Spanking shop in Honno Town

      Это было обычное воскресное утро в семье Манкансёку. Все пятеро и собака кушали мерзкую всячину. Но Сукуё знала, что для Рюко этот день будет необычным.       Насладившись едой, Сукуё встала из-за стола и торжественно заявила, что сегодня пойдёт с Рюко в “тот самый магазин”. Матаро и Мако натянулись как струна и, переглянувшись, сглотнули. Они знали, что это за магазин и им стало жаль Рюко. Барадзо, отец семейства, зааплодировал, а Сукуё продолжила — Рюко жила у них в доме достаточно долго и пришло время сходить в магазин, куда ходят закупаться все живущие на острове Хонно семьи. Особенно из бедных семей.       Рюко Матой ничего не поняла, но вздохнула и согласилась.              Они шли по улице недолго, Сукуё была довольна собой, а Рюко лишь хотела, чтобы всё побыстрее закончилось.       И вот они пришли. Рюко прочитала вывеску, опешила и сделала шаг назад. На вывеске красовалась надпись “Spanking shop”, а рядом с ней нарисованные несмелой рукой ремни, трости, почему-то щётки для волос и вёсла.       Поняв, что ей туда не очень-то и нужно, Матой замотала головой, но Сукуё строго взяла её за запястье, словно маленькую девочку и затащила внутрь.       В магазине были посетители. Это были мамы с хнычущими детьми. В стороне у уголка с ремнями стояли отцы и вдумчиво смотрели в модели “Потрошитель-2000” и “Нагибатор 4S”, иногда издавая такие вздохи, будто поняли всё в этой жизни, и от их выбора зависит судьба всего острова.       Рядом с полкой, полной ремней, стоял роскошный трехмерный рекламный стенд, он изображал мужчину. Высокий, очень мускулистый, с квадратным подбородком. Фигура властно смотрела на зрителя сверху вниз. Он держал руки крест накрест на груди, а правой рукой держал сложенный вдвое толстый тяжёлый ремень, скатывавшийся с бицепса и свисавший до середины живота мужчины. Если присмотреться, было ясно, что он держит Нагибатор 3S, предыдущую модель хорошего ремня.       На одной из стен висел плоский достаточно крупный телевизор, где были схематически нарисованные персонажи, шлёпавшие друг друга. В зарисовках показывалось как правильно и неправильно использовать те или другие инструменты. А также приводились выдержки из исследований, доказывающих как хорошо домашние телесные наказания влияют на успеваемость и послушание. Над этим телевизором, прямо под потолком было написано бордовым цветом: "Spare the rod, spoil the child — Proverbs 13:24".       В другом углу, который Матой Рюко не видела, находились полки с брошюрами по порке, в которых объяснялось какие инструменты правильно подбирать для разных телосложений и возрастов и как правильно пороть разные сорта детей, в том числе, девчонку её возраста. Не знала Рюко и забавного факта — Кирюин Рагьё наизусть знала содержание нескольких этих брошюр, а её дочка, что всегда и для всех выглядела гордой и несгибаемой, из-за этих знаний в своё время пролила много горьких слёз.       По залу ходили и одинокие мальчики, возрастом с Матаро. Они лыбились, явно хорошо себя чувствовали и сюда пришли без родителей.       И конечно же тут ходили продавцы-консультанты. Один из консультантов, мужчина средних лет, подошёл к Сукуё и сразу узнал её. Было ясно, что женщина закупалась тут не раз и не два… И не три… Да что уж греха таить, и не десять.       Сукуё показала ему Рюко и сказала, что эта девушка временно живёт у них в гостях, но уже достаточно долго, “чтобы ветер свободы защекотал ей попу” (от этих слов Рюко покраснела). И что теперь ей, матушке семейства, нужно что-то для того, чтобы эту попу как следует расчесать. Матой залилась краской с ушей и до пят. Фактически сейчас прилюдно при свидетелях обсуждали чем будут её, взрослую девушку, пороть. К сожалению, Рюко слишком нужна была эта квартира, жить на улице она не хотела.              Матой Рюко только сейчас поняла, что на острове Хонно до сих пор в ходу воспитательные работы через нижние ворота. Для Сукуё этот магазин был чем-то обыденным.       Консультант без предупреждения задрал юбку Рюко и начинал осматривать мишень. Матой возмутилась и натянулась, как струна, но противоречить не смела. Консультант начал описывать откормленную попу Рюко в терминах магазина, описывая и выпуклость и ширину будущего поля для применения экзекуции. Мужчина на ощупь оценил упругость ягодиц, задумался на минуту, не забывая во время раздумий проверять округлости девушки своими руками.       Не теряя хорошего шанса мальчишки-падальщики, ходившие по магазину, сфотографировали девичью попу, которую еле сдерживали полосатые трусы-шимапан. Эти фотографии будут греть их одинокими ночами. Но мальчики рассчитывали и на закуску побольше.       Наконец, выйдя из транса раздумий, консультант встал в полный рост и начал перечислять возможные варианты инструментов:       — Быстрорастущая крапива. Каждая девчонка оценит. Она растёт буквально за два дня и её можно сажать заранее. Например, как мотивацию перед контрольной работой. Все сорванцы боятся.       — Трость ротанговая 6 мм диаметра. И её старшая сестра, трость на 1.2 см. Оставит после себя много самых искренних слёз. Советую брать сразу обе. И применять по необходимости. Младшая трость подойдёт и Рюко. И вашей дочери, Мако, она очень понравится. Старшую трость — только для Рюко после того как она была ну совсем непослушной. Ты ведь бываешь очень непослушной, да, Рюко?       Консультант посмотрел прямо девушке в глаза. Она оскалилась, сжала кулачки на вытянутых руках и отвернулась от мужчины.       — Конечно же нашу гордость, Spank-Honno-tron, я представлять вам не буду. Просто напомню, что её используют даже в академии Хонодзё. Этот робот снимет с вас много домашних хлопот. Предлагаю ещё раз серьёзно задуматься над его покупкой.       — Стандартные ремни я предлагать не буду, поэтому сразу представлю вам. Ремень Crimson Scourge 2. Кожа высшего качества, обработанная секретным составом, который делает его одновременно гибким и невероятно прочным, при этом тяжёлым. Crimson Scourge 2 тактильно приятен для наказывающего. Его рукоять на уровне ладони обтянута специальной нескользящей кожей для идеального, непрерывного контроля каждого удара. Ещё нет ни одного мальчишки, который бы сказал, что не запомнил порку этим великолепным ремнём. И его улучшенная версия, Crimson Hellfire, с заклёпками. Само собой, я напоминаю, что ремни это орудия для мужской руки, поэтому если ваш супруг собирается заняться детьми, подходящий инструмент в хозяйстве просто необходим. У нас есть и варианты для женской руки, Bloodmoon Lacerator. Он лёгкий и вы сможете с ним управиться, но достаточно хлёсткий.       — Скакалки. Тут всё просто. Это очень прочные спортивные скакалки. Такая же классика. Гибкость скакалок позволяет наносить резкие удары, а перемножая это на небольшую площадь ударной поверхности, мы получаем убойный коктейль. Интенсивные ощущения делают скакалку эффективным инструментом воспитательного воздействия. Также они издают характерный свистящий звук при порке, что само по себе работает как сильный психологический дисциплинарный фактор. И визуально они напоминают объект повседневного пользования, что особенно деморализующе для вашего подростка, продолжая напоминать их о наказании каждый раз, когда они видят скакалку. И конечно же скакалки это болезненное и травмирующее орудие, на детях младше 13 лет — строго не рекомендуем. Впрочем, идеальны скакалки для откормленных толстых непробиваемых задниц, — консультант покосился на попу Рюко, — когда вы боитесь брать в руки ротанг, но что-то взять в руки хочется.              Рюко, стоявшая там, рядом с Сукуё и консультантом, пыталась психологически дистанцироваться от этого. Девушка рассматривала стены магазина. На стенах висели фотографии тех, кто уже "оценил" инструменты из магазина. Почти все сеты были по 4 фотографии — две фотографии до и две после. Конечно же это были лица и попа. Залитые слезами мальчишки и девчонки. Некоторых из них Рюко узнала, это были соседи. Некоторые уже подросли. Вот тот юный мальчишка, на щеках которого ещё не появился даже пушок — сейчас почти выпустился из старшей школы. Та девчонка, отшлёпанная ладонью неизвестного продавца, вчера продала Рюко сладости в магазине, сейчас ей около 22 лет. Та девушка-старшеклассница — уже сама мать. Теперь их фото навечно остались висеть здесь. С голыми попами, с этими нелепыми гримасами на лице, заплаканные.       Особенно Рюко удивил контраст: злые, грустные или весёлые мордашки до порки и ревущие после неё. В их глазах на вторых фото были мольбы о пощаде, некоторые взгляды были совсем пустыми. Нежные молочного цвета ягодицы слева тоже контрастировали с багровыми задницами справа. На некоторых фото следы были даже на бёдрах, детей драли ротангом или пороли ремнём по незащищённым бёдрышкам за самые ужасные выходки. Матой представила как сама идёт в школу, и юбка не скрывает следов от скакалки выше её колена и от этой фантазии очень смутилась. По крайней мере на фото не было имён наказуемых.              Консультант переключил внимание на Рюко.       — Ну, давайте же узнаем побольше о твоем опыте, Рюко. Расскажите, какие инструменты для дисциплинарных мер вы уже пробовали... на себе?       Рюко отвлеклась от фотографий и не нашлась сразу что ответить.       — Я... такого никогда не испытывала, — начала Рюко, замявшись.       — Что? — задал он вопрос громче.       — Ну, на самом деле, — прошептала она, с трудом сглотнув — меня никогда не... это... не пороли.       На самом деле Рюко врала. Ну, врала наполовину. В детском доме дети часто играли, ставя кон раздевание и последующую порку. И Рюко из этих игр не редко выходила победительницей. Самое тяжёлое орудие, которое ощущала девушка, это ладони мальчишек, которых больше волновали начавшие наливаться округлостями части тела Матой, нежели шлёпание само по себе. Да и раздевали догола её не так уж часто. Чаще Рюко сама шлёпала раздетых одноклассников поперёк своих коленей. И дважды эти мальчики оставляли на её ногах густой белый след, не справившись с остротой эмоций.       — Вот это да! Ох, как интересно! У нас тут новенькая! — громко сказал консультант, привлекая внимание других покупателей, — Выходит, мы имеем здесь чистый белый лист, на котором ни разу не оставили следа! Давайте же заполним его впечатлениями!       Среди покупателей раздался шёпот. Рюко, стараясь сдержать волнение, кивает, чувствуя на себе десятки глаз. Её залила неловкость, что её непоротая задница стала объектом внимания и обсуждений. Больше всего она сейчас боялась, что услышит из толпы крик “лгунья”, и это будет кричать один из тех самых мальчишек, которым она выдавала по попе, и от которых по попе получала сама.       На этом консультант продолжил обсуждать товар с Сукуё. Случайные покупатели поняли, что пока от женщины и Рюко “развлечения” ждать не стоит и начали разбредаться.              Рюко, стараясь убежать от неприятного разговора, посмотрела в сторону. Там с парой из мамы и сына стоял консультант. Мальчик слёзно упрашивал маму покинуть это заведение и не выдавать ему награду за вчерашние концерты.       Только сейчас Рюко осознала: в этом магазине конечно же оказывались и воспитательные услуги.       Консультант подтянул мальчика за шкирку и повёл к устройству, на которое Матой сначала не обращала внимание — козёл для порки. Просто статичный, никакой механики и тем более автоматики. Ревущего мальчишку легко перекинули через козла, привязали за руки, затем спустили шорты с трусами и привязали ноги.       Такие моменты как этот, были для настоящих ценителей. Некоторые приходили в магазин только ради этих сцен. Продавец взял малый эластичный паддл. Каждый отдельный удар даже не почувствуется. Чтобы прочувствовать наказание, пороть таким долго, а раны от него сходят быстро. Идеальное орудие для мальчиков такого возраста, где пациент получит урона больше от унижения и страха, нежели от боли и тем более физических следов. От сцены порки у Рюко загорелись ушки.       В другом углу девочка покорно перегнулась через колено матери, её юбка была задрана, а трусы спущены. и мама примеряла к попе дочери разного размера щётки для волос. “Хорошо, что не меня!”, — подумала Рюко.       В третьем были отец и дочь. Отец показывал дочери ассортимент ремней, спрашивая у неё совета какой лучше взять. Девушка была одноклассницей Рюко, сейчас она хныкала, по её щекам текли горькие слёзы. Кажется, ни один из ремней ей не нравился.       Рюко захотелось как можно быстрее покинуть это заведение, которое психологически давило на неё.       В отдалении консультант что-то говорил тем мальчишкам, которые слонялись по залу в поисках увеселения. Уж не предлагал ли он им испробовать инструменты за счёт магазина? Поймал на том, что они просто бьют баклуши и с интересом осматривают товар и попки девочек? При условии, что попки девочек не являются товаром.       Рюко прислушалась к звукам магазина, чтобы не слышать Сукуё и “своего” консультанта. В отдалении раздавался звуки шлепков от малого эластичного паддла и несмелые мальчишеские слёзы — тот мальчик, доводивший вчера маму, всё же получил на мягкому месту. Завывания одноклассницы Рюко, которую ещё не начали пороть, а только устрашали. Рядом с той парочкой всё также стояли отцы и выбирали между дешёвым Потрошителем-2000 и элитным Crimson Hellfire, которые утилитарно были взаимозаменяемы и отличались лишь ценой и внешним видом (а ещё вместе с Crimson Hellfire шёл расписной дневник наказаний на несколько человек — для большого семейства). По магазину постоянно раздавался скрип дешёвых половиц, чей-то тяжёлый шаг, будто призрак самой Порки бродил в поисках голых задниц. Где-то какая-то женщина говорила своему отпрыску “ну, я тебе вечером дам на орехи”.       Матой Рюко переключилась на Стену Славы, увешанную фотографиями. Рюко задумалась, зачем здесь все эти фото? Может хозяин магазина хочет показать результаты и укрепить репутацию магазина, как места, которое предлагает эффективные средства для воспитания? Или демонстрация широкого спектра продукции? Каждый найдёт что себе по душе, а ребёнку — по заднице. Или может он просто хочет привлечь извращенцев, которые приходят сюда поглазеть на фотки с голыми попами?       Девушка смотрела на фото после порки. Она видела всех этих униженных обиженных детишек, следы слёз на их лицах, красноту глаз или глупую мимику. Некоторые надули от обиды щёки, что делало личики забавными. У некоторых была видна злость, что на заплаканном лице выглядело потешно. Часть отличилась искренним раскаянием. По всем этим детям было видно, что в ближайшем будущем они не намерены (как бы не хотели обратного) злить своих мам и пап. Никто из них не ушёл обделённым.       “Поскорее бы уйти” — подумала Рюко. Звуки скрежета половицы, свист розги вдалеке, шлепки, — как теперь поняла Рюко, это были записанные звуки для нагнетания атмосферы и легитимизации телесных наказаний, что способствовало продажам — плач, сопли, фотографии поротых негодяев и негодяек очень давили на Матой. Храбрая девочка от всего этого была очень напугана. А ещё она уже в деталях представляла как дома её будут пороть купленными гостинцами. Может быть даже при отце семейства. Может быть даже при Матаро, что было ещё более унизительно.              Рюко очнулась, когда из диалога между Сукуё и продавцом-консультантом выделилось предложение, звучавшее как притягательное: "Скидку не хотите? За фотографии до и после полагается 40% скидка", — сказал мужчина с улыбкой, представляющей собой шанс на хорошую сделку. Сукуё не было никакого смысла отказываться. "Конечно же, мы возьмём", — сказала она, заранее зная, что ей предложат такую возможность. Ужас пробежал по позвоночнику Рюко, она почувствовала что её только что буквально продали. Словно её достоинство, голое тело, слёзы и стыд были обменяны на жалкие монеты. Экономические затруднения семьи Манкансёку были известны всем, и теперь они касались самой Рюко, которую сейчас буквально сдали в аренду взамен на скидку.       Слёзы подступили одновременно с комом в горле. Рюко развернулась и быстро пошла к Сукуё, пока не стало ещё слишком поздно.       — Манкансёку-сан, пожалуйста, н-не надо…       Мужчина консультант еле подавил хищнический взгляд на молодую девушку. Он уже 15 минут вожделел лично положить эту красотку поперёк своих коленей или, на худой конец, вживую насладиться видом её унижений. Весь этот длиннющий разговор был только ради предложения или скидки или услуги профессионального спанкера. Именно ради таких дней он и устроился работать в этот магазин. При виде напуганной до бела Рюко, его член налился кровью.       От скорого унижения Матой почти заплакала. Слёзы уже пенились у краешков её глаз. Рюко обещала вылизывать дом дочиста хоть каждый день, а ещё работать поварихой и иногда медсестрой в их лечебнице. Матой ещё несколько минут пободалась с хозяйкой дома Манкансёку, пока девушку глазами заживо раздевал мужчина-консультант и любопытные мальчики-падальщики, но Сукуё была непреклонна, щедрая возможность сэкономить была выгоднее нерадивой домработницы и тем более медсестры. Рюко закусила губу, по её щекам побежали слёзы — её судьба была предрешена, сейчас её высекут на глазах у всей толпы.