Проклятие

Тихий стук раздавался эхом по пустому коридору, чёрные глаза смотрели прямо на свою цель, что была уже довольно близко, а на лице уже тянулась привычная улыбка. В такое время никому из замка нельзя было здесь находиться. Никому, кроме Киллера. Найтмер всегда соблюдал определённый режим: в полуразрушенном Дримтейле царствует луна и тьма ночи — вселенные в опасности и в любой момент могут оказаться под ударом Короля Кошмаров, но стоит только времени подойти к рассвету, как Найтмера уже нигде нет, какое бы время суток не было в любой другой вселенной. Этот режим был настолько непоколебим, что подобранные им из покалеченных вселенных убийцы быстро стали созданиями ночи, что спят только днём. В светлое время суток Кошмар надёжно запирался в собственной комнате, находящейся в самой дальней части замка. Всё, лишь бы днём не попасться никому на глаза. Так было с самого момента поглощения практически всех яблок, и никто не знал причины подобного поведения. Никто, кроме Киллера. Скоро должен был быть восход, поэтому Кошмар как всегда заперся у себя в комнате, но это не помешало костяным пальцам опуститься на ручку двери, повернуть её, а после открыть проход в помещение. Чёрные глаза тут же нашли сидящего в покрытом слизью кресле босса, а улыбка на лице стала чуть шире. — Тебе придётся немного подождать, проклятие ещё не вернуло меня в меньшую форму, — не отрываясь от чтения книги, произнёс Кошмар. Да, слизь довольно сильно пачкалась и даже впитывалась в ткань, если не убрать её вовремя, но она практически не мочила обложку и страницы любимых книг, так что, даже будучи куском слизи, он умудрялся держать собственную библиотеку в хорошем состоянии. Часть негатива уже стекла, оголяя хрупкие белые кости, отражающие свет предрассветного солнца, но основная масса всё ещё висела щупальцами за спиной и покрывала часть тела и череп. — Да ладно тебе, Найт. Эта форма не настолько ужасна, что к ней даже нельзя нормально прикоснуться, — как всегда не собираясь следовать приказу ответил Киллер и начал потихоньку подходить. — Конечно нет, она ведь просто-напросто сильно пачкается, неприятная на ощупь и, в добавок, холодная, — немного раздражённо произнёс в ответ Найтмер. — Но тебя ведь она не раздражает, — подходя всё ближе и ближе, говорил Киллер. Несмотря на слизь, которая делала Кошмара даже немного скользким, он становился довольно колючим, стоило только заговорить о прикосновениях в подобной форме. Убийца, даже не будучи таким эмпатом, как сам Найтмер, довольно хорошо видел чужую горечь на лице после каждого слова о противности ночной вариации его тела. Той вариации, в которой ему самому было приятнее всего, пусть он никогда прямо этого и не признавал. — Просто подожди немного и тогда сможешь нормально со мной посидеть, — тяжело вздохнув, ответил Кошмар. Шаги послышались ещё ближе, пока не остановились практически вплотную. Найтмер положил закладку в книгу, а после отложил на столик рядом. Убийца опустился на одно колено перед Кошмаром, а после взглянул единственным появившимся зрачком в изумрудный глаз. — Ты правда думаешь, что я не могу заметить, как тебя раздражает эта слабая дневная форма? — не разрывая зрительного контакта начал Киллер. — Найтмер, то, что я не против посидеть в обнимку с ней, не значит, что мне нравится только она. Даже наоборот, величественный Король Кошмаров, сидящий сейчас напротив меня, нравится мне гораздо больше, чем слабый Фиалковый принц, — на белоснежном черепе снова растянулась довольная ухмылка. — Докажи, — не особо подумав, сразу же ответил Найтмер. В глазах напротив тут же загорелись яркие огоньки: — С радостью. Не успел Кошмар осознать, как Киллер, поднявшись с колена, подхватил его под руки, сел прямо в холодное кресло, полностью покрытое слизью, посадил Найтмера лицом к себе на колени, а после сразу же затянул в глубокий поцелуй. Этот был для них первым, так что сбивал с толку не меньше, чем сама ситуация. Тёмная слизь оставалась пятнами на одежде Убийцы, но тот даже не дёрнулся от неприязни и холода, белые фаланги притягивали как можно ближе к себе, полностью игнорируя вязкость и холод негатива, слизь пачкала даже белоснежный череп, но Киллер продолжал с довольным выражением лица хозяйничать в чужом рту. Найтмер прикрыл единственный глаз, полностью отдаваясь поцелую. Лучи утреннего солнца проникли через прозрачное стекло окна, освещая всю комнату вместе с парочкой в ней, но слизь не спешила уходить, оголяя белоснежные кости. Наоборот, уже ставшие чистыми и беззащитными участки тела покрылись даже более толстым слоем негатива, а щупальца, казалось, ставшие лишь толще и сильнее, оплели черноглазого, прижимая его к себе и пачкая ещё сильнее. Через некоторое время Киллер отстранился. На лице играла всё та же довольная ухмылка, когда яркий красный язык прошёлся по челюсти, слизывая оставшуюся там слизь. — Ну как? Этого было достаточно? — чуть ли не промурчал довольно Убийца, замечая, как возлюбленного одолевает смущение. Покрытый слизью лоб тут же опустился на плечо Киллера, а после, вместе с довольным смешком белокостного послышалось приглушённое: — Придурок…