Good boy

За последние пол года жизнь Айзека приобрела относительную стабильность. Он больше не пытался говорить с отцом, и всё ещё жил с Питером, в статусе скорее любовника, потому что на метку он не соглашался, как бы Хейл не настаивал. Но это не отменяла запаха альфы, с которым он живёт, поэтому в школе все как-то остыли. С ним на обеде часто стала сидеть омега Эрика Рейес, и они даже сдружились, если так можно назвать их скромные перепалки на отстранённые темы, или молчаливые выслушивания Айзека на тему моды или очередного ухажёра Эрики. Лейхи замечал, как та иногда хмурит брови и задумывается, принюхиваясь к нему, но она не задавала лишних вопросов, и Айзек не знал, о чем та думает. Иногда к ним подсаживались и друзья девушки - Эллисон Арджент, бета, её парень Скотт Маккол, альфа, который к омегам был вообще как-то холоден, что иногда удивляло Айзека, но казалось приятным бонусом, его лучший друг Стайл Стилински, омега, и молчаливый Бойд, огромный парень и бета по совместительству, хотя до близкого нахождения вместе Айзек был уверен, что он альфа. Они иногда вместе готовились к экзаменам, и болтливый Стилински и очаровательная Эллисон были в этом неплохими помощниками, подтягивая на более приемлемый уровень всех остальных, а сам Айзек иногда помогал им в биологии, в которой был лучше остальных. В один из таких привычных дней, на выходе распрощавшись со всеми новыми знакомыми, он к своему удивлению увидел машину Питера на парковке. Он часто встречал его, но на их уже привычной дороге у леса, и это нововведение заставило немного напрячься. Он не хотел слишком афишировать то, с кем же он живёт. Поэтому для вида покопошившись в рюкзаке для того, чтобы знакомые отошли подальше, он все же подошёл к машине и быстро сел, все ещё находясь в замешательстве и раздражении. — Привет, малыш. Как дела в школе? — Мягкий и певчий голос был привычным, но Айзеку казалось, что он может услышать в нем насмешку. И это не очень радовало. — Что ты здесь делаешь? — У меня обеденный перерыв, и я решил заехать за тобой. Не хмурься, милый, морщины будут. — Питер провернул ключ, и они, наконец, стали покидать территорию школы. — Я имею ввиду, почему на парковке, и ты сразу понял, о чем я. Вроде как мы сошлись на том, что мы встречаемся на дороге со стороны леса. — Айзек, я практически смирился с тем, что ты пока не готов к метке, и даже готов подождать. Но ты так не хочешь, чтобы меня видели рядом с тобой. Это меня смущает. Ты живёшь у меня, но не хочешь, чтобы я подъезжал к школе. Это немного странно, тебе не кажется, милый? — Я хочу небольшой конфиденциальности, разве это странно? Я пропитан твоим запахом, и мы часто бываем в общественных местах вместе. — Вот именно. Эти прятки не кажутся тебе бессмысленными? — Просто это будет странно. Школьники должны встречаться со школьниками, верно? Но у меня другая ситуация, и я пока не хочу сделать её настолько обнародованной. — Я начинаю думать, что ты стесняешься меня. — Нет, конечно нет. И Лейхи даже не врал. Что уж греха таить, тут стесняться нужно скорее Питеру. Это не Айзек здесь состоятельный, нахальный и разъезжающий на дорогущей тачке в костюмах от Armani. И это не Питер школьник, которого выгнал из дома отец, и который разок своровал у богатого дяди, и живущий за чужой счёт. И это положение смущало, и Айзек хотел стать лучше. Не просто так у него появилась тяга к знаниям. Конечно, по настоянию отца он всегда учился, но теперь это было намного больше его желанием, чем чьим-то чужим. Хотя ему также нравилось замечать удовлетворенную ухмылку Питера на его рассказы о том, что написал лучшее эссе по литературе. Или как тот начинал рассуждать с ним на темы экономики, одновременно подсказывая и подтягивая Айзека, потому что Питер был хорош в этой теме, а Лейхи нравилось общаться с ним, да и слушать его голос. Но не это было основной причиной. Он хотел стать кем-то большим, чем его отец. Айзек переводит тему, начиная говорить о школе, и Питер не заставляет его вернуться к предыдущей. В кафе они также перекидываются пару слов о работе Питера, но больше говорит Айзек, и ему это нравится. Он слишком много молчал раньше, и ему нравится выговариваться, болтая на различные темы.

***

Эрика игриво накручивает светлый локон на палец, прикусив губу. Она перелистывает страницы журнала и протягивает его поближе к Айзеку, чтобы он тоже посмотрел. Они сидят в дальнем углу библиотеки, и Лейхи отрывается от учебника по химии с тяжёлым вздохом, про себя надеясь, что даже отвлекаясь, он завтра сдаст тест с отличием. Хотя надежда не велика. На глянцевой страничке изображена утонченная омега в весеннем пальто и лёгком шарфике. — Иногда я задумываюсь, что тебе нужно сменить стиль. Я имею ввиду, конечно у тебя свой шарм, я понимаю, но ты бы мог попробовать что-нибудь другое. Мне кажется такое тебе бы подошло. — Это женщина, Эрика. — Лейхи закатывает глаза, и уже собирается вернуться к учебнику, но Эрика выхватывает его прямо из под носа быстрее. — Я же тебе не платья предлагаю. Пальто и шарфики носят и мужчины. Унисекс, ага. Просто посмотри. — Девушка подсаживается ближе и листает странички, и Айзек правда смотрит, хотя больше хочет, чтобы она отстала. Наверное ей сложно понять, что он попросту не хочет покупать себе больше одежды, тратя чужие деньги. Хотя с чего бы ей понимать, если она об этом не знает. Но одежда и правда оказывается привлекательной на вид, и похоже Эрика замечает, что ему на самом деле понравилось, и уже на выходе впихивает журнал ему в рюкзак, хлопая длинными ресницами, будто ничего не сделала. Через пару дней на кухне он видит Питера, листающего этот самый журнал. Закинув ногу на ногу и попивая кофе, он с интересом рассматривает образы, но с приходом Айзека отрывается от своего занятия и как-то ликующе улыбается. — Милый, подумываешь перейти на девушек-омег? — Ха-ха, очень смешно. Мне его Эрика впихнула. — Айзек показывает пальцем на журнал, будто бы Питер и так не понял, на свое действие закатывает глаза и подходит к кофемашине, нажимая нужные кнопки. — Твоя новая подружка? Очень мило с ее стороны. Тебе бы и правда подошло что-то подобное. — Не думаю. — И зачем вредничать? Ты живёшь со мной пол года, но после твоей шедевральной покупки с помощью денег мистера Блэка не приобрел и новых носков. — У меня просто все есть. — Ладно. Лейхи кажется, что Питер все таки что-то задумал. И он убеждается в этом, увидев в своем шкафу через неделю новое песочное пальто, десять различных шарфов, парочку брюк, рубашку, вязаный джемпер и несколько новых футболок и нижнего белья. Он не знает, что ему и думать. Его "план" не покупать за деньги Хейла хотя бы одежду провален с треском. И это расстраивает. Он не хотел, чтобы в итоге его не спрашивали. Но с другой стороны ему приятно. Он думает о том, что скорее всего Питер легко понял его мысли, и решил сам позаботится о его комфорте. Айзеку правда нравятся новые вещи. Запоздало Лейхи думает о том, что возможно альфе было неприятно, что ему не дают заботится об омеге. Ему не очень хочется, чтобы в их взаимоотношениях слишком большую роль играли инстинкты, но и их не отнять. С учётом то их знакомства.

***

У Лейхи немного мутнеет в глазах, будто иногда наплывает пелена, и он слишком часто ёрзает на месте. Приближается течка, и от этого он более нервный. Ему, что неудивительно, снова не хочется сидеть за партой. Ему хочется домой, к альфе, и больше ничего. Подавители он больше не пьет, и от этого взгляды в его сторону возвращаются, но внимания на них он не уделяет никакого. Он хочет быть с определенным альфой. А другие пусть катятся к черту. Из-за наличия партнёра инстинкты становятся сильнее, чем раньше, и в итоге он не выдерживает и сваливает с третьего урока, практически скуля в трубку во время звонка Питеру. Айзек не знает, отпросился ли тот, или сам себе глава, потому что так сильно в работу Хейла он пока не углубляется, но совсем скоро он замечает подъезжающую машину, и уже сам спешит на встречу. Он запрыгивает в машину практически на ходу и непроизвольно издает какой-то жалкий звук, кладя голову на грудь Питера. — Ну, ну, мой хороший. — Голос мягкий, и Хейл гладит его по голове несколько минут перед тем, как наконец отъехать от школы. Айзек немного успокаивается и отстраняется, но одну руку он оставляет на чужом предплечье, желая контакта. Он сейчас не возбуждён, нет, течка ещё не началась, но ему кажется, что если он не получит должного внимания, то просто сойдёт с ума или сдохнет. Он видел омег, которые намного сдержаннее даже с парой, но на него ещё влияет его обычный человеческий характер, он то и без этого периода достаточно тактильный к близким людям. Ему не хватало прикосновений в детстве, из-за чего в подростковом возрасте он слишком нуждается в них, будто ребенок. Уже в квартире, избавившись от верхней одежды, Питер садится на диван, и Айзек буквально залезает на его колени, чувствуя удовольствие волка внутри. Он откидывает голову на плечо Хейла, прислонившись поближе к шее, и вдыхает его запах, прикрыв глаза. Питер гладит его от головы до копчика, мягко проводя по позвоночнику, и Айзек трётся об него головой, будто в дурмане. Он не знает, сколько они так сидят, минут пятнадцать или час, перед тем, как он успокаивается. Слабость ещё гудит в теле, но он уже хотя бы соображает, что уже радует. — Лучше? — Мгм. Я сорвал тебя с работы? Прости, я не думал, что все пойдет так... — Ничего. Первая течка после начала половых отношений всегда сложная. — Отстой. Я не хотел пропускать уроки, особенно когда так близко экзамены, но уже не мог сидеть там. — Айзек издает звук, похожий на фырканье, и сам не понимает, к чему это. Его тело сейчас действует какими-то своими желаниями, и его сознание в этом не слишком то и участвует. — Ты последнее время прямо таки зациклен на учебе. Это конечно хорошо, но всему должны быть границы. — Лейхи чувствует внимательный взгляд на себе, но сам не поднимает головы, все так же удобно покоившейся на плече мужчины. — М, ну мне же нужно поступить в колледж. И хочется выбрать что-то получше, знаешь. — В колледжах Бикон-Хиллз не такой уж и большой требуемый балл. — Питер плавно пожимает плечами, но Айзеку кажется, будто он немного напрягся. — Да, я знаю. Но я бы хотел поступить в более, м-м, хорошее место. Где уровень будет повыше, знаешь. — Язык заплетается, из-за чего он говорит невнятно и тихо, в голове каша, но даже в таком состоянии он замечает раздражение Хейла. — И куда же ты собрался, милый? — Вопрос звучит уж совсем язвительно, от чего Лейхи хмурится. — Эм, может быть Юта или Айдахо, ну, знаешь... — Нет, не знаю. Просвети меня. — Почему ты злишься? — О, я не злюсь, что ты. — Прекрати. Я не сказал ничего плохого. — Да ну? Айзек ничегошеньки не понимает. Нейронные связи как-то медлили, все внимание организма было направлено к течке, которая вот-вот начнется. Кажется, он думал пару минут, искренне стараясь что-то проанализировать, но как-то не склеилось. — Я не понимаю тебя. — Я не хочу, чтобы ты уезжал, — медленно и с расстановкой. — Но почему? В чем плоха идея получения образования, развития социальных навыков и будущей хорошей профессии, м? — О, раз ты все так четко предоставил в нужном свете, то ты точно много думал об этом. — Конечно. Без жизни с отцом мне даже стало проще учиться и... — Ты живёшь со мной. Практически безвозмездно. Но это накладывает определенную ответственность и ожидания, неправда ли? — Точно. И именно это и будет плюсом к моему обучению. — Ты никуда не поедешь, Айзек. В ином случае, тебе следует вернуться к отцу. — Что? — Ответственность. Я взял ее за тебя, но жду в ответ хотя бы нахождения рядом. Ты не можешь куда-то уехать и ожидать, что я приму это как данность и буду пародировать ждущую женушку. Мне точно не стать Мэри из Алых парусов, я уж скорее Наташа Ростова, но вот ты ли мой Безухов? — Второе это..? — Война и мир, Айзек. Но речь не про это. И когда ты планировал мне сказать? — Может поговорим об этом в другой раз? Я не избегаю темы, но вот-вот течка, мне правда тяжело думать. В этот раз Питер был более груб. Может он стал свободнее себя чувствовать, а может Айзек и правда сильно его разозлил. Он не слишком думал об этом, потому что тело просило близости, и ему ее предоставили, а остальное было не главным. Регенерация работала на ура, и Лейхи было слишком лень анализировать что-либо. Они просто превращались в одно целое, соединяясь в животной страсти, перетекающей в сладкую негу и назад. Было слишком хорошо и беззаботно, чтобы испортить все размышлениями. Им все равно придётся вернуться к серьезным вопросам, но это уже человеческие дела. Сейчас ими больше владела природа, волки вцепились в возможность оторваться, проявить свое нутро, и точно не отпустят. Кровь стучала в висках, но совсем не мешала, сердце колотилось, дыхание было не ровным, его постоянно прерывали стоны и поцелуи с прокусанными губами. Спальня пропахла потом и выделениями, но это не имело значения. Пока они были в единении подобного рода - ничто не имело значение. Землетрясение их бы не потревожило, цунами, война, нападение - ничто, пока не убило бы. В этом была суть. В этом только и виделся смысл. В шероховатых поверхностях столешницы, когда у него резко вспыхнули гормоны на кухне, в смятой постели и ритмичных вздохах и стуках, шлепках. Воля природы и что-то фоновое, будто хрусталик глаза был выгнут и сосредоточен на переднем предмете в виде страсти, а остальная жизнь была на дальнем расстоянии, мелькающая размытыми красками, которым не уделяют внимания. В один миг они стали центром вселенной друг друга. И это было потрясающе. Кто же знал, что течка бывает не только проблемой, но и облегчением, быстрым дофамином.

***

— Расскажешь мне когда-нибудь про своего альфу? — М-м... — Я долго терпела с расспросами. Я конечно не настаиваю, но от такой скрытности в голову начинают лезть подозрения, что это какой-то чудила или преступник. — Эрика, умерь свою фантазию. — Не фыркай мне тут. Я просто волнуюсь за тебя, глупенький. — Я понимаю. Я тоже волнуюсь за тебя каждый раз, когда ты укатываешь с новым незнакомцем, ага. — Если что-то случится, то я не откажу тебе в помощи. Просто помни об этом, хорошо?

***

После двух дней чистого секса с небольшими перерывами на сон или съедения батончиков за один укус Айзек проснулся в квартире один. Мышление было при нем, хоть и остаточная эйфория немного вскружила голову. Быстро перекусив тем, что попалось под руку, он поспешил на занятия. Мысли о разговоре, в реальности которого он на самом деле то и не был уверен, он решил оставить на потом. Например, на время возвращения домой. Получив свои B- по химии и A по естественным наукам, Айзеку все таки пришлось возвращаться. А значит время на подумать пришло. Он хотел добиться чего-то. Он знал это буквально всю свою жизнь. Карьера, какой-никакой успех. Это то, что он представлял перед сном многие годы. Как он собирает чемоданы и навсегда покидает Бикон-Хиллз. Это то, что не присуще омегам, как считали в ещё не такие далёкие года, и то, что сейчас с упорством рушат. Омегам все ещё иногда сложно найти работу, потому что некоторые особи считают, что только альфы способны на достойную оплате деятельность, если это не уборка или присмотр за детьми. Но год за годом появляется все больше мест, где твоя волчья сущность не играет роли. Где смотрят на твои способности, характеристики и ум, а не биологию. Он не думал о партнёре. В детстве его это не интересовало, а в подростковом возрасте он был слишком забитым и скорее отшельником, чем городским жителем. Редкие подработки на кладбище да одинокие будни - все, что у него было. Но он не завидовал ходящим за ручки, целующимся и обжимающимся по углам сверстникам. Он считал, что это все только испортит. Слишком много историй о том, как амбициозные и перспективные омеги случайно залетали и все их мысли, планы и желания развеивались прахом над жизнью "мамы" и домохозяйки. Ему казалось, что это не его. И он не слишком то и изменил свое мнение. Но кое-что всё же изменилось. Ведь он все таки завел отношения. И не с каким-нибудь сверстником, а с взрослым и состоятельным мужчиной. И, наверное, если бы он и раньше хорошенько подумал, то смог бы догадаться, что их идеи немного... не сойдутся. Что взрослому уже не хочется ждать кого-то с колледжа, поддерживая эту учебную романтику. Что даже если Питер и не потребует детишек в ближайший год, то это не значит, что такое положение дел продлится слишком долго. Краски на полотне показывали достаточно четкую картину - ему нужно решить, что делать дальше. И не очень то хорошо, что он так затянул с этим. Вот и приплыл теперь. Он не изменил своих желаний. От секса он резко не стал отчаянной домохозяйкой в душе. Становиться родителем желание тоже как то не прибавилось. Но это то, что скорее всего от него ждал Питер. Не сразу, но и не через вечность. Питер хорош. Во всем. Он часто думал об этом, ага. Красив, богат, саркастичен - вот он Хейл. Он не старался задавить его, но все же. И Айзек понимал, что тот может что-то требовать взамен. О, и Питер не упускал этих возможностей. Он очаровывал, и Айзек попался в эту ловушку. Теперь ему было по-настоящему сложно представить жизнь без Питера. Как ему дожить до колледжа здесь? А что делать там? Жизнь в грязном общежитии с часто не самыми приятными личностями казалась чем-то привычным. Раньше. Пока Питер не показал ему что-то новое, более волнующее и приятное. Пока он не стал тонуть в омуте голубых глаз, а теперь ему нужно выбрать - окончательно погрузится в него или всплыть на поверхность. Но очарование водной глади в её неприступности и пугающем нутре. Оставшись он может захлебнутся или понять, что он всегда был рыбой, и это его дом. Всплыв не увидеть берега или же оказаться подталкиваемым волнами выжившим. Когда ты тонешь, то решение за тебя принимает инстинкт самосохранения. Так и здесь - инстинкт, только вот он звал остаться. Узнать, что ты водная амфибия, а не сухопутное. Но он ведь уже говорил, что в новом мире, в его мире, инстинкты омег уже не играют такой роли, как раньше. Какой же плот его мечтаний? Дверь или же сам величественный Титаник? Жаль, что он узнает об этом уже после принятия решения. Порыв воздуха ударяет в лицо перед тем, как Айзек наконец входит в здание. Здесь все неизменно - чисто и шикарно. Он думает о том, претит ли ему однообразность? Он не знает. И это большая проблема. Что ж, им следует поговорить. Достаточно откровенно. И Айзек хочет увидеть личину Питера, не скрытую за стеной сарказма и насмешливых взглядов. Он видит силуэт Хейла, сидящего за высоким барным стулом ещё с прихожей. Прямая осанка, стержень. Это то, что он видит. — Хей, — он неуверенно машет рукой, привлекая внимание, — поговорим? — Пора бы, — Питер хмыкает, ухмыляясь, — ох, и о чем же? О школьных посиделках? — Я серьезно. — Я внимательно слушаю. — Я... не знаю. Я запутался, а в голову лезут только глупые аналогии. Я хочу поступить в колледж. Всегда хотел, понимаешь? Это имеет для меня большое значение. Но и ты тоже. Эм... — И что же для тебя имеет большее значение? — Прекрати ухмыляется, черт возьми! — От переизбытка эмоций Айзек всплёскивает руками, раздражение подступает к горлу неприятным комом. — Я не считаю, что это вещи одной сути. Быть кем-то и быть с кем-то. Я хочу поговорить с тобой, чтобы понять как себя, так и тебя, а ты просто ставишь меня сразу же перед каким-то выбором, не желая слушать. Достаточно эгоистично, тебе не кажется? — Нет. Возможно это просто то, что больше всего меня сейчас волнует. Возможно Питер не имел ввиду то, что Айзек услышал. Неправильно выразился. За маской нарцисса часто скрываются неуверенные в себе люди. Возможно этим он хотел сказать, что ему важно знать в первую очередь то, что он сам значит для Айзека. Возможно. Так много предположений. Но Айзек услышал другое. "Мне плевать на твои мысли и амбиции, я просто хочу знать, вышвыривать ли тебя из своей квартиры, а заодно и жизни, если ты хочешь чего-то большего, чем то, что я и так тебе сейчас дал". Выбирай, Айзек. Ты или я. Решение, возможно слишком поспешное, будто стукнуло его по затылку. У него проскальзывали мысли о том, чтобы тихо отсидеться до времени поступления и уже потом принимать решение. Но сейчас эта идея претила. Обида и злость завладела им и его действиями в придачу. Рыкнув, он прямо в обуви вбежал в спальню. Вытащил свою старую потертую сумку и с остервенением стал запихивать свои вещи. Он не взял ничего из того, что ему преподнес Питер. Ох, эти милые жесты! — Да пошел ты! — Он тихо прошипел это, хотя тишина не имела смысла. Хейл все равно не встал со стула. И это злило ещё больше. Ему наплевать. Хлопнув дверью, Айзек выбежал из уже ненавистного дома.