Фарфоровая Душа

Верховный Старейшина был почетной личностью, которую уважал весь народ Сяньчжоу. Каждый знал золотые правила по отношению к нему, никто не смел сказать и слово в укор. Все понимали, что могли понести жестокое наказание, хоть в большинстве случаев получали только пугающий взгляд усталого дракона. Столкнутся с холодным взором на изящном лице, который неодобрительно смотрел на тебя, отчитывая за непослушание — совершённую глупость по отношению к нему. Помни о своем статусе, что низок по сравнению с его, и склони свою голову к чужим ногам. Ты должен заслужить его внимание и уважение к себе, ведь мало кто мог разглядеть за слоем льда и недовольства усталую нежность простого лазурного дракона. Пожиратель луны был всегда серьёзным и спокойным. Даже в компании друзей он не мог расслабить собственное лицо, предпочитая слушать и наблюдать. Редко можно было услышать от него по-настоящему доброе слово. Но все понимали его намерения. Дань Фэн никогда не совершит зла по отношению к участнику квинтета. Они все равны, нет смысла бесконечно спорить, завышая самого себя. Он больше учил и совершенствовал чужие навыки, делясь своим опытом. Видьядхара каждый раз наблюдал за тренировками маленького Цзин Юаня, которого обучала прекрасная Цзинлю. Великая фехтовальщица, чей путь был тяжел и длин, словно лезвие острого клинка. Меч тяжёлый на подъем, но изящный со стороны. Может, девушка и холодна, как настоящий толстый лед, что с первого взгляда невозможно растопить, — это лишь образный взгляд, в то время как ее душа была чуткой по отношению к другим. Защищая дорогих ей людей, она одаривала участников квинтета нежной улыбкой. Что же до самого Дань Фэна, что был своим тяжелым и холодным характером подобен девушке? Многие задавались вопросом: бывает ли Лазурный дракон радостным, улыбается ли вообще? Редко когда было можно услышать смех из величественных уст. В основном его взгляд был направлен только в собственную пустоту, легко игнорируя окружающую среду — то, что считал Дань Фэн бесполезным и низким для собственного взора. Его высокомерность была ясна, как ночная луна. Его самоконтроль был высок, но что насчёт драконьего сердца? Как смел Верховный Старейшина демонстрировать свои настоящие эмоции? Только величие и прямота должна быть на его лице — непоколебимость настоящего лидера, на чьих плечах лежит не малая доля проблем и дел народа. Нужно держать все страдания за маской безразличия, ведь никто не должен был видеть его по-настоящему слабым. Желал ли этого сам Дань Фэн? Либо же не имел права голоса? Ведь раскрыв свои настоящий характер, который Верховный Старейшина так строго прячет в себе, он потеряет статус в глазах видьядхар и услышит только очередной упрек старейшин. Дань Фэн не справляется с великой судьбой, подаренной ему самой луной постоянства. Чувство долга всегда грузом лежало на плечах дракона, и оно было велико… Пожиратель луны определено был известной личностью. Многие восхищались им, но в то же время многое требовали. Бесчисленное количество обязанностей было свалено на плечи совсем маленького видьядхары. С самого рождения его учили письму, грамотной речи, правильному ведению боя, как должен Верховный Старейшина по-настоящему полностью использовать свою силу. Только вот Дань Фэн был всего лишь ребёнком, что хотел свободы, безобидной юности. Он желал, как и другие дети, веселится с друзьями, но ему запрещали общаться с простым народом, считая это бесполезной тратой времени. Как смел великий дракон постоянства терять собственное, драгоценное время на пустые разговоры? Детские годы были самым скудным бременем в жизни Лазурного дракона. Все проблемы нравоучения были до безумия нудны и утомительны. Политические дела со всех сторон окружили Дань Фэна, не давая ему и минуты покоя. Разве кто-то мог разглядеть все тайны, что хранил глубоко в душе Лазурный дракон? Мог ли кому-то полностью доверять Верховный Старейшина? Столько личностей всегда было рядом с ним, но он всегда чувствовал себя одиноко. Комната набита людьми, только ему нет там места. Все уважают, боятся Пожирателя Луны, видя в нем исключительно статус. Кто смел видеть его таким слабым и сильным, злым и веселым, грубым и нежным… по настоящему живым, подобно простому человеку?

***

Простой смертный, что был намного моложе видьядхары в силу своей недолгой жизни. Его статус был намного ниже, но разве это волновало их? Дань Фэн всегда смотрел свысока, ухмыляясь в ответ на яркий взгляд напарника. Мастер горнила смел нагло вести себя с ним, но в душе мужчина признавал и величие, и, в то же время, слабости Верховного Старейшины. Правда, никогда не говорил свои мысли вслух, предпочитая только прожигать того взглядом. Он любил наблюдать за неспокойной бурей в душе океана, что была так глубока и загадочна на первый взор. Именно Инсин смог разглядеть в душе видьядхары простые, человеческие чувства ещё во время той далекой встречи, когда они впервые столкнулись взглядами. Талантливый кузнец смог увидеть нежный свет в душе лазурного дракона, даже не зная его имени. Тогда будущий мастер горнила влюбился в Пожирателя луны просто с первого, по-детскому наивного взгляда.

***

Обычная, непримечательная улица Лофу Сяньчжоу с громкой толпой людей, среди которой находился юный малыш, имеющий далёкую, но великую судьбу. Как бы его не принижали остальные, кузнец не сдавался. Может, ему правда повезло ещё тогда, в своем раннем возрасте повстречать Верховного Старейшину, что сыграет немалую роль в жизни юнца. В будущих сладких мечтах он станет его любимым, верным мужем, который будет таять от простых прикосновений и острого взгляда кузнеца. Только вот тогда... В силу возраста Инсин мало что понимал. Что за люди окружали его? Зачем он находился там? У мальчика не было ни дома, ни родителей, ни спасения. Юноша боялся и не знал, ведь за ним толком не следили, и глаза бегали по всем людям вокруг. Детская душа цепляется за прекрасную фигуру спереди, такую величественную и грациозную. И он поднял свой взгляд... Ярко голубые глаза, словно настоящий океан, такие теплые и невинные, смотрят прямо на видьядхару перед ним. Мальчик с интересом разглядывает дорогие одеяния лазурного дракона, не смея поднять свой взор выше. Только вот детский интерес был куда сильнее, поэтому на свой страх и риск будущий кузнец украдкой заглядывает незнакомцу в лицо. В это время Дань Фэн спокойно стоял, беседуя с очередным человеком за этот день. Уже который раз он обсуждал политические дела, хоть и не желал этого. Верховный Старейшина порядком подустал, но волю эмоциям не давал. После долгого отсутствия хорошего сна легко потерять здоровый, величественный вид, только вот загадочным образом даже спина мужчины всегда была прямой. Он даже не подозревал, что из-за взрослой руки за ним наблюдает обычный мальчик, чья душа пылала от интереса к неизвестной ему личности. Он видел нечто прекрасное, подобно музе. На плечи падает легкая тревога от чужого взгляда. Кто же посмел засматриваться на Пожирателя Луны, желая узнать нечто большее? Инсин наблюдал за ним, пока не столкнулся с недоумевающим ответным взглядом мужчины. Его сердце сразу начало биться быстрее, а щеки сильно краснеть, обжигая кожу. Он сильнее сжимал свой меч, прячась за ним от горящего стыда и надеясь, что лазурный дракон не замечал прежде чужой взгляд, который был направлен исключительно на него. Видьядхара смотрел прямо на мальчика, что был ему ростом по колено. Откуда он тут взялся и давно ли здесь находится? Неужели Дань Фэн от долгой болтовни потерял всякое внимание к деталям? Только вот... это же простой людской ребенок, который не мог причинить кому-нибудь зла. Пожиратель Луны плохо понимал смертных, тем более детей. Поэтому он гадал, что сделать, глядя на мальчика, странно смотрящего на него в ответ... Инсин был очарован чужой красотой. Он просто не мог отвести свой взгляд, хоть и прятался за мечом. Перед его глазами был не простой видьядхара. Будущий кузнец сравнивал его красоту с драгоценным камнем, которые ищут многие. Дань Фэн был таким же загадочным, недоступным и бесценным. Юноша по-детски неловко улыбнулся, от чего рука Старейшины сама потянулась погладить малыша по волосам. Мальчик был совсем не против, хоть и боялся абсолютно всего и всех вокруг. Он немного опустил свою голову, краснея все больше и больше и неловко стоя на месте, держа в руках свой меч, который был для него словно щитом. Дань Фэн сам не осознает своих действий. Он впервые встречает это дитя, но чувствует некую связь. Что же было в нем такого особенного? Какую тайну скрывал ребенок в себе? Верховный Старейшина разглядывал его, изучая каждое движение и пытаясь найти ответ на собственный вопрос: почему же мальчик так его манит... Чем простой смертный ребенок больше всего привлекает Пожирателя Луны? Малый рост, милая внешность, миловидный взгляд. Лазурный дракон видел нечто большее — Инсин горел своей мечтой. Он был подобен растущему цветку, ожидающему своего расцвета. Верно. Он был ещё совсем юным, с такой горящей душой и огоньком в глазах. Его неподдельный интерес по-настоящему привлекал ценное внимание лазурного дракона. То, как будущий кузнец восхищённо рассматривал его, подмечая для себя детали, заставило Дань Фэна легко смутиться. Простой ответ на долгий взгляд полностью изменил судьбу видьядхары. Может именно тогда он связал свои чернила с его страницей. Слушая каждое слово из чужих уст, заглядывая в миловидные глаза, делаясь своей судьбой, показывая настоящую душу. Они писали вместе собственный роман, сами того не осознавая, а затем стали героями своей же книги. Крепкая любовь вспыхнула между ними в короткий момент, и с каждым годом она только росла. Хоть первоначально Дань Фэн никогда и не воспринимал мальчика всерьез, ведь он был простым ребенком, не представляющим из себя нечто прекрасное для него. Только вот Инсин возмужал и смог ухватить в ответ чужое сердце, ухмыляясь некогда простой реакции на его слова.

***

Сколько лет прошло с первой встречи, но они все ещё держатся вместе, вспоминая то случайное событие, что изменило их жизнь, наполнив ее волнительным счастьем. Такая горячая любовь загорелась между ними и не утихала с годами — пламя становилось лишь сильнее. Они безумно любили друг друга и готовы были отдать жизни, власть, статус ради партнёра. Они делили собственные сердца и души, соединив их красной нитью судьбы. Ничто не могло разрезать ее, даже самые острые ножницы на свете... Отношения Дань Фэна и Инсина начались так быстро и с каждым годом становились все крепче. Они познавали вместе новое, изучали литературу, язык, культуру драконов, их древние традиции. Дань Фэн оценивал вкус простой людской жизни, в то время как Инсин в малых часах мог восхититься лазурным постоянством, запомнив этот момент надолго. Они вместе смеялись с каждой ситуации, глупой истории или момента, которые юноши запомнили надолго. Особенно Инсин, хоть его возраст был не мал, память была прекрасой, и он чудесно видел, как менялось со временем поведение Дань Фэна. Верховный Старейшина был спокойным и собранным для всех, в то время как кузнец видел порой обиженного ребенка, что мог грозно топнуть ножкой, стоило ему что-то не понравиться. Он с каждым днём всё больше раскрывал свои секреты. Нежная любовь, доверие, слабость и... Сластолюбие.

***

Наблюдать за мужчиной во время ковки нового оружия было настоящей усладой для глаз Дань Фэна. Его лазурный взгляд похотливо бегал по любимому телу, изучая каждую морщину на лице, сильные, мускулистые руки и пресс. Атмосфера все больше накалялась с каждым взмахом руки кузнеца. Даже, несмотря на духоту, все свое основное время Инсин проводил в любимой мастерской. Следом за ним, сбегая от своих дел, хвостиком шагал Дань Фэн. Естественно, его больше всего привлекал внешний вид кузнеца. Как Инсин превращал расплавленную, подобно разуму видьядхары, сталь в прекрасное оружие. Было сложно сохранять свой холодный вид рядом с таким горячим мужчиной, чей каждый вздох был наполнен тяжёлой усталостью от ручного труда. Только вот Инсин был настоящим Мастером Горнила, который создал довольно крепкие и идеальные оружия, что прекрасно подходили для будущих владельцев. Прекрасная картина была перед его глазами. Только лазурный дракон смел видеть подобное, рассматривать и изучать каждую прекрасную деталь мужчины. Ему было позволено тихо наблюдать, только вот оставалось лишь кусать свои губы, сдерживая возбуждение. Хвост легко бился в судорогах от нарастающей радости на душе, когда его сердце предательски стучало с бешеной скоростью. Дань Фэн терял свою стойкость. Она легко плавилась от привлекательности кузнеца. Щеки невольно краснели, опаляя кожу лица. Кровь бежала по всему телу, заставляя сердце каждый раз вздрагивать от новой похотливой идеи в мыслях лазурного дракона. В брюках становилось все теснее. Желание снять чёртову ткань было таким сильным. Оставить эти оковы позади и насладиться собственной лаской, поглядывая на любимого кузнеца, что тяжело каждый раз вздыхал и стонал в передышку от тяжёлых взмахов. В мастерской становилось все душнее, как и в разуме Верховного Старейшины, что под соблазном все больше желал Инсина. Почувствовать крепкое тело над собой, морщинистые руки покрытые шрамами и ожогами от постоянной ковки, что могли грубо схватить лазурного дракона за бледную кожу, оставив синяк, умело проводя кончиками пальцев по чувствительному хвостику, который и так бился в конвульсиях от жаркого удовольствия. Как же таял горячий разум. Как аппетитно выглядел для него Инсин... Его волосы были закреплены шпилькой, что была сделана из ветки, очарованная серебреным цветком, который так умело подчёркивал не малый возраст опытного мужчины. Как аккуратно лежали его длинные седые волосы на таких сильных и больших плечах, что были горячо покрытым побоями опыта, старыми, зажившими ранами. Ведь Инсин любил поднимать собственный меч, остро направляя лезвие клинка прямо в цель. Несмотря на свой расплывчатый от фантазий взгляд, Дань Фэн замечает краем глаза его две выделяющие пряди, что так хорошо скрывали мужские соски на большой, соблазнительной груди. Они, словно издеваясь над драконом, будоражили его похотливую душу, что так и представляла многие бессовестные вещи с Мастером горнила. Кузнец прекрасно замечал чужой взгляд по собственному телу, только вот виду особо не подавал. Ему нравилось закрывать на это глаза, лишь ухмыляясь желанию Дань Фэна овладеть его телом. Конечно, он получит ответную реакцию холодной ночью, которая будет согрета горячим дыханием и громкими стонами лазурного дракона. Мастер горнила был умел почти что во всем. В любом деле, даже постели и жизни Верховного Старейшины. Инсин был настоящим мастером своего дела, все восхищались созданным его сильными руками орудием. Но только Дань Фэн имел право так внимательно разглядывать кузнеца во время данного процесса. То, как крепко и уверенно держит молот мужчина, то, как вздымается его грудь и течет пот. Он весь мокрый от тяжести работы, словно все горячие пары собрались вокруг него, заставляя раздеться. Снять с себя чёртову ткань, которая так и мешала сладким любованиям. Кузнец всегда был так горяч в глазах Дань Фэна. Мужчина умело пользовался собственной миловидной красотой, угождая видьядхаре во многом. Он словно намеренно искушал разум Пожирателя Луны, заставляя поддаться бессовестной похоти, потерять последнюю мысль о своем великом статусе и чувство стыда, расплавиться под чужими руками, такими сильными и горячими, что нежно поглаживали бледную кожу, целуя каждую небесную чешуйку на теле, ухмыляясь чужой реакции на собственное разгорячённое тело, такое потное и сильное. Мастер Горнила обязательно напомнит Верховному Старейшину о его страстных мечтаниях и похотливых мыслях. Ему придется вновь столкнутся с хищным взглядом лазурного дракона, что стал охотником собственных желаний. Инсин был настоящей жертвой, которую хотели затянуть в ловушку. Только вот мужчина сам каждый раз захватывал чужую талию, нежно заглядывая в смущённое лицо. Возможно, у Мастера Горнила и правда был дар, раз он мог так легко успокоить бушующую бурю эмоций в душе Верховного Старейшины.

***

Кузнец был настоящим успокоительным для души, с которым лазурный дракон мог позабыть о ненастьях и делах, что раздражительно кружили голову каждый раз, отвлекая видьядхару от отдыха, который он так любил разделять в компании с мужчиной. Вместо сладких ночей, Дань Фэн до рассвета сидел на единственном месте, иногда даже и не двигаясь. Он уже не мыслил и просто расписывал бумаги, не вчитываясь в глупый текст. Поэтому для лазурного дракона было настоящим счастьем делить вечера с Инсином. Распивая саке в брачных чашках, каждый раз смотря друг другу в глаза, легко краснея и смущаясь от близости. Данные посиделки для них были не в новинку, но эмоции всегда как в первый раз. Все то же глупое, лёгкое смущение, ухмылка кузнеца, упрямый нрав лазурного дракона и общий интерес к распространённым сплетням среди народа. Они всегда чокались своими чашками, выслушивая множественные рассказы пьяного Инсина, что был так мил и весел. Пили при полной луне, когда было темное небо, что охватывал некий яркий свет. Наблюдать за этой картиной каждый раз было для них привычным делом, заглядываясь на яркие небесные тела. Но им не сравнится с настоящей звёздочкой мира, что так бегала за своей величественной луной. Держаться за руку до последнего, а утром убегать на различные дела, но держа в памяти все те события прошлой ночи. Прошлые ласки, огненные речи, стук стекла, разлитое вино и сладость на губах. Вспоминать чудесное прошлое и мечтать о прекрасном совместном будущем. Как же красив был Инсин! Как же прекрасно смотреть на его миловидную внешность, слушать его разговоры о кузнецком деле, видеть этот огонек в его глазах и горящий интерес, что всегда был в его душе. Мужчина определено говорил много, но с искренними эмоциями. Каждый раз его рассказы о любимом деле вызывали улыбку. Дань Фэну нравилось слушать, наблюдать за его мимикой. Смотреть в эти чудесные, глубокие, как чистый океан, глаза. Касаться его лица, укрытого морщинами, хоть они не портили всю красоту мужчины. Он всегда будет прекрасен в его глазах. Видьядхара готов любить вечность смертного кузнеца, чья жизнь коротка, а ведь большая часть уже за спиной. Дань Фэн готов быть дольше всех с Инсином до конца его дней. Хоть жизнь второго коротка, они будут наслаждаться каждым днём, проведенным вместе. До самого конца... Верно... Именно так и мечтали мужчины, пока их желания не разбили об жестокую реальность. Разум окончательно треснул, а сердце сломали на тысячу осколков, что впивались в тело, причиняя боль. Какова же была горесть утраты, когда жизнь Инсина так резко оборвалась. Прямо на руках Дань Фэна умирал его самый близкий человек. Его любящий муж, в чьё лицо он смотрел последний раз в жизни. Видеть то, как его яркие, подобно настоящему небу, глаза все больше темнеют и превращаются в глубокое, мертвое море. Как же ему больно было прощаться с ним. Они прошли через многое вместе, и видьядхара теряет его...

***

Юноша вновь переживает свою смерть. Она всюду проследует его, заполняя лёгкие ненавистью. Разрушая все кости в теле дикой болью, который раз он сжимает собственную руку, нервно держа очередной глубокий порез гнилого мяса. Смерть заставляет вновь смотреть на бесконечные слезы, которые так и проливал лазурный дракон на уже холодное тело. Громкий чужое крик, который раздается из любимых уст, заставляя уши раз за разом слышать всю его боль. Столь же резкий удар потерпел на собственную душу Пожиратель Луны... Он в силах лишь наблюдать, не осознавая всей ситуации. Почему мечник вновь видит странный окрас во сне, но было ли это слепым мечтанием? Разве такого желали вместе юноши, когда делили собственные сердца, опаляя всю жизнь крепкой любовью и сладкими речами? Так как же они так быстро окрасились в ненависть? Что это за жизнь, чьи это воспоминания? Он перебирает в душе такое знакомое счастье, так почему... такая необычная ностальгия тревожит его? Что за странное чувство захватило чужой разум? Такой пустой и серый мир был перед его глазами, в который раз заставляющий так остро окунаться в него. Скучает ли он по прошлому? Только понимает это и осознает утрату любви. Мара охватывает его. Она топит светлую, тёплую душу в кровавой пучине боли и ненависти. Она оставляет тело гнить. Она забирает самое тяжелое, самое важное... Его память — дорогие воспоминания о Дань Фэне... Почему же все так серо и темно? Откуда столько крови, что так и темнела, словно проклятье? Была ли смерть кузнеца наказанием Дань Фэна, Самым беспощадным и жестоким по отношению к нему? Смыты ли те грехи, которые слепо совершил Верховный Стайрешин, нарушив устав и не следуя чужим указам и следованиям? Бессмертный больше не в силах открыть свои глаза. Ему дано слышать только чужие горькие всхлипы. Драконьи руки, что держат холодное тело, надеясь на лучший исход. Он не может, он не хочет верить во все это. Эта влажность лица от множественных слез, что так и текли из глаз Лазурного Дракона. Вся боль, долгие мучения, бесконечные муки были вложены в крик. Казалось, что сердце скоро не выдержит. Неназванный все это видит, он желает прикоснуться к любимому лицу. Успокоить и сказать, что он будет жить. Так почему его руки не двигаются? Он может только наблюдать... Смотреть на столь нежное, заплаканное лицо. Некогда ему нравилось смотреть в его глаза, изучать каждый изъян тела, черты лица. Что были так остры и величественны. Острые длинные уши, украшенные парной серёжкой алого оттенка. Верно, красный цвет был к лицу Дань Фэну. К его удивительному цвету глаз, подобно бесконечному яркому океану. Было наслаждением смотреть на них, полностью утопая в любимой зоре. Он так любил проводить с ним время, слушать нежную речь. Только с ним лазурный дракон вел искренний диалог, иногда вставляя свое слово на укор любимому, не стесняясь быть резким и наглым рядом с ним. Настоящей упрямец, что однажды повстречал кузнеца, нашел с ним общий язык. Многие поражались их связью. Они были такими разными, но похожими в душе. Любовь всегда связывала их сердца едино. Парные наручи, что украшали их руки. Красные серьги по обе сторон ушей, которыми они так гордились, украсив друг друга по своему. Так почему же он все забыл? Потерял собственную жизнь, которую любил всей душой? Утерял своего мужа, что дорожил всем сердцем. Дело своей долгой жизни, хоть он и был простым смертным...

***

Различными вопросами задавался Блэйд, вспоминая былое время. Резкие вспышки, которые возникали перед его глазами, окутанные тьмой ненависти. Его сердце словно болело и все больше обливалось кровью. Каждый раз, заглядывая в пустоту, размышлял тихо про себя: сможет ли вернуть однажды свою душу, сердце и жизнь? Потерянное, хотя бы, имя, которое ему уже и не вспомнить? Смотря в эти холодные, зелёные глаза, его меч каждый раз поднимался, желая принести им резкую боль. Чтобы Дань Фэн также однажды почувствовал то же, что и Инсин, когда тихо умирал на его же руках. Какую утрату он нес на собственных плечах, лишь желая встретить его. Вновь посмотреть в любимые голубые глаза, поцеловать столь бледные губы, пустить пальцы рук в длинные черные волосы. Все это было лишь мечтой, которую юноша и сам уже забыл. Потерял средь той ненависти, что окутала его разум. Месть за общий грех была превыше всего. Ходьба к собственной смерти, что была так далека от него. Инсин стал настоящим чудовищем, что нашел свою кончину в Блэйде, — другой личности, все в том же теле, но уже холодном и бездушном. Он задавался лишь одним вопросом, глядя на падающую, яркую звезду. — Примешь ли ты меня в следующей жизни, Дань... Хэн?