We are not different, right?

      — Он тебе нравится?       Том вперил испытывающий взгляд в Поттера.       Тот просто не мог промолчать: слишком близки они были.       Гарри сидел в его комнате, на его кровати, подогнув под себя одну ногу, а вторую — слегка свесил, согнув в колене и покачивая ею в воздухе. Услышав вопрос, Поттер оторвал медленно взгляд от учебника по Зельеварению за седьмой курс и поднял глаза на него.       Том же наоборот зацепился за книгу — он гордился собой: хоть кто-то заставил Гарри открыть книгу за каникулы. Впервые.        Как Поттер вообще думает закончить школу? Считает, что ответы на ЖАБА ему Мерлин наколдует или Том нашепчет на ухо? Не нашепчет — кое-кому пора сосредоточиться на учебе.       Только Том собрался выдать эту тираду на этот счет, как тот поднял недоумевающий взгляд и удивленно уточнил:       — Кто? Слагхорн?       Кажется, Поттер издевался.       Пытался так уйти от ответа?..       Том не смог сдержаться от легкой иронии в ответ:       — Фадж, конечно, — вздохнул он притворно.       Как Гарри вообще мог подумать на старину Слагги? Нет, Том, конечно, не отрицал, что когда-то в молодости тот вполне себе мог быть ничего, но точно не сейчас. Это почти как предположить интерес к Дамбдору.       Мерзость какая.       Гарри понимающе улыбнулся уголками губ и выдал то, от чего Том почти потерял дар речи:       — Мне однозначно кое-кто нравится, и это точно не твой обожаемый Слагхорн… Или наоборот: ты у него обожаемый, — Гарри подвигал бровями и усмехнулся.       Точно издевался.       Еще раз фу. Этот альфа Тому был безразличен, впрочем, как и любые другие. В таких случаях у него всегда находилась универсальная отмазка под названием «не в моем вкусе». Однако правда заключалась в том, что разговоры об альфах он старался вообще не поддерживать и ими вовсе не интересовался. Когда другие омеги обсуждали альф, тянулись к ним, сходили с ума по феромонам, Том занимался учебой и исследовал области магии, которыми горел больше, чем некоторые — фантазиями об узле. Может, все потому что внутри от всего что должно так интересовать обычного омегу был просто… штиль.       Том бросил рассеянный взгляд на Гарри, ощущая, как внутри зарождаются искры злости, замешанной на ревности — о, это чувство, в последнее время, ему было знакомо больше, чем любое другое, — что начала затмевать разум. И может, часть его понимала, что все испытываемое неправильно; что этой реакции не должно было в помине — они почти братья. Семья. Но Том редко останавливался на полпути, если чего-то желал.       Это ведь вполне себе могло укрепить их «семейные отношения», которые длились уже столько лет, разве нет?.. Поттеры приютили его, когда Тому только стукнуло восемь. В тот день группа авроров во главе с Джеймсом Поттером прибыла на вызов и обнаружила его посреди хаоса: вокруг трупов, осколков стекла, обломков… Магический выброс. Так, по крайней мере, написали в протоколе. Его дрожащего, испуганного и перепачканного в собственной крови на время привел к себе домой Джеймс — пока шло расследование. Что потом оно постановило — Тому не сообщили, но как-то незаметно за время, которое он пробыл с Поттерами, он прижился, и они оформили документы на опеку.       Означало ли, что в знак какой-то минимальной благодарности Том должен был засунуть все, что чувствует к Гарри, глубоко внутрь? А чувствовал он целую гремучую смесь: от желания обладания до нежности и… того самого. Нравился ему Гарри очень. Кто бы мог подумать. А ведь большинство из тех, кто его знал, были так уверены, что чувствовать он не умеет — эдакая ледяная скульптура. Глыба. Но они видели лишь фасад, да и не представляли для Тома ценности, когда как Гарри — был ей. Том даже полагал, что тот делает его лучше.       Так… что там со Слагхорном? Нужно уже было, наверное, что-то ответить.       Он задумался.       — Я для многих обожаемый, — самодовольно ответил Том и привычно приподнял уголки губ в подобии улыбки.       Гарри напрягся и отложил книгу в сторону: та перестала занимать внимание.       — И что не так?       Искусственная улыбка застыла маской на лице Тома — он чувствовал напряжение в лицевых мышцах, но продолжал удерживать ее.       Лишь Поттер понимал его без слов. Будто бы ощущал каждую его эмоцию, как свою собственную, или считывал его самого как открытую книгу.       Но злился он не из-за Горация, конечно, — дело было в ином. Тома гложил вопрос: «Кто это тот счастливчик — или смертник, — который нравится Гарри»?       Вопрос натолкнул на мысли. Те, в свою очередь, подкинули воспоминания, что совсем недавно — за месяц до конца учебного года — за Гарри начал ухаживать Диггори. Это вполне мог быть он: этот напыщенный альфа. Тому не нравилось в нем все: душный запах ладана и специй, который навевал мысли о воскресных мессах в церкви, которые он слышал будучи ребенком в Литтл-Хэнглтоне, напускные дружелюбие и приветливая улыбка, его слегка небрежный вид… Одним словом — все в нем Тому не нравилось.       — Лучше бы ты выбрал того рейвенкловца, Терри Бута, — презрительно поморщился Том, стоило Седрику сверкнуть улыбкой и отойти к своему столу.       Том в тот день сидел рядом с Гарри за столом Гриффиндора, на самом краю, и делал вид, что не видит, как львята то и дело поглядывают на них. К их взглядам он привык, а им пора было смириться — за столько-то лет — с его присутствием за их столом, которое, впрочем, подчинялось расписанию, составленному им с Гарри еще на первом курсе.        Поттер закатил глаза и покрутил в руках мешочек «Летучих Шипучек», что вручил ему Диггори. Точнее почти впихнул.       — Хочешь? — спросил Гарри, придвинув к нему сладости, а Том отрицательно качнул головой.       Принципиально не возьмет ничего из того, что принес Диггори, хотя сладкое — одна из его слабостей.       Том видел, как смотрит на Поттера злосчастный альфа: словно собирается сожрать. Или разложить на этом самом столе. Видел, как тот жадно вдыхал запах Гарри: ириса, цитрусовых и свежести.       Никто не продастся за конфеты — не дождется.       — Угощайся, я все равно не буду. — Гарри коснулся его руки совершенно невинным жестом и улыбнулся привычной яркой улыбкой, от которой екнуло внутри. В очередной раз.       Он повернулся полубоком к Тому, облокотился на стол, и подпер щеку рукой, посматривая на него искрящимся взглядом. Улыбка стала еще мягче.       — Зачем он вообще их притащил?       — Пытается сделать приятное, — пояснил ему Гарри, будто ребенку. Свободной рукой он открыл пакетик с конфетами, выбрал одну и поднес к губам. — Давай же. Съешь одну. Будем считать, это я тебе их принес — я же выбрал.       Взгляд указал на шипучку. Самую вкусную, по мнению Тома. Но он отрицательно качнул головой.       — Ты бываешь таким занудой. Это всего лишь конфеты — почему бы тебе не попробовать одну?..       — Этот сладкий ужас принес Диггори.       — И что?       Гарри будто бы слегка надулся и отправил шипучку в рот.       — Такое стереотипное мышление, — презрительно протянул Том. — Считает, будто каждый омега должен непременно обожать сладкое.       Поттер неопределенно качнул головой. Прядь упала на глаза, и он тут же попытался ее сдуть.       — Но ты же любишь.       А Гарри вот не любил, но сейчас упрямо и будто бы с наслаждением жевал одну, начиная парить над лавкой. Том закатил глаза на эти детские шалости.       Поттер обожал пастуший пирог, ростбиф средней прожарки и тыквенный сок и проявлял равнодушие к конфетам, шоколадным лягушкам и бобам Берти Боттс. Ко всему, что не являлось пирогом с вишней из их сада, который пекла Лили.       Диггори стоило узнать Поттера лучше, прежде чем пытаться ухаживать.       И вроде бы Седрик просчитался и, казалось, не впечатлив попытками ухаживаний, должен был оставить это дело, но реальность оказалась иной: знаки внимания сыпались как из рога изобилия. Разного рода. То тот приглашал полетать на метле, то вел в Хогсмид, то пытался подсесть за завтраком. А за завтраком с Гарри сидел Том — это знали все. Три раза в неделю они устраивались за столом Гриффиндора, а четыре раза — за столом Слизерина.       Поэтому наблюдая за тем, как Диггори из кожи вон лезет, Том считал, что тому нет места в их с Гарри жизни. Проблема заключалась в том, что было совсем не ясно, разделял ли Гарри его убеждения.       Гарри кинул на него взгляд и приподнял бровь — мол, говори.       О чем они говорили?..       — Ты опять задумался, — вздохнул Поттер. — Что-то никогда не меняется.       Том дернул плечом, поудобнее устроился на противоположной стороне кровати и уткнулся в книгу. Свои учебники на следующий учебный год он проштудировал еще в первые дни каникул, как и сделал домашние задания в первую неделю, поэтому сейчас читал одну из тех, что взял в библиотеке старших Поттеров в прошлые выходные, когда они были в гостях.       Когда-то Тому казалось, что Флимонт и Юфимия не одобряли действий Джеймса: зачем брать чужого ребенка, пусть и оставшегося сиротой? Но прошло столько лет, и Том ощущал себя одним из них. Частью семьи.       — Поговори со мной — я открыт к диалогу, — прошептал Гарри.       Он почти бесшумно перебрался на вторую половину кровати и завалил Тома на спину, нависнув над ним. — Отвлекись от своих книг.       Том ощутил теплое дыхание Гарри на своих губах. Его моментально окутал привычный запах, который иногда, казалось, настолько смешивается с его, что будто становится невидимой частью.       — Что не так? — повторил Поттер свой вопрос.       — Все нормально.       — Я же вижу, что нет.       Тому захотелось лишь опять повести плечами, но вместо этого он растянул губы в почти что ядовитой усмешке.       — Когда очередное свидание с Диггори?       Гарри нахмурился, будто бы кивнул себе, явно что-то решая, а потом ответил:       — Пообедаем, и буду собираться. Сказал, что хочет отвести меня в парк аттракционов.       — Ну прям американская мечта, — с губ сорвалось шипение.       Гарри непонимающе вскинул бровь.       — В чем именно? — озвучил он.       — Как теряют девственность омеги там?.. Секс в машинах или в парке аттракционов за каким-нибудь вшивым углом, — получилось чуть более ядовито, чем Том рассчитывал.       Запах Поттера усилился, будто бы став плотнее. Гарри был и оставался единственным омегой, которого Том чувствовал. Этот аромат забивался в нос и легкие, перебивая любые другие. Ему даже нравилось утыкаться в свою подушку, после того, как Гарри лежал на его кровати. Как ему нравилось, укрываться пледом и ощущать, как знакомые ноты ириса и цитрусовых окутывают подобно кокону.       Том заметил недовольство, волнами исходящее от Гарри. Но мало ли кто и чем из них недоволен — они квиты: Гарри не нравились слова Тома, а Тому, что Гарри раз за разом шел на свидание с этим противным Диггори. Ничья.       — Не переживай — я ненадолго. Только девственность потеряю, — в тон ответил Поттер и отстранился.       Моментально стало пусто.       А слова… они всколыхнули эмоции.       Естественно, Поттер язвил — это было понятно, — но приятнее слушать от этого не становилось. Понимать, что рано или поздно руки Седрика — возможно, даже сегодня — будут касаться тела Гарри, стаскивать с него одежду, сжимать и будто оставлять метки прикосновений повсюду; его запах начнет также соединяться с запахом этого альфы.       Эти мысли породили ядовитое чувство, волной разливающееся по телу. Чувство, вызывающее злость. В районе солнечного сплетения появилась тяжесть.       — Не самый лучший выбор, — это чем-то напоминало разговор о том рейвенкловце, — но я не удивлен. Лучше было остановиться на ком-то аккуратном, опытном… на том, кто сделает твой первый раз менее болезненным, — Том закатил глаза. — Твой обожаемый Диггори наверняка варвар в постели.       — И кто же, по твоему, это должен быть?       — Уж точно не Диггори, — осклабился Том.       — Говоришь так, будто с ним спал.       — С ним спал Дин Томас, а он, как бы мягко это сказать… трепло, — припечатал он.       Гарри подхватил свой учебник, поднялся с постели и пошел к двери, но остановился около нее, кинул взгляд через плечо и выплюнул:       — Лучше бы ты тоже себе кого-нибудь нашел. Может, добрее бы стал — гормоны там нормализовались бы.       Том моргнул.       Это у него с гормонами проблемы, что ли?..       — Считаешь, что все в этом мире решается поиском альфы и хорошего узла? — ледяным тоном уточнил он. — Ты так же думал, когда я вытаскивал тебя из ванной Старост в этом году, где тебя зажал Флинт?       Какие, к черту, гормоны! Все с ними нормально. Пару Том себе уже нашел и отступать от цели не планировал.       А вот касательно второго… Разве он вытаскивал симпатичную задницу Поттера, что привлекала столько внимания альф, из неприятностей ради того, чтобы сейчас услышать, что секс с альфой решает все проблемы? Поттер решил так не очень тонко пошутить?..       — Я говорю тебе о другом, но ты слышишь то что хочешь, — ответил Поттер, скопировав его собственный тон.       Он нажал на ручку двери и распахнул ее, напоминая о том, что Том и так знал:        — Почти три часа — обед через десять минут.       И Гарри вышел, чуть сильнее хлопнув дверью.       Поттер считал, что Том страдает пробелами в памяти и не может вспомнить привычное домашнее расписание? Или настолько нечего сказать?.. Значит, Том был прав.       Будь все не так, то Поттер высказался бы. Уж кто-кто, а Гарри сдерживаться в этом плане не умел.       Этот Диггори вообще прицепился к Гарри, как заклятием вечного приклеивания. Что для Тома выглядело слишком подозрительным: интерес интересу рознь — в школе многие интересовались друг другом, но никто не цеплялся с такой настойчивостью. Или Том не замечал подобное в отношении других. Это была еще одна из причин, почему Седрик ему не нравился.       А еще он опасался, что история повторится. Том не то чтобы не доверял альфам — нет, постойте, действительно не доверял, — но боялся застать, как кто-то из них опять загонит Поттера, который, похоже, считал себя бессмертным, в безлюдное место и будет тыкать своим членом с узлом. Или пытаться, как было с Флинтом.       Том опустил глаза в книгу и невидящим взглядом начал скользить по строкам. У него настолько не получалось сосредоточиться, что смысл ускользал водой сквозь пальцы.       Может, конечно, ему стоило отпустить Гарри в свободное плавание и перестать выступать спасателем, когда его об этом не просили. Пусть катится как можно дальше и делает с Диггори все что хочет: Том слезы утирать не будет. Пусть подставляется, кому хочет…       Том поджал губы, сделав вид, что ему все равно, будто обманывал не самого себя, а кого-то другого.       И все-таки он знал точно, что так просто отдавать Гарри, фактически вручая в руки альфы, он не собирался. Мало кто мог отнять у Тома то, на что он только положил глаз, а уж то, что принадлежало ему в полной мере — тем более. Попробуй отбери. Диггори еще не до конца понимал, с кем конкретно он связался.       И все же стоило продумать план.       Он в который раз расфокусировано посмотрел на страницу и захлопнул фолиант, затем отложив «Ритуалистику» Гайроса Этвуда в сторону.       Что ж, почитает позже: сейчас ему бы разобраться с проблемой по имени Поттер. Тот может, умеет и практикует выводить его из себя. Но вопрос, как правильно поступить, продолжал терзать Тома. Стоило ли сейчас сделать все, чтобы Гарри остался дома или все же отпустить на свидание, тем самым показав, что доверяет.       Ладно, может, с Диггори он спать и не собирался. По крайней мере, не сейчас. Но тогда зачем шел с ним на свидание?       Если Том выберет второй вариант, и эти двое куда-то пойдут, то ему следовало себя чем-то занять, пока Поттер будет прогуливаться по парку, кататься на аттракционах и, возможно, целоваться. Но первое, что следовало сделать Тому, — перестать думать о поцелуях и разного рода обжиманиях, иначе потеряет голову и натворит то, чего сам от себя не будет ожидать. А чтобы перестать думать, ему нужно было успокоиться.       Чтение отпадало. Что еще? Его всегда успокаивали прогулка по Косому переулку, покупка новых книг и мантий и выбор письменных принадлежностей. Попробовать стоило. А если удастся отвлечься в полной мере, то Том мог бы даже зайти в «Чайный пакетик Розы Ли», устроиться за самым дальним столиком, заказать чай с травами, как он любит, и, возможно, все же почитать или просто понаблюдать за людьми.       Также можно было попробовать дойти до тайного места, о котором знает лишь Гарри, — того, что за Годриковой Впадиной, — и отвлечься отработкой новых заклинаний. Он не должен уступать ни одному альфе в реакциях, в силе и скорости. И не только альфам — никому не должен.       Да, все-таки у Тома были небольшие предубеждения насчет альф, но как без этого, если он знал столь мало достойных представителей этого подпола. Считай, по пальцам мог пересчитать — особенно если дело касалось ровесников. Корвус, Нотт, Мальсибер и, может, Лонгботтом — остальные же, только пару лет как прошедшие этап полового созревания, вели себя так, будто вернулись во времена Основателей. Да и то, к омегам тогда относились как-то поуважительнее.       Стук в дверь вывел его из мыслей.       — Том, милый, мы ждем тебя за столом, — раздался голос Лили из-за двери. — Поспеши.       Он слушал, как маленькие каблуки ее туфель отдаленно стучат по паркету, когда та идет по коридору обратно к лестнице. Ее приход сюда он не заметил.       Том взъерошил волосы и вздохнул, потом поднялся, поправил скомканное покрывало, устроил книгу на краю стола, и напоследок, перед тем как выйти, втянул в себя витающие, едва заметные в комнате нотки цитрусовых.       Том осмотрел свою теперь уже идеальную на вид комнату и вышел. Он неторопливо спустился, направившись в столовую. Открыв двойные двери с витражными стеклами, он прошел внутрь, когда вся семья уже сидела за столом. Том приподнял бровь, заметив за столом Джеймса.       Видимо, поэтому Лили так торопила их к столу.       В последнее время Джеймс все чаще возвращался к обеду, а потом заканчивал работу в своем кабинете — примерно пару раз в неделю.       — Мам, пап, вы не против, если я сегодня вернусь домой попозже? — спросил Гарри с мягкой улыбкой.       Тому показалось, что в его совсем уж невинном взгляде проскользнул вызов — но буквально на мгновения — и исчез, будто его и не было.       — Что-то случилось, милый? — спросила Лили, ставя большую форму с мясом и овощами на середину стола.       Она почти всегда готовила сама, как и накрывала на стол, лишь изредка прибегая к помощи эльфа. Том даже считал это милым, хотя сам мало что умел из этих домашних дел, в которых непременно должен был разбираться омега. Он относился к тому типу, что быстрее проклянут, чем приготовят обед.       — Ничего особенного. Хочу прогуляться с другом после обеда, хорошо?       Гарри мазнул глазами по Тому.       — Том с вами? — уточнила Лили, раскладывая еду по тарелкам.       Гарри качнул головой в ответ и отрезал:       — Том не хочет.       Что значит «не хочет»?! Прогуляться с Гарри Том очень даже хотел, вот только наедине. В этом случае в планах на сегодня появлялось одно лишнее звено: Седрик. Третий лишний. Пятое колесо у телеги. Как там еще говорят?..       — Только не мешайте, хорошо? Прогулка, так прогулка, — согласился Джеймс. — А то опять устроите «урок» полетов под окном моего кабинета, — с толикой веселья посетовал он, взял стакан с апельсиновым соком и сделал небольшой глоток.       Гарри тоже его любил, а вот Том предпочитал воду или чай, поэтому на столе даже сейчас, когда еще не наступил послеобеденный чай, стоял небольшой чайник. Тонкий, едва заметный запах эрл грея заполнял комнату.       Лили опустилась на стул, вздохнула и откинула прядь рыжих длинных волос с лица.       — Только не допоздна, — попросила она.       А Гарри ее перебил:       — Пап, я учил Тома летать — когда, если не летом? Он отвратительно держится на метле. Вот придется сбегать верхом на метлах — Тома первого схватят.       Звучало как-то совсем уж мстительно.       — С чего это нам придется сбегать? — улыбнулся Джеймс мягко.       — Всего лишь фантазия.       — Раз фантазия, то тренируйтесь. Но только не сегодня — мне нужна тишина.       Младший Поттер просиял, будто это он, Том, дал согласие на возобновление этих ужасных уроков.       Говоря о полетах, то Том сторонился метлы — единственное, в чем он не был хорош, по своему скромному мнению. Но Том и не до конца понимал, зачем на ней носиться, как сумасшедший с перспективой свернуть себе шею. Однако Гарри нравилось летать. А раз нравилось ему, то Том неприменно должен был приобщиться: вдвоем ведь веселее. Вот Поттер и не упускал возможности научить его хотя бы базовой технике полетов. А отказаться он не мог, тем более когда на него смотрели… так.       Том воткнул вилку в мясо и начал резать кусок на маленькие кусочки.       — Я хотел сегодня посмотреть отчеты дома, — объяснил Джеймс.       Каждое слово кричало, что тот хочет побыть в тишине своего кабинета, и желательно, чтобы все ушли из дома. Старший Поттер называл это «перезарядкой внутренней батарейки». Все всё понимали и старались особо не мешать в такие моменты.       — Тогда навещу Петунью. Давно у них не была, — решила Лили.       О, наверное, это было самым лучшим решением. Джеймс ненавидел, когда отвлекали от любимой работы — в этом Том его понимал. Ему для учебы тоже нужны были тишина и личное пространство.       — Я в Косой, — коротко проинформировал Том семью.       — Оба возвращайтесь не позже десяти — омеге не следует болтаться по ночам недалеко от Лютного, — Джеймс звучал строго.       Знал бы он, чем Том занимался по ночам в Хогвартсе. И нет, не как его сыночек, которого он лично вытаскивал из Астрономической башни еженедельно, срывая свидания с альфами. Гарри действительно был красивым омегой, а для Тома — так самым красивым. С копной темных вечно взъерошенных волос, с мягкими чертами лица и аккуратной за счет квиддича фигурой Гарри был одним из самых популярных омег в школе.        — Буду к десяти, — Том сдержанно улыбнулся.       Он ощутил на себе испепеляющий взгляд и повернул голову к Поттеру, вскинув бровь. Тот только поджал губы, видимо не собираясь пояснять. Ни мысленно, ни вслух.       — Гарри, тебя это тоже касается, — с нажимом повторила Лили слова Джеймса.       В отличие от Гарри, который обожал нарушать правила, Том придерживался образа идеального сына, ученика и старосты. Этакий прилежный омега из хорошей семьи.       Он наколол кусок и положил в рот, ожесточенно пережевывая.       Со стороны раздался вздох.       — Не понимаю, что с вами обоими происходит. Стоило вернуться из Хогвартса, стали сами не свои, — произнесла Лили и одновременно погладила Тома, который сидел ближе к ней, по руке. — Будто между вами пробежал книзл.       — Все как обычно, Лили, — ответил Том, пока Поттер не вздумал открыть рот и озвучить свое ценное мнение.       Все, как и всегда, если закрыть глаза на то, что Том хочет Гарри уже сто восемьдесят восемь дней. Столько прошло с момента осознания. С момента, когда он уловил запах в одном из коридоров и пошел по следу.       Несколько этажей вниз под «магией» ириса. Он жадно дышал им, и в тот момент казалось, что он никогда в жизни не чуял ничего вкуснее. Том и подумать не мог, что с ним вообще такое могло случиться: о своих предпочтениях он, конечно, знал задолго до произошедшего, но не верил, что кто-то мог понравиться ему настолько. Одно время он вообще считал себя асексуалом, пока не понял, что засматривается на плавные движения омег в коридорах, пытается принюхаться и уловить хоть чей-то запах, кроме снующих вокруг тестостероновых альф. Столь притягательный аромат стал чем-то пугающе-невероятным. Чем-то напоминающим возрождение Салазара. Только уткнувшись носом в шею Гарри и вдохнув запах в месте за ухом, где тот наиболее концентрирован, Том смог «затормозить». Повезло, что Поттер тогда был один.        Когда-то давно, слушая других омег, которые не прекращали говорить о встрече с тем самым альфой, Том примерял на себя встречу со своим омегой. Ориентируясь на их слова, он думал, что все будет как в рассказах: яркая, чуть ли не с фейерверками встреча, когда ты сразу все-все понимаешь. Отчасти так и было, вот только существовал и ряд сложностей: в их ситуации все запуталось еще сильнее. Его «вкусным» омегой был Гарри, с которым Том вырос и которого отчасти уже считал своим.       Почему сейчас что-то должно было измениться, и он должен был вручить Поттера, чуть ли не повязав его… лентой?       Но что бы Том не говорил Лили, напряжение, возникшее в комнате между ними не испарилось, как по мановению волшебной палочки.       Если ранее обедать почти не хотелось, то теперь перехотелось вовсе: Поттер продолжал делать вид, что за столом он отсутствует — то есть банально игнорировал.       Том подавил желание закатить глаза.       Ну как ребенок, честное слово.       — Гарри, передай мне солонку, — попросил он, всего навсего проверяя свою теорию.       Поттер в этот момент уронил салфетку — нарочно, конечно — и принялся ее доставать, в то время как Лили поставила перед ним соль.       Это отношение даже больше раздражало, чем сам факт свидания. Сразу потянуло поставить Гарри на место и сделать что-то такое, что заставит того посидеть дома. Обиделся просто так? Тогда подумай в комнате о своем поведении несколько дней.       Возникло желание сказать об этом.       Том сосредоточился и поймал взгляд Гарри. Ментальная магия ему пока удавалась не то чтобы идеально, но уже на достаточном уровне. Уже пару раз у него получилась беспалочковая легилименция, но только с Гарри. Один раз произошло совсем что-то странное. Этому было только одно объяснение, но Том отказывался в него верить.       — Том, иди сюда! Прошу! — раздался шепот в голове.       Знакомый. Родной.       Том дернулся и отложил перо в сторону, прекратив писать эссе по Трансфигурации — слишком реальным был голос. Он смахнул заклинанием пергамент в сумку и прикрыл глаза. Сосредоточился.       — Прошу! Ванна старост. Быстрее, — слова напоминали злой всхлип: тот, который бывает, когда рвутся непрошенные слезы. — Умоляю.       Конечно, он пошел проверять. И нашел Гарри.       Тогда Том все списал на развитую интуицию, потому что происходящее скорее напоминало что-то из области Прорицаний, чем ментальных наук.        Может, кто-то считал, что мастером можно родиться, но Том раз за разом доказывал себе, что все дается только монотонным трудом. Да, не потом и кровью, но трудом. Он практиковался раз за разом, даже если не получалось, но даже не слышал, чтобы Легилименция способна была создавать такую связь. Тогда и зародилась очередная идея фикс — своего рода проект, ответ на который Том так и не нашел.       Но сейчас Том незаметно взмахнул палочкой и одними губами прошептал:       — Легилименс.       Это уже удавалось прекрасно. Да и Поттер не сопротивлялся, что стало откровением.       — Никуда не пойдешь! — мысленно произнес Том и ухмыльнулся.       — Попробуй заставь меня сидеть дома.       — Считаешь, что я не смогу?..       Гарри на это лишь поморщился.       — Дело не в том, кто и что сможет — начни слушать меня: это всего лишь банальное свидание. Погуляем и поедим сладкую вату. Что ты всполошился?       Том поджал раздраженно губы и дернул плечом.       — Я не всполошился. Делай что хочешь, но если что-то опять пойдет не так, мистер Катастрофа, разбирайся со своими проблемами сам, — припечатал он мысленно, поставив точку.       Жирную такую.       Гарри разорвал зрительный контакт и отложил приборы, взял стакан и залпом выпил сок, чем вызвал у обоих родителей непонимающий взгляд.       — Опаздываю. Поем там, — бросил он и извиняюще улыбнулся.       Гарри поднялся и вылетел из-за стола как сниджет.       — Ты точно не хочешь пойти с ними? — спросила Лили.       Том не то что желал, а считал, что ему следовало бы пойти, чтобы удостовериться, что все будет в рамках приличий, вот только никто его с собой совсем не звал. До слежки он еще не опустился.       — Нет, Лили. Я найду чем заняться.       И она все поняла. Ладно, может, не все, но то, что между ними что-то происходило — удостоверилась точно. По грустному взгляду все было понятно без слов: она считала, что «дети» отдалились, и чтобы его интерпретировать, не нужно было быть хорошим легилиментом или эмпатом, достаточно просто знать ее.       Следующий час был подобен круциатусу: Гарри оделся в свою самую лучшую мантию и убежал, даже не попрощавшись — Седрик же важнее. Том почти через минуту после того, как Гарри ушел, перестал находить себе место. Кое-как он дождался, пока Лили тоже соберется и аппарирует в Косой переулок, как, скорее всего, и Поттер немного раньше. Том решил подождать, чтобы отправиться туда в одиночестве, а не под ручку с Лили. Затем он и вовсе передумал чуть ли не на ходу: захотел заняться практикой.       Он ушел последним, закрыв дверь, и пошел по дороге мимо аккуратных домов соседей. Пнул несколько небольших камней, прислушиваясь к звукам вокруг и ощущая легкое дуновение ветра. В голову лезли воспоминания. — Том, попробуй: тебе понравится, — со сверкающим восторгом взглядом пообещал Поттер. — Пожа-а-луйста! Что ж, Гарри умел воздействовать на него каким-то магическим образом: в тех вопросах, в которых любому другому Том бы отказал, Гарри — лишь кивнул и поплелся следом на середину поля, наблюдая, как Поттер тащит метлу. Довольный такой, что становилось страшно. — Будешь учить меня, как первогодку? — спросил Том с долей насмешки, пытаясь тем самым скрыть нервозность. — Просто напомню тебе, как садиться и отрываться от земли, — рассказал Гарри, — А потом можем полетать вместе вокруг стадиона. — Не высоко? — Как на тренировочной. То есть, как на той, что Джеймс подарил Гарри еще в восемь: уже не для малышей, но еще и не для взрослых. Том со вздохом еще раз кивнул — что оставалось делать?.. Скажешь «нет», и Гарри набросает в ответ сотню вариантов, почему должно быть «да». И все вроде бы прошло не так плохо: у Тома получилось подняться в воздух на добрых семь футов, немного полетать вокруг Поттера и спуститься без травм. Он даже немного гордился собой: к метлам он старался не приближаться после того, как чуть не свернул шею на первом курсе.       Кто мог подумать, что самым сложным окажется совместный полет?.. Гарри заставил Тома управлять этим дьявольским орудием для полетов, но это было не главным. Главным стало то, что Поттер все время прижимался к нему сзади и поглаживал талию так, что каждое прикосновение ощущалось чем-то обжигающим…       Том предательски задрожал, когда Гарри шепнул ему на ухо:       — У тебя прекрасно получается.       Уже анализируя все произошедшее после, Том скинул возникшие ощущения на страх полетов, посчитав, что именно от него ощутимо дрожали колени и взмокли ладони.       Что-то большее он ощутил позже — тогда и начало зарождаться понимание. Поттер привычно вошел в его комнату — он вообще приходил в гостиную Слизерина и его комнату, как в свои собственные. Том пролистывал книги по Зельям по темам «для общего развития» — нужно было подобрать материал для индивидуального проекта, — удобно расположившись на кровати, когда Гарри завалился рядом, прижался к боку и шипяще уточнил:       — И что значат все эти стопки книг? Ты обещал пойти со мной в Хогсмид сегодня. — Он приблизил свое лицо к его шее, будто бы втянул запах, которого никак не мог ощущать, и добавил: — Разве они важнее меня?       Взгляд стал испытывающим.       Том сглотнул — резко стало жарко. А еще жарче — когда Поттер потерся носом об линию его челюсти, закинул на Тома ногу и низко выдохнул:       — Мы сейчас же идем пить сливочное пиво. Это не обсуждается.       Том же резко осознал, что еще секунда и он потечет.       Но и тогда он несколько недель отнекивался, уговаривая себя, что ничего особенного не произошло, а то были признаки приближающегося эструса.       Окончательное осознание настигло его через пару недель, когда он увидел, как Гарри стоял посреди коридора и болтал с Комраком Маглаггеном. Альфой. Яркая улыбка озаряла лицо Поттера. Он неловко коснулся шеи и тут же отнял руку, спрятав за спиной. Улыбка стала мягче, словно задумчивее, и Гарри кивнул головой, отчего прядь упала на глаза. Он её сдул, смешно надув щёки. Но через секунду Маклагген снова ему что-то сказал…        Почему-то именно улыбка породила желание подойти, обхватить пальцами подбородок, заставив посмотреть в глаза, и смять губы Гарри в жадном поцелуе.       Том не слышал, что тот говорил Маклаггену, но увидел, как Гарри полез в сумку, долго в ней рылся и вытащил какую-то книгу. Прядь волос упала ему на глаза, и Комрак протянул руку, откинув ее в сторону и улыбнувшись в ответ.       Том сглотнул, понимая, что единственное, что он хочет сделать сейчас — утащить Гарри подальше от всяких альф.       Вроде бы простое прикосновение, а Тому оно показалось чем-то интимным.       Он тогда подумал: «Пусть вообще держит свои лапы как можно дальше, потому что никто, кроме самого Тома, не должен касаться Поттера. Никто и никогда».       Он старался не думать, что сейчас Диггори, возможно, касается Гарри намного откровеннее, чем когда-то Маклагген.       Не думать об этом.       Мысли о Седрике вытеснило простое воспоминание, как они писали последний в году тест по Трансфигурации. Том закончил немного раньше и принялся наблюдать за тем, как Поттер то и дело отрывал задумчивый взгляд от пергамента и покусывал нижнюю губу, будто силясь вспомнить все то, что так старательно учил. Затем он вновь уткнулся в лист, опускаясь в него почти носом, и начал спешно строчить, одновременно левой рукой пытаясь прикрыться от солнца, которое то и дело светило в глаза. Он мило поморщился, как будто это могло что-то изменить. А Том… не мог перестать любоваться.       Том мотнул головой, прогоняя вспышки воспоминаний.       Почти дойдя до своего тайного места, Том понял, что забыл дневник, в котором фиксировал все — помогало отслеживать результат.       Своего рода ритуал. А их он нарушать не любил.       Конечно, во всем был виноват Поттер. За мыслями о нем дневник отошел на второй план. Пришлось возвращаться домой. Лишняя потеря времени, но вечер был приятным, хоть и утекал сквозь пальцы, а он уже во всей красе представлял, как расположится под деревом, попробует наколдовать что-то новое или хотя бы потренируется летать без метлы. Последним он стал заниматься, чтобы в случае чего доказать всем, что у него этим нет никаких проблем.       Домой Том дошел уже быстрым шагом и спешно поднялся на второй этаж, направившись в свою комнату. Ему показалось, что он ощутил запах табака, пачули и уда.       Сириус?..       Он еще раз принюхался.       Без сомнения угадывались нотки естественного запаха крестного Гарри и друга семьи. Альфы. Они с Джеймсом работали вместе, поэтому его присутствие в доме в рабочие часы Джеймса для Тома не стало откровением. Он, может быть, даже и не обратил бы внимание на шум, если бы ему не показалось, что он услышал… стон.       Кажется, Том начинал сходить с ума — это он осознал в ту секунду, как оказался около закрытой двери в кабинет опекуна. Чрезмерное любопытство или помешательство — неважно, но он взмахнул палочкой и приоткрыл дверь.       Что он собственно рассчитывал увидеть? Джеймс с Сириусом могли быть заняты чем угодно, а вероятнее — отчетностью. Разум Тома вполне мог сыграть с ним злую шутку, но желание узнать было сильнее его.       Шепот. Смешение запахов, что терпким удушающим ароматом стояли в кабинете. Сиплое дыхание. И едва слышные стоны.        Его не было видно — точнее никто даже не подумал обратить внимание на то, как без скрипа приоткрылась дверь: слишком заняты были два переплетенных тела. Звук шлепка тела о тело звоном раздался в голове.       Пальцы Сириуса зарылись в шевелюру, так напоминающую волосы Гарри, и притянули Джеймса, лежащего животом на том самом столе, где тот вечно работал, заставляя прогнуться. Губы соприкоснулись, и Джеймс тихо — но Том все равно услышал — замычал. По его спине прошла дрожь, и он гулко сглотнул.       Нужно было уходить, пока его запах не стал столь ярким, что позволил его обнаружить.       Том взмахнул палочкой, прикрыл дверь, словно ничего и не было, и улыбнулся, стараясь угомонить колотящееся в груди сердце. То будто бы готово было выпрыгнуть.       Вот, значит, чем занимается Джеймс за закрытыми дверями кабинета наедине с лучшим другом. И не просто другом, а другим альфой. Не сказать что на это смотрели чересчур косо — кто как, — но ярких поборников традиционных устоев, где семью создавали альфа и омега, было многим больше.       Тому на это было плевать. Кричать на каждом углу о своей ориентации он не собирался, но и скрывать ее — тоже. Он считал, что все творящееся в постели — личное дело каждого.       Но вся эта ситуация… Она будто бы служила возможной проекцией их с Гарри будущего — худшего его варианта, — если Поттер все-таки решит, что ему нужно быть как все. Если решил, что ему нужен альфа, выводок детей и домашний очаг.       Том вошел в свою комнату, а ему все чудилось, как он слышит сбившееся чужое дыхание, тихие стоны, скрип ножек стола, которые слегка двигались по паркету…       Он бы хотел оказаться на месте Сириуса, вот только чтобы в его руках в этот момент был не Джеймс — Мерлин упаси, — а Гарри льнул к нему, смотрел таким же совершенно поплывшим влюбленным взглядом, предназначенным только ему. Отчасти в этот момент он завидовал Блэку, осознав, что хочет того же и для себя.       И Том вдруг понял, что Джеймс никогда не смотрел так на Лили. Да, они были близки, но только сейчас, когда пазлы соединились, явилась полная картина происходящего: Джеймс заботился о Лили, заботился о них с Гарри, но все равно все было не так ярко и… правильно. Он не мог сказать, что Поттер проявлял неуважение или нечто в этом роде — нет. Наоборот. Сейчас Том мог бы сравнить это отношение с благодарностью к человеку, который тебе дорог. Том же хотел иного: что-то менее спокойное и более бесконтрольное, будоражащее внутри и отключающее рациональную часть сознания. Провоцирующее инстинкты.       Том отодвинул ящик стола, достал оттуда блокнот, а вместе с ним и самопишущее перо, когда почувствовал что-то странное. Тело будто сковало. Внутри все сжалось. Предчувствие, что вот-вот должно случиться что-то плохое когтями начало раздирать изнутри.       Гарри.       Он разом забыл обо всем: о блокноте — тот был откинут на постель, — о пере, что отправилось следом, и о происходящем в кабинете, которому он не должен был стать свидетелем. Все резко стало неважным. Том привык доверять себе, а все внутри буквально кричало, что что-то не так. Он не мог назвать себя хорошим провидцем, больше владел предметом на школьном уровне и таланта к пророчествам не имел — лишь вот такую чувствительность. И то только когда дело касалось Поттера.       Том присел на край постели и прикрыл глаза, пытаясь нащупать нить того, что он называл связью.       «Ты в порядке?» — попробовал он мысленно спросить.       Безрезультатно.       Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, хотя он представлял Гарри и пытался сильнее нащупать то, что их соединяло. Ведь было же что-то.       Тоже не сработало.       Третья попытка также оказалась провальной, будто и не было того единственного раза, когда Тому все удалось. Моментально захотелось рвануть в парк аттракционов, но какой? Их было несколько в окрестностях Лондона.       Правда вот будет весело, если он обнаружил Поттера, прогуливающегося под ручку с Диггори, а потом отчаянно будет пытаться объяснить, что конкретно Том забыл в этом месте. Можно было набрехать что угодно, но Гарри дураком не был. Немного наивным, может быть, но и то изредка. Когда удобно.       А если не отправится на поиски и что-то случится?       Том даже представлять не хотел последствия.       Сейчас он жалел, что не взял все под контроль и не заставил остаться дома. Не запер Поттера в крайнем случае.       Понимая, что происходящее могло быть не более, чем ревностью и домыслами, он все равно пребывал в нервном состоянии и гадал, куда же все-таки отправились Поттер с Диггори: в Сюррей в Thorpe park, что также не составило бы для двух совершеннолетних волшебников никакой проблемы — там была точка аппарации, — или же в Alton Towers в Стаффордшире? Туда идти от точки было чуть дальше. Однако опять же не было чем-то невозможным. Они прошлым летом посещали оба парка с Джейсом и Лили. Блэк тогда тоже увязался с ними. Кстати о нем, Том считал, что главное сейчас было сохранить секрет, который узнал, чтобы потом, если понадобится, его вовремя использовать.       — Том, — шепот ворвался в голову подобно ветру, колышущему листья деревьев. — Лютный.       Голос Гарри.       Том где-то читал, кажется, в какой-то маггловской книге, что история повторяется дважды: сначала в виде трагедии, а потом — фарса.       Что Поттер вообще забыл в Лютном? Он же собирался невинно есть сладкую вату и прогуливаться с Седриком за ручку.       «Ты тоже много куда собирался, а стоишь посреди комнаты, как статуя в свою честь», — подсказал тоненький внутренний голосок, который был заткнут почти моментально.       Не время.       Он, как разоренный Сешаш — Василиск, — почувствовавший добычу, рванул к камину в гостиной, забыв про любую предосторожность, а звук, когда несся по лестнице, наверное, издавал такой, будто он минимум взвывопотам.       И где конкретно искать Гарри? Лютный большой.       Но Том знал, что разберется. Неужели опять все то же самое, и Том, примерив на себя роль верного рыцаря, вынужден искать и спасать своего омежку из лап альфы, обернувшегося драконом?       Поттер точно издевался. Вообще из дома не выйдет.       Вспышка зеленого пламени, мелькающие магазины Косого переулка — все смешалось перед глазами.       Том усмехнулся с сожалением.       Когда он начнет слушать свою интуицию? Хотел же пойти в «Чайный пакетик Розы Ли». Оттуда бы он точно добрался быстрее, но теперь шел, пытаясь среди ароматов альф вокруг выловить тот единственный, что приведет его к обладателю.       Только в Лютном он остановился и повел носом. Влажность после недавнего дождя, запах грязи, камня и какой-то гнилости заставила поморщиться.       Аромат двух альф, которые, похоже, недавно выясняли здесь отношения, еще стоял в воздухе удушающим ароматом феромонов.       Где же ты?       Он вдохнул еще раз и среди всего этого смрада уловил едва заметное благоухание ириса.       Вот оно. Тот самый компонент, за который он зацепился как за спасательный круг — Том ускорил шаг. Одно дело искать в закрытом пространстве школы, а другое — на улице. Но Тому сегодня везло. Все это можно было считать везением. Однако он боялся… боялся того, что фортуна повернется другой своей стороной, ведь что такое везение, если не прямое отражение неудачи?..       Он ступал по чавкающей под ногами грязи, но ему не было никакого дела до нее. Был только Гарри и его феромон, дергающий за ниточки внутри.       В этот момент он как никто понимал альф, готовых на все ради одного единственного человека, который для них пах лучше всех прочих. Все они по своей сути животные, что пытаются бороться с сущностью, но раз за разом проигрывают инстинктам в этом противостоянии.       Он нырнул в один из поворотов и увидел Гарри, сидящего на огромной деревянной коробке. У его ног лежал Диггори.       — Он мертв? — это первое, что пришло на ум.       — Всего лишь оглушен, — голос Гарри больше походил на скрежет.       Том цепко осмотрел его. Глаза воспалились, губы потрескались, а кожа приобрела бледный болезненный оттенок.       Мордред. Он знал, что это такое.       Резкий запах ударил в нос с такой мощью, что Том готов был сползти на колени и сделать абсолютно все, о чем бы его ни попросили.       Чтобы хоть как-то справиться с самим собой, он задержал дыхание.       — Считаешь, если бы я лишил его жизни, то позвал бы тебя? — Гарри облизнул потрескавшиеся губы, а Том резко выдохнул, не сводя взгляд с того, как влажный кончик языка пачкает слюной нижнюю губу.       — Только меня бы и позвал, — выдохнул Том. — Кто еще поможет тебе закопать труп?       Он кровожадно оскалился.       — Тоже верно.       Они оба молчали. А Том подошел и присел, рассматривая перепачканное в грязи тело Седрика, и коснулся шеи, проверяя пульс.       Действительно оглушен. Гарри неплохо его приложил.       Он выпрямился.       Том прекрасно понимал, что произошло: у Поттера началась течка, а Диггори, как любой альфа, наверняка на него полез, а если они не поторопятся, то сюда притянет весь сброд Лютного. Как хищников на запах крови.       — Почему ты не на зелье? — шипяще спросил Том, резко упершись взглядом в Поттера.       Того начинало потряхивать.       — Может, потому что я не ожидал никакой течки? У меня уже полгода как сбой цикла, — почти выплюнул Гарри и соскочил со своего места.       Он подошел к Тому близко-близко и заглянул в глаза, мягко улыбнувшись.       — Я почувствовал… — Гарри, кажется, подбирал слова, — необходимость покупки того самого зелья, которое это прекратит, поэтому в нашем с ним свидании произошли коррективы.       Глаза Поттера лихорадочно блестели.       — Но, как видишь, не дошли, — договорил он, разведя руки в сторону и обводя всю эту подворотню.       — Скажи спасибо, что он не начал трахать тебя на центральной улице Лютного, — буркнул недовольно Том и многозначительно замолчал.       Если бы все пошло немного по другому сценарию, множество альф, привлеченные течной омегой, набросились бы на Седрика. Возможно, завязалась бы драка, и возможно, разорвали бы того на кусочки. А Гарри пустили по кругу.       Том поджал губы.       До аптеки идти недолго, но бросать Поттера ему не хотелось одного: даже за эти минуты могло случиться все что угодно. Идти с ним — подобно самоубийству.       Оставался один путь: аппарировать домой, дотащить Поттера до комнаты, а главное — не сойти с ума от его запаха. Но сначала Диггори.       — Почему ты не аппарировал домой?       — И бросить его одного? Чтобы завтра он пришел к нам и предъявлял Главному аврору, что его сыночек отрубил и бросил его тут, а на него напали, обчистили карманы и, не приведи Мерлин, надругались? — Гарри усмехнулся и посоветовал: — Примени Обливейт.       Том не сдержал смешок.       — Предлагаешь навлечь на нас еще большие проблемы?       — Скажу, что мы встретились в Косом, немного повздорили и разошлись. Ты подтвердишь…       Гарри подошел сзади и обвил руками талию Тома, сцепив пальцы и положил подбородок ему на плечо.       — Опасный ты омега, Гарри Поттер… — с наигранным весельем протянул Том.       Что делать с Седриком он не представлял.       — Сделай это для меня.       Горячее дыхание опалило ухо Тома, а по телу прошла крупная дрожь.       — И что дальше? — как можно беззаботнее спросил он. — Будет Диггори писать кляузы, что ты на него напал.       — Я омега — мы чаще всего жертвы, а не провокаторы.       — Ты уж точно, — слегка язвительно произнес Том.       Он сглотнул вязкую слюну, ощущая, как медленно начинает терять контроль над собой.       Реагировали ли так омеги на других омег? Вряд ли. Но Том и не был обычным омегой. Его тянуло к одному определенному человеку, будто тот был его частью. К Гарри.       — Не понимаю, о чем ты, — выдохнул Поттер и провел языком по шее Тома от уха и до ворота летней мантии.       Том сглотнул и на мгновение прикрыл глаза. Сердцебиение усилилось — дыхание участилось.       Поттер и представить себе не мог, чего ему стоило сейчас держать себя в руках.       — Я бы сам поправил ему память, вот только боюсь, что выпотрошу половину мозгов, — в тоне послышалась усмешка. — Я лучше в боевой магии — ты, за счет скрупулезности, более хорош в тонкой работе.       — Не понимаю, меня похвалили или оскорбили, — заявил Том в ответ, понимая, что все мысли разбегаются в стороны, как тараканы при включенном свете. Ему все сложнее становилось сосредоточиться на словах. — Отойди в сторону.       «Как можно дальше, пока твой запах не свел меня с ума», — подумал он, но не озвучил, только выдавив слабую улыбку.       Гарри отошел так, чтобы Том видел его, склонил голову набок и посмотрел на него сквозь полуопущенные ресницы.       — Вроде течка у меня, а херово выглядишь ты, — рассмеялся Поттер.       Том сделал несколько шагов в сторону.       Если бы это еще помогло. Сейчас ему нужна была вся его концентрация на процессе, если он не хотел навредить. Может, Диггори ему не нравился, но проблемы им были не нужны. Не такие, чтобы оставить его пускающим слюни, потому что сам Том в этот момент пускал слюни на Гарри — в переносном значении, конечно.       Он направил палочку на Диггори и произнес:       — Обливейт.       Удалил совсем чуть-чуть. С того момента, как тот ощутил течку Поттера. И как начал наступать, получив неплохую связку Вингардиум левиосы и Ступефая, которая отправила моментально в отключку — Диггори даже не успел выставить щит, только подумал о нем.       Что ж Поттер был очень проворным, когда этого хотел. И очень техничным, хоть и заявлял во всеуслышание, что омеги якобы слабые существа. Но Том вырос вместе с Гарри и никак не мог назвать его слабым. Неусидчивым? Да, возможно. Отдающим предпочтение квиддичу больше, чем некоторым предметам? Однозначно. Но уж точно не слабым. Скорее притворяющимся таким, чтобы создать ложное впечатление, что еще раз доказал сегодня.       Но Том считал, что каждый омега должен уметь себя защитить разными методами. Кто-то справлялся острым языком, кто-то — магической силой. И чем это было спровоцировано? Тем, что альфы слишком много на себя брали, иногда представляя себя чуть ли не пупами земли.       — Обними меня, — прошептал Гарри со стороны, кинув на него лихорадочный взгляд. — Не думаю, что я смогу аппарировать в таком состоянии — боюсь расщепиться. Впрочем, поэтому я еще не дома.       — Нам придется взять его с собой.       Том кивнул на Седрика.       — Настолько нравится тебе, что решил тащить его с нами? — выдохнул Гарри и расплылся в ухмылке.       Зеленые глаза уставились на него через круглые стекла очков.       — Нет, — коротко отрезал Том, подавив желание ответить более язвительно.       То, что Поттер в течку пытается защитить «свое» немного задевало, конечно, без слов говоря, что Седрик ему больше, чем просто интересен. Это инстинкт, с которым сложно бороться. Такой же, как и у самого Тома, когда он в эструс готов убить любого, кто хотя бы посмотрит в сторону Гарри. Наверное, поэтому последние разы ему приходилось запираться и проводить в одиночестве, чтобы ненароком никому не навредить. Тогда внутренности разрывало от противоречивости: жажде заставить «свое» быть рядом при откровенном понимании, что Гарри до конца ему не принадлежит. Том отчасти ненавидел это время — очередное подтверждение его возможной слабости — и раз за разом задавался вопросом, что было бы, будь он альфой. Относился бы Поттер к нему иначе, будь Том иного подпола?       Поттер ничего не сказал. Только впился в его руку по побелевших костяшек, причиняя легкий дискомфорт.       — Быстрее делай свои дела, — он оскалился и носом потерся об шею Тома. — Не могу ждать…       Каждая частичка тянулась к нему. Том готов был выть от желания подмять Поттера под себя прямо здесь: на этой огромной деревянной коробке, уложив на нее животом, стянуть наверняка промокшие от выступающей влаги брюки и проникнуть в горячее нутро, заявив права.       Его запах настолько сильно забивался в легкие, что кружило голову. Мозги плавились от желания, а тело горело от близости — возбуждение оседало комом внизу живота, провоцируя ответную реакцию. Как можно быть настолько… вкусным?       Он боролся с собой, потому что в компании течного омеги и альфы в отключке кто-то должен был оставаться в себе, но то и дело коротко вдыхал аромат. Наслаждался им.       Определенный вид мазохизма — не иначе.       Том будто через толщу воды слышал слова. Слова, смысл которых доходил с трудом.       Что значит не может ждать? Поттер собрался закончить с Диггори планируемое? Как он там сказал: быстро потеряю девственность?..       Черта с два Том ему это позволит.       Он взял себя в руки — что далось с трудом — и одарил Гарри ледяным взглядом.       — Давай руку, — точно таким же тоном потребовал он.       Том взмахнул палочкой, подняв Диггори в воздух, сжал пальцы на его руке, одновременно коснулся Гарри и аппарировал в гостиную их дома. Тело Седрика он отлеветировал на диван и притянул к себе Поттера, решив сначала разобраться с наиболее существенной проблемой: стоило изолировать Гарри в комнате, дальше налить в уши патоки этому самовлюбленному придурку Диггори и выставить вон. Прекрасный план. Тот, который определенно закончится тем, что двое или трое суток он не будет отходить от двери комнаты Гарри. Для этого никого и близко быть не должно.       В голове билось одно единственное желание, когда Том, вцепившегося Поттера медленно повел на второй этаж. Под их весом скрипнули половицы, стоило только ступить на лестницу. Каждый шаг давался через силу. Тело Гарри прижималось к его, и Тому казалось, что он ощущает жар через слои одежды.       Его не слишком волновало, что Седрика могут обнаружить Джеймс или Лили, если та решит раньше вернуться от Петуньи. Том лишь надеялся, что два альфы, так поглощенные друг другом, уже закончили трахаться в кабинете. Но еще не собирались оттуда выходить.       Однако самым важным все еще оставался Гарри.       Он кинул взгляд на него, стоило ступить на второй этаж, и кровь начала стучать в висках, стоило тому в очередной раз смочить пересыхающие и слегка потрескавшиеся губы слюной. Поттер вернул ему больной взгляд. Том видел, как быстро разгорается течка, хотя обычно этот процесс занимал гораздо больше времени. Сегодня же все развивалось так стремительно, будто время ускорило свой бег.       Видимо, это было связано с нарушением цикла, о котором говорил Поттер. Как он мог не заметить? Том был уверен, что тот на подавителях, и тогда, когда перед пасхальными каникулами Поттер пропустил несколько дней учебы — это был эструс. А он ведь уточнил — не то чтобы Том следил за чужим циклом, — но Поттер только отмахнулся, как от настойчивого книзла.       Они дошли до комнаты Гарри — скорее доползли. А там Том довел Гарри до двери в ванную и посоветовал:       — Прими теплый душ — должно стать немного легче.       — Без тебя знаю, — огрызнулся Поттер, но стоило Тому развернуться, чтобы решить вторую проблему, валяющуюся мешком внизу, как его схватили за руку. — Останься. Прошу.       Том хотел — очень хотел, — но не мог. Все будет выглядеть странно, если он не сделает все, как запланировал: Седрик придет в себя, и у него появится уйма вопросов.       — Десять минут, — пообещал он.       — Хорошо. Пошевеливайся.       Том знал, что, скорее всего, не уложится в это время, но злить Поттера, который сверкнул взглядом, не стоило.       Разумом кричал, что Гарри сейчас просто нужен тот, кто подарит заботу и тепло. Период такой.       Он проследил, как Гарри скрылся в ванной, хлопнув дверью, — ему следовало поторопиться.       Том вышел из комнаты и плотно закрыл дверь, прошипев ручке в виде змеи, которую сам и установил на их двери:       — Никому не открывать, кроме меня.       — Да-а-с, Хозяин.        Он усмехнулся и размеренным шагом пошел вниз, а затем — в гостиную, где и обнаружил Диггори на том месте, где оставил.       Том поморщился — вся комната пропахла ладаном.       Взмахнув палочкой, Том сначала очистил воздух от любых запахов, в том числе течки, а затем произнес:       — Энервейт.       Седрик открыл глаза, проморгался, явно пытаясь восстановить четкость зрения, и вскинул взгляд.       — Риддл?.. — непонимающе протянул Диггори. — Что ты здесь делаешь?       — В своем доме? — хмыкнул Том и ухмыльнулся.       Седрик запустил пальцы в волосы и взъерошил их, растерянно осматриваясь.       — А я что здесь делаю? Где Гарри?       — Ты аппарировал с ним на порог дома. Гарри наверху — приходит в себя, — Том немного помолчал и добавил слегка насмешливо: — Защитник.       В глазах Диггори появилось еще больше непонимания. Он только открыл рот, чтобы что-то спросить, как Том продолжил говорить, не дав произнести ни слова:       — Видимо, вы с кем-то повздорили. Гарри немного досталось — меньше чем тебе, но ты вернул его домой, — Том не сдержал гадкой улыбки. — Премного благодарен.       Седрик чуть сильнее втянул воздух.       — Э-э… Да. Наверное. Я рад, Риддл, что все обернулось так.       Рад он. А вот Том рад не был — ясно что могло произойти, если бы Поттер вовремя не среагировал.       — Я могу его увидеть?       — Нет.       — Я хочу поговорить с ним. Узнать точно, что случилось.       — Как-нибудь потом, Диггори. Он сейчас не в лучшем… состоянии.       Уж точно не для тебя.       Том натянул притворно сочувствующую улыбку и коснулся его плеча.       — Еще раз спасибо. Но, — последнее слово получилось слишком многозначительным — Том посмотрел на дверь, — обсудите, когда он будет к этому готов.       Том говорил вежливо, но с намеком, что пора и сваливать из их дома, пока он не начал подгонять круциатусом. Единственное, что еще его останавливало — Джеймс Поттер, который находился дома, но терпение Тома нельзя было назвать безграничным. Он же не ласковый книзл.       Что-то часто в последнее время он их вспоминал — может, подарить Гарри еще одно домашнее животное? Он обрадуется.       Сейчас у Тома был перевес по количеству: черный филин и Василиск. О последнем, конечно, никому не известно, но это же Поттер — рано или поздно он сунет свой нос в его, Тома, дела. Разговоров-то будет. И связаны те будут не только с тем, что у Поттера одна лишь белоснежная сова. Но это наступит «завтра», которое может произойти как в начале сентября, так и к маю. То, что этого не случится, Том не рассматривал: слишком уж долго Гарри был в неведении.       Седрик кивнул, наконец-то понимая, что ему аккуратно указывают на выход. Он с какой-то тоской посмотрел наверх, а потом расплылся в совершанно хитрющей улыбке и спросил:       — Риддл, ты дрочил что ли до нашего появления?       Том захлопал глазами.       С чего он вообще это взял?       Видимо, вопрос отобразился на лице — Седрик же не стал оставлять разговор повисшим в воздухе:       — Чего непонятно? Пахнешь великолепно. Будто недавно…       Том одарил его убийственным взглядом, перебив:       — Советую не продолжать.       Диггори усмехнулся и кивнул, поднимаясь из кресла и проходя мимо. Он на секунду замер около Тома и показательно шумно втянул его аромат:       — Пока, Риддл.       — До встречи.       И Седрик направился прямо к открытому камину.       Том заскрежетал зубами.       Диггори очередной раз ткнул в его суть. Так делали многие альфы.       Нет, он не считал себя неправильным, не считал себя каким-то не таким, не стремился быть альфой в полной мере. Ему даже нравилась эта его особенность. Очередной паззл, что делал его отличным от других. Идеальным. Он будто бы сделал шаг к следующей ступени развития: находился над всей этой ерундой, связанной с помешательством вокруг феромонов, запахов, гормонов альф. Он не стелился под них, не желал провести с ними течку и получить узел побольше. Единственный, кто имел значение — Гарри. Но тот для него был таким же особенным, как и он сам. Только чуть иначе. За счет запаха и того, что понравился Тому настолько. Настолько свел его с ума.       Седрик послал ему очередную улыбку напоследок и исчез в пламени камина. Том подавил желание закрыть тот сразу же.       Он уже подумал вернуться в комнату, как в голову пришла мысль. Поттер в такие дни любил теплый чай, валяться в постели с порнушными книгами, закинувшись подавителями, а Том не мог ему в этом отказать.       Пять минут ничего не решат. А может, даже сделают одолжение: он сможет собраться с мыслями и остудить пыл.       Он саморучно приготовил чай с мятой, провозившись на кухне, пока не нашел сушеную траву. А в то время как закипала вода, Том сходил в лабораторию Лили и принес оттуда маленький флакон с зельем.       Поставив все на поднос, он потянул заклинанием за собой это добро в комнату, в глубине души надеясь, что организм Гарри, вымотанный течкой и произошедшим, погрузил того после теплого душа в сладкий сон. Это было бы наилучшим вариантом для Тома. Он не верил в Бога, но молился всем силам, чтобы это было так — Гарри следовало защитить от самого Тома. Он контролировал себя все хуже, а Поттеру… а Поттеру нравился Седрик.       С этими мыслями он вернулся к комнате.       — Откройся, — прошипел Том, и замок щелкнул.       Он нажал на ручку двери и вошел, а за ним влетел поднос с чайником чая, большой любимой кружкой Гарри и флаконом зелья.       Гарри не спал — о нет, — а наоборот раскинулся на развороченной постели, явно пачкая простыни смазкой. Той, что стекала по бедрам и покрывала размеренно движущиеся в нем пальцы. Хлюпающий звук разносился по комнате. Том среагировал моментально — тело покрылось крупными мурашками. Он постарался глубоко не дышать. И не смотреть на разведенные длинные ноги, согнутые в коленях, на три пальца в дырке, на затянутые поволокой глаза и искривленное от удовольствия лицо. Никуда не смотреть в общем. Получалось паршиво.       — Ты пришел, — утвердительно шепнул Гарри и закусил губу. Соблазнительно так.       Том с трудом оторвал взгляд от лица Гарри и повел палочкой, убедившись, что поднос опустился на письменный стол. Он тут же направил палочку на окно, и створки распахнулись.       — Н-не нравится, как я пахну? — голос Гарри дрогнул.       Он внимательно посмотрел на Тома и продолжил:       — Ты вообще чувствуешь мой запах или лишь я задыхаюсь в аромате свежести и озона, коры дерева и легких ноток патоки? Схожу с ума от ощущения, что кто-то, кто дождливым летним днем готовит пирог, приоткрыл окно…       Гарри резче насадился на пальцы и запрокинул голову, слабо застонав.       — Чувствую, — хрипло ответил Том, стараясь не отходить от окна.       Знал, что стоит сделать шаг по направлению к постели — и он пропал.       Эти слова словно стали последней искрой. Гарри замер, как-то совсем уж тягуче медленно вытащил из себя пальцы и обтер об простынь. Затем он приподнялся на локтях и склонил голову набок.       — Ты не ответил на первый вопрос.       На лице Гарри появилась усмешка, так похожая на ту, что Том видел в зеркале.       — Ты пахнешь… приятно.       — Только лишь приятно?       — А тебе бы хотелось услышать иное? — уточнил Том, чувствуя, как губы сами собой расплываются в ответной усмешке.       Гарри невинно улыбнулся, не отпуская его взглядом, и будто бы задумался.       — Что ты там принес?       — И ты тоже не ответил на мой вопрос, — в тон заметил Том.       — Пока ничья. Так что?       — Мятный чай и подавители.       Гарри кивнул на его слова и вздохнул будто с легким раздражением. Хотя многие омеги в такой период скорее напоминали фурий, чем самих себя, поэтому это еще было цветочками.       — Полежи со мной, — выдохнул Гарри, — или хотя бы налей чай, а то меня забавляет, как ты стоишь там как Хогвартс: величавый и нерушимый.       Том приподнял бровь и не сдержал смех.       — Меня еще не сравнивали со школой.       — Скажи спасибо, что не с библиотекой… Помоги мне.       В голосе Гарри снова появились те требовательные нотки, которые Том слышал раз за разом, стоило чему-то пойти не по плану.       — С домашним заданием? — нагло уточнил Том, будто бы не понимая.       Естественно, все он понимал. Что может хотеть омега в течку? Омега, который так шикарно для него пахнет — эта деталь значила многое. Он ощутил, как воздух словно становится плотнее. Аромат сгустился, затягивая в сети. Маня.       — Что? — непонимающе уточнил Поттер.       — Ты назвал меня школой или библиотекой.        Гарри прищурился в ответ и явно взял себя в руки, став откровенно равнодушным.       И у кого понабрался?       Том отошел от окна и, подхватив по пути флакон с зельем, подошел к постели.       — Это должно помочь.       Гарри неотрывно следил за каждым его шагом и, дождавшись момента, текучим движением перебрался на самый край кровати, утопая коленями в матрасе. Между ними оставались считанные дюймы; воздух искрился от напряжения.       — Это не поможет, — едва слышно выдохнул Поттер. — Ты сам знаешь это. И мне даже не нужен твой ответ. Да, Том? Чувствуешь?       Том хмыкнул, ничего и не собираясь говорить. В голове мелькнула мысль — ее следовало проверить. Том не был до конца уверенным.       Неторопливо откупорив фиал, он поднес его к губам Поттера — если все так, как он думал, то зелье не подействует: не уменьшит тяги, не снизит желания, но подтвердит возникшую теорию.       — Пей, — потребовал Том с нажимом.       Лицо Гарри исказила усмешка. Он с наигранной покорностью взял зелье и опрокинул то в себя.       — Я уже не должен желать, чтобы ты обнял меня? — приподнял Гарри бровь.       — Готов ли ты к последствиям, Гарри?       Тот закатил глаза и положил руку на грудь Тома, прямо на сердце, мгновение будто наслаждался тем, как то колотится, и сжал пальцами ткань мантии.       Гарри смотрел и смотрел, словно проникая в саму суть и вытаскивая самые грязные тайны. Том толкнул его в грудь, заставляя опуститься на спину, и навис. Ладонь тоже легла на грудь — Том только сейчас понял, что на Гарри его длинная футболка, потерянная еще в январе — и стала опускаться все ниже, пока не замерла у самого края ткани.       Кажется, понимание, что Том узнал свою вещь, немного смутило Поттера, а самого Тома возбудило едва ли не больше, чем сцена того, как Гарри трахал себя пальцами.       — Поцелуй, — больше похоже на требование.       Сил бороться не оставалось.       Он же хотел сделать его полностью своим? Кажется, кто-то свыше услышал его мольбы и решил подкинуть шанс.       Том опустился на локти, одной рукой поддев край футболки и погладив нежную кожу кончиками пальцев от одной тазовой косточки к другой, больше дразня, чем действительно касаясь.       Гарри рвано выдохнул, когда Том приблизился, и их губы замерли в нескольких дюймах друг от друга. Но он не прикоснулся, а лишь опалил их дыханием, и отстранился, перенося вес на локоть. Этой же рукой он нежно коснулся влажных после душа волос и отвел прядь с лица, мазнув пальцами по коже.       — Любуешься?       — Что, если да?..       — Раз ты так занят мной, я сам все сделаю, — хмыкнул Поттер и накрыл его губы своими, сминая и одновременно дергая Тома на себя, словно в желании почувствовать тяжесть тела. Его жар.       Но поцелуй он не углубил — сухие, немного шероховатые губы провели по его, прихватив нижнюю, и потянули.       Том смотрел в зеленые глаза, отмечая как те темнеют от растущего возбуждения. Происходящее с легкостью можно было назвать идеалистическим. Он не мог налюбоваться: чудилось, что стоит моргнуть и все окажется не более, чем сон. И Том ловил каждое мгновение.       Со стороны, возможно, казалось, что Том чересчур медлил. Это было так, но не в полной мере: спешить не хотелось. Он ощущал себя дорвавшимся до желаемого приза маленьким ребенком. Том ловил каждое мгновение, каждую секунду, что будто яд, проникала глубоко в суть и дарила забытье. Отключала все, чем он являлся — разумным человеком, — выдвигая на первый план те самые инстинкты, которые он презирал.       Он сам поймал губы Гарри и раздвинул их языком, проникая в глубину рта. Начал вылизывать, толкаться, гладить… Почти трахать, как трахал бы, оказавшись во влажном нутре.       Ему стоило уйти, пока была такая возможность; стоило дать Поттеру шанс быть с тем, с кем он хочет, но…       Нет.       К черту все это.       Может, это временное помутнение для Поттера: временное желание Диггори. Интерес пропадет, и тогда будет видно, что дальше.       Это было бы правильно. Вот только Том лишь играл тщательно выверенную роль правильного, а по сути им не был.       Они оба чувствовали запах друг друга, и Том подозревал, что все это что-нибудь да значит. Стоило ему когда-то ощутить запах омеги — единственного в своем роде, — Том стал искать любую информацию на эту тему. Собирал по крупинкам — слишком было ее мало о двух омегах. Но все источники, которые удалось найти, твердили об одном и том же: о связи. Предназначении. Судьбе. Как не назови — все одно.       «Перестань думать, Риддл. Ты заявляешь права на то, что принадлежит тебе — подвинется Диггори», — заявил внутренний голос чуть ли не урчаще.       Стон, сорвавшийся с губ Поттера прямо Тому в рот, когда он начал поглаживать чужой язык своим, соприкосновение губ и одно дыхание на двоих сводили с ума. Возбуждение накатывало волнами. Он осознавал, что еще чуть-чуть и позорно спустит при первых же толчках, если ему повезет оказаться внутри, а не сделает это в штаны.       Рука опустилась ниже, быстро и дразняще сжала пах, а потом поползла ниже к яйцам; пальцы огладили мошонку и коснулись влажных припухших краев входа.       Поттер всхлипнул.       — Не медли, — умоляюще выдохнул он.       Том одним пальцем толкнулся на пробу на одну фалангу и вытащил его, возвращаясь к паху и повторно сжимая член, — он несколько раз двинул кулаком, смазывая влагой головку и ствол, чтобы лучше скользило.       Том оторвался от губ Поттера и лизнул нижнюю.       — Я долго не продержусь, — шепнул Гарри срывающимся голосом.        — Ты же собирался устроить марафон в одно лицо, — протянул с долей веселья Том, размеренно двигая кулаком по стволу, то и дело задевая головку.       — Секс-турнир, — исправил его Поттер с ухмылкой и зарылся пальцами в волосы на затылке, обвивая Тома руками.       Он запустил пальцы в волосы, царапнув кожу головы ногтями. Том задрожал.       Внутри разливался жар: лихорадочный, знойный, похожий на Адское пламя… Секунда — и ты сгорел.       И…кажется, кто-то нашел его эрогенную зону. Голова. Кто бы мог подумать.       Том почти незаметно подался к ладони. Разум, та его часть, которая должна была остановить обоих, молчал. Все мысли стекли в яйца. Ну прям как у классического альфы. Ну раз так, то стоило наслаждаться — Том подался бедрами к Гарри, а тот сжал пальцы в волосах и заставил посмотреть в его глаза.       А в следующее мгновение Гарри его удивил:       — Мы могли бы быть вместе, только если бы ты, скажем, был альфой? — несмело, но уверенно спросил Гарри.       — Только в этом случае? — тут же среагировал Том.       — Ты слышишь то, что хочешь. Я задал другой вопрос, Том. — Гарри примирительно потерся носом об напряженную руку Тома.       — Не только. Ты принадлежишь одному человеку: мне.       Гарри кивнул, то ли соглашаясь с этим фактом, то ли принимая к сведению. Он попытался вывернуться, скидывая с члена ладонь Тома, и толкнул его на спину, пьяно улыбаясь.       — Позволь, — попросил он. — Хочу попробовать все…       Том вопросительно выгнул бровь, но что подразумевалось под «все» ему так и не пояснили — Поттер, видимо, решил показать на практике, чего хочет. Впрочем, это было даже лучше.       Гарри помог ему устроиться на постели и начал раздевать, будто раскрывая обертку на подарке, который он получил заранее — его день рождения наступит лишь в конце месяца. Пальцы, по крайней мере, подрагивали так же, как когда он распечатывал свою первую метлу.       Поттер немного приподнял футболку, чтобы та не мешалась, тем самым обнажив бедра и небольшой аккуратный член с влажной головкой. Стоило ему не сдержаться — через ткань брюк потереться промежностью о член Тома, стоящий колом, — как Гарри тихо всхлипнул. Ненадолго замер и лишь потом потянулся к застежке мантии. Та звякнула, и Поттер провел ладонями по его груди, затянутой в ткань рубашки.       — Какой же ты… одетый, — прошипел Гарри и рванул ткань в сторону.       Гарри вытащил плавным движением из-под подушки палочку и взмахнул ей — ткань начала рваться.       — Так-то лучше, — добавил он, стоило коснуться уже обнаженной кожи Тома.       Гарри провел влажным кончиком языка от ключиц до пупка, оставляя след от слюны, а потом с раздражением дернул за ремень, раскрывая его и расстегивая брюки. Том сдавленно выдохнул, когда Гарри высвободил его член и спустился ниже, слегка потершись всем телом, чтобы тут же лизнуть плоть одним слитным движением языка от головки до основания.       Мордред.       Как же хорошо…       Ощущалась неловкость. Но Гарри старался, хотя Том знал, что у того особо нет опыта, но было в этом даже что-то заводящее.       — Люблю твой запах, — прошептал шипяще Гарри, потерся носом об бедро и вскинул на него поплывший взгляд.       Поттер медленно обхватил губами головку, обвел ее расслабленным языком, и тут же начал опускаться, пытаясь вобрать как можно больше.       Закашлялся.       — Медленнее, — посоветовал Том. — Не бери глубоко.       Гарри последовал совету и больше начал работать языком. Все пока шло потрясающе: он откровенно наслаждался горячей глубиной рта. И все же Том беспокоился. Как только дойдет до проникновения, перед ним встанет сложнейший вопрос: как удовлетворить омегу в эструс?       Чертова природа.       О, Том прекрасно знал, что Гарри будет недостаточно. Мало всего. Они могут закрыться тут хоть на несколько суток, но без узла все будет не то, вот только того в наличии не наблюдалось.       Он слишком много думал. Особенно в такой момент, когда губы старательно сосали его член. Но это ведь Гарри — все должно было быть идеальным.       Гарри попробовал еще раз вобрать ствол глубже — горло сжалось, и он опять закашлялся, подняв на Тома взгляд с выступившими слезами.       — Тогда просто облизывай?.. — предложил Том с слегка вопросительными нотками.       — Спасибо, что разрешил, — буркнул Поттер, но принял к сведению.       Ну, а что такого? Тоже приятно.       Том хотел именно его и никого больше, но хотел ли Поттер того же. Сейчас, в течку, ему мог сойти любой, а что потом?..       — Ты в постели со мной — прекрати думать непонятно о чем, — прошипел Поттер, утёр слезы и посмотрел донельзя раздраженным взглядом, будто читая мысли.       — Я и не думал, — солгал Том.       — Тогда считай, что я тоже легилимент.       Том не сдержал смешок.       Если Поттер сейчас так называл их странную связь, то та была ни капли не похожа на легилименцию…        Гарри пощекотал языком головку, и мысли моментально вылетели из головы. Раздался довольный выдох, и пальцы Поттера, будто воспользовавшись моментом, скользнули к его входу и, покружив вокруг, ощутимо надавили. Том вздрогнул, чувствуя, как растягиваются неподатливые края. Видимо, смазка выступила — Гарри размазал ее по сжатому анусу круговым движением. Кончик языка одновременно толкнулся в расщелину на головке, создавая четкие ассоциации…       Том сдавленно выдохнул. Он положил ладонь на затылок и слегка надавил, мол активнее. Поттер понял это по-своему: толкнулся пальцами глубже, скользнув по влаге, и вырвал низкий стон из горла.       Он настолько погрузился в ощущения, что не слышал ничего: ни стука каблуков, ни приближения к их двери — из удовольствия его вырвал голос, заставивший крупно вздрогнуть:       — Гарри! Том! — послышался голос Лили из коридора.       Гарри оторвался от члена и прижал палец к губам.       — Закройся, — с губ сорвалось шипение, на которой отреагировал Поттер — его глаза стали темнее, и он шумно выдохнул.       Совсем тихо он шепнул:       — Меня это так возбуждает.       — Сейчас тебя все возбуждает.       — Нет. Так было всегда. — Качнул Гарри головой. — И твой запах тоже.       Поттер видимо втянул его аромат, который Том совсем не чувствовал, и срывающимся голосом выдохнул:       — Пахнешь… гребанной… Амортенцией!       От его слов по позвоночнику прошла дрожь.       Том не удержался, начал ворочаться под ним, пока не соскользнул с пальцев и, после некоторой возни, не подмял Поттера под себя. Он прижал того животом к постели, а сам потерся стояком об ягодицы.       Сколько ему стоило сил сдержаться и не шлепнуть по одной из них. Но шуметь было нельзя.       Ручку двери подергали.       — Мам, плохо себя чувствую — течка начинается. Хочу поспать, — с наигранной капризностью заявил Гарри.       Том кинул на него взгляд, мол, переигрываешь.       — Том с тобой?       — Гуляет, видимо. В Косом книжки выбирает.       Гарри расплылся в улыбке и, воспользовавшись ситуацией, потянулся и укусил Тома за нижнюю губу, тут же зализав укус. Том с трудом сдержался, чтобы не зашипеть, и кинул убийственный взгляд в ответ.       — Хорошо, милый. Свяжись с Томом и напомни, чтобы был дома к десяти, — попросила Лили и спросила: — Тебе нужна помощь?       — Нет, мам, хочу побыть один, — буркнул Гарри. — Напишу ему в дневник. Ладно?       — Милый, если тебе что-то понадобится — отправь мне Патронус.       — Окей, мам.       Раздался стук ее каблуков по паркету — Лили удалилась.       Наконец-то.       — Наконец-то, — вторил ему Поттер, будто снова прочитав мысли. — Прошу, не медли.       В голове запоздало всплыла фраза про Амортенцию. Это не только жаром проносится по телу, но и еще раз косвенно подтверждает его теорию. Ту, что подтвердило и зелье-подавитель, совсем не подействовав. Еще один маленький факт в копилку из множества других. В голове билось одно объяснение: истинность пары. И это было бы логичным, если бы не одно «но»: только альфа и омега могли образовать такую пару. Да и таких пар было не так уж и много.       Вот только подтверждением этому был факт, что Поттер до сих пор тек так сильно — течка и не думала замедляться под влиянием зелья.       Тому казалось, что пока Гарри был сверху, то умудрился перепачкать вязкой смазкой всю его одежду, но он не был против такого расклада. Наоборот — Тома вело все сильнее. Он готов был кончить в любую минуту. И Поттеру, похоже, даже не обязательно было его касаться.       Том акцио призвал презервативы, которые точно были у Поттера, и действительно, в руку влетела лента. Он взглянул в глаза Гарри. Тот все понял верно и согласно кивнул.       Оторвав один, Том разорвал упаковку и торопливо раскатал по члену. Первый аккуратный толчок. Медленное проникновение. Гарри себя растянул, но Том все равно медлил, боясь что-то сделать не так, хотя желание войти одним резким толчком до основания почти затмевало разум. Том постепенно погрузился до самых яиц, одновременно покрывая шею и лицо Поттера поцелуями — везде, куда мог дотянуться. Собственные ощущения от того, как горячее нутро сжимается на члене, напоминали свободное падение. Эмоции также зашкаливали. Том едва сдержался, чтобы сразу не взять резкий порывистый темп.       Как же хотелось отдаться инстинктам…       Первый стон сорвался с губ Поттера, и только тогда Том поспешно накинул полог, чтобы сюда не сбежалась вся округа. Том старался не думать о том, что рано или поздно все все равно о них узнают. Но не сейчас. Они с этим разберутся когда-нибудь потом. Единственное, что сейчас должно было заботить — как не кончить от жара узких мышц, сжимающих его тисками. Гарри будто не замечал, как действует на Тома: он повел бедрами и попытался насадиться сильнее, тем самым будто намекая, что пора двигаться, что еще мгновение и он сам сгорит в этом огне, разливающемся по телу.       Первые толчки Том сдерживал себя — они неторопливые, будто растянутые во времени. Он раскачивался, постепенно увеличивая темп, а затем сорвался в нечто резкое, порывистое, наполненное неприкрытым животным желанием.       Том терялся в ощущениях, в запахе, в звуках шлепков кожи о кожу. Слушал влажное хлюпанье, наслаждался каждым касанием — пальцы то и дело сжимали узкие бедра Поттера, оставляя следы. Тому нравилось, как смотрятся метки на нем.       Он даже не до конца понял, когда потянулся к плечу, но коснулся места на шее, будто примеряясь. Поттер под ним напрягся на мгновение, но тут же расслабился, как по мановению палочки, плавясь в его руках. Движения замедлились.       Черт. Черт. Черт.       Он плавно выскользнул почти до самой головки.       Потершись носом об кожу, Том прикоснулся губами и сжал зубы на плече, сорвав протяжный стон с чужих губ. И подался во влажное горячее нутро одним движением. До упора.       Тело под ним задрожало и внутри стало уже — Гарри рефлекторно сжал мышцы, содрогаясь на члене.       Кажется, стало еще более влажно внутри — Тому чудилось, что смазка даже стекает по его яйцам. Он задрожал и урчаще лизнул плечо в том месте, где теперь красовалась метка. Его метка. И начал двигаться резкими рваными движениями, сбившись с ритма и подгоняя себя к разрядке.       Он шипяще, даже со свистом, выдохнул сквозь сжатые зубы, балансируя на тонкой грани удовольствия, которое тяжестью скапливалось внизу живота. И тянуло. Возбуждение было настолько сильным, что чудилось, будто его тело, решив подкинуть подлянку, запустило процесс начала течки, среагировав на чужую — у омег, живущих в одном доме, такое бывало: цикл синхронизировался и подстраивался.        Но это было бы совсем уж чем-то невероятным. Вероятнее, что это Гарри так на него влиял.       Том еще раз подался бедрами вперед, вколачиваясь, и застонал. По телу прошла очередная волна удовольствия, и он излился. Уронив голову на влажное плечо Поттера, он уткнулся лбом, покрытым испариной.       Как же хорошо. И… Кажется, кто-то лишился невинности. Стал полностью его.       Губы сами собой растянулись в улыбке.       Теперь Том его точно не собирался никуда отпускать. Ни к какому Диггори, как бы тот ни нравился или еще что-то. «Перенравится». Постепенно поймет, что то, что есть между ними, — это навсегда. Однако если Гарри сейчас попробует взбрыкнуть, заявив, что это ошибка, Том за себя не ручался.       Гарри, будто услышав его мысли, покладисто молчал, пытаясь отдышаться. Он пошевелился и прижался щекой к простыни.       — Еще… — требовательно шепнул Поттер на грани слышимости спустя мгновение.        И Том начал целовать его плечи, будто стараясь уделить внимание каждому дюйму, каждой родинке, маленькому шраму на лопатке, который еще в девять тот получил, свалившись в метлы и умолчав о «боевом ранении» — вылечить-то вылечили потом, но остался тонкий едва заметный шрам, — и каждой части, до которой мог дотянуться.       Он даже не мог сказать, сколько это длилось. Сколько раз Гарри кончил. Сколько раз кончил он сам, прежде чем Поттер устало завалился на бок и прикрыл глаза.       Том лежал некоторое время, любуясь Гарри, но осознал, что пришлось пошевеливаться — дотянулся до палочки и взмахнул ей, убирая любые следы: очищая простыни и их самих. Гарри поморщился от щекотки чар, но глаза не открыл, только плотнее укутался в одеяло.       Свесив ноги с постели и поставив на пол, показавшимся прохладным, он поморщился и наколдовал темпус, с удивлением понимая, что на часах только начало одиннадцатого.       Стоило показаться внизу, чтобы не слушать причитания Лили; чтобы они с Джеймсом не сходили с ума и не дергали его потом, ведь Том все еще находился под их опекой, несмотря на давно наступившее совершеннолетие.       — Спи, — едва слышно шепнул он. — Теперь ты мой.       Ему показалось, что Гарри улыбнулся.       Том поднялся с постели, оделся и, убедившись, что одежда надета идеально и ничто не выбивается из образа, подошел к окну, прикрывая его, заметив, как от вечерней прохлады, проникающей в комнату, Поттер уже забрался под одеяло почти по макушку. Это его простое действие вызвало мягкую улыбку, которую, слава Мерлину, никто не увидел.       Том хмыкнул себе под нос и вышел из комнаты, прикрыв дверь, прошел по коридору, пытаясь стереть это выражение с лица: такое довольное, будто бы его только что избрали новым министром магии. Что, безусловно, когда-нибудь случится.       Что ж, Гарри тоже можно называть его достижением, верно? Но и его частью. Тем, кто соединен с ним тонкими невидимыми путами, образующими почти идеальную связь.       Тому та напоминает что-то совершенное, когда две части соединяются во что-то цельное, единое и поистине прекрасное. Когда дополняют друг друга.       По ступеням он спустился тихо-тихо, прислушался к отдаленным голосам из гостиной и направился туда.        Джеймс сидел в кресле и о чем-то рассказывал Лили, попивая вечерний чай — он резко замолчал, стоило только Тому войти.       — Ты опоздал, — строго произнес Поттер одновременно с заговорившей Лили:       — Где ты был, милый?       Она повернула голову к нему.       — Решил прогуляться: сегодня отличная погода.       Джеймс прищурился, а Лили кивнула, соглашаясь с его словами.       — Мы с Петуньей провели весь вечер в саду. Действительно прекрасная погода, но мы переживали.        Том только попытался изобразить растерянную улыбку, как заметил, что Джеймс повел носом и втянул воздух. Видимо, запах течки, которой он пропитался будто бы насквозь, не смогло уничтожить даже заклинание. А для любого альфы он всегда ощущался сильнее, к тому же Джеймс, как отец, прекрасно понимал, кому он принадлежит и реагировал, но по-особенному: как родитель. Желал защищать, оберегать…       Том рефлекторно сглотнул.       «Думай, что делать. Думай… Он знает, чем ты занимался. Или догадывается».       Том на негнущихся ногах подошел к дивану и сел, когда Джеймс, словно поняв, о чем он думает, спросил:       — Не хочешь ничего объяснить?       — Что именно?.. — самым невинным тоном начал Том. — Я всего лишь столкнулся с Сириусом сегодня, когда тот выходил из кабинета.       Оставалось надеяться, что намек ясен без слов — для большего эффекта он тоже повел носом.       Вот и пригодилось знание — не прошло и суток. Это семейное, Джеймс. Вы с сыном оба тяготеете к своему полу.       Том кривовато улыбнулся и под внимательными взглядами взял чашку, над которой еще секунду назад парил заварник, наполняя до краев. Он поднес ту к губам и отпил, смотря Джеймсу прямо в глаза.       Тот понял — осознание заискрилось в его взгляде.       — Я хотел спросить: почему ты задержался?       Том в ответ пожал плечами, мол, не знает.       — Сириус заходил? — удивилась Лили, вмешиваясь в их разговор.       Видимо, подумала, что сейчас Джеймс начнет читать Тому нотации.       — Да. Забежал — занес отчеты, которые я оставил в кабинете.       — И не остался на ужин, — вздохнула она.       Том с трудом подавил ухмылку, удержав на лице маску сдержанного любопытства.       — Он сказал, что не голоден, и куда-то торопился. Может, встреча, — поделился явно выдуманной историей Джеймс.       Естественно, тот не был голоден — насытился в кабинете Поттера.       — Как жаль… Зови его на воскресный ужин — мы все соскучились.       А Тому вот совсем не было жаль — скорее его переполняла радость.       Идеальный день, который можно пометить в календаре — а ведь обещал быть совсем уж ужасным. Тот день, в который Том не только узнал чужой маленький секрет, что, наверное, сделал его ближе с Джеймсом, но и избавился от Диггори. И сделал Гарри своим.       А пока Том надеялся наслаждаться каждой минутой вместе. Всегда. Ну или пока смерть не разлучит их.       Это обещало быть увлекательно, ведь они не такие уж и разные, верно?..