Маленькая слабость Тео

      Тео катастрофически рад тому, что бо́льшая часть стаи Скотта разъехалась по колледжу, и ему не придётся каждый раз делать вид, что он рад: рад видеть постоянно доброго-и-лучшего-альфу Скотта, недовольное лицо Стайлза, гневное выражение лица Малии, сочувственное выражение лица Лидии. Каждый из них относился к Рэйкену как к врагу народа, что, собственно, отчасти было оправданно и вполне логично, но не менее оскорбительно. Со Скоттом после Охотников наладить отношения кое-как получилось, пускай и друзьями навеки с плетением косичек по ночам не получилось стать, но враждебности Тео не ощущал от него. Напротив, он улавливал нотки уважения и благодарности за то, что помогал и подставлял себя под пули каждый раз. Со Стайлзом общий язык найти не получилось, как, собственно, и с Малией, потому что она вечно грозилась выпустить когти и разодрать ему глотку, вытащив позвоночник через рот. Тео знал, что она этого не сделает, но и проверять как-то не сильно хотелось. Мартин оказалась не такой заносчивой и плаксивой дурой, какой её представлял Тео. Он даже отметил, что она... умна? Да, в каком-то смысле этого многогранного слова. Про Кори и Мэйсона Тео даже не вспоминал. Они не были частью стаи Скотта, поэтому и внимания им уделялось намного меньше. Оставался только один кадр — маленькая бета Скотта, к которой Тео ещё не определил своё отношение, но должен признать, что манипулятивная личность в нём подавляется феромонами Данбара. Наказание или исцеление — он не знает. Возможно, Лиам его наказание на пути к исцелению. Впрочем, о такой сложной парадигме отношений ему думать не хотелось.       Рэйкен остался в городе и ходил в школу. К его огромному сожалению, ему пришлось остаться на второй год, чтоб доучиться, потому что бо́льшую часть прошлого учебного года он провёл в Аду в буквальном смысле слова. За это, кстати, огромное спасибо Кире. Китайцы вечно делают что-то на отвали. Или кто она там — ему без разницы.       Первые учебные дни были тягучими, как карамельная конфета, только не с сладким привкусом, а с привкусом скуки, тошноты и усталости. Интерес к учёбе у Тео, вроде как, вылуплялся в особые периоды его жизни, но тут же закупоривался обратно благодаря писклявому голосу учителя. Тео оставалось лишь подпереть подбородок рукой и смотреть в окно, мысленно отсчитывая секунды. Однако больше всего его бесила физкультура. Физическая подготовка Тео была на высшем уровне даже не учитывая факт его сверхъестественной сущности, просто ему нравилось заниматься в зале, бегать по утрам и вечерам, но запах пота из раздевалок после лакросса въедался в его лёгкие таким сильным шквалом, что ему всегда приходилось заставлять себя не дышать и в быстром темпе сходить в душ, переодеться и пулей вылететь в коридор, чтобы не умереть от этого аромата. Тео тошнило от неприятных запахов: и не важно, это человеческое тело, блевотная трава, еда или что бы то ни было. Единственный человек, от запаха которого не хотелось выблевать все лёгкие и замотать их в кулёчек, был Лиам. Тео никогда не упускал возможности высказать свои язвительные комментарии Лиаму по этому поводу, от чего тот постоянно бесился, и если бы не его друзья, Рэйкен сплевывал бы кровь на пол и до конца жизни ел через трубочку. Как-то раз Тео ляпнул, что от Лиама пахнет детским шампунем с клубникой, и тут же получил кулаком в солнечное сплетение. Тогда ему казалось, что вся короткая жизнь пролетела перед глазами, сменяясь калейдоскопом событий, но когда Лиамов вдруг стал двое, Тео понял, что порой стоит держать язык за зубами, пока его зубной состав не покинул родное пристанище. Лиам же бьёт без разбора! Но у химеры был ещё один, излюбленный способ доводить бету до состояния нервного тика — это называть солнышком и брать на слабо. Если первый факт Данбар ещё переносил без кровопролития, то за второе Тео каждый раз становился второй Жанной д'Арк. Именно поэтому, когда стая собиралась отдохнуть и развлечься, они никогда не играли в «Правду или Действие», потому что, даже если бы Тео сказал Лиаму встать и прыгнуть с моста, ударившись головой об камень, Лиам бы сделал это. Он ненавидел проигрывать или быть треплом. По этой причине желания Тео всегда были лажовыми.       Лиам по сути остался один: Кори и Мэйсон после «войны» были неразлучны, Хейдэн занималась своей жизнью, а Тео разговаривал с Лиамом только ради того, чтобы взбесить последнего, получить дозу хорошего настроения и уйти на свои уроки, оставив Данбара одного сдерживать свой порыв злости и ненависти. Тео давно почувствовал, что от Лиама разит злостью и гневом. Но, что странно, не к Тео, а к самому себе. Химеру этот факт не волновал. Ну, самую малость только, но даже эту малость он отодвигал на задворки сознания, блокируя ей путь обратно. Проблемы Лиама — не проблемы Тео, но почему-то одна изодранная мышца внутри покалывала от переживания, но откуда Тео знать о тонкостях взаимоотношения с людьми, о хорошем отношении к ним, если последние лет 10 каждое его действие было обосновано только собственной выгодой и собственным желанием. Он не знает о том, что нужно говорить, как говорить, что делать, чтобы показать, что ему не всё равно. Его никто не учил, что если тебе кто-то дорог — нужно сказать и показать это. МакКолл пытался взять бразды правления личного психиатра Тео и даже дал дельные советы, на которые Тео благополучно наплевал, но из вежливости похвалил Скотта за находчивость и желание помочь (читать: засунуть волчий нос не в свою шерсть). Но сказанная альфой фраза о том, что «люди любят знать, что их любят» засела в его голове надолго. Порой эта фраза просто отпечатывалась перед глазами, а порой въедалась в сердце и оставляла горящие следы от каждой буквы.       Люди любят знать, что их л ю б я т. Откуда Тео знать, что такое любить? В книгах Врачевателей об этом ни слова, в учебниках биологии, истории, химии — тоже. Пособия у него тоже нет, где по пунктам распишут, с чего надо начать, как начать и что говорить, чтобы ты по щелчку пальцев научился кого-то любить. Тео и себя-то не любил, а что говорить о другом живом человеке? Тео всегда представлял «своего» человека, как котёнка, за которым надо постоянно смотреть, ухаживать, дарить заботу и любовь — и это раздражало его, но раздражение сменялось легкой улыбкой, когда он думал о том, что если он будет кого-то любить, то и его, возможно, тоже полюбят, но Стайлз был глубоко убеждённым философом, который пастулировал одну известную всем жизненную истину: «Тео Рэйкен разве что чертям в Аду понравится, чем нормальному человеку», за что, кстати, Стилински огреб по полной, и, что удивительнее, Скотт этому не препятствовал. К счастью. Для Тео. И к несчастью для Стайлза.       Химера часто был в раздумьях в последнее время. В городе была тишина, все жили так, будто никаких кошмаров не было вообще, будто это не недавно Бейкон Хиллз умылся кровью и вытерся тушками людей. Странно и удивительно. От прошедших событий у Тео остались только кошмары, но если с ними он вполне мог справиться и даже не обращать внимания, то Тара преследовала его не только под землёй и диско-адской вечеринке рогатых, но и во снах, отчего Теодор каждый раз просыпался в холодном поту, испуганно оглядывая комнату и стараясь нормализовать дыхание. Заснуть после такого драйва не получалось даже при всём желании.       Сегодняшний осенний день не отличался от остальных абсолютно ни одной вещью: уроки, потерянный интерес к оценкам, бездумное палево в окно, блокировка дыхания после физкультуры и осознание того, что каждый день похож на предыдущий. Порой Тео сталкивался с Кори и Мэйсоном, которые даже пытались с ним завести конструктивный диалог, но получали холодное «Бонни и Клайд, отвалите, я не в вашей банде, лады?», после чего, закатив глаза, удалялись по своим делам. Тео так-то этих двоих терпит из-за Данбара, но иногда терпение на абсолютном нуле.

***

      Он пропустил очередную тренировку по лакроссу вечером. Рэйкен был одним из лучших игроков, но выносить запах вони и гнили, что странно, было просто невыносимо. Выходя на поле, его радужки самовольно сверкали, что приходилось прикладывать невероятное количество усилий, возвращая привычный цвет глаз. Лиам, как капитан, ни разу не говорил с ним на эту тему, но даже у маленького волчонка что-то лопается от переизбытка тестостерона в его-то возрасте.       Рэйкен направлялся к своей машине, чтобы уехать подальше от школы и забыть об этом месте до утра, но кто-то резко развернул его за плечо и с такой силой ударил по носу, что от боли и неожиданности Тео упал на землю и припечатался головой об дверь машины. Зрение потеряло фокусировку на пару секунд, а губы почувствовали привычный металлический вкус. Недовольно простонав, Тео притронулся пальцами к носу и подавил желание заскулить, как псина, потому что тот, кто втащил ему, явно был в своём худшем расположении духа. Не трудно догадаться, кто это был. Тео поднял глаза и увидел перед собой Данбара в тренировочной форме. Костяшки его пальцев были покрыты кровью Тео, а радужки глаз горели жёлтым. От него пахло гневом, разочарованием и дождём в самом сердце леса. А ещё чем-то немного сладким, но чем — Тео не успел разобрать, потому что одним рывком его подняли на ноги и снова толкнули к двери машины. — Тебя в очередной раз нет на тренировке. Тебя сестрёнка не учила, что прогуливать — это плохо? - говорить о мёртвой сестре они никогда не решались, и Лиам не спрашивал о Таре, даже не спрашивал о его родителях, но сейчас желание больнее уколоть Тео было на грани возможного. Данбар слышит, как участилось сердце —Тары— в груди Тео, как Рэйкен начал быстрее дышать, но умело контролировал свой порыв ударить за это в ответ. — А твоя мать тебя не учила, что с людьми сначала нужно говорить, а потом только бить? - шутка про мать была из того же разряда шуток за шестьдесят, но если Лиам дёрнул за незажившую нить, то почему Тео должен её отбирать, если он может сделать то же самое? — Скажи спасибо, что по моей просьбе тренер тебя ещё не выгнал. У нас скоро игра, ты чем думаешь вообще?       Гнев беты постепенно утихал, а глаза открыли свой первоначальный цвет. Красивый. Он отошёл от Тео и запустил пальцы в свои волосы, заправляя их назад. Тео видел, что Лиам чувствует себя одиноко и выпускает свой пар на тренировках, поэтому покидает территорию школы только поздно вечером, чтобы вернуться домой, принять душ, лечь спать и утром всё будет в таком же заученном порядке. — Я не буду отвечать на этот идиотский вопрос, - Тео всё трогал свой нос, молясь, чтобы он зажил быстрее. Неприятно. Немного больно. 0/10. — Ты ни на какой мой вопрос не отвечаешь! — Потому что они все идиотские, Лиам. Включи голову. Если человек тебе не отвечает, значит не хочет. Что в твоей парадигме понимания внешнего мира тебе непонятно? - Тео по-прежнему опирался спиной на дверь своей машины, но старался не сильно шевелиться, потому что Лиам хорошо его туда впечатал. — Ты у Врачевателей помимо убийств ещё и книжки умные читал? — Кто-то же из нас двоих должен это делать.       Тео улыбнулся, обнажая ровные зубы. Он знал, что Лиам разозлится. Знал, что ещё один удар придётся куда попало, потому что Данбар никогда не целится. Просто бьёт. Тео сплюнул кровь, когда снова упал на пол, но почему-то вместо стона боли вырвался смех. Приглушённый и, казалось бы, утробный, но не злорадный. Уставший. Лиам сжимал и разжимал кулаки. Ему хотелось ударить Тео ещё и ещё. Бить до тех пор, пока из химеры не получится фарш, но он твердил себе в уме три слова: «Солнце, Луна, Правда», и пока Тео смеялся, каждый раз выплевывая сгусток крови, Лиам успокаивался. Теперь Тео чувствовал от него простое разочарование. Разочарование в Тео. Неудивительно. Рэйкен подводит команду, а Лиам целиком и полностью за это отвечает. Или, может, лакросс был просто поводом для Лиама, чтобы выгулять свои кулаки. Он чувствовал некую обиду, потому что считал, что после Всадников и Охотников между ним и химерой выстраилась положительная нить общения, но после этого «ада» Тео как будто вернулся в прежнего себя, удостаивая Лиама только язвой вместо адекватного общения.       Тео медленно поднялся на ноги. Ему хотелось опять засмеяться, понимая, в какой комичной ситуации он оказался, но в его больную голову пришла умопомрачительная идея, за которую он, очевидно, получит ещё раз, но, как там говорится, Бог любит троицу? Тео любит побольше. — Солнышко, - он произнёс это с наибо́льшим вниманием, — я приду сегодня на тренировку, но знаешь, с разбитым дважды носом это так больно сделать. — И что мне теперь сделать? Поцеловать твой нос, чтоб быстрее зажил?       Лиам старательно проигнорировал ласковое слово, что далось ему даже легко. Обычно он начинал злиться и грозиться оторвать Тео язык, но сейчас как будто даже привык к этому, словно это обычная вещь в их лексиконе. — Да, но я знаю, что тебе с л а б о.       А вот это удар по самолюбию Лиама. Отказаться — означает проигрыш, согласиться — значит подстроиться под Рэйкена. Последний почувствовал, как участилось дыхание волчонка, а желание снова ударить нарастало. Лиам понял, что это больная игра больного Тео, поэтому для себя решил, что обязательно отомстит ему при первой же удобной возможности. Химера, вообще-то, не рассчитывал на то, что Лиам просто подойдёт и поцелует его нос, но был крайне удивлён, почувствовав губы Лиама, которые, к сожалению, оставили не нежный поцелуй, а скорее ещё болезненней, чем удар кулаком. Впрочем, это унижение Лиама Тео засчитал за поцелуй. — Лиам, ты случайно не Ангел? Потому что Небеса явно опустели без тебя. — Нет, а вот ты, видимо, свои рога обрубил, когда вылезал из Ада.       Тео сделал «достойно» выражение лица. Ему, честно говоря, нравился ход мыслей беты. С ним были темы для разговора, но только разница в том, что Тео сам никогда первый их не заводил. Пока химера приходил в себя, Данбар уже ушёл на поле, куда через пару минут последовал и сам Тео, предварительно вытирая следы извращений Лиама.

***

      Как и обещал, Тео посещал все тренировки, хотя интереса в них не было абсолютно, но подводить малыша он не хотел. Не из соображений совести, а из соображений собственной безопасности.       На одной из тренировок Лиам неудачно приземлился, больно ударившись рукой. Сняв перчатки, он еле шевелил пальцами. Паники не разводил и попросил всех продолжить тренировку. Он же оборотень, пару минут, и пальцы будут как новые. Тео провожал его взглядом, но что-то снова укололо бьющеюся мышцу в груди. Он списал это на энергетик и отсутствие приема пищи. — Бедный, поранил пальчики. Помощь нужна? - Тео, естественно, помогать не собирался, но наблюдать за тем, как в воздухе появляется гнев, было весьма прекрасно. — Нет, - Лиам даже не задумался над ответом, но в его голову ударила мысль. — Хотя знаешь, да. Боюсь, что без твоей помощи мои пальцы не заживут. Поцелуй, или с л а б о?       Лиам протянул руку Тео, но тот лишь вскинул брови вверх и поднес указательный палец к виску, покрутив его пару раз. Сначала он не понял, с какой стати необходимо целовать ударенные Лиамом о землю пальцы, но потом дошло, что этот волчонок просто пытается заставить его сделать то же самое, что и Тео недавно. — Конечно, принцесса. Я ведь благородный принц. — Ты, скорее всего, монстр из башни, который сожрал прекрасного принца и держит принцессу чисто ради того, чтоб поржать с неё. — Принцесса не жаловалась.       Тео взял руку Лиама и резко потянул, от чего Данбар ойкнул, расширив глаза на долю секунды. Рэйкен встал так, чтобы закрыть от лишних глаз эту прекрасную сцену, а затем медленно наклонился, оставляя поцелуй на одном из пальцев Лиама, и в считанные секунды дёрнул их, услышав, как Данбар заверещал. — Ты придурок! Нахрена так делать? Больно же, - бета прижал пальцы к груди, но быстрая регенерация не заставила его долго мучиться. — Принцессе не понравился поцелуй? Я чуть не разочаровался в своих умениях целоваться, Лиам. Поаккуратнее со словами, ранишь чувства верующих. — С таким монстром, как ты, любая принцесса выпрыгнет из башни! — Будешь прыгать — сделай сальто.       Тео улыбнулся. Искренне. Лиам отметил, что это был один из немногих раз за то время, что он его знает. Наверное, раза 2 он увидел такую улыбку Тео. Данбару казалось, что весь мир остановился, а силуэт Тео засиял чем-то небесно-голубым, что шло вразрез с тем, каким человеком он был.       Был.       Ключевое слово. Лиам только сейчас осознал, что Тео был единственным человеком, который никогда не осуждал его за неумение контролировать гнев, утешал, пускай и в своей, изощрённой форме, когда Данбар в очередной раз не мог с чем-то справиться. Лиам никогда не замечал, что Тео всегда был рядом. С тех самых пор, как впервые увидел его после Ада. Ведь именно Лиам был первым, кого увидел Тео. Это не Тео был ответственностью Лиама, а наоборот. Он был так погружен в себя и в чувство одиночества, что не замечал того, кто всегда стоял за его спиной, а сейчас там — пустота.       Данбар не стал улыбаться в ответ, хотя, глядя на такого химеру, ему хотелось засмеяться, ударить себя по лицу и выпрыгнуть из башни, поэтому просто смотрел и стоял, как истукан. Тео отсалютовал ему пальцами и побежал к остальным на поле, а Лиам так и остался стоять, пока громкий звук свистка Финстока не ударил по ушам, заставив аж сгорбиться. — Данбар, на поле! Тебе особое приглашение нужно? Я обязательно сообщу своей мёртвой бабушке о том, что тебе нужна пригласительная открытка. Вперёд!       Лиам надел перчатки обратно и побежал на поле.

***

      Дни снова тянулись медленно, как будто какая-то тупая девочка жевала ментоловую жвачку и тянула её пальцами с одной стороны, а с другой придерживала зубами. Хотелось ударить по губам и затолкать жвачку в глотку, чтобы это закончилось. Одно только радовало — Лиам всё-таки перестал высасывать проблему из пальца и стал проводить немного больше времени с Тео. До друзей им было невозможно далеко, но теперь они хотя бы сидели за одним столом в столовой или библиотеке.       Сейчас Лиам устало зевал и прислушивался к тишине хранилища книг. Изредка кто-то из учеников громко перелистывал страницы или закрывал книги. Делать домашнее задание он любил именно в школе, потому что дом давно перестал быть таким местом, оставшись просто зданием, где он принимает душ и спит.       Тео сидел напротив него и тоже искал нужную для себя информацию, но по сведенным вместе бровям было заметно, что в этой книге так же пусто, как и у него внутри. Он захлопнул книгу и хотел подойти к другому стеллажу, но ударился боком о читательский стол, подавив желание вскрикнуть. Синяк моментально отпечатывался иссиня-черным рваным кругом на светлой коже. От секундной боли пульс увеличился, но глубокий вдох и выдох вернули его в нужное русло. — Быть аккуратным это явно не твоё, - Лиам перелистнул страницу и поднял голову на Тео. Тот задрал край черной футболки и рассматривал синяк. Учитывая, что его регенерация значительно медленнее, уродство пройдёт через пару часов, а оно, зараза, ещё и болит. — Заткнись, или с л а б о?       Лиам вздернул бровь, но не стал комментировать дальше, зато одна идиотская мысль вихрем пронеслась в его голове. Даже если Тео взбесится, он ничего не сделает, потому что они в библиотеке, а библиотека — это святое. Даже для Рэйкена.       Данбар встал со стула и медленно обошёл стол, пристроившись рядом с Тео так, чтоб можно было рассмотреть синяк, полученный в ходе неравного боя. — Болит? - чисто риторический вопрос, на который Лиам ответ знал определенно точно, но почему-то всё равно задал. — Нет, я просто так сдерживаю желание заскулить, как дворовая собака, мне ведь делать больше нечего!       Тео опустил край футболки и хотел сделать то, что изначально и планировал, но рука Лиама сама приподняла чёрный материал, оголяя место удара. Тео сделал вопросительное выражение лица. — Не насмотрелся? Можешь себе такой же оставить и будешь любоваться им пару минут уж точно. Я тебе в этом даже помочь могу, только попроси. — Завали.       Тео резко дезориентировался в пространстве, когда Лиам опустился на колени. Эта сцена явно была предназначена не для этого места и исключительно на черно-оранжевом Ютубе. Сердце Тео учащенно забилось, потому что никто не знал, что можно ожидать от этого подросткового придурка. Хотелось отойти, но ноги чувствовались бетонными, поэтому даже маленького шага сделать не удалось. Лиам ещё пару секунд рассматривал синяк, а затем мягко коснулся губами этого места. Стоит ли говорить, что сердце Тео, как в мультиках, готово было выпрыгнуть из груди и пробежаться ещё пару десятков метров на стероидах? Но Данбар улыбнулся и резко нажал пальцем на больное место, заставив Тео вскрикнуть. — Тише, Тео, мы в библиотеке. Разорался. Воспитание отсутствует.       Лиам встал с колен и под гневный взгляд Рэйкена сел снова за стол, победно улыбнувшись.

***

      Ещё пару раз после этого дня то Лиам, то Тео получали небольшие травмы и тут же сначала целовали их, а потом били по ним же. Кори и Мэйсон не совсем понимали их поведение, но сошлись на мнении, что если они друг друга не убивают, то пусть делают, что хотят. Даже если это «что» весьма странное.       Со временем Тео стал даже жалеть о том, что Лиам редко получает травмы. Не то что бы он не рад этому, просто... Привычка целовать его ушибы уже стала частью не просто игры на слабо, а ритуалом. Конечно, поцелуи для обоих сопровождались ударом ножом в спину, так сказать, но Рэйкен был готов стерпеть даже это, лишь бы почувствовать горячее дыхание Лиама и его мягкие губы на своей коже. Они перецеловали друг друга практически во все приличные места, но никогда — в губы. Мэйсон пошутил, что у проституток такое правило, за что получил подзатыльник и предупреждение ходить и оглядываться. Тео гадал, кто в следующий раз получит по лицу и повредит рот.       Но, видимо, судьба решила иначе, и целый месяц никто из них даже не ударялся. Конечно, они оба подумывали над тем, чтобы специально получить какие-то небольшие травмы, но спонтанность была намного интереснее, поэтому они просто ждали. Ожидание, как известно, намного тяжелее.

***

      Зима была полным ходом. Огромные хлопья снега красиво кружились в воздухе, отбивая ритм зимнего вальса или какой-то особенно чувственной композиции Людовико Эйнауди. Всё было покрыто белым одеялом, даже ветки деревьев напоминали ледяные узоры на темном небе. Тео не любил зиму. Ему не хотелось даже выходить из дома, не говоря о том, чтобы в это время года просто существовать. К огромному счастью, всю осень Рэйкен подрабатывал в кафе и накопил нужную сумму, чтобы снять комнату в общежитии и не умирать зимой в машине. Зимние каникулы проходили не лучше, чем учебное время: Тео сидел дома, рубился в игры на плойке, пялил в ящик и читал книги. Перед отъездом Стайлз подарил ему книгу какой-то малоизвестной писательницы и попросил открыть упаковку дома. Книга называлась «Я — убийца», что было со стороны Стилински весьма иронично. Она так и лежит на полке, хотя, признать, Тео её всё-таки прочитал и понял, что Стайлз — идиот, не прочитавший даже аннотацию, где говорилось про девочку-подростка, которая сделала аборт. Тео обязательно при встрече со Стайлзом запихнет эту книгу ему по самые гланды для профилактики.       На часах было 9:45 утра. Тео нехотя встал с кровати, прибрал свою комнату и сходил в душ. Холодные капли освежили его тело и разум, но чувство беспокойства всё равно витало в воздухе и настойчиво гундело, точно Лиам, когда получит «неудовлетворительно».       Выйдя из душа, он надел просторные чёрные штаны и черную футболку и запрыгнул на кровать, бездумно листая каналы по телевизору. На улице поднимался ветер, небо сгущало краски, и Тео уже заранее возненавидел этот день.       Ближе к вечеру раздался продолжительный стук в дверь. Лиам стоял на пороге весь в снегу и отряхивал свою одежду и волосы. — Мать шапку не заставила надеть? - Тео скрестил руки на груди, пытаясь понять, какого черта он тут делает. — А твоя? — Остроумно. В следующий раз предупреждай, чтоб я знал, где смеяться.       Лиам закатил глаза, но не стал отвечать язвой на язву и прошёл в помещение. Тео закрыл дверь и прислонился к ней спиной, наблюдая за тем, как бета снимает верхнюю одежду и вешает её на гвоздик. Тео даже не сразу заметил пакет, который Лиам притащил с собой. — О, так мило, ты принёс мне гостинцы, - Тео скорчил «милое» выражение лица, заставив Лиама покрутить пальцем у виска. — Да, не знал, каким способом тебя лучше будет отравить, решил попробовать всё сразу. — И твои планы всегда лажовые. — У меня-то хотя бы планы есть, - Лиам явно оскорбился, но кроме лёгкого раздражения в воздухе эмоций не подал. — А у меня мать, - Тео засмеялся, прикрывая рот рукой, когда Лиам дернулся и сверкнул глазами. — Все знают, что она мертва, успокойся.       Данбар закатил глаза и открыл пакет. Он и сам не знал, зачем вообще пришёл сюда, но скучные зимние каникулы заставляли сидеть дома, а свой дом Лиам терпеть не мог после того, как мама уехала и оставила его на отца. Не сказать, что отношения отца с сыном были плохие, но Лиаму всегда казалось, что даже Мелисса любит его больше. Возможно, Данбар думал, что общество Рэйкена сможет его отвлечь. Даже привычный сарказм и давка на больное сейчас казались чем-то родным. — Ты серьёзно? Ты притащил алкоголь? - Тео вертел в руках бутылку Джина и закатывал глаза. — Сильно не закатывай, а то мозг увидишь. — У меня-то он, судя по всему, хотя бы есть... Лиам, ты же в курсе, что оборотни не могут напиться? Да выпей ты хоть десять литров — эффект минимальный.       Но Лиам был в курсе. Он притащил алкоголь не для себя, а для Тео. Последний хоть и волк, но искусственно созданный, а значит — больше склонен к человеческим потребностям, чем настоящие, укушенные оборотни. У Лиама был план, а на трезвую голову он не добьется от Тео даже слова, не говоря о том, чтобы нормально поговорить, хотя для химеры 1 предложение — это уже разговор, а 2 — пытка. — Я не собираюсь пить, - Тео вернул бутылку обратно в пакет и сел на кровать, наблюдая за тем, как нейроны в мозгу Лиама складываются в какую-то остроумную, по его мнению, фразу. — Выпей, или с л а б о?       Обычно этот вопрос сопровождался не слишком правильными действиями, но радужка в глазах Тео загорелась жёлтым. Лиам счёл этот жест за согласие.       Всучив одну бутылку Тео, а другую себе, он быстро перелез на кровать и сел напротив Рэйкена в позу по-турецки. Показав взглядом «пей», Лиам внимательно следил, чтобы химера не жульничал и сделал пару хороших глотков. Когда результат его удовлетворил, он тоже сделал глоток, но осознал, что пьёт не алкоголь, а горьковатую воду. — И что тебя привело сюда, солнышко? - Теодор вертел в руках бутылку, постукивая по ней пальцами.       В комнате на пару минут воцарилась тишина, нарушаемая только размеренным биением сердец. Даже запах Лиама источал спокойствие, что не могло не радовать старшего. Завывание ветра за окном напоминало какую-то давно забытую мелодию, а в комнате горел только одинокий светильник, создавая тёплое и едва заметное освещение. — Скучно стало, - практически честно ответил Лиам. — А здесь, по-твоему, Дю Солей. Прости, клоунский нос забыл в шатре. — Ты можешь прекратить быть таким придурком? - Лиам слегка взбесился, что не ускользнуло от Тео. Тот лишь слабо улыбнулся уголками губ. — Попроси что-то объективно выполнимое, - он «чокнул» горлышко своей бутылки о горлышко бутылки       Лиама и сделал ещё пару глотков. Как и ожидалось, на Рэйкена алкоголь действовал сильнее, поэтому лёгкое помутнение у него уже появилось. Он даже на пару секунд был благодарен младшему за это. Помутнение рассудка, хоть и в лёгкой форме, заставляло проблемы уйти на последний план. О них он подумает завтра. Послезавтра. И ещё много после.       Лиам последовал примеру и тоже выпил свою водичку, но задержался на руках Тео. На одной из них, левой, он заметил свежие царапины. Он точно знал, что Тео ни с кем не дрался, тогда откуда они? — Кто этот несчастный? - Лиам взглядом указал на руку. — Моё отражение в зеркале, но если бы ты был рядом, то твоё лицо, - Тео хихикнул и отвёл руку чуть дальше, скрывая её с глаз Данбара. — Дай сюда руку. — Нет, - Тео ещё дальше отодвинул её. — Дай. Сюда. Руку.       Лиам не злился, не гневался, даже не взбешивался. Напротив, он звучал так холодно, словно железными цепями сотни монахов бьют по железному колоколу, размером, примерно, с Землю. От этого у Тео пробежали мурашки по телу. Такой Лиам действительно пугал, поэтому Рэйкен медленно протянул свою руку бете. — Вопрос всё тот же. — Ответ всё тот же, - Тео пожал плечами и снова отпил из бутылки, повышая уровень опьяненности, что было даже на руку Лиаму. — Какой твой любимый фильм?       Тео резко вскинул голову, обескураженный тем, какой странный вопрос задал Лиам и как быстро он перевёл тему. Но ещё необычнее было то, что Лиам был первый, кто спросил об этом. — Хочешь заполнить девчачью анкету про лучших подружек? — Нет, твой больничный лист, когда я в очередной раз прошибу тебе какой-то орган. — Да, в прошлый раз было неприятно, - Тео поежился, вспоминая, как из-за шутки Лиам ударил его ногой по животу, задевая место расположения печени, — но мой любимый фильм — «По соображениям совести». — Любишь Эндрю Гарфилда? - Лиам немного переменил позу, чуть ближе передвигаясь к Тео. — Нет. Просто нравится история Десмонда Досса, который служил во время войны за Окинаву. — Я почему-то думал, что твой любимый фильм будет связан с... - но договорить ему не дали. — Убийствами? Мне их в жизни хватает, поверь. Ещё, кстати, люблю фильмы с Джимом Керри. Вот он один из моих любимых. Великий актёр. Но фильмы ужасов я тоже обожаю. Помогают отвлечься.       Лиам улыбнулся, понимая, что бывший убийца любит комедийного актера. Звучит, действительно, комедийно. — А музыку какую любишь? — Ты прекрасно знаешь, какую музыку я включаю в машине. — Ты включаешь ту, какую хочу я, а я спрашиваю, какая нравится тебе, - Лиам ткнул пальцем в грудь Тео, делая акцент на слове «тебе». — По настроению. Когда-то я получал удовольствие от альтернативного рока, потом от поп музыки, иногда от депрессивной и, кстати, всё ещё не съехал с катушек, а иногда даже слушаю молитвы и не поверишь, становлюсь ближе к Богу, - на последнем слове Тео засмеялся, понимая, как иронично это звучит. — Видимо, в Аду тебе явно привили любовь к нему. — Мои золотые годы. Подумываю в монахи пойти. — Не хочу тебя огорчать, но тебя не то что в монастырь не пустят, тебя даже видеть не захотят, - Лиам сделал ещё глоток, хотя понимал, что ему совершенно без разницы.       Тео не стал отвечать, только развёл руками, дескать, не сильно-то и хотелось. Когда старший уже был готов к более откровенному разговору, Лиам снова вернулся к своему плану. — Так откуда у тебя раны на костяшках? — Пару раз ударил зеркало, увидев своё отражение. Я тебе не соврал тогда. Опережая твоё желание залезть ко мне в голову, говорю сразу: иди нахер. — Я просто пытаюсь помочь! — Пытайся помочь девочкам в постели, а я прекрасно справляюсь. Ничего не случилось, солнышко, расслабься. У взрослых иногда бывают проблемы.       Лиам недовольно цокнул языком и отвернул голову в сторону, поджав губы, как тогда, в лифте. Сердце Тео пропустило удар. Он всегда пытался заглушить в себе мысли о Лиаме, о том, что у него чёткий профиль, мягкие волосы, похожие на шёлк, такие же мягкие губы, которые, хоть и с целью позлить, прикасались к ушибам и ранам, и от Лиама пахнет домом. Теодор дёрнул головой. Алкоголь заставлял его думать о том, что он так долго и муторно хоронил каждый день в могилах воспоминаний, и ему не хотелось доставать оттуда скелеты неоправданных надежд и несбывшихся мечт. — Ты себя ненавидишь, я чувствую это, - Лиам повернул голову обратно к Тео, стараясь словить его взгляд, который последний упорно прятал, — но за что? Ты думаешь, что нанесение себе вреда как-то тебе поможет меньше себя ненавидеть? — Лиам, ты, вроде как, не мой личный психиатр. — Да просто ответь, или с л а б о? - эта фраза всегда катализатор всех проблем. — Ты ещё надоедливее, чем Скотт со своим вечным желанием залезть в чужие трусы и подержать член, пока человек сходит в туалет! - Тео словил взгляд Лиама, но тут же его отвёл куда-то за его спину, — я себя ненавижу за то, что верил тем, кому верить не надо было. Ненавижу за то, что не могу разобраться в себе, не могу понять, кто я такой, что я хочу от жизни и хочу ли я эту жизнь вообще. Ненавижу себя за то, что настроил тебя убить своего альфу, что причинял боль тем, кто этого не заслужил. Ненавижу себя за то, что мне больно недостаточно сильно.       Тео тяжело сглотнул. Он никогда не делился тем, что творилось у него внутри: ни перед сестрой, когда та была жива, ни перед родителями, ни перед кем. Почему Лиам такой особенный?       Может из-за того, что Лиам сейчас сидит рядом, не смотрит с осуждением, не смотрит с жалостью, не перебивает и не пытается всячески напомнить о прошлом, как это делали члены стаи Скотта. Даже Мэйсон и Кори более тактично отнеслись к Рэйкену, чем те, ради кого он жертвовал собой. Хотя собой он жертвовал только ради одного человека.       Может из-за того, что Лиам заставляет Тео улыбаться каждый раз, когда отворачивается спиной, чтоб бета не зазнавался и не думал, что имеет какое-то значение для химеры.       Может из-за того, что Лиам постоянно отмазывал Тео перед тренером за пропуски, хотя прекрасно знал, что влетит именно ему, как капитану команды.       Может из-за того, что Лиам дарит Тео надежду на то, что он ещё не совсем потерянный, и даже у таких людей есть шанс быть лучше.       Может из-за того, что Лиам был единственным, кто после его путешествия в Ад и обратно защищал от нападок стаи и пытался доверять Рэйкену даже после всего дерьма, что он сделал.       Может... Десятки «может» складываются в имя Лиама. И если бы у Тео было своё сердце, то на нём навсегда были вырезаны эти четыре буквы. — Да, ты делал дерьмовые вещи, и это ещё мягко сказано, и я ненавидел тебя за это, но это было тогда. С другим Тео. Сейчас ты доказал, что где-то внутри был тот, кто нуждался не во власти, а в семье? — ... люди любят знать, что их любят, - тихо произнес Тео. Может быть, именно сейчас он понял, почему Скотт так сказал. Не поймёшь, пока не побываешь в этой шкуре. — Цитаты Скотта неизменны, - Лиам мягко улыбнулся. — В следующий раз обязательно заведу женский форум и буду постить его цитаты, - Тео выдавил из себя улыбку в ответ, хотя хотелось разрыдаться. — Я просто хочу сказать, что каждый в прошлом делал вещи, за которые сам себя не может простить, но нам даётся шанс всё исправить, вопрос лишь в том, хватит ли у нас смелости и мужества воспользоваться этим шансом. Я пытался убить того, кто спас мне жизнь и заменил то, в чём я тогда нуждался. Этот груз лежал на мне долгое время, но Скотт показал, что всё можно изменить. И я хочу показать тебе то же самое.       Лиам аккуратно взял руку Тео и большим пальцем погладил костяшки, стараясь касаться невесомо, чтобы не навредить. Заживёт через пару часов. Если бы он раньше увидел это, то обязательно нажал, расковырял или сделал бы что-то, чтобы Тео заорал, но сейчас мысль о том, что ему может быть больно, причиняла боль и самому бете. Он вспомнил их игру и приподнял уголок губ в полуулыбке, проигнорировав немой вопрос Тео. В следующую секунду Лиам оставлял лёгкие поцелуи на каждом пальце Тео, ощущая, как воздух стремительно наполняется запахом страха, удивления и чего-то ещё, что Лиам разобрать не мог.       Тео привык к тому, что Данбар целовал его раны, но сейчас это ощущалось иначе. Теплее, интимнее, что ли. То ли алкоголь ударил в голову, то ли Тео просто придурок, который влюбился в бету Скотта МакКолла.       Лиам отстранился и допил бутылку, откладывая её на пол. Его сердце почему-то тоже билось быстрее, чем он рассчитывал, поэтому молился, чтобы Тео в своём опьянении этого не заметил. — И зачем ты это сделал? - Тео тоже допил бутылку и поставил её рядом с бутылкой младшего, пускай и не так аккуратно, потому что она с грохотом упала и закатилась под кровать. — Правила нашей игры: если видишь рану — целуй, или с л а б о? — Целовать надо раны, полученные на глазах у другого, а мои почти зажили и были получены до твоего прихода. — Этот момент не обговаривался! — Зато оговорился сейчас, - Тео отодвинулся и прислонился спиной к спинке кровати, прикрывая глаза.       Атмосфера была успокаивающая. Не хватало только треска дров в камине, рождественской ёлки и Санты с мешком углей цвета детской неожиданности. Лиам, к удивлению, молчал около 10 минут. Вероятно, придумывал новые способы вытаскивания информации, но тяжкий умственный труд был не его лучшей стезей, поэтому он просто смотрел на Тео. Смотрел на то, как размеренно вздымается его грудь, как медленно двигаются зрачки под веком, как пушистые ресницы вздрагивают каждый раз. Данбар боролся с желанием прикоснуться к его лицу, к волосам, провести пальцами по губам, но знал, что настанет его очередь получать по всем местам, куда попадёт кулак Тео.       Отвратительное чувство.       Тео открыл глаза и посмотрел на Лиама, который быстро попытался найти в комнате какой-то предмет и сделать упор на нём. — Ты на меня пялишься. Смотри осторожнее, могу застесняться. — Ой, да завались ты уже.       Лёгкий румянец проступил на щеках беты. Всё-таки быть застуканным за рассматриванием кого-то — это немного неловко, но ведь это не «кто-то», а Тео.       Правда от этого ещё хуже.       Тео смотрел в голубые глаза Лиама и не понимал, как раньше он жил без этого человека со своими замашками героя и бесконечного альтруизма. Он никогда не думал, что с другим человеком может быть так комфортно и спокойно.       Под мягким светом луны, проникающим сквозь полупрозрачные шторы, Тео и Лиам оказались лицом к лицу, их взгляды слились в один, словно два океана, объединившиеся в волнующем порыве. Напряжение в воздухе было плотным, словно электрический заряд, который исходил от их тел, приближая их друг к другу. Дыхание слилось в единое, ритмичное движение, наполняя комнату чувствами, более могущественными, чем само пространство, которое их окружало. Тео рывком притянул Лиама к себе, касаясь его губ своими. Начало поцелуя было нежным, едва ощутимым касанием, словно перо, падающее на шелковую ткань. Тепло и чувственность проникали через каждый нервный окончатель.       По мере того как их страсть росла, поцелуй становился более глубоким и интенсивным. Их дыхание становилось тяжелым и неспокойным, отпуская друг друга только для новых вздохов. Каждый вздох, каждый мгновенный перепад чувств отражался в их поцелуе, словно это была звездная система, вращающаяся вокруг своей оси, создавая свой собственный мир. Каждый момент этого поцелуя был запечатлен в памяти, словно картина великого художника. — Знаешь, - Тео отстранился совсем немного, — тогда, в лифте, я хотел сделать то же самое, но вместо этого пошел сражаться рядом с тобой. И я готов был отдать свою жизнь за тебя, потому что… — Потому что своей я без тебя не представляю, - закончил за него Лиам. И это было намного лучше, чем «я люблю тебя».