Что есть удача?
Древнегреческая богиня Тюхе, правящая случаем и решающая судьбы людей по своему желанию? Или, быть может, её древнеримская сестра Фортуна, крутящая своё колесо. Меняющая ход событий с ног до головы?Но есть ли вообще нечто под названием «Удача»?
Хонджун всегда считал, что в этом мире нет удач и неудач. «Всё идёт своим чередом». Ему не нравилось сваливать ответственность с себя на кого-то другого. Весь свой труд, пот и слёзы обозначать эфемерной удачей. Парень считал, что он может менять свою жизнь, и что он контролирует все события в ней. Но прав ли он?***
Этот город серый, непримечательный, давящий. Из-за речного воздуха он никогда не успевал прогреться под палящим солнцем днём. Вечная влага на земле, на постройках, в воздухе. Ужасная серая плесень на поверхностях. Дома словно жались друг к другу, оставляя между собой узкие тёмные переулки, в которых вечно были бездонные лужи, в которые лучше не смотреть (некоторые жители были уверены, что их засосёт). Крыши зданий почти перекрывали весь доступ к небу, оставляя тонкую полосочку бледного света посередине дороги. В этом городе словно вечные сумерки. Люди были такими же серыми: у каждого похожая потрёпанная одежда, потухший взгляд в пол, ни тени улыбки на лице. Но это обычно. Сейчас все косились или прямо пялились на идущего мужчину. Кто-то улыбнулся, узнав издалека давнего знакомого, но не осмеливаясь подойти. Кто-то ужаснулся, видя ранения новоприбывшего. Кто-то, замечая повязку на правом предплечье, тихо говорил «пират!», после чего ему быстро затыкали рот. Какие-то подростки закричали «Ким Хонджун!», «Чёрный пират!». Но мужчина не мог узнать знакомые лица. Не мог расслышать знакомые голоса. Единственное, что сейчас было перед его глазами — стекленеющий взгляд последнего участника экипажа. Грейтаун носил звание портового города. Правда оставшееся только по привычке и по нежеланию власти маяться с формальностями. Все понимали, что город постепенно гнил, тонул в сладостном запахе разложения. Он доживал если не последние годы, так последнее десятилетие. Государственный порт был уже десятки лет назад захвачен некой бандой морских разбойников и использовался ими в своих целях. Со временем Грейтаун стал местом перевала для этих пиратов, а затем и других. Банда была названа жителями города «Синие» за их корабль цвета глади океана, а не за предпочтения мужского коллектива. Сами жители боялись как-то взаимодействовать с разбойниками, исключая деловые отношения. В забегаловках, барах, домах блаженства и больницах было принято не устраивать дебоши, чтобы в городе царил хоть какой-то порядок. Жители давно смирились и старались не попадаться на глаза только прибывшим морским разбойникам, желающим поживиться ещё больше. Деревянная табличка с выжженной надписью «Stay for eternity» и рисунком черепа с костями оптимистично качалась над массивной дверью. «Он даже не сменил вывеску» — подумал мужчина, видя перед собой свои же аккуратные символы. «Когда то я умел красиво писать» — впервые за день усмехнулся Хонджун и снова посерел. Перед глазами снова возникли лица погибшего экипажа. Капитана передёрнуло. Рядом с табличкой висел фонарь, излучающий тёплый яркий свет. Он выглядел не натурально в этом городе, лишним, поэтому и привлекал внимание. Хонджун потянул увесистую ручку двери на себя и дверь со звоном колокольчика открылась. В баре на первый взгляд сидело пару местных жителей, и в целом заведение казалось пустым, но везде, в каждом тёмном углу был кто-то. Мужчина зашёл внутрь, его осветили фонари со стен. Волосы на голове растрёпаны, повязка с невидящего глаза держалась на святом слове. Когда-то чистая дорогая одежда сейчас была изорвана и осквернена кровью, грязью и потом. По всему телу ссадины, порезы. Из них уже не сочилась кровь, они не были глубоки. Единственное, что было цело на мужчине — капитанская повязка. Она туго держалась на его плече, она, абсурдно чистая, словно оставалась единственным напоминанием о том, что у Хонджуна когда-то была своя команда. После захвата Грейтауна пиратами, в городе перестали функционировать все государственные учреждения. Жители могли надеяться только на себя и своих знакомых. Так продолжалось недолго. Человек может адаптироваться к чему угодно, к самым худшим условиям. По городу начали появляться маленькие врачевальни, созданные врачами, работавшими ранее на государство. Затем каким-то безымянным был основан бар, с годами переросший в постоялый двор. Он был назван «Твитс». Никто не помнит имени основателя, так как Твитс изначально был просто местом, где люди могли ужраться в состояние свиньи и в лучших традициях высказать всё накопившееся бармену. Со временем бар стал достоянием этого города, что привело к тому, что даже пираты могли спокойно сидеть в этом заведении вместе с мирными жителями. Нынешняя хозяйка заведения, Николь, часто подбирала сирот и воспитывала их очень хорошо по меркам Грейтауна. За это жители уважают её и Твитс, что позволяет продолжать бару существовать в миру. Но каждый горожанин в этот день в глубине души пожалел о том, что Ник когда-то подобрала Хонджуна. Из бара торопливо, но незаметно, без шума, вышли сначала те, кто заметил капитанскую повязку на плече мужчины, а затем оставшиеся после услышанных ими шёпотов. Заведение опустело, где-то остался недопитый алкоголь. По городу пойдут слухи, в бар ближайшие два дня никто не заявится. Ким тяжело вздохнул и подошёл напрямую к барной стойке. Перед ней стояло четыре табуретки, на самой стойке стояло несколько стаканов. Где-то было разлито, испачкано. Он постучал три раза костяшками пальцев по менее грязной области деревянной поверхности. Из-за шкафа вышел работник. «Как неожиданно» — с огромнейшим сарказмом пронеслось в голове у Хонджуна, когда тот увидел Ник на месте бармена. До неё не могли не дойти слухи о возвращении её приемника. «И как долго меня не было? Года три, четыре?» — неожиданно начал раздумывать Ким, садясь на поцапанную табуретку. В его голове завертелись мысли, в свои двадцать девять лет он оказался словно маленький ребёнок перед матерью. Он конечно провёл всю осознанную жизнь под крылом Ник, но никогда не воспринимал, как родителя. Скорее, как работодателя. На самом деле она была симпатичной женщиной сорока двух лет; высокая, с развитыми мышцами, что не было видно на первый взгляд. Можно сказать, что величественная женщина. Многие люди, видя её впервые, говорят, что она очень милая и добрая, словно мама. Но через пару шотов и пару минут разговора с ней, они удивительным образом меняли своё мнение. Но все отмечали её красоту, не подходящую городу. Зато она идеально вписывалась в невписывающийся Твитс. В её волнистых недлинных, до лопаток, чёрных волосах уже, словно снег, появлялась проседь. Аккуратные черты лица не отображали настоящий возраст, как и настоящие эмоции и мысли, которые находились в голове хозяйки. Она будто намеренно выбирала одежду ярче, говорила громче, топала, везде заявляла о себе. Её образ был инороден Грейтауну. Она внешне словно не создана для такого мира. Серого мира. Но мыслями Ник слилась с этим городом. Понимала, где лучше сказать, где промолчать. Где узнать последние новости. Где подслушать зарождающиеся слухи. Она запоминала всё, она узнавала всё. И хозяева Твитс из поколения в поколение всегда чувствовали нутро этого города. Горожане это знали и шли в бар, чтобы узнать новости и сплетни. Но хозяева умело пользовались своими знаниями: бесплатно никому не давать ответ, кому-то приврать, чтобы избежать конфликта, кому-то не сообщать. Кому-то сказать совершенно случайную вещь. Хозяева Твитс регулировали город на уровне мыслительного процесса. Если представить Грейтаун живым существом, то Твитс был его головным мозгом. Ник посмотрела на побитого смурного посетителя и улыбнулась, оперевшись локтями на барную стойку. Она с интересом осматривала внешний вид Хонджуна и его выражение лица. Ким заметил, как она слабо кивнула, что-то приметив для себя. Теперь и он станет одним из объектов слухов. Единственное, что его радовало — Ник получит много денег от горожан, желающих узнать новости. Капитан хранил молчание и пытался наскрести хоть какую-то валюту. В кармане штанов что-то зазвенело. Он положил грязные монеты с гравировкой вороны на стол. Ник довольно улыбнулась, увидев иностранную валюту. Два стакана с золотистой жидкостью с приглушённым стуком были поставлены перед Хонджуном. Он с поднятой бровью глянул на них, а потом на бармена. — В одном яд? — Спросил мужчина слегка язвительным тоном. — Нет, один мне, — мило улыбнулась Ник и взяла в руку стакан. Собеседник поступил таким же образом. — За здоровье, — они чокнулись со звонким стуком льда и граней стаканов. Капли алкоголя брызнули на барную стойку и в чужие стаканы. Хонджун не сдержал смешка. «Как будто здоровье мне уже чем-то поможет». Оба сделали глоток, посмотрели друг на друга, улыбнулись. Это была скорее улыбка вежливости, как у матери с сыном. Хонджун чувствовал взгляд Ник, как она его осматривала, подмечала что-то (ей было непривычно видеть приемника таким взрослым), прищуривалась, улыбаясь одними глазами. Между собеседниками настала тишина. Не неловкая. Тишина, чтобы обдумать всё то, что надо сказать. Женщина первая начала диалог: — Рассказывай, — выдохнула бармен и заглянула в глаза собеседнику. — У нас была схватка с Синими, — нехотя ответил Хонджун и выпил ещё. — Нет, давай сначала. С того, как ты в один день исчез из Твитс, — она нахмурилась и ущипнула Кима за ладонь. — Серьёзно? — Он продолжал увиливать от ответа и избегать зрительного контакта. — Ты помнишь, чтобы я шутила?