Hurt Me

Раз-два. Раз-два. Руки горели адским пламенем, но продолжали грести. Раз-два. Раз-два. Казалось, эта дурацкая лодка двигалась со скоростью улитки, что раздражало куда больше, чем боль в руках. Раз-два. Раз… Так, хватит! Вёсла выпали из рук, и я начала разминать ладони. Такими темпами никуда не доплыть, можно было даже застрять среди озера, так и не достигнув цели. Этого нельзя было допустить, слишком многое на кону. Глаза зацепились за великолепное звёздное небо, оно казалось сказочным и каким-то странным — не таким, как в воспоминаниях. То ли звёзд слишком много, то ли они были слишком яркими, но что-то явно было не так. Понять, что именно, не представлялось возможным, по крайней мере, не сейчас. Подумать только, ещё минут двадцать назад я сидела у костра рядом с ней… Лена уже давно стала для меня болезненной темой. И даже не по её собственной вине, а по моей. Года три назад мы были лучшими подругами, но появилась проблема: мальчик. Ох, Лена была без ума от него, что ужасно бесило. Тогда я даже не могла понять, почему, но теперь это стало очевидно. Банальная ревность разрушила нашу дружбу, и я ревновала не того парня — нужен он мне больно — нет. Я ревновала саму Лену. Возможно, пойми я это тогда, то смогла бы избежать ошибок и даже не потерять доверие дорогого человека. Но нет, я никогда не отличалась умом и не придумала ничего лучше, чем влюбить в себя того идиота. Думаю, Лена совсем не ожидала такой соперницы. Она казалась тихоней с налётом застенчивости, в то время как я могла быть лишь прямолинейной. Это моя главная сила, которая впоследствии и стала моей погибелью. Мальчик быстро понял, что за ним гоняются сразу две девицы, которые были готовы лгать и манипулировать, чтобы добиться желаемого. Ну, именно это его и спугнуло. Лена ужасно обиделась и больше не разговаривала со мной, а потом и вовсе перевелась в другую школу. Больше я её не видела, пока не оказалась в «Совёнке». Тут-то наши дороги и пересеклись вновь. За те три года я наконец поняла себя, и в лагерь приехала уже совсем другая Алиса, которая знала, что ей нравятся девушки, знала, что ей нравилась Лена. Ох, я чуть слюной не поперхнулась, когда увидела её в автобусе. Она была сногсшибательно красивой, но всё такой же тихой. Едва наши взгляды пересеклись, как мой мозг дал сбой и совершенно забыл про так необходимый ему кислород. Но Ленин взгляд от удивлённого быстро перешёл к озлобленному. Ох, она всё ещё была зла, да ещё как. Стало понятно, что мне ничего не светит, даже восстановить былую дружбу не получится. Слава богу, мы оказалась в разных домиках, иначе я бы уже начала на стенку лезть. Однако со временем Лена вроде как перестала бросаться в меня гневными взглядами, и мне показалось, что мы сможем нормально поговорить. Но не тут то было! На последней неделе смены объявился он! Сначала Семён казался безобидным, пусть и с придурью, но на мои подколки он не вёлся от слова совсем. Спорить со мной отказался, нашёл способ порушить все мои планы, даже заставил выслушивать нотации вожатой. Но тут я сама сплоховала: надо было все окна запереть! Тогда бы его точно выгнали отсюда. И моя неприязнь не была беспочвенной, ведь Лена будто оживилась с его приездом. Опять какой-то парень топчется по хлипкому мостику, который я потихоньку выстраивала к Лене. А самое дурацкое, что Семён-то вовсе не плохой, даже забавный, пускай мне и хотелось придушить его сегодня, когда он вывалился из кустов у умывальников в чём мать родила. Честно, мне было плевать, что он видел мою грудь — я сама акцентировала её своей рубашкой. И да, это наверняка было недоразумением, но тогда мне было плевать. Придушила бы на месте, а затем и Ульяну, которая заметила его, но ничего не сказала. Кто же знал, что это событие приведёт к таким последствиям? Сегодня вечером весь лагерь отправился в «поход», если его вообще можно назвать таковым. Мы кружили по лесу, а потом вышли на поляну, где я любила отлынивать от дел. Ольга Дмитриевна ну очень любила гонять всех, пока сама занималась чёрти чем! Я не собиралась идти у неё на поводу, поэтому избегала всеми возможными способами. Поляна с кострищем стала моим спасением, но сегодня её использовали по назначению. Так получилось, что мы с Леной оказались рядом, и началось… Было очевидно, что она гонялась за Семёном, и моя старая ревность вновь дала о себе знать, только в этот раз была возможность решить всё куда более мирно. Всё началось с банальной просьбы держаться подальше от Семёна, потому что она ему не интересна, и вообще человеком он был плохим, но меня не слушали. Точнее, слушали, но с недоумением, а потом в Лене будто что-то щёлкнуло, и она разозлилась, называя меня лгуньей и ещё кучей слов, которые я ожидала услышать от кого угодно, но нет от неё. И как назло, в этот момент я заметила Семёна, который делал вид, что не подслушивает. Тогда в мою голову пришла гениальная идея, и я припомнила тот момент утром. В одну секунду я рассказываю о том, как он пялился на меня, а в другую Лена убегает в слезах. Естественно, Семён возмущается и обвиняет меня чуть ли не во всех смертных грехах. Потом требует, чтобы я извинилась перед Леной, будто мне и без него этого не хотелось. Вместо того, чтобы слушать его, в голову пришла идея побежать за Леной. Придурок погнался за мной — видимо, подумал, что это была попытка сбежать от ответственности, — но я была быстрее и к тому же лучше знала этот лес. Очень быстро мне удалось скрыться из виду и выбежать на площадь. Оттуда я уже пошла на лодочную станцию, потому что знала куда сбежит Лена. Конечно же на остров с кучей земляники. Мы случайно встретились прямо на нём, когда Ульяне взбрело в голову нажраться земляники до отвалу. Тогда она быстро ретировалась, и никто её не держал, но я запомнила. В прошлый раз грести было проще, конечно… Кажется, нервы хорошенько сказывались на моём умении работать вёслами. Тут был очень важен угол, под которым ты крутишь вёсла, но сейчас ни о какой технике не могло быть и речи. Вот и пришлось сделать небольшой перерыв, что пошло на пользу. Я смогла проветрить голову и хоть немного успокоиться. А раз успокоение было достигнуто, то пора вновь налечь на вёсла — мало ли чего там Лена себе надумала. Дура… Не знаю, к кому это относится в большей степени, неверное, всё же ко мне. Кто ещё дров наломал? Надо было последовать примеру Ульяны и заслужить наказание, чтобы не нужно было таскаться в этот долбаный поход! Но нет, ревность всё ещё не отпускала меня. И теперь Лена в слезах из-за того, что я не могу нормально донести свою мысль. Она мне нравится, и я хочу быть с ней, как бы странно это не звучало. Пускай мы обе девушки, почему это такая большая проблема? Привыкла уже к тому, что меня никто не понимает, но в этот раз мне придётся объясниться и донести свою точку зрения настолько чисто, как только смогу. Но она может и не выслушать, знаю я её. Вся такая тихая и скромная, но садистка ещё та. Со вздохом я всё же взялась за вёсла и продолжила грести. Копаться у себя в голове можно долго, но невольная обладательница моего сердца обливается слезами, пока моя лодка покачивается среди озера. Подожди ещё немного, хорошо? Не обещаю, что станет легче, возможно, станет только хуже, но хотя бы не в одиночестве, так? Сейчас руки уже не так сильно ныли от боли, но было неприятно. Как я назад поплыву? Кто знает… В случае чего я могу и в траве поспать, не впервой. Да, насекомые достают, но жить можно. Правда, утром просыпаешься без спины, но мелочи же. Просто нужно хорошенько размяться — побегать, например. Лена, чтоб тебя! На что я только не готова ради тебя, но как это доказать? Могу трещать языком сколько влезет, но чаще всего с него срываются лишь насмешки и издёвки, а не то, что нужно. Взять бы гитару, да сыграть что-нибудь сопливо-романтичное, но поймешь ли ты? Без слов все песни про любовь превращаются в просто песни, которым можно придать любой смысл. Не достаточно просто сказать, что песня посвящается кому-то, она должна иметь определённый смысл, а какой смысл в мелодии? Она может задать настроение, но редко может рассказать внятную историю. Как бы не хвалили классическую музыку, её смысл давно канул в лету. Кто знает, про что действительно эта музыка? Не спросишь же! Вот и Лена не поймёт, какой смысл я вкладываю в эту дурацкую мелодию. Тем временем нос лодки коснулся песчаного берега, и меня передёрнуло от неожиданности. Казалось, озеро будет бесконечным, а оно взяло и закончилось, пока в голове гремел спор с самой собой. Мало ли во что лодка врезалась, может там монстр какой-то? А почему бы и нет? Ещё какого-нибудь лохнесского чудовища не хватало в этом лагере до полноты картины. Наслушалась уже разговоров про девочку с кошачьими ушами и хвостом… Может, я тоже хочу наткнуться на неё? Интересно же! Но пока девочка-кошка остаётся лишь байкой, а я сижу в лодке и не двигаюсь с места. Пора бы исправлять это недоразумение, так? Сойдя с лодки, я скользнула взглядом по берегу и нашла другую лодку, одиноко привязанную к дереву. Кажется, моё предположение было абсолютно верным, и Лена действительно ретировалась сюда. Так держать, Двачевская, может, ещё не всё потеряно? Завтра же за книги возьмусь. По психологии, естественно, чтобы в следующий раз Лена не убегала в слезах. Нет, для этого же в библиотеку придётся идти, а там Женя опять ворчать начнёт из-за моей рубашки. Подумаешь, пупок видно, жарко же! А эта очкастая всё нудит и нудит… Так, ладно, нужно сосредоточиться на Лене. Я отвернулась от берега и встала лицом к тёмному лесочку острова. Да, пора идти к ней. Но ноги не слушались, ведь я совсем не подумала о маленькой детали — моей боязни темноты! Вот уж не ожидала, что окажусь со своим страхом лицом к лицу. И на что я готова ради неё? На поход по тёмному лесу уж точно, иначе в чём вообще смысл? Лена знает, что я боюсь темноты, может, это её хоть немного смягчит во время разговора? Ладони легли на щёки и похлопали несколько раз, чтобы вывести мозг из ступора. Да, мы идём в темноту, и это не обсуждается, Двачевская! Соберись и погнали. Первый шаг дался особенно трудно, но вот последующие были уже куда легче. Правда, моя храбрость улетучилась, когда берег, освещённый лунным светом, скрылся за кустом, оставляя меня в полной темноте. Ладно, островок был небольшой, и я могла немного побыть жалкой. Тут же только Лена. — Эй, Лена! — сорвалось с моих губ. — Я знаю, что ты здесь, и буду очень благодарна, если ты найдёшь меня! Я пришла попросить у тебя прощения, но, как ты помнишь, я всё ещё трусиха и просто до ужаса боюсь темноты! Но никакого ответа я не услышала. Не знаю, специально ли она молчала, или с ней что-то случилось, но моя тактика не сработала. Я всё ещё была в кромешной тьме, и Лены рядом не было. Да чтоб вас всех! Задолбало! Я просто пойду вперёд и не буду прислушиваться к звукам, а ещё не буду вглядываться в темноту. — Ладно, поняла тебя! Я пройду через чёртов лес и найду тебя, ясно?! Только никуда не уходи, пожалуйста! А ещё лучше, если ты подашь голос! Но ты же хочешь помучить меня, да?! Я тебя обидела, знаю! Знаю, что полнейшая дура, знаю, что ты не понимаешь, почему я так повела себя в прошлом! Я наделала кучу ошибок, признаю! И, наверное, ты даже права в своей ненависти ко мне, но я прошу хоть немного твоего внимания! И да, я заметила, что болтаю без умолку, мне так проще! Я всё ещё в темноте, и мне всё ещё страшно! Если ты выскочишь прямо передо мной сейчас, то я закричу и громко! Ленка, ну подай хоть какой-то знак! Давай здесь костёр разожжем, у меня спички есть! Ты же любишь на огонь смотреть, я помню! Ответом на мою тираду всё ещё была лишь тишина. Вот теперь в голову начали закрадываться сомнения. А что если она и правда валяется где-нибудь без сознания? Да нет, бред же! Хотя, Ленка со слезами на глазах могла и не заметить какой-нибудь овражек. А там и головой об камень не сложно долбануться. Ох, только бы не найти её окровавленный труп! Продолжила путь я уже в тишине, пытаясь услышать всхлипы или тяжёлое дыхание, хоть что-то! Но темнота встречала лишь стрекотанием сверчков и шумом листвы, правда, совсем ненадолго. Вскоре до меня всё же начали доносится совсем не лесные звуки. Кто-то шмыгнул носом и сделал глубокий вдох. А вот и нашлась эта тихоня! Ну, или это был кто-то совсем другой, может, даже та девочка с кошачьими ушами? Было бы интересно, но я же здесь совсем не за этим. Ладно, ничего не мешало подойти и проверить. Чем ближе я подходила, тем тише становились звуки, будто от меня пытались спрятаться, но это не сработает. Уже можно было понять, у какого дерева затаилась моя цель, да и пряталась она паршиво. Было видно рукав рубашки со знакомой нашивкой и самый кончик хвостика. Тёмный лес больше не казался таким страшным, и мне удалось полностью совладать с собой, поэтому последние шаги были куда увереннее предыдущих. Пришло время объясняться, и, конечно же, у меня не было никаких проблем с коммуникацией, вы что? Это про какую-то другую Алису, не про меня! Не про меня… Оказавшись рядом с нужным деревом, я открыла рот чтобы что-то сказать, но ничего не пришло в голову. Будто все мысли разом исчезли, оставляя после себя лишь звенящую тишину моей черепной коробки. Лена была здесь, но я всё ещё не готова. Как я могу быть готова? Столько гадости произошло между нами, и теперь нам обеим пробираться сквозь эту пропасть, чтобы восстановить мост, который давно обратился в пепел. И да, мало одной меня, нужна ещё и Лена. Из меня хреновый строитель, боюсь, одна не пройду через пропасть. Поэтому, вместо каких-либо слов, я вышла из-за дерева, пересекая точку невозврата. Казалось, до этого момента можно было развернуться и уйти, но теперь такой возможности нет. Мы встретились взглядами. Её красноватые от слёз глаза отзывались глухой болью в сердце, а её общий потрёпанный вид вызывал желание прижать к себе и больше никогда не отпускать. Но вместо этого я лишь села на траву перед ней. Моя вина просто не давала мне сделать нужный шаг. — Зачем ты здесь? — тихо спросила она, тоже присаживаясь у дерева. — Кажется, я уже объяснила, когда кричала через весь лес, разве нет? — я усмехнулась, стараясь скрыть свою нервозность. — Я хотела попросить прощения. — Хорошо, я тебя прощ… — Стой! Это ложь, и ты знаешь это! Я не пришла просить прощения, чтобы просто успокоить совесть, и ты можешь говорить что угодно, но это ничего не значит. Ты не простила меня, и я не прощу себя, пока не объяснюсь. — К чему такой драматизм? — она вновь шмыгнула носом. — Тебя Семён сюда отправил? А ты и пошла, как верная собачка, — холодно ответила зеленоглазая, не отрывая взгляда от моего лица. — Да причём тут Семён? — со вздохом спросила я. — Ладно, понимаю, причём. Ты думаешь, я влюблена в него и ревную? Нет, всё гораздо глупее, ведь у меня никогда ничего не бывает просто так! — Тогда зачем говоришь мне держаться от него подальше? Мне ведь тоже до него дела нет, не в этом плане. Поведай же, что заставило тебя накинуться на меня? — Ладно, не поверишь, но я здесь именно ради этого. Помнишь того парня, из-за которого всё и началось? Как там его? — я пощёлкала пальцами с вопросительным видом. — Дима? Мы обе были влюблены в него, а ты даже имени не помнишь? — Это было давно, Лен! Я не помню имена всех идиотов, с которыми общалась. Но ты задала правильный вопрос, ведь я не была влюблена в него. — Врёшь! Зачем тогда было отбивать его у меня? — Лена скептически скрестила руки на груди. — А что если я пыталась отбить тебя у него? Что если я не его ревновала, а тебя? Что если я была малолетней дурой, влюбившейся в лучшую подругу? — В смысле? — В прямом, Лен! Мне не было дела до этого Димы, и мне нет дела до Семёна, но я не хотела видеть тебя с ними. И если раньше я не понимала этого, то сейчас ой как понимаю. Именно поэтому я сказала тебе держаться подальше от Семёна! Да, может, в другой жизни я бы действительно влюбилась в него, мало ли. Но сейчас моё сердце занято тобой! После этих слов мне стало легче, и я откинулась на траву. Наконец-то рассказала ей! А теперь уже неважно, что последует дальше. Может, ничего не произойдёт, но свою часть работы я сделала и даже не сорвалась. Ох, Лена оказалась первой, кто узнал о моих предпочтениях. Да, я люблю девушек и парней тоже люблю, но обычно никто не любит меня, и в этом никто не виноват, кроме меня самой, конечно же. — Алиса, я не понимаю… — Чего не понимаешь? — спросила я, приподнимаясь на локтях. — Тебя не понимаю. Как ты можешь говорить такие вещи со спокойным лицом? — её щёки порозовели, и Лена отвела взгляд. — Влюблена в меня? Но мы обе девушки. — Так бывает, Лен. Вот такая я. Глупая и влюблённая. Я не хотела доводить тебя до слёз, вот и пошла за тобой. Одна, обматерив всё, что можно, включая лодку и тяжеленные вёсла. У меня отваливаются руки, кто-то покусал меня за лодыжку, а сердце всё ещё стучит от детского страха темноты, но я добралась до тебя, чтобы рассказать правду. Больше не могла держать это в себе, не хотела продолжать делать тебе больно, — я вновь откинулась на траву, глядя в звёздное небо. — Прости меня, я не хотела портить нашу дружбу, я хотела лишь построить её заново! И вроде мы даже начали выстраивать какой-никакой фундамент, но всё снова рухнуло, когда объявился Семён. Ты стала живее и всё чаще напоминала мне старую себя, вот я и подумала, что во всём виноват Семён. Не я же заставила тебя вести себя по-другому. — Хреново у тебя получается, — сказала она, тяжко вздохнув. — Что ты там говорила про костёр? Я знаю, где его можно безопасно разжечь. — Костёр? Холодно? — Нет, просто хочется немного света. Разговоры по душам лучше всего проводить у костра, не думаешь? — Думаю, — с этими словами я поднялась на ноги. — Нахрен их поход, у нас будет свой. Веди. — Я удивлена, что ты поняла, где я. — Так видела же тебя здесь уже, вот и подумала, что это место идеально подходит тебе. Разве есть место лучше для того, чтобы побыть в одиночестве и нажраться земляники? — Ключевое слово: «одиночество». Место, где я хочу побыть одна, но для тебя это понятие чуждо, как я погляжу, — глухо произнесла она и пошла к кострищу. — А то ты не знаешь, — я усмехнулась и последовала за ней. Сейчас тёмный лес не нагонял жути, скорее наоборот — казался таинственным, но дружелюбным. Скорее всего, так на меня влияла Лена, которая предпочла молчать весь путь. Трудно сказать, о чём она сейчас думала, но если меня не выгоняли, то всё не так плохо, правда же? Если она действительно хочет побыть одна, то не стала бы даже разговаривать со мной, но сейчас она была спокойна и лишь изредка шмыгала носом. Жаль, у меня с собой не было платочка, могла бы даже подарить его, для неё мне совсем не жалко. Странная штука эта влюблённость. После признания не казалось странным упасть ей в ноги и просить прощения за всю боль, что причинила. Кто узнает, со смеху помрёт. Вроде как меня считают хулиганкой и задирой, я даже памятник вчера взрывала, но теперь Лена владела мной, даже сама того не подозревая. Интересно, что она сделает, если узнает, как сильны мои чувства? Засмеёт, воспользуется или застенчиво улыбнётся, чтобы затем с довольным лицом отвергнуть меня? И почему не может произойти что-то хорошее? Вдруг простит, может, даже ответит взаимностью? Мечтать же не вредно… Мы уже подходили к тому самому кострищу, которое явно неоднократно использовалось, судя по хорошенько выжженной земле. Не удивлюсь, если сама Лена и разжигала здесь костёр, чтобы прочитать очередную книжку в ночной тьме. Но сейчас розжиг костра лежит на мне, ведь она села на одно из поваленных деревьев, глядя на меня в ожидании чего-то. Что же, намёк понят, слушаю и повинуюсь. Естественно, вслух ничего из этого я говорить не стала и просто молча начала собирать хворост. — Знаешь, не так я представляла сегодняшний вечер, — сказала я, сваливая ветки в кучу на кострище. — А как представляла? — монотонно спросила Лена. — Ну, думала, придётся скучать, слушая бесполезную болтовню. Может, поглядывала бы на тебя. Но кажется сама судьба решила посадить нас вместе, да? — я продолжала собирать ветки, так же не забыв прихватить несколько сухих шишек. — Ты могла бы найти и другое место, но не захотела. Так хотелось испортить мне вечер? — Мне хотелось успокоить свою ревность. Лена, ревность — это мерзкое чувство. Оно давит где-то в районе сердца, заставляя вести себя неадекватно. Но я только и делаю, что иду на поводу у эмоций. Разве меня касается, что ты думаешь про Семёна? Разве меня должна волновать твоя влюблённость в этого Диму? Нет, но почему так больно?! — Я всё ещё не понимаю твою влюблённость. Ты правда хочешь поцеловать меня? Тебе это не кажется странным или неправильным? — Что неправильного в любви? — спросила я в недоумении. — И да, мне жесть как хочется поцеловать тебя. А я только начала отходить от своей влюблённости, но потом мы вновь встретились, и ты выросла во всех правильных местах. Моя влюблённость разожглась так ярко, что я едва могла совладать с собой. И сейчас едва могу, если честно. Я хочу тебя и хочу так долго, что у меня начинают сдавать нервы. — Вижу, ты совсем такт потеряла. Что, уже даже смущения нет? — А кого мне смущаться? Тебя? — на лице сама собой расползлась наглая ухмылка. — Я тебя знаю, Тихонова, и знаю очень хорошо. Может мне немного неловко, но я устала держать эти чувства в себе! Такие секреты приносят лишь больше боли, а я больше не могу тебя калечить. И так уже достаточно натворила. — Тебе нужно научиться разговаривать с людьми, Алиса! — раздражённо бросила Лена. — А я что делаю, по-твоему? — я бросила последние ветки в кучку и начала выставлять их конусом. — Только перед тобой я могу признать свои ошибки, потому что ты и так в курсе о моих промахах. — До, но влюблённость? Как я должна на это реагировать?! — Не знаю, как хочешь! Моё дело было рассказать тебе правду, теперь твой ход. Делай с этой правдой, что считаешь правильным, — закончив собирать костерок, я положила несколько шишек у основания и начала поджигать их спичками из кармана юбки. — Не боишься, что отомщу за прошлое? — Нет, возможно, я даже заслуживаю этого, — огонь схватился, и я наконец-то могла сесть, что и сделала, приземлившись рядом с Леной. — То-есть ты вот так просто отдаёшь мне своё сердце? Даже зная, какой я могу быть? — Да, делай что хочешь, — кивнула я, вытянув ладони к костру. — Ох, Алиса, всё такая же дура, — Лена покачала головой и слабо улыбнулась. — Значит, наш конфликт не должен был произойти? Ты правда не хотела отбить его у меня? — Да, я хотела сделать ровно наоборот. Отбить тебя от него. И мне удалось, вот только никакой радости не было. — Знаешь, а у меня ведь потом были отношения, правда, недолгие, но яркие, даже, пожалуй, слишком. — С кем? — спросила я, стараясь не поморщиться. — С девушкой, — сказала она с улыбкой. — Не ты одна такая, правда, от тебя я совсем такого не ожидала, вот и прикинулась дурочкой. — Ох… Ну охренеть теперь! Всё такая же заговорщица, я смотрю! — Это ещё не всё. Я знала, что предпочитаю девушек, уже давно, это была одна из причин, почему я и погналась за Димой. Хотела доказать себе, что нормальная, но ты всячески препятствовала мне, напоминая о том, что моя влюблённость совершенно невозможна. — Подожди, ты хочешь сказать, что тебе тоже было пофиг на него?! Ты издеваешься?! — я схватилась за голову, не зная что и думать. — Лена, это абсурд какой-то! Такого даже в твоих глупых книжках не увидишь! — Да… И самое смешное, что я была влюблена в тебя, дура! — она толкнула меня локтем. — Мы обе были идиотками! — Нет! — вот теперь пришла пора краснеть от стыда. Заметив моё смущение, Лена заливисто рассмеялась, прямо как раньше. — Смешно ей! — Н-но правда! Т-ты… — она покачала головой, продолжая смеяться. — Ох, такое и нарочно не придумаешь! — воскликнула она с широкой улыбкой, когда я была готова под землю от стыда провалиться. — У-у-у-у… — тихо застонала я, пытаясь унять ворох эмоций в голове. — Алисонька, всё хорошо? — весело спросила она, придвигаясь поближе. — Это было недоразумение, и в этом виноваты мы обе, но теперь от нас зависит, что будет дальше. Чего ты хочешь? — Для начала я бы хотела вернуть свою подругу, а там уже по обстоятельствам, — ответила я, стараясь успокоиться. — Только подругу? А я думала, ты целоваться полезешь. — Не время для этого, Лен. Я не дурочка и вижу, что тебе сейчас это не нужно. — А что мне нужно? — серьёзно спросила она. — Что-нибудь, о чём мы не пожалеем завтра. — И долго ты сможешь сопротивляться? — она обняла меня за руку. — Знаю же, что хочешь. Так почему не возьмёшь? — Потому что ты заслуживаешь большего, очевидно же. Скоро конец смены, и я не хочу, чтобы ты думала обо мне, как о незначительном романе в лагере. — Не хочешь быть забытой? — она ухмыльнулась и положила голову мне на плечо. — Хорошо, мы можем потратить эти два несчастных дня на возвращение нашей былой дружбы. Но потом ты моя, ясно? — Т-твоя?! А это откуда появилось?! — С чего ты решила, что моя влюблённость испарилась? Думаешь, почему я одна сейчас? Бывшая прямо в лоб сказала мне, что я пытаюсь заменить кого-то ею. Вот мы и расстались. Она была права, ведь я действительно хотела заменить тебя. Иногда в особенно плохие дни одиночества, я вспоминала о тебе, мечтала вновь услышать твой смех или жалобу, но потом вспоминала и твоё предательство… И мне становилось так паршиво, хоть вскрывайся. — Эй, секундочку! Лена, у тебя всё хорошо? — спросила я с беспокойством. — Нет, но становится лучше. Правда, в некоторые дни всё особенно паршиво. Не знаю, что со мной, но этот лагерь пошёл на пользу. Свежий воздух и встреча с тобой сильно влияют. А теперь и наш конфликт оказался не более чем досадной случайностью, ну не прелесть ли? — Возможно, но теперь ты не будешь одна. Я хочу помочь тебе. Хандра тебе не к лицу, я всё ещё помню как ярко ты улыбалась. Лена ничего не ответила, ограничившись вздохом. Нет, с ней точно что-то не так. Сначала мне казалось, что это чрезмерная застенчивость, но что если это нечто совсем другое? Болезнь, но не физическая? Нет, она не выглядит больной, просто более молчаливой и не такой эмоциональной как раньше. Чёрт, обнять её что-ли? Я к такому не привыкла, но это же Лена. Выпутав руку из её хватки, я обняла её за плечи. Она ничего не сказала, лишь пискнула, словно мышь. Всё ещё не привыкла, что кто-то её трогает, да? Или это только я такая особенная? В любом случае она расслабилась и прильнула поближе. Казалось бы — идиллия. Костёр горит рыжим пламенем, отдавая нам своё тепло, Лена под боком, а над нами миллиарды и миллиарды звёзд, но радость как-то притупилась после таких откровений. Нет, так не пойдёт! Разве я смогу подбодрить Лену, если сама начну грустить? Нет же! Возьми себя в руки, Двачевская! Ты мечтала об этом моменте всю смену, так не потрать его зря! Развесели её! Подними Лене настроение, сказани какую-нибудь глупость! Пускай в шуты я и не записывалась, но чего не сделаешь ради подруги? — Знаешь, я поспорила с Семёном в тот день, когда мы играли в карты. Сказала ему, что он должен победить меня, иначе я всем расскажу, что он приставал ко мне. Так он отказался спорить! Просто морду кирпичом сделал и дальше пошёл. Ни капли азарта. — Алиса, он проиграл мне. Думаю, он просто знал, что шансов у него не было. Кстати, а ты выиграла? Я ушла сразу после того, как Ульяне проиграла. — Конечно выиграла! Эта маленькая засранка мне и в подмётки не годится! Ну и слава богу, иначе она бы все мозги Сыроежкину проела по поводу призов. Хотя, может, он и заслужил. Я в тот день ему фингал поставила, чтобы знал. — Что же тебя так расстроило, «ДваЧе»? — спросила она с такой ехидной улыбкой, что я аж дар речи потеряла. — Ты всё ещё помнишь?! Забудь это сейчас же! — воскликнула я, чувствуя как к щекам приливает жар. — Но разве ты не называла себя так, когда мы были подругами? — Это было в прошлом! Теперь никто не может называть меня так! — Даже я? — она начала строить мне глазки. — Даже ты, Тихонова! — Тоже фингал поставишь? — спросила она с напускной грустью. — Да ты сама кому хочешь его поставишь. Хитрюга ещё та, знаю я тебя. — Но мой образ застенчивой девочки… — Со мной не прокатит, даже не пытайся. — Ладно, но я знаю какой прокатит. Знала бы ты, как меня достала эта удавка, — она начала развязывать свой галстук. — Я завидую тебе, в этих рубашках слишком жарко, но я не настолько смелая, чтобы оголять пупок, зато сейчас я достаточно смелая, чтобы сделать вот так. — Она начала расстёгивать верхние пуговицы своей рубашки, очень быстро оголяя своё декольте. — Ты чего делаешь?! — Жарко мне! Тут костёр, и ты ещё жмешься ко мне. Дай проветрюсь хоть немного. А то нечестно, что я то и дело поглядываю под твою рубашку, а ты сидишь, будто святая. — Это очевидная манипуляция, но я приму её. Хочешь, чтобы пялилась на тебя, значит буду. Кстати, у тебя спина не болит с такими бидонами? — Алиса! — она рассмеялась и толкнула меня в бок. — Дура и извращенка! Что дальше, подержать их предложишь, ведь мне так «тяжело»? Всему своё время, подруга… — последние слова она проговорила с очевидной насмешкой. Тестирует меня на прочность, не иначе. — Хочешь завтра на пляж сходить? А то, я там тебя ни разу не видела. — Ладно, но я знаю, что ты просто хочешь посмотреть на меня в купальнике. — Очевидно, Лен. Но я ещё Ульянку притащу с собой, поэтому готовься. — Если она будет трясти чем-нибудь мерзким перед моим лицом, я буду визжать и громко. — Если она это сделает, то получит по шапке! — А вы хорошо сдружились, я смотрю, — заметила Лена с мягкой улыбкой. — Да, она прямо как младшая сестра, которой у меня никогда не было. Просто нужно быть терпеливой с ней. Она пакостит и прикрывается тем, что ещё ребёнок, но она куда умнее, чем кажется. Сегодня на торт набросилась только ради того, чтобы её наказали и оставили в лагере, пока все остальные ушли в поход. Не знаю чего она там задумала, но завтра кто-то будет ну очень недоволен. — Вдруг она тебе гусеницу в кровать посадила? — Такое уже было, и потом я заставила её извиниться. С тех пор она больше не пытается разыгрывать меня. Сейчас её главная цель — Семён, ведь он постоянно ведётся на её выходки и гоняется за ней. Ульянка во всех подробностях рассказывала, как тот её на землю повалил, но она его так смутила, что тот ничего и сделать не смог, когда егоза вырвалась и сбежала. — Может, она того… — Лена дёрнула головой вверх. — Влюблена в него? Ха! — я рассмеялась. — Может и так. И чего их всех к нему так тянет? Вон даже Мику болтала о нём, когда я заходила за гитарой в последний раз. Правда, она так обо всех может, даже о тебе. — Конечно может, мы же с ней соседки, но я понимаю о чём ты. Семён какой-то не такой, что-ли. Ну кто в своём уме приедет в зимней одежде сюда? — Может, он с севера просто и не ожидал? Но у него даже вещей с собой не было, так? — Да. Но он вроде бы неплохой парень, просто неоднозначный. — Во-во! Слушай, а что тебе вообще нравится сейчас? Так много времени прошло с последнего раза, как мы могли просто сесть и поговорить. У меня вот не много изменилось, вкусы в музыке уж точно. Правда, больше никто не заставляет меня домашку делать. — Плохо, Алис! Вот вернёмся, и я с тебя всю шкуру сдеру, если окажется, что тебя там едва не отчисляют. — Да нормально всё, у меня твёрдый трояк, — я махнула рукой. — Ничего страшного. — В конце этого года у тебя будет хотя бы четвёрка по всем предметам, это я тебе обещаю, — она холодно глянула прямо в мои глаза, чуть ли не пригвоздив меня к бревну. Мне стало не по себе, и меня едва ли не кинуло в холодный пот. — Если ты хочешь, конечно. — Лёд сменился теплотой и меня отпустило. — Боже, а ты всё такая же! — Боишься? — она усмехнулась и прижалась ко мне поближе. — Правильно говоришь, я всё такая же. Люблю читать книжки, неплохо учусь, вот только начала музыку слушать. Из-за тебя, кстати! — Ну что я могу сказать? — я нагло улыбнулась. — Ленка, ты попала. Теперь буду с тобой кассетами делиться. — Я не против и своими поделиться, всё равно доставать потихоньку начинаю-ю-ю-ют… — она протяжно зевнула. — Кажется, скоро закругляемся. Время уже не детское. — Давай ещё немного посидим, мне всё ещё с трудом верится, что ты здесь, со мной, и мы больше не ссоримся. Не зря всё-таки решила приехать сюда. — Понимаю. У самой так же, — Лена скрестила руки на груди и положила голову мне на плечо, сладко прикрывая глаза. — Если усну, разбуди. Хочу подумать немножко, расставить всё по полочкам в голове, а то ты хаос устроила. Впрочем, ничего нового. — Эй! А я что? Ты ведь тоже сегодня меня чуть ли не наизнанку вывернула! Но ладно, не буду мешать тебе думать, Тихонова, — я закатила глаза и обняла её покрепче. — Хм, а может как-то так? — Лена завалилась на меня, положив голову мне на колени. — Нет, так слишком жёстко. Дурацкое бревно. — Она вновь села. — Можешь опять обнять меня? — Боже, чуть сердечный приступ мне не устроила! — воскликнула я, пытаясь скрыть подступивший румянец, но всё же обняла её. — То ли ещё будет, Алисонька. Говорю же — ты моя. — И почему мне кажется, что я совершила сделку с дьяволом в обличии моей подруги детства? — Это я ещё не стараюсь даже, у меня есть чем тебя удивить. — Я беспокоюсь за свою жизнь... — Поздно бежать, не отпущу уже. Один раз уже такую ошибку совершила, больше не буду. Пусть хоть пальцем на нас показывают, мне всё равно. Даже если нас могут не принять, я ни за что не оставлю тебя. — Не бойся, недовольные получат по лицу, если будут возмущаться, — я хрустнула костяшками на пальцах. — Не дам каким-то стереотипам порушить наши отношения! Не для этого я так долго мучалась, пытаясь разобраться в себе и своих предпочтениях. — Правильно, Алис, так и-и-и-их… — она вновь зевнула. — Может, лучше пойдём назад, а то и правда заснёшь прямо здесь. — Не бойся, теперь я и сама хочу посидеть подольше. Моя Алисонька со мной, — она подняла на меня взгляд и улыбнулась. — С тобой, — я улыбнулась в ответ, и её улыбка стала чуть ярче. Вот так и получается, что одно недоразумение портит крепкую дружбу. Но если дружба была действительно стоящей, то дороги настоящих друзей сойдутся вновь, и уже никакой конфликт их не разлучит. Знаю, что Лена не такая как раньше. Что-то её гложет, и я постараюсь помочь как могу, только бы не испортить всё ещё больше… Но к счастью, эта Лена сама хочет быть со мной. Не знаю, что будет с нашей дружбой. Перерастёт ли она в полноценные отношения, или мы быстро перегорим, как только вернёмся домой? Трудно сказать, никто ведь не может предсказать будущего. Но я знаю, что хочу попробовать быть с ней. А там как пойдёт. У «Совёнка» странное свойство сближать людей. Мы с Ульянкой лучшие подруги, с Мику я тоже весьма дружелюбна, Славя любит капать на мозг, но я вижу в ней огонёк протеста, не всё так просто с ней. Боже, да даже Женя порой не прочь перекинуться со мной парочкой слов о прочитанной книжке. Были ещё и Семён с кружком радиотехники, и пусть с дурачками из кружка у меня разговор короткий, то Семён забавный и не сказала бы, что с ним было неинтересно. Вот и получается, что я обзавелась ворохом новых друзей и знакомых, а под конец даже с Леной помирилась. Хотелось, чтобы это лето длилось вечно, но скоро уже август, а потом последний учебный год. Что дальше? Пожалуй, только время и покажет…

***

— И потом ты уснула! Мне пришлось тащить тебя до лодки и грести назад. Мне ещё и прилетело от вожатой за оставленную на острове лодку. Эй, ты вообще меня слушаешь? — спросила я длинноволосую брюнетку, у которой лежала на коленях. — Конечно, просто я сама это всё помню. И не спала я, просто хотела узнать, что ты будешь делать. Такая сильная… — она взъерошила мои короткие рыжие волосы. — И почему я не удивлена, Лен? — я вздохнула, но потом всё же улыбнулась. — И на следующий день я всё же увидела тебя в купальнике, поэтому не всё так плохо. — Я подмигнула ей. — Не думала, что тебя сон заставит написать мне спустя столько времени. Я ведь ответила тебе из-за этого же сна. Но почему ты решила рассказать только сейчас? — Ну как же, год ведь прошёл! — я вытянула руки над головой и хорошенько потянулась. — Сначала хотелось показать, что я готова выполнять свои обещания из сна. — Да, а мне кажется, ты хотела чтобы мы начали жить вместе, и я не могла просто так сбежать, — ехидно предложила Лена. — Ты себя со мной не перепутала? Кто же знал, что ты можешь быть такой садисткой! Моя бедная спина вся исцарапана из-за тебя, ведь ты абсолютно отказываешься подстричь ногти покороче. — Что-то я не помню таких жалоб вчера, когда ты чуть ли не кусала меня, — она указала на очень хорошо заметные засосы на своей шее. — Обе хороши, ладно! — я закатила глаза и встала с её коленей, поудобнее усаживаясь на диван. — Мне продолжать про сон? — Не нужно, дальше я сама помню, — она взяла телефон и глянула на время. — Может, пиццу закажем? А то как-то поздно готовить уже. — Давай, от пиццы точно не откажусь. Но сначала я хочу вернуть тебе тот поцелуй, с которым мы прощались в автобусе. Давно мечтала это сделать, — я потянулась к ней. — Ненасытная, — прошептала Лена с улыбкой, сама приближаясь ближе. Наши губы сомкнулись в поцелуе, и я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Благодаря «Совёнку» я вновь воссоединилась с Леной и теперь мы были даже ближе, чем когда-либо. Да, сон был ужасно странным и таким чётким, что я прекрасно помнила его до сих пор. А теперь, когда Лена сообщила и о своём сне, который в точности совпадал с моим, не осталось никаких сомнений — сон был совсем не обычным, но сейчас это как-то не волновало меня. Если честно, сейчас меня не волновало ничего, кроме губ любимой. Лена была моей девушкой и если бы не тот сон, я бы так и не написала ей. Честно, я никогда не забуду тот лагерь и те эмоции, что я пережила в нём. А ещё я никогда не забуду ту Лену с фиолетовыми волосами и изумрудными глазищами, но оригинал мне нравится куда больше, и целуется она гораздо лучше… Пицца была забыта, и я повалила любимую на диван. Хотелось показать ей, что мои слова во сне не были притворством. Я была готова доказывать свою любовь снова и снова, пока Лена не начнёт кричать моё имя в порыве страсти, пока мы обе не сорвём голос и не очнёмся, покрытые метками нашей любви. А потом уже можно будет и пиццу, если кто-то из нас сможет встать, конечно…