То, что очевидно

Быстрее! Быстрее! Я опрометью мчался среди сосен между дорожек и домиков "Совёнка" в сторону реки. Позади осталась площадь с всевидящим Гендой, приземистый, вечно закрытый административный корпус, толстые, непрозрачные стёкла душевой... На центральной аллее передо мной вдруг оказалась лавочка - и я, не сбавляя скорости, по-олимпийски перескочил через неё, напугав сидящую на другом конце Лену, которая в страхе прикрыла лицо раскрытой книгой. Другие пионеры смотрели мне вслед озадаченно и удивлённо, но на пути не рискнул встать никто. Да и зачем? Мы живём в свободной стране, каждый волен бежать, куда хочет... по крайней мере, в пределах ограды лагеря! Замедлившись на мгновение между жилыми домиками, я оглянулся - и заметил уверенно идущую через площадь Ольгу Дмитриевну, за которой понуро плелась Алиса Двачевская. Они шли в ту же сторону, что и я. А значит, счёт для меня идёт уже даже не на минуты!.. В несколько стремительных рывков я преодолел оставшееся расстояние до домика с пиратским флагом за застеклённой дверью. Только бы Ульяна была на месте! Только бы она не спорила!.. Я отчаянно застучал по стеклу, подёргал ручку - и несколько мучительных мгновений ждал. Я не слышал ни звука изнутри - ни шагов, ни разговоров, ни чего-то ещё. Ульяны в домике не было! Чёрт! Я обежал домик слева, заглянул в окно с другой его стороны - действительно, внутри пусто! Чёрт!! Я аккуратно надавил на раму, проталкивая её внутрь. Если щеколда на окне опущена - всё пропало! Есть! Рама туго, но уверенно открывалась! Что-то со стуком упало на пол, и уже уверенно взявшись за оконную раму, я резко толкнул её, одновременно хватаясь другой рукой за подоконник и подтягиваясь. Прямо к подоконнику был придвинут стол, и мне пришлось изрядно побалансировать, чтобы не зацепить его ногами при своём спуске на пол. Оказавшись в домике, я моментально залез под подушку Алисы (я уже бывал здесь раньше и знал, какая кровать - её). Пусто! Я прощупал простынь, поднял матрас - пусто! Под кроватью - только пара туфель, багажная сумка и клубы пыли. Я торопливо осмотрел полку над кроватью, затем наспех обшарил сумку. Ничего! Точнее, ничего из того, что я искал! С улицы уже доносились узнаваемые голоса. - Ольга Дмитриевна! Постойте! Я... и впрямь должна признаться. Кажется, они остановились в считанных метрах перед домиком. С отчаянно колотящимся сердцем я бросился обшаривать тумбочку в изножье кровати. - Мы с Ульяной... уже три дня не протирали пыль. И... кровать я сегодня не заправляла! Кажется, вожатая задумалась. - Ну, это я тебе даже прощу, - сказала она. - Если у тебя там действительно окажется что-то более серьёзное! - Говорю же, нет у меня ничего такого!.. - Это мы сейчас увидим! Сама откроешь? Или мне открыть своим дубликатом? Алиса вздохнула. Я буквально видел, как медленно она приближается и вяло шарит по карманам в поисках своих ключей. Тянет время, как может! И очень вовремя - потому что вот оно! Вот оно! Среди нижнего белья я нашёл, что искал!!! - Долго ты возиться будешь? Ну-ка дай мне! В замке заскрежетал ключ. Зажав в кулаке находку, я рванулся к открытому окну. Я соскочил с подоконника наружу ровно в тот момент, когда входная дверь распахнулась. - Что за... Стой! Стой, я сказала! Я помчался во весь дух, не разбирая дороги: через центральную аллею, снова мимо душевой и кружков, кажется, в сторону музыкального клуба. Младшие пионеры рассыпались в стороны на моём пути, словно воробьи. Старшие опасливо прижимались к краям дорожки. Ольга Дмитриевна не отставала, грозно выкрикивая то моё имя, то фамилию и приказывая остановиться. Она немало участвовала как в уборке лагеря, так и в подвижных играх - а потому была на пике физической формы взрослого человека. Нет, мне точно от неё не скрыться! Кроме того, она меня видела, узнала - а значит, мне в любом случае потребуется дать ответ за свои действия. По крайней мере, я увёл её достаточно далеко от Алисы и её домика!.. Миновав музыкальный кружок и углубившись в рощу, я сбавил темп и наконец остановился, разворачиваясь навстречу своей судьбе. Вожатая встала в шаге от меня, так же тяжело дыша и упирая руки в бока. К её чести, она не хватала меня за одежду и не тянула, чем обычно преследователи всегда грешат в отношение беглецов. Несколько мгновений мы стояли молча, шумно переводя дыхание. - Ну? - спросила наконец Ольга Дмитриевна. - Что? - я пытался изобразить непонимание, но у меня явно не очень получалось. - Показывай! - Что?.. Ольга Дмитриевна резко шагнула вперёд и попыталась всё-таки схватить меня, но мне хватило ловкости увернуться. - Да ладно, ладно!.. - Что ты украл в чужом домике?! - Я не украл!.. Я верну... - Показывай! - Ольга Дмитриевна... - Показывай!! Я медлил. Вожатая снова попыталась схватить меня, отчего я отступил ещё на пару шагов. Нехотя, медленно я полез в карман шорт. Умоляюще посмотрел на Ольгу Дмитриевну, но её суровый взгляд был непреклонен. Стыдливо глядя себе под ноги, я наконец извлёк из кармана то, что взял в тумбочке у Алисы. Чистые женские трусики среднего размера. Голубоватые. В цветочек. Кажется, у вожатой пропал дар речи. Птички напевали свои дневные мелодии, ветер шумел в кронах деревьев, а моя вытянутая рука с нижним бельём начала уставать на весу. Когда я всё же решился поднять взгляд, Ольга Дмитриевна шумно вздохнула и присела на корточки, хватаясь за голову. Вид у неё был... ну, ей только сигареты не хватало! Слабые волны лениво накатывали на песчаный берег. После ужина купание было запрещено, и потому в этот предзакатный час я пребывал на пляже в одиночестве. В "Совёнке" было не так много интровертов, и потому никто не искал здесь сейчас уединения вместе со мной. Напротив - завидев меня на пляже, проходящие пионеры спешили удалиться. Я и прежде не демонстрировал гибких социальных навыков, а после происшедшего днём вокруг меня словно бы окончательно сомкнулось кольцо всеобщего отчуждения. Я видел это - по стихающим в моём присутствии разговорам, по опасливым, любопытным и насмешливым взглядам, по шуточкам вполголоса, с оглядкой в мою сторону... Вина Ольги Дмитриевны здесь только в том, что она погналась за мной. Что ей ещё оставалось делать, увидев постороннего, причём отнюдь не гостя в чужом домике? Вряд ли она способствовала распространению слухов - пионеры сами разнесли по лагерю то, что видели своими глазами среди деревьев. К ленивому плеску волн и отдалённым звукам стихающей к вечеру лагерной активности примешался скрип песка под чьими-то шагами. Без приветствия, без моего разрешения рядом со мной на песок уселась Алиса Двачевская. Вздохнула. Вытянула ноги. - Ты, наверно, выкинул ЭТО, - после некоторого молчания не то спросила, не то утвердила она. Я молча залез в карман и ладонью вниз вложил ей в руку пачку сигарет. Ту самую, что нашёл в тумбочке с нижним бельём, прихватив трусики просто для отвода глаз. - Это не моё, - сказал я. - Так что не мне и выкидывать. Алиса, украдкой оглядевшись, сунула сигареты куда-то под рубашку. - Я же говорил тебе: не прячь этого в своих вещах! У тебя такой хороший тайник был там, в роще!.. - Я виновата, что утром дождь пошёл? - Алиса поморщилась. - Едва успела достать, пока нычку мою не смыло! А перепрятать не успела! - Если бы ЭТОГО вообще не было, - я хмыкнул, - тебе не пришлось бы сегодня обливаться потом перед Ольгой Дмитриевной! - Поговори ещё! - огрызнулась пионерка. - Чем и перед кем я обливаюсь - моё личное дело! Тебя никто не просил в это лезть! Я виновато перевёл взгляд на линию горизонта. Некоторое время мы молчали. Алиса сидела без движения, без звука, как и я, должно быть, уставившись вдаль. - Если бы не я... Нет, не так! - Мне не хотелось... Опять не так! - Я думаю... ты не заслуживаешь вылететь из лагеря с жалобой родителям и по месту учёбы. - Да кому какое дело? - Алиса нахмурилась. "Мне есть дело", - подумал я, но промолчал. Мысль о том, что смена скоро закончится, и так меня не радовала. Как я мог допустить, чтобы Алису "депортировали" из лагеря ещё раньше?! - Интересно, кто меня сдал? - задумчиво спросила Алиса. - Кроме тебя и, может быть, Ульяны никто не знал... - Ты забыла про любого, кто мог случайно тебя заметить, - сказал я. Проболтаться могла и Ульяна. Она как раз наблюдательна, умеет побыть незаметной и знает всё про всех. Специально она никогда в жизни не заложила бы Алису... Но будучи лишь ребёнком невзначай проболтаться вполне могла. Чисто случайно, не уследив за языком. Ольга Дмитриевна на то и педагог, чтобы знать, как добиваться от детей того, что ей нужно. - Знаешь, наверно и впрямь лучше избавиться от ЭТОГО, - задумчиво проговорила Алиса. - Сейчас как стемнеет - ещё по одной, и сожжём на хрен эту пачку! Такие нервяки как сегодня... подобного удовольствия явно не стоят! Солнце клонилось к закату, и неожиданно... Алиса придвинулась ко мне ближе! Своим худеньким плечом коснулась моего. - Если бы не ты... мне и впрямь бы светили очень большие неприятности, - тихо сказала она.- Ты слышал, как тебя теперь называют? Я поморщился. - Слышал. - Теперь ещё и Ольга Дмитриевна думает о тебе всякое... Как думаешь, она скажет директору? - Я об этом стараюсь не думать. - Но всё же... Зачем ты это сделал? Зачем прошёл через всё это? - Говорю же: не хочу, чтобы тебе попортили жизнь! - Почему... это для тебя так важно? Я сглотнул. Украдкой посмотрел на Алису - и словно обжёгся янтарной глубиной её глаз. - Разве это не очевидно? - пробормотал я, отворачиваясь. Я часто поглядывал на неё. На линейке. В столовой. На сцене. На общественных работах, на пляже, на спортивных мероприятиях. И несчётное количество раз - когда мы просто были вместе, вне какой-либо лагерной обязаловки. Как друзья. Как товарищи в каком-то деле против правил лагеря. Или как просто случайно столкнувшиеся знакомые. Я был рад любой случайной встрече с Алисой. Она не просто скрашивала моё пребывание в "Совёнке" - она делала это по-настоящему незабываемо! Грубиянка, хулиганка, главная проблема Ольги Дмитриевны, и вместе с тем - всё равно девочка, хрупкая, не решающаяся в одиночку перетащить всю аппаратуру на сцену, нуждающаяся в заботе, заступничестве... и просто красивая! Наверно, продлись лето в "Совёнке" бесконечно - я мог бы бесконечно любоваться Алисой! Как всегда - украдкой, втайне от всех... Но когда она смотрит мне прямо в глаза... Я словно бы оказываюсь перед ультиматумом. От которого старательно ухожу весь остаток смены. - Скажи мне это... пожалуйста!.. - каким-то новым, вкрадчивым, тихим голосом попросила пионерка. Мне вдруг захотелось сорваться с места и убежать. Как можно дальше от проклятого ультиматума. - Что сказать? Рука Алисы скользнула к моей, стиснула её - и сердце моё забилось ещё чаще. - То, что очевидно... Мужику не пристало прятаться в тенях и наблюдать тайком. Мужик должен уметь сказать правду. Как там было в песне из другого времени, другого мира, который я уже начал забывать?.. "Я верю в то, что каждый Найдёт своё второе "я", Кому сказать однажды Три слова..." - Я... люблю тебя, Алиса!