Проклятие

Николас снимает маску, садится перед котлом и вздыхает. Томно и протяжно.  Вздыхает так, что по телу бегут тысячи мурашек. А ему, между прочим, грустно. Нет, подождите. Больно. Ему очень больно. В раскалённом котле плещется жёлтая жидкость. Аркхэм прикрывает глаза и представляет, что это бескрайнее море, в котором хочется плавать. Или утопиться. Или вообще ничего не делать и просто спокойно лежать на волнах, пока тебя будет уносить всё дальше.  Доктору без разницы, куда его в итоге принесёт. Рядом всегда ошиваются Амброз и Теодора - иногда волнующиеся, иногда серьёзные, иногда израненные, иногда с книгами и склянками. Николас думает, что они вместе, но не смеет об этом говорить ни с одним, ни с другой, поэтому просто молча обменивается взглядами с волнующейся Теодорой и серьёзным Амброзом. — Ты сильный, док, — говорит Альхазред. — Всё наладится, — бросает Армитаж. Николас про себя вместе с ними повторяет эти фразы, которые он уже заучил наизусть. Вроде бы искатели друг друга понимают и без всяких слов, но в глубине души Аркхэм чувствует, что ему хочется что-то сказать. Или лучше услышать. Он не силён в длинных и красноречивых высказываниях, но стоит бросить один взгляд на этот символ, напоминающий, что это чудовище всё ещё живое, как хочется кричать. Неважно, сколько, когда и где. Главное - от чего. Николас вовлечён в своё дело и гордится званием лидера искателей. Ньют летает поблизости, мурлыкает и изредка прижимается к создателю. Его объятия - металлические и холодные, пусть робот крайне добродушен. Нику хочется других прикосновений. И желательно, чтобы после них не оставались шрамы, ссадины и липкий страх, который дерёт душу острыми когтями. И в очередной раз бросая в разожжённый камин бумагу, исписанную бесполезными заклинаниями, Николас выдыхает и отводит взгляд, не скрывая разочарования. Он почти ни о чём не жалеет, но тело под плащом ноет от свежих ран и недостатка бинтов, а душа ноет от недостатка чего-то другого. Аркхэму порой серьёзно казалось, что его прокляли. Эта тварь в жёлтом или какие-то другие высшие силы - непонятно. Он в этом не разбирается, потому что уже давно не ожидает ничего от мира. Ни от своего, ни от человеческого.  Проклятие не снимается просто так, но Николас уже не знает, что будет разумнее - убиться самому или упрашивать других убить его. Но он должен быть сильным. — Улыбнись. Николас таращит глаза, в которых виднеется полное недоумение. Что? Девушка напротив будто слышит этот немой вопрос, поэтому кладёт руки на пояс, щурит правый глаз и растягивает рот в искренней улыбке. — Улыбнись! — Так радостно. Николас не уверен, но ему кажется, что он похож на сумасшедшего. Губы сами собой тянутся, а на щеках появляются ямочки. Изадора Вайте оценивающе глядит на алхимика, а после, посмеиваясь, обнимает. — Не волнуйся, справимся. Ничего ещё не закончилось. Ты улыбнулся! — Ага, — врач не находит, что ответить, поэтому просто обнимает Изадору в ответ и утыкается в чужие волосы. Впервые Николасу слова не нужны. Изадора точно особенная, доктор в ней не ошибся. Впервые он почувствовал, что проклятие медленно рассыпается.