a case of need

      Холодный ветер проникает сквозь щели маленькой кладовой комнаты. Норовит вот-вот потушить тревожно мерцающие огоньки ламп; крадётся дальше, вызывает мурашки на коже нагих ножек Сокки.       — У нас мало времени, Сокка. Наспех натянув на себя наплечник тревожно сообщает Зуко.       Посещение склада не запрещено для рядовых солдат, но парочка новобранцев, что без предупреждения интенданта проникала в помещение, точно вызовет подозрение.       Зуко с трудом подавляет раздражение, и, чтобы не сорваться, позволяет себе язвительный комментарий:       — Выбираешь себе одежду как девчонка.       Зуко срезает номерок на внутренней части шлема и бросает товарищу, который, наконец, нашел брюки своего размера.       — Я не могу взять первую попавшуюся форму и ходить в ней.       Хмурит брови и, обиженно выдвинув нижнюю губу, отвечает Сокка.       Чистая случайность, что Зуко с первого раза нашел одежду своего размера. Так уж вышло, что на охрану неприступной тюрьмы не берут подростков. В куче неприбранного хлама поиск нужного обмундирования сравним с поиском иголки в копне сена.       — Ошибиться в размере — проиграть бой до его начала.       Сокка поучающе поднимает вверх палец, а Зуко закатывает глаза и сжимает кулаки.       — Мы проиграем, если кто-то обнаружит нас здесь.       И как бы подтверждая его слова, дверь на склад с отвратительным скрипом открывается.       Сердце пропускает удар, адреналин с бешеной скоростью врезается в голову. Взгляд Зуко загнанной мышью метается по комнате и, когда дверь почти распахнулась, останавливается на оцепеневшем Сокке.       Тяжёлый выдох. Зуко хватается за плечо Сокки. Скользит к волосам. Грубо притягивает. Сухие губы в мгновение находят сомкнутые губы товарища. Сокка погружается в бо́льший ужас. Цепляется за плечи Зуко, пытается отстраниться. Свободная рука Зуко неудобно заламывает руку друга, вынуждая того беззвучно вопить в сухие настойчивые губы; лишает малейшей надежды на освобождение.       Грубый голос, вероятно, интенданта, привлекает к себе внимание юношей. А затем об их ноги, для пущего внимания, больно ударяется тяжёлый мешок с негодными доспехами.       — Вы бы ещё в казарме этим занялись.       Пожилой мужчина, которому давно стоило бы уйти в отставку, тяжело выдыхает. Без удивления он одаривает новобранцев усталым и пренебрежительным взглядом.       — Отвратительно       И, дождавшись извинений, он уходит, оставив товарищей в мучительной тишине.