Алая

      Кровь Веспер алая.       Она режется бумагой, когда ранним утром перебирает на кухне в Гнезде документы. Оглядывает ранку, быстро осматривается, чтобы убедиться, что никого, кроме них двоих, тут нет, и её репутация не пострадает, а затем неочевидным для неё жестом засовывает пострадавший палец в рот и подмигивает Ловчей. Нова успевает заметить крошечную проступившую капельку крови.       В детстве она боялась крови. Или, возможно, не крови, а связанного с ней безразличия и страха к самой девочке. Однажды их экономка сильно порезалась, и Нова потянулась к ней из какого-то детского любопытства и желания помочь. Женщина отпрянула от неё, будто от прокажённой, несмотря на явную боль. Будто бы Нова могла запачкать её чистую обычную кровь. Занести свою магическую заразу в рану.       Алая кровь и у Марии-Луизы, и у кардинала Бароне, и даже у самой Новы, — все правила логики не предполагают, что кровь Веспер должна быть розовой в крапинку или, допустим, синей, но почему-то это шокирует девушку так, что Нова вмиг начинает задыхаться. И уже через секунду понимает, почему. Церковь может быть снисходительна ко многим, но Веспер она не простит. Эта кровь будет на её руках. Алая, горячая, густая — Нова чувствует, как та струится по её рукам, утекает сквозь пальцы, как время. Фантомный запах бьёт ей в нос, не позволяя дышать.       –Ты в порядке? — Веспер смотрит обеспокоено, встаёт из-за стола и слегка касается её плеч. Другая Веспер — из страшного видения — хрипит и задыхается на руках у Новы, и с алой кровью быстро утекает её жизнь. — Нет, пожалуйста, нет… — сдавленно шепчет девушка, не в силах моргнуть.       — Нова, пожалуйста, посмотри на меня, — почти испуганно уговаривает её Веспер. Нова смотрит. Веспер бледная-бледная, и кровь уже почти не выходит толчками, лишь лужа становится всё шире и глубже: ботинки девушки отвратительно хлюпают при каждом неловком движении в отчаянной попытке зажать раны — их слишком много.       — Тебе нужно дышать. Из сдавленной груди Новы вместо дыхания — рваные хрипы. Её пальцы трясутся, то ли в поисках опоры, то ли в попытках избавиться от ощущения влажной крови на них. Веспер ловит их ладонями, сжимает, надеясь прикосновениями вернуть Нову к реальности. Для неё это всё в новинку — она рекрутирует новеньких, предоставляет убежище и раздаёт приказы, утешением разбитых занимаются другие люди. Женщина хотела бы разбудить хотя бы Хорхе, но чуткой ведьминской интуицией знает — Ловчей сейчас нужна именно она. — Пожалуйста, Нова. Ты должна сделать глубокий вдох.       Ты должна, Нова. Ты должна. Иначе Церкви будет плохо. Иначе папа не будет тебя любить. Должна-должна-должна. Разве твоё разбитое сердце чего-то стоит? Разве достойна жить та, что планирует нарушить мирное существование обычных людей? Забудь о чувствах. Ты должна.       Глаза Веспер напротив пытаются поймать взгляд Новы, найти в нём хоть что-то, что дало бы подсказку, как ей помочь. Глаза Веспер в видении Новы стекленеют. Что раньше было спокойным морем в пасмурный день, теперь осталось лишь грязным льдом. — Это… я… виновата.       Веспер обхватывает лицо Новы руками. — Я рядом с тобой, слышишь? Я всегда буду рядом, когда буду нужна тебе, Нова. Несмотря ни на что. — Пальцами женщина гладит заплаканные щёки. — Всё будет хорошо. Слова Веспер доходят до Новы как сквозь толщу тумана, но впервые — доходят. Она смотрит на ту Веспер пустыми глазами, и прикрывает ей веки.       — Нова, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Я сделаю для этого всё, только сделай шаг мне навстречу. Нова моргает. И, наконец, делает полноценный вдох. Её взгляд становится осознанным, он встречается со взглядом Веспер, и девушка тонет в беспокойном океане глаз напротив. — Веспер, я… — горло подчиняется ещё не до конца, и реплика выходит больше похожей на писк, — Ты здесь.       — Конечно, я здесь, Нова. Не могла же я бросить тебя и позорно сбежать, — почти привычно усмехается Веспер, но девушка замечает, что её бледность не сошла до конца. Женщина переживала за неё. Будь у неё сейчас силы, она бы точно глупо улыбалась бы от этого осознания. — Подыши немного. Я сделаю тебе чай.       Нова медленно кивает. Всё ещё в прострации она отстранённо наблюдает, как ловкие руки Веспер насыпают заварку, ставят чайник, разливают чай по чашкам. Кухню наполняет лёгкий аромат ромашки. В ушах Новы набатом звучит отцовское «сделай правильный выбор — это твой долг». Вот только то, чем он обернётся, Нова видела, чувствовала, осязала. Правильности там не было ни на грамм.       Веспер спросит, обязательно спросит, откуда взялась паническая атака на как будто бы ровном месте, но это не значит, что она будет настаивать на ответе. Несмотря на секретность и опасность их миссии, Союз Сожжения на удивление терпелив к личным границам.       — Ты, наверное, не захочешь об этом сейчас говорить, — произносит Веспер, расставив чашки и сев рядом, — но когда будешь готова… — Я боюсь, что ты умрёшь, — в несвойственной ей манере перебивает Нова, — умрёшь у меня на руках, и я ничего не смогу сделать. Веспер выглядит ошарашенной, а затем слегка улыбается, успокаивающе и немного снисходительно, как родители маленькому ребёнку, который узнал, что все однажды умрут, и теперь проливает самые горькие слёзы в своей жизни. — Мне приятно, что ты переживаешь обо мне, Нова. Но я не думаю, что меня так легко убить, а сама я умирать пока что точно не собираюсь.       Нова кладёт руки на стол ладонями вверх, будто бы надеется, что Веспер может увидеть ту кровь, что видела она, что сможет понять без слов. «Ты должна» в её голове сменяет «позволь мне помочь тебе». Нова не уверена, что ей уже хоть кто-то может помочь. Она сломана, потеряна и состоит из сплошного обмана — разве это кому-то надо?       Нова верит: ей никто уже не сможет помочь. Но она ещё может помочь Веспер. Девушка поднимает взгляд. Наверное, в других обстоятельствах ей было бы страшно. Только вот хуже, чем то, что она видела, быть уже не может. Нова больше никому ничего не должна.       — Я боюсь, что твоя кровь будет на моих руках, потому что это реальность. Я приёмная дочь кардинала Бароне. Я шпионка Церкви.