вскоре стащил её, скидывая возле кровати, куда отправилась и его собственная. — Вы красивый, — признался он, проводя руками по торсу, чувствуя сокращения литых мышц. — Когда я спал в шатре в лагере, мне снились ваши руки. — Я учту это, — Нанами опалил горячим дыханием шею, посылая дрожь. — Но ты куда больше притягиваешь взгляд, особенно твои глаза. Его крепкие руки гладили бедра, талию, прикасались к чувствительной груди. Такума охнул, стоило горячему рту втянуть его напрягшийся сосок и легко прикусить. Он зарылся руками в светлые волосы мужчины, прижимая к себе и чувствуя, как ему прямо в промежность упирается член мужчины, пока ещё скрытый штанами. Неожиданно снова проснулась робость, что не осталась незамеченной. — Одно твоё слово, и мы прекратим, — Нанами крепко сжал ему плечи. — Или просто повторим, как было утром, если тебе понравилось. — Продолжайте пока, пожалуйста, — Такума потянулся за новым поцелуем. — Я обещаю вам сказать, если что-то будет не так. — Только обязательно сразу, не терпи, — мужчина сквозь ткань сжал его ягодицы обеими ладонями, заставив заалеть. — И если будут пожелания. Дальше всё развивалось будто в тумане. Такума почти сразу оказался уложен на спину и зацелован, пока ловкие руки стягивали с него штаны. Смутиться своей обнажённости не дали, сильными пальцами находя такие точки, что тело скручивало от новых ощущений и вызывало непроизвольные стоны, ещё тихие, но Такума уже боялся думать о том, что будет потом. Нанами же, казалось, изучал его с почти стратегическим интересом, но затуманенный мозг всё равно заметил, что мужчина отклонился, чтобы найти что-то в тумбочке. Мозг прострелило неизбежной паникой, когда ноги оказались широко разведены, а мужчина смотрел ему прямо в промежность. Глаза машинально зажмурились. — Что ты мне обещал? — в голосе Нанами не было осуждения, он лишь ласково прижался губами к переносице, позволяя свести ноги и теперь лишь поглаживая коленку. — Вы можете говорить, что делаете? — Такума расслабился, чувствуя стыд на себя. — Я всё равно не могу не нервничать. — Я собираюсь использовать масло, чтобы тебя не ранить, — легко ответил тот, продолжая гладить ноги. Такума кивнул, впрочем, мало поняв, что имелось в виду. Изнутри всё ещё грыз червячок, что этот процесс может быть приятен только для одного, но хотелось развеять это убеждение. Нанами снова развел его бедра, устраиваясь между ними и ласково целуя в колено, а потом поднимаясь выше, заставляя вздрагивать от ощущения теплых губ. — Не напрягайся, прошу тебя, — в его руках появился стеклянный флакон. — Сначала может быть дискомфорт с непривычки, не пугайся, это скоро пройдет. И лишь дождавшись кивка от партнёра, он смочил пальцы в масле. Нанами осторожно коснулся сжатого колечка мышц, массируя, давая немного привыкнуть к новым ощущениям. Он потянулся к губам Такумы, немного отвлекая от своих действий. На первый палец тот отреагировал, трогательно вцепившись в его плечи и сжав коленками. — Мне прекратить? — тихо спросил Нанами, мягко целуя его в мокрый висок. — Не смейте, — судорожно выдохнул Такума, всё-таки расслабляясь. Чувствовать в себе палец было необычно, но никак не больно. Нанами был нежен, использовал много масла, наполняя комнату хлюпающими звуками, и постоянно целовал. Палец мягко давил на стенки, сгибаясь, но не вызывал особого дискомфорта. Второй почувствовался куда сильнее, растянув мышцы, но все возможные неприятные ощущения меркли по сравнению с диким смущением от взгляда Нанами прямо на его мокрый от масла вход. Такума застонал, выгибаясь, когда мужчина неожиданно другой рукой накрыл его член, совсем сглаживая дискомфорт. — Всё хорошо? — Нанами наконец отвлекся от его задницы и уделил внимание груди, кусая за сосок. Такума от переизбытка ощущений мог только согласно заскулить. И почти сразу почувствовал, как его анус растягивается снова. Третий палец вызвал не боль, но на грани с ней, вызывая шумный вздох. Нанами снова увлёк его в поцелуй, просто вводя пальцы по костяшки и замирая, давая время привыкнуть к растяжению, а рука на члене мягко огладила головку, размазывая выступившую смазку. Такума часто дышал, не в силах разобраться в ощущениях, вроде было почти хорошо, но пугала мысль, что его скоро растянут далеко не пальцы. Неожиданно пальцы Нанами сместились и надавили на что-то, что заставило сипло вскрикнуть и вскинуть бедра навстречу. Улыбка мужчины не предвещала ничего хорошего, и в следующие пару минут Такума был уверен, что к ним сбежится целый дом. Он даже не особо отреагировал на добавление фаланги мизинца, лишь снова застонав. — Готов? — Нанами в последний раз с силой надавил на стенки и вынул пальцы. — Мы можем обойтись без проникновения на сегодня. — Вы издеваетесь? — Такума зло сверкнул почти чёрными глазами и для верности пнул пяткой в бок. — Сокровище с коготками попалось, — хмыкнул он, трогательно целуя в живот. — Ты хочешь видеть меня или перевернешься? Второй вариант будет удобнее тебе, но заставлять не буду. — Останусь так, — Такума получил ещё один поцелуй и подложенную под него подушку. — Не напрягайся, даже если будет больно, — Нанами явно нервничал сам. — Брать тебя сквозь боль я не буду, в случае чего попробуем в другой раз. Такума прикрыл глаза, сосредотачиваясь на дыхании мужчины и пытаясь отогнать тревогу. Нанами избавился от давящих штанов и щедро смазал член маслом. Такума вздрогнул, когда что-то крупное коснулось его входа, но заставил себя не напрягаться. Нанами медленно толкнулся в него, крепко держа за бедра, но тут же остановился, стоило парню под ним шумно втянуть в себя воздух. — Очень больно? — Терпимо, — выдохнул Такума, чуть морщась. — Не сжимайте так сильно, пожалуйста. Нанами послушно ослабил хватку, извиняюще поглаживая дрожащие бедра. Он толкнулся глубже, входя наполовину, заставляя парня под ним заскулить. Непривычное растяжение жгло болью, проскочила мысль, что, видимо, зря обманывался. Но давление неожиданно пропало, оставив после себя лишь зуд. Такума разлепил заслезившиеся глаза, чтобы увидеть отстраняющегося мужчину. — Не уходите! — почему-то нагрянула дикая паника, что его сейчас бросят. — Я здесь, тише, — Нанами тут же склонился над ним, целуя лицо. — Передохни немного, с твоим напряжением мы далеко не продвинемся. Он позволил Такуме неловко свести ноги и лечь на бок. Они неспешно целовались, восстанавливая дыхание. Нанами собирал губами с щек всё-таки сорвавшиеся слёзы и в принципе ворковал на самом деле, как курица над яйцом. Принес попить воды, обтёр влажным полотенцем потное тело и вытер размазанные по ногам излишки масла. — Ничего не будет, да? — разочарование Такумы ощущалось почти на физическом уровне. — Нам в принципе стоило остановиться только на пальцах, — покачал головой Нанами, вздыхая. — Когда твои мышцы бы немного привыкли с нескольких раз, тогда и стоило пробовать, прости за спешку. — Это ведь я настоял, — Такума покачал головой, наблюдая, как тот выводит на его бедре пальцами какие-то фигуры, иногда просто массируя их. Хоть у них и произошла такая заминка, и парень чувствовал жжение внутри, возбуждение до конца не пропало. — Надеюсь, вы не спать сейчас собираетесь. И подавился, когда эта же ласкающая рука скользнула прямой наводкой к члену. — Тебе, Сокровище, стоит быть осторожнее с провокациями, — взгляд Нанами говорил, что он намерен показать мастерство рук для реванша. Кажется, им понадобится ванна.