На руках

Самые обидные травмы — неожиданные. Да, все травмы неожиданные, речь пойдет о тех, которые получены не от безумной жажды адреналина, не от опасного спортивного трюка или от чужого посягательства на здоровье, а о самых, что ни наесть неожиданных. Ирину Алексеевну настигла именно такая. Она активно перебирала ножками на каблуках, стремясь не попасть на глаза Фаине Игоревне, которая с утра пытается замучить начальницу «очень важным» предложением по эффективному управлению персоналом отделения. Не успев отследить момент опасности, Ирина Алексеевна подвернула ногу, и если бы ни Лазарев, удачно появившийся из-за шторы смотровой, за которой и стремилась скрыться Павлова, то упала бы на плитку ее же приемного отделения. — Ирина Алексеевна, живы? — тревожно спросил Константин Германович, удерживая начальницу. — Вашими молитвами, — съязвила Павлова, но как только попыталась наступить на левую ногу, зашипела от боли и простонала, — Нога. — Иван Николаевич, надо Ирину Алексеевну осмотреть, — усаживая женщину на кушетку, проговорил Костя Хромову. Старший хирург скручивал присоски прибора ЭКГ. Оба хирурга несколько минут поочередно осматривали немного опухшую ногу Павловой и вынесли единогласное решение. Растяжение. — Ирина Алексеевна, ничего страшного нет, но рентген для достоверности сделаем, — успокаивающим голосом проговорил Иван Николаевич и крикнул санитаров. В смотровой тут же появился Алексей Кривицкий, счастливое лицо которого разом изменилось на тревожное. — Ирина Алексеевна, что с вами? Что с ней? — подскочил парень к женщине, осматривая с ног до головы. — Алексей, не волнуйтесь, Ирина Алексеевна подвернула ногу. Возьмите кресло и отвезите на рентген. Костя, позвони, предупреди. — Уже звоню, — потряс телефоном у уха Константин, слушая гудки. — Алло, Аня. Сейчас Ирину Алексеевну привезут, примите. Куликов? Он пусть и примет. — отключив вызов, Лазарев обратился к Павловой. — Ирина Алексеевна, не волнуйтесь. Там Куликов. Все будет в лучшем виде. Женщина шипела от боли и молчала, но как только услышала слово «коляска» оцепенела и испугано посмотрела на свою ногу, потом на Лешу. Начала подниматься с кушетки. — Я сама дойду. — наступив на ногу она шикнула и села обратно. — Какой сама? — расширив глаза, спросил Кривицкий. — На коляске домчу вас с ветерком. — Я не сяду в коляску. Нет, — активно вертела головой Павлова, вцепившись пальцами в кушетку. — Ирина Алексеевна, милая, ну Вы чего? Это же на 5 минут. Честно, — успокаивающе начал Леша, догадываясь, что психологические последствия аварии его новой родственнице пережить так и не удалось. — Я сказала, не сяду, — практически плача, проговорила она. — Может, каталку или костыли? — Предложил Константин, пораженный поведением начальницы. — На костылях, только что пациент ушел. Я за новыми схожу, — отозвался Хромов. — Не надо никуда ходить, — уверенно проговорил Леша. — Ну, чего вы разволновались? Сейчас мы вас мигом на рентген доставим, — полностью переняв манеру общения Кривицкого старшего с женой, начал Алексей. — Да? Ну все, идите ко мне на ручки. Как принцесса поедите без каталок, кресел и костылей, — осторожно поднимая на руки женщину, сюсюкал он.- Да? Ну-ну, все. Ой! чего Вы такая легкая? Надо мужа вашего отругать, что не кормит любимую. Ну, все, полетели. — Леша давно уже понял, что уговорить упрямую мачеху можно только заботой, любовью и вниманием, которыми окружает ее, Геннадий Ильич. — Геннадию Ильичу позвоните. — попросил Костю, когда проходил мимо. — Вы видели? — с открытым ртом и недоумевающей улыбкой спросил Костя Хромова. — Такая забота о мачехе. Так бывает? — Костя. — Иван Николаевич, совсем не удивленный увиденным, только приподнял бровь, вспоминая, как сам Лазарев носится с его здоровьем. — Я тобой горжусь! — Чего? — оторвался он от созерцания уже ушедшего семейства, и поворачиваясь к отчиму. — Я говорю, горжусь тобой. Ты отличный хирург и заслужил быть замом завотделением. — сжал плечо молодого мужчины и широко улыбнулся. — За это надо выпить по кружечке. Пойдемте, мама нам такую шарлотку завернула, пальчики оближешь. Преодолев не маленькое расстояние от смотровой до рентген - кабинета, Алексей осторожно посадил Ирину Алексеевну на стол. — Так не бойтесь. Я скоро. — заботливо поправив халат на плечах женщины, он выпорхнул в помещение за стеклом к Куликову, который, увидев начальницу на руках у санитара, остался у компьютера после осмотра снимков своего пациента. — Я не маленькая, вообще-то, — проворчала Ирина Алексеевна. Она уже справилась со своей панической атакой и начала смущаться своего поведения, невольным свидетелем которого стал пасынок. — Здравствуйте, Анечка, — невесело ответила она на приветствие вошедшей медсестры, настраивающей оборудование для рентгена. — Что случилось? Ирина Алексеевна упала? — взволнованно спросил Куликов, щелкая клавиатурой. — Консилиум, состоящий из Хромова и Лазарева, заключил, что растянула связку. Ничего серьезного, но лучше проверить, — скрестил руки на груди Алексей. — Чего на руках-то принёс? — спросил Куликов, запуская оборудование, — Ирина Алексеевна, не шевелимся, — проговорил в микрофон. — А чего бы на руках не поносить? — Посуду что ли не помыл? Выслуживаешься, чтобы на бал поехать? — хмыкнул Сергей Анатольевич. Травматолога, как и многих врачей в отделении, очень забавляла милая семья Кривицких. Мужская часть семейства с повышенным вниманием и трепетом относились к Ирине Алексеевне. Это не могло ни умилять даже Куликова. — Ага, полы на кухне не домыл, на мультики отвлекся. Что на снимке? — Мы закончили. Спасибо, — сказал Сергей в микрофон и повернулся к Алексею. — Кости, связки целы. Сейчас тугой бинт наложим и показан покой на пару дней. — Я сам наложу. — Умеешь? — засомневался Куликов. Все-таки не просто какая-то очередная левая стопа в его жизни — ножка начальницы. — Ну конечно. Я в Камбодже, вообще-то … — Так! Все! Я понял. У меня пациент в операционной, уже наверно, — перебил хирург и, заглянув поздороваться к Павловой, умчался. — Ну вот, Ирина Алексеевна, ни перелома, ни разрыва. Сейчас до кабинета доберемся, тугую повязку наложим, и будете отдыхать. Да? — проговорил Алексей, не обращая внимание на недовольное лицо женщины. — Леша, прекрати, пожалуйста! Я же не ребенок, так со мной разговаривать. Подай туфли. — Туфелька — раз, — ловко надел обувь на здоровую ногу мужчина. — туфелька — два, — попытался обуть больную стопу, но Ирина Алексеевна зашипела, и пришлось отказаться от этой затеи, — Так эту к Вам в ручки, — отдал ей черную туфлю. — А Вас «на» ручки. — Ой, нет! — замахала руками заведующая. — Извини, но я поеду на каталке… Или, может, хотя бы в этом кабинете найдутся костыли? — оглядывая помещение, проговорила с надеждой. — «Главное не кресло, остальное я перетерплю», — мысленно успокаивала себя женщина от вновь нарастающей паники. — Оп уже поднял, — ловко подхватил на руки, как принцессу свою мачеху, и двинулся к выходу. — Леша, я тебя прибью, честное слово. И отца твоего тоже за компанию. — А папа то причем? — При том! — специально в самое ухо парню крикнула женщина. С горем пополам, Алексей наконец-то мягко опустил Ирину Алексеевну на ее черный кожаный диван в кабинете. Молодой человек вынул из кармана свой айфон, разблокировал, открыл нужное приложение и вложил в руки Ирины Алексеевны, которая, к слову, притихла и, надувшись, неотрывно сверлила его взглядом. — Что ты мне дал? — подозрительно поводила пальцем по экрану женщина. — Разделение труда. Я накладываю тугую повязку, вы выбираете и заказываете себе кофе, десерт и букет цветов. Договорились? — присел на корточки и начал наматывать бинт на ногу женщины. — Щекотно, — дернулась Ирина Алексеевна и опустила глаза от смущения. Каждый день ее муж и его сын одаривали ее невероятной любовью и заботой. — Договорились, — надрывно прошептала и подняла глаза к потолку, чтобы не расплакаться. — Ира! Леша! Что случилось? Ты упала? Что болит? — в кабинет залетел ураган беспокойства «Кривицкий старший». Он был в хирургическом костюме с взъерошенными волосами. — Я на операции был. Мне Костя звонит, и я… — Папа, успокойся, небольшое растяжение, — поспешил успокоить отца Алексей. В доказательство он чуть подвигал ногой Ирины Алексеевны, замотанной тугим бинтом. — Красота? — Красота… — повторил Геннадий Ильич, справляясь с отдышкой и волнением. — Ира, милая, ну как же так не аккуратно? — всматривался в блестящие глаза жены Гена. — Испугалась моя девочка, — начал сюсюкать Геннадий Ильич ровно так же, как только что это делал его сын. — Да, — слезы все же покатились по щекам женщины. Но не от испуга, а от осознания счастья, которое дарит ее семья. — Ну вооот, пап, довел до слез. Я так хорошо справлялся до тебя, — пожурил отца Леша и засмеялся. — Ирина Алексеевна, выбрали? — Цветы не успела, — честно призналась женщина, принимая поцелуи от мужа. — Ну, Ген, прекращай. — Цветы? — спросил Геннадий Ильич, посмеиваясь. — Давайте я сам, — парень забрал телефон и начал активно тыкать по экрану. — Папа, кофе, десерт как обычно? — получив утвердительный ответ, он нажал на кнопку «оплатить». — Ирина Алексеевна себе утешительные подарки выбирала. — Гена, он меня на руках по двум отделениям носил, — то ли жалуясь, то ли хвастаясь, проговорила Павлова и засмеялась. — Моя ты хорошая, — еще раз поцеловал любимую в губы Кривицкий.