souvenir — selena gomez
Из небольших колонок по периметру кофейни льётся непринуждённо очередная песня, вероятно, завирусившаяся в тиктоке или среди молодёжи. Её лёгкие мотивы располагают к себе и идеально подходят спокойствию атмосферы заведения, а потому и жаловаться посетителям, как и работникам, не на что. За окном во всю палит солнце, внезапно почтив всех своим присутствием среди бесконечных пасмурных дней и заметно приободрив трудяг, начавших свой понедельник хотя бы с не мрачности туч. Телефон вновь издаёт слабую трель, привлекая внимание своего хозяина. Се Лянь пару раз нажимает на экран, чтобы увидеть шторку входящих уведомлений с сообщениями, в очередной раз приходящими от семьи — в частности, отца, — и, заблокировав его вновь, переворачивает экраном вниз, снова принявшись бездельничать. Уже полдень, пик наплыва посетителей был утром, когда все спешили на работу, будет сейчас и вечером, когда все пойдут по домам. Со скучающим видом подперев щёку у высокой стойки и крутя одним пальцем лежащий на ней спинер, оставшийся с далёких времён, он ждал заказов, но лишь по истечению какого-то времени люди начали прибывать, и мужчина принялся за работу. Кофейню заполнили тихие голоса посетителей: кто-то пришёл сюда на обед; кто-то рано освободился с учёбы, радуясь внезапной удаче вместе с другом; а кто-то забежал перед дальней дорогой за дозой кофеина, переговаривая об этом с кем-то по телефону. Се Лянь уже набитой рукой выполняет все действия чётко и быстро, не заставляя посетителей слишком долго ждать. Делает больше десяти разных видов кофе и чая, подаёт стоящие на прилавках пирожные и кусочки тортиков, наполняет прозрачные пластиковые пиалочки мороженым и щедро посыпает их сиропом и орехами. Ему нравится видеть улыбки на лицах людей, которые получают свой заказ и с наслаждением его уплетают, после ещё не раз возвращаясь за добавкой. Некоторые приходят сюда повторно именно в его смену, чтобы не лишить себя удовольствия перекинуться парой фраз. Никто не смотрит на его прошлый статус, не шепчется за спиной по этому поводу. Разве что старшее поколение, так любящее совать нос не в свои дела, может, не отходя от кассы, начать переговаривать о его семье нарочно так, чтобы он тоже слышал. Молодые же люди, не сильно ударяющиеся в темы бизнеса, биржи и экономики, видят его как простого рабочего кофейни очень приятной наружности, с которым было бы интересно заиметь дружбу, а может, и что-то большее. Преисполнившиеся смелостью школьники и студенты не раз предлагали после работы прогуляться или оставляли на салфетке свои номера телефонов, которые омега потом безжалостно выбрасывал к прочему мусору, не заинтересованный в подобных интрижках, особенно с детьми. Что же касается взрослых — его не сильно волнуют их перешёптывания, основанные лишь на записях жёлтой прессы, давно канувших в лету. Раньше он кое-как сдерживал себя, чтобы не сказать, что не каждому приятно слышать слова о себе так, будто его вовсе не существует; сейчас же ему уже глубоко всё равно на это. Люди всегда говорили о чужой жизни, и продолжат это делать, сколько ни упрашивай их перестать. Толку от этого как от козла молока. Убрав выбившуюся из небрежного пучка на затылке прядь волос за ухо, он уже заканчивал протирать небольшую лужицу, которую по неосторожности оставил, когда делал несколько заказов сразу, как перед стойкой выросла фигура нового посетителя. Судя по его решительному настрою, он уже знал, что хочет заказать, а потому омега, быстро убрав остатки своего преступления, отложил пришедшие в негодность салфетки и, дежурно улыбнувшись, сначала поприветствовал мужчину, а после спросил, готов ли тот сделать заказ и если да, то какой. Присмотревшись, он нашёл черты лица этого мужчины отчего-то смутно знакомыми. Должно быть, видел на улице, или кто из соседей. — Тебя, — был ответ на вопрос о заказе. Се Лянь не впервые сталкивается с такой попыткой флирта от альфы, а потому не теряется и с сожалеющей улыбкой говорит: — К сожалению, наше меню не предусматривает этого. Может, вы хотите что-нибудь другое? Например… — Нет, прелесть, именно тебя я хочу, — продолжил напирать альфа и — Се Лянь уверен — не будь здесь высокой стойки, он перемахнул бы через неё и встал прямиком перед ним. — Кофе можешь себе сделать после нашего свидания. Мужчина едва удержался от того, чтобы не закатить глаза — настолько ему надоедают такие непробиваемые люди, как этот мужлан. Но по правилам он не должен ему грубить, как-никак это тоже посетитель, которого нужно обслужить, просто нужно знать, как это аккуратно сделать. На свидание за сделанный им заказ он, конечно, не собирается идти, но предоставить весь ассортимент меню готов. Может, это хоть немного утомит альфу и он, психанув, уйдёт ни с чем? Когда речь заходила за заучивание чего-то так, чтобы от зубов отскакивало, Се Ляню в этом не было равных. А потому, пересказать название каждого напитка, его состав и отличительные черты в зависимости от определённой добавки, не составило большого труда. Он и начал тараторить, предлагая то то, то это, не обратив внимания на нового подошедшего клиента, пока у запутавшегося в названиях и ингредиентах альфы голова не пошла кругом. — Хватит. Стой, — поднял он ладонь, будто отмахнулся от надоедливого жужжащего насекомого. — Вы определились с выбором? — не оставил свою авантюру омега, продолжая дежурно улыбаться. — П-последнее, что ты назвал, — заторможенно отвечает мужчина, надеясь уже забрать хотя бы что-то и уйти восвояси. — «Бамбл» из свежесваренного охлаждённого эспрессо, с добавлением карамельного сиропа… — так же принялся тарахтеть Се Лянь, но его опять перебили: — Да. Да. — Объём? Сто, двести, триста, четыреста, пятьсот миллилитров? — На твоё усмотрение. — Здесь или с собой? — С собой. — Хорошо. Пара минут ожидания, можете пока выбрать место и подождать. Не желая более находиться рядом с прожужжавшим все уши омегой, мужчина отходит за один из дальних столиков, пока тот, довольный собой, едва сдерживал порывы смеха, рвущегося наружу через плотно стиснутые губы. Альфа даже не догадывается, что на свою голову нафлиртовал себе напиток на пятьдесят юаней. Это послужит ему уроком, что нельзя приставать к работникам (да и к омегам в целом), если они того не хотят. Сделав всё тем не менее на уровне, Се Лянь получает деньги за заказ и отпускает нерадивого посетителя, впервые в жизни не желая говорить, чтобы он приходил ещё, и обращает внимание на ждущего его уже какое-то время мужчину, на устах которого застыла слабая улыбка. Очевидно, альфа был строен и высок, примерно на полголовы выше омеги, смотрел на него через солнцезащитные очки, которые снял только тогда, когда Се Лянь поздоровался и уже хотел спросить, что тот хотел бы заказать, как осёкся на середине фразы, поняв, кто к нему так внезапно пожаловал. Хуа Чэн, уловив в чужих глазах узнавание, дабы не создавать неудобной ситуации между ними, решил сначала сделать заказ, дав омеге осмыслить факт их неожиданной встречи. Признаться, он тоже не ожидал его увидеть в одной из кофеин близ его клуба, однако так распорядилась судьба, что после вечера пятницы они не пересекались, а сегодня так удачно встретились при свете дня. Подумав, что в рабочей среде Се Ляню чувствовать себя комфортней, он заговорил первым во время приготовления своего напитка: — Это было красиво. — Что? — уточнил омега, подняв голову с круглыми, играющими бликами в зрачках глазами цвета янтаря. — То, как ты отшил того парня, ещё и остался в плюсе, — поясняет Хуа Чэн, не опираясь на стойку, чтобы не стеснять сокращённым расстоянием ещё больше. — Заслуживает уважения. — Я лишь выполнял свою работу, ничего особенного, — скромно улыбнулся омега, продолжив приготовление напитка. — В тот вечер ты был с ним не так жесток, — иронизирует мужчина, а Се Ляню приходит осознание, где же он мог видеть его лицо. Это ведь тот же самый тип, которого прогнали от столика благодаря вмешательству Хуа Чэна! Мир и впрямь тесен. Этому нашлось своё объяснение: — Здесь я на своей территории и знаю, как поступить, в то время как тогда был абсолютно потерян. — Верно. Тогда ты был на моей территории, и я сделал то, что посчитал нужным. С губ омеги сорвалось тихое: — Спасибо, — с поднятыми уголками губ и искренней благодарностью в сияющих глазах. — И за коктейль тоже. — Рад помочь. Се Лянь, пользуясь возможностью пока кофе заваривается, успевает оглядеть быстро альфу: его косу на боку, с расслабленным объёмом в корнях; белую футболку с чёрной короткой курткой поверх; множество колец на пальцах и болтающуюся серьгу в ухе, и делает вывод, что этот Хуа Чэн очень печётся о своей внешности, даже в обычные дни представ в до мелочей продуманном образе. Поставив перед ним небольшой стаканчик с «Американо», Се Лянь услышал напоследок: — Надеюсь ещё когда-нибудь увидеть тебя среди своих посетителей. А после альфа, как и в клубе, отсалютовав стаканчиком, покидает кофейню, оставив после себя слабый шлейф древесного аромата дорогих духов. На улице, отпив, Хуа Чэн усмехается своим мыслям: Се Лянь либо пропустил мимо ушей слова о меньшем количестве сахара, либо, заволновавшись, всё же на автомате добавил его. Несмотря на то, что напиток получился не в его вкусе, альфа выпил его весь до последней капли. Се Лянь же, безмолвно проводив его взглядом, отметил, что в общении он приятней, чем может показаться на первый взгляд, и улыбнулся собственным мыслям.~
iei e e — manukian twins
Рассекая по просторной комнате, омега с зажатым между щекой и ухом телефоном, старался собрать мысли в кучу и сообразить, как сделать несколько дел одновременно и не сесть в лужу. Страстно обсуждая с менеджером все дела, запланированные на ближайшие несколько дней, Цинсюань перехватывает рукой телефон и принимается торговаться: — Слушай, а нельзя сделать график не таким мозговыносящим? Не думаю, что после такой загруженности я смогу сделать хотя бы шаг, не простонав от боли в ногах. Мы можем что-нибудь перенести на выходные? — На выходных места, в которых тебе нужно провести мероприятия, не работают, поэтому довольствуемся чем есть, — отвечает на той стороне омега. — Что значит «довольствуемся чем есть»? — возмущается, не поменяв при этом тона, мужчина, подходя ко включённому на столе ноутбуку, пару раз проводит мышкой, чтобы экран загорелся, и принимается искать доказательства чужих слов лично. — Разве нет варианта перенести всё в другое место, которое работает? Не думаю, что у многих будет возможность посетить мероприятие в будний день. Идея перенести его на выходные даже звучит разумней и выгодней. — Не мы организаторы, Цинсюань, не забывай об этом, значит и не нам заниматься организационными вопросами. Твоё дело либо согласиться провести его, либо отказать. Силком тебя идти никто не заставляет. Однако со стороны бренда будет потеряна уникальная возможность сотрудничать с тобой, а тебе не перепадёт шмота на халяву. С серьёзным видом смотря расписание, скинутое менеджером на почту, омега бормочет задумчиво: — Разве в халяве дело? — и возвращается к привычному говору, сделав тон чуть громче и выпрямив спину. — Я и так получаю всё, что хочу, по щелчку пальцев. Дело не столько в продукте и рекламе, сколько в факте самой встречи с аудиторией. Люди идут туда не для того, чтобы поглазеть на очередную миллипиздрическую сумку за лям баксов, а чтобы пересечься со мной, как бы самовлюблённо это ни прозвучало. Мероприятия с блогерами выгодны самим блогерам, так так они видят в этом наживу, но мне это — только как приятный бонус. Поэтому важно, чтобы люди, пришедшие туда, были в хорошем расположении духа, а не тащились через силу, заебавшись за целый день, просто потому, что куплен билет. С той стороны слышно тяжёлый вздох. — Ну а от меня что ты хочешь? — Ничего, просто мысли вслух, — от нервов из-за этой ситуации он вновь принялся ходить по спальне то подходя к окну, то усаживаясь на кровать, то снова рассекая воздух высоким хвостом при резком развороте. — А началось всё с того, что ты боишься боли в своих королевских ногах. — Это тоже немаловажно. Слишком много работать вредно. Я не планировал в двадцать пять обзаводиться остеохондрозом. — При чём тут остеохондроз и твои больные ноги? — Ты в курсе, что если неправильно ходить, будут проблемы со спиной? — А?.. — Брату на справке накалякали меньше нагружаться, ходить на массаж и купить ортопедические стельки. А он просто всю жизнь мотался, чтобы дослужиться до того, кем является сейчас. И стоило оно того? Только нервы лишние потрачены. — Но он может себя обеспечить благодаря своему труду. Незаметно разговор о работе перешёл в повседневную беседу о других, вскоре переросшую в сплетни. — Я тоже могу, но не корячусь, убивая проценты здоровья, в офисе. — Ты себя обеспечиваешь не так долго, как он, до этого за тебя это делали родители. — Так, — пресёк напоминание об этом Цинсюань, — это не отменяет того факта, что популярность я заработал собственным трудом. — Неа, это тоже заслуга Ши Уду и твоих родителей. Если бы не громкое имя и не их влияние в Китае и Италии, на тебя обратили бы внимание в лучшем случае года через два-три. Но ты всё равно померк бы на фоне блогеров, возглавляющих вершину Олимпа. — Спасибо за такую откровенность, — выгнув недовольно бровь, съязвил омега, но ему ответили обыденным: «Обращайся». Так вышло, что пути его и его одноклассника пересеклись как раз тогда, когда Цинсюань начинал карьеру блогера, и в поисках человека, который мог бы грамотно организовать его время, наткнулся на него, Ванг Сию. Они в былые годы не были особо дружны, находясь в разных кругах общения и редко пересекаясь вне школы, но так сложилось, что теперь они работают вместе и весьма тесно связаны. Со временем их общение вышло за рамки просто делового и перешло в приятельское, а там и до дружбы было недалеко. — Я посмотрю, что можно сделать, и, если что-то поменяю, напишу тебе, — говорит Сию. — Оке-е-ей, — тянет в ответ Цинсюань и кладёт трубку. От таких активных разговоров жажда сковала горло и побудила омегу прошлёпать в мягких тапочках на кухню, где завтракал ранняя пташка Ши Уду, сегодня взявший внеплановый выходной, прописанный врачом. — Утречка, — лепечет Цинсюань, проходя мимо стола, за которым сидел брат, доставая сначала из шкафчика высокий стакан, а после бутылку воды из холодильника, чтобы налить себе попить. — Родители привет передавали, — отзывается Ши Уду, звеня вилкой, цепляющей остатки еды с тарелки и попутно жуя. Приподнятое с утра настроение младшего, подпорченное слегка менеджером, достигает отметки «хреновое» сразу после этих слов. С отрешённым видом убрав бутылку обратно, Цинсюань невзначай бросает: — Им тоже. — Прекращай вести себя как ребёнок, — ровно, но с ноткой строгости сказал альфа. — Сколько ещё можно дуться на них? — Сколько можно дуться? — разворачивается к нему брат, вмиг загораясь, словно чиркнутая спичка. — Не от тебя отвернулись, стоило пойти против системы, не тебе грозили угробить жизнь, и не тебе заблокировали все карточки, узнав, что ты всё-таки занимаешься тем, к чему лежит душа, — отвернувшись, чтобы снова открыть холодильник в порыве гнева на родственников, омега выудил мандарин. Открыв нижний шкафчик, за которым нашлось мусорное ведро, он присел на корточки, чтобы почистить его. — Буду дуться сколько захочу, а они пусть и дальше пекутся о своей дражайшей репутации, где младший сын — единственное невыводимое пятно позора. — Ты сам навлекаешь на себя их гнев, а потом обижаешься, — закончив трапезничать, Уду откладывает приборы, поворачивая голову в сторону брата и повторяясь: — Прекращай. — Прекращу, когда они прекратят терроризировать мою жизнь и оставят в покое, — выпрямившись, омега собирается двинуть обратно к себе в комнату, как прилетевший в спину вопрос старшего заставляет остановиться: — Что с тем альфой, с которым ты носишься? — Хэ-сюн? — в недоумении сведя брови, переспрашивает омега, повернув сначала голову, а затем и корпус к брату. — А что с ним? Только не говори, что они как-то прознали о нём, и теперь мне нужно как-то это исправлять, — отставив ногу, принимает более расслабленную позу, разделяя фрукт пополам и отделяя зубами одну дольку, чтобы тут же съесть. — Нет, но когда-нибудь о ваших отношениях узнают не только они, и тогда у тебя будут проблемы. — Это сейчас ты мне угрожаешь или давящая верхушка? Было известно, что родители через старшего пытались как-то воздействовать на упрямого Цинсюаня, зная, что он беспрекословно пойдёт делать всё, что они скажут. А Ши Уду из большой любви и к родителям, и к брату, просто устал смотреть на их перепалки вот уже на протяжении четырёх лет, как тот отрёкся от пути, уготованного ему, и выбрал свой, развязав целую войну за отстаивание собственного выбора. А теперь Ши Уду говорит, что если кто-то узнает о Хэ Сюане, то Цинсюаню будет пиздец, и неизвестно от кого — от самого альфы или от родителей. — Я не угрожаю, а предостерегаю, и нет, это не приказ «верхушки», — показав кавычки пальцами. — В таком случае вынужден ответить как и всегда, — не уступает омега и чеканит по словам: — Хватит лезть в мою жизнь. И сам избавься от надзирателей, жить станет проще, — даёт совет и перед уходом бросает старшему вторую половину мандарина. Ши Уду ловко её ловит и провожает брата долгим взглядом, думая, что он точно не станет меняться, даже если к виску дуло пистолета приставить. Цинсюань возвращается в комнату и сразу плюхается на пружинистую, мягкую кровать, расправившись с мандарином по пути. Берёт оставленный телефон и сразу открывает приложение с геолокацией, чтобы обыденно посмотреть кто где находится. У его друзей от него ничего не скрыто, как и у него от них, поэтому это не составляет труда сделать. Первым под раздачу попадает Му Цин, расположившийся неподалёку в одном из жилых комплексов. У него сегодня рабочий день, на который он успел пожаловаться ему, но какого-то чёрта сейчас забыл дома. То ли приложение зависло, то ли геолокация у друга, ну либо же он правда заскочил домой за кое-какими вещами. Ванг Сию тоже был дома, как и брат, точкой отображаясь на здании высотки. Се Лянь не вылезал из кофейни, с утра пораньше отправившись на работу. Хэ Сюань тоже обосновался в здании компании, в которой работает. Все такие занятые, а у омеги только с полудня начнётся деланье мозгов за приготовлением всего для нового видео на канале. Идея стать блогером пришла к нему совершенно внезапно четыре года назад, когда он уже был в университете. Ведя, как и все, профиль в инстаграме, выставляя туда свою жизнь, в голову вдруг врезалась мысль, что если удариться в эту творческую сторону интернета больше, можно это монетизировать. К тому же, ему нравилось редактировать и обрабатывать фото и видео, которые выставлял, поэтому он немедленно изложил своё желание брату и родителям, с воодушевлением рассказав, как это будет здорово. Вот только ему ответили не поощрением, а наоборот, сказали не заниматься ерундой, делать упор на учёбу, чтобы потом зарабатывать себе на жизнь, как все нормальные люди, и в старости ни в чём не нуждаться. Слова родителей тогда повергли его в шок, а сам Цинсюань расстроился жутко, убеждённый ими, что это действительно несерьёзное занятие, и лучше оставить его кому-нибудь другому. Примерно в то же время Се Лянь самолично вычеркнул себя из наследства, которое ему должно было перейти от родителей, породив огромный скандал. В новостях тут и там мелькали искажённые обрывки его фраз, прикреплённые фотографии совсем ещё молодого парня, уходящего от взора камер, и Цинсюань подумал: «Он не побоялся пойти против системы. Почему же я не могу сделать так же, потому что мне не нравится их вариант?». Живя с этой мыслью с неделю, омегу не покидала идея рискнуть. Он никогда до этого не шёл против воли семьи, делал всё так, как было сказано, уподобляясь своему старшему брату, и не рассчитывал ругаться ни с кем из них. Но чем больше он погружался в среду блогерства, ища информацию, туториалы и просто смотря красивые видео на ютубе, тем больше загорались его глаза. Одним из преимуществ было то, что родители были далеко отсюда, решив переместиться в Европу, где находится один из филиалов, оставив их с Уду в Китае и подарив квартиру едва не на верхушке одной из жилых высоток. Господин и госпожа Ши всегда баловали своих сыновей, но вместе с тем растили в строгости, контролируя почти каждый шаг, чтобы вырастить удобных себе наследников. Проблема была только в характере детей. У Ши Уду — покладистый, он знал, где нужно точно идти и делать что сказано, а где можно извернуться и вывернуть всё в свою сторону. Младший сын же был всегда себе на уме, свободолюбивый, упрямый, но эти качества он редко когда проявлял против семьи. И то, что рядом был только брат, сильно упрощало задачу Цинсюаню и порождало куда больший азарт, чтобы начать заниматься тем, чего хочет сердце. Он знал, что это приведёт к большим проблемам, к тому же был огромный риск провалиться, и тогда он точно останется ни с чем. На этой почве юноша и решил напрямую обратиться к нашумевшему омеге за советом. Они тогда не были знакомы лично, но Цинсюань отчего-то был уверен, что тот ему не откажет и примет заявку на то, чтобы подписаться в инстаграме, позволив себе написать. Так и случилось — Се Лянь принял заявку, ответил на сообщение и сказал много напутствующих слов, дав омеге в кои-то веки испытать неимоверное облегчение. Понимание, что с началом новой главы в жизни начнутся и новые проблемы, заставило лишний раз перестраховаться. В первую очередь нужно было позаботиться о разработке контента, чем он упорно занимался на протяжении нескольких дней, до мелочей подумывая идеи для видео и набираясь опыта у других блогеров. Далее стоял вопрос об оборудовании, но здесь было проще — берёшь и покупаешь, благо финансы позволяли. А вот как раз с ними потом и могла возникнуть проблема. Несмотря на то, что омега живёт с Ши Уду, его полностью обеспечивают родители, и объявленное противостояние их интересам могло повлечь за собой не самые приятные последствия. В лучшем случае — его лишат всех денег, в худшем — в добавок ко всему выжгут из семейного древа. Цинсюань знал, что брат если что не оставит, прикроет, впряжётся и сгладит углы, но рассчитывать только на это было не лучшим вариантом. Решив, что даже если его вычеркнут из семьи и погонят на улицу, при нём должно быть хоть что-то. Поэтому он снял все средства, которые у него были на карте, и спрятал у себя до создания новой. Тогда же было снято первое видео и создан его аккаунт на видеоплатформе, куда он его сразу опубликовал. Спасибо семье за громкое имя, в этом они действительно поспособствовали росту популярности сына в сети, плюс зрители с инстаграма огромным потоком хлынули, стоило обмолвиться о ютуб-канале. Когда он стал мало-помалу набирать актив, так сразу начали давить на уши. Но Цинсюань не только посмелел и начал отстаивать своё, так ещё и кинул слова о том, что если всё пойдёт крахом, он будет отвечать за последствия сам и пойдёт по тому пути, который ему был уготован изначально. — Выбрав этот путь, ты можешь даже не надеяться на поддержку и возможность восстановить свои активы, — которые ему собирались передать. Так сказал его отец. — Ну и пусть, — ответил омега и сбросил трубку. После этого к нему пришёл юрист отца с бумажкой об отказе всего, что омега имел, которую он сразу, не задумываясь, подписал. Первые месяцы всё и правда было хорошо, Цинсюань публиковал в сеть то, что хочет, когда хочет, получал от этого отклик аудитории и был счастлив. С успехом сразу появились и рекламодатели, с помощью которых он и мог дополнительно монетизировать свой труд. Там он приобрёл себе и новый телефон, и оборудование улучшил, распрощавшись со всем тем, что было куплено за счёт родителей. А потом отцом омеги была объявлена настоящая война. Аккаунт юноши несколько раз блокировали без ясной на то причины, видео пропадали с платформы, а потом его и вовсе взломали, начав постить видео запрещённого на ютубе характера. Конечно, он всё это объяснял в других соцсетях, поддерживая связь со зрителями там и расставляя все точки над «и», но понимал, что дальше так продолжаться не может, ведь ему раз за разом будут вставлять палки в колёса. Ши Уду на их холодную войну смотрел издалека, не вмешиваясь и не подставляясь под горячую руку. Он предупреждал младшего о последствиях, говорил, насколько коварен может быть их родитель, до каких подлых поступков он может опуститься, задетый самовольством Цинсюаня. Теперь же тот пожинает плоды своих трудов. Это продлилось год. Целый год омега боролся за место под солнцем в интернете. Потом всё внезапно прекратилось. Он не знает, было ли это попыткой заключить мир или отец просто устал от его рьяного сопротивления, но аккаунт, которым он пользуется по сей день, больше взломам не подвергался. В душе всё равно было неспокойно на этот счёт, и, чтобы лишний раз не трястись, Цинсюань принял решение втайне сделать запасной, о котором знал лишь избранный круг зрителей, состоящий в приват-чате. Дальше его ждал успех, жизнь, о которой он грезил, достаток и любящие его фолловеры. Немногим позже омега по случайности забрёл в кофейню, где на тот момент уже работал Се Лянь, и не упустил возможности поблагодарить его за правильные слова, что были ему в тот момент так нужны. — Видел твои видео, — улыбнулся в своей обычной манере он в тот день. — Ты действительно очень талантлив. Продолжай в том же духе. Мало-помалу у них завязалась дружба, ведь такого искреннего, открытого и смелого человека, как Се Лянь, ещё надо поискать, а Цинсюань просто не мог упустить такой возможности. Там недалеко было и до знакомства с Му Цином, с которым у него нашлось очень много общего как во вкусах, так в интересах, и даже по работе они потом нередко пересекались. Жизнь начала налаживаться, казалось, ничто не могло испортить счастье, в котором пребывал омега. Это место, за которое он держится сейчас, буквально с боем ему досталось, и говорить, что это заслуга его родителей, безусловно будет правильным, ведь без их громкого имени, как верно подметил Сию, омега долго бы карабкался наверх, и, в конце концов, был потоплен отцом ещё в начале пути. Но сейчас всё сложилось в его пользу, и прощаться с такой жизнью он не собирался. Продолжая браться за любое предложение, не без некоторой помощи Ши Уду, он плыл по течению, прожигая свою молодость как хочет. Живя в постоянных запретах, окружённый праведностью и моралью, чтобы не попортить репутацию фамилии Ши, Цинсюань пошёл в разнос сразу, как закончил универ, наплевав на всё, кроме получения от жизни удовольствия. Распутная жизнь, разбрасывание деньгами налево и направо (что было присуще ещё будучи на содержании родителей), постоянные тусовки, алкоголь и шум — вот беспечная и яркая рутина не менее яркого омеги. Кто посмеет посягнуть на то, чтобы затянуть тёмной вуалью его восходящую звезду, — будет им побеждён. Со скучающим вздохом Цинсюань откладывает телефон — ничего интересного. А вот насчёт Хэ Сюаня он подумает, потому что лишиться его по своей глупости — будет самым великим провалом.~
Продрав глаза только к десяти, и то не по своей воле, а с подачи неожиданно ярко светящего солнца, Му Цин жмурится, рукой заслоняя часть лучей, чтобы на глаза не попадали. Приняв сидячее положение, он почти сразу чувствует пробежавшие по рукам мурашки, стоило одеялу прошуршать с плечей вниз. Оникс, почувствовав копошение со стороны, поднимает заинтересованно мордочку с большими серыми глазами на хозяина, но тот не обращает на него внимания, а, проверив время на телефоне, встаёт с кровати и идёт в ванную, попутно снимая с запястья резинку и собирая волосы в не до конца вытянутый хвост на макушке. Чёрный кот везде следует за ним по пятам. Разобравшись с утренними процедурами, Му Цин идёт на кухню, чтобы налить воды. Оникс трётся о его оголённую ногу, требуя к себе внимания, и в итоге добивается своего — хозяин, убрав стакан на место, садится к нему на корточки, прохрустев суставами, и берёт на руки, тут же оставив на бархатной шёрстке поцелуй. Одновременно с этим, Му Цин проверяет график в телефоне и видит, что будет лучше не загружаться за день, ведь всё начнётся ближе к трём часам дня, а до того времени нужно чем-то себя занять. Заказав доставкой завтрак и сделав себе крепкий кофе, он направился в гостиную, где висел большой телевизор, чтобы включить последние показы в Милане и Париже, что-то впитать, что-то отработать, что-то предложить своему наставнику как идею для дефиле. Хватает этого занятия ненадолго, а кофе не даёт той бодрости, которой от него ждали. Солнечный свет, заполнивший тёмную квартиру, баюкал, и омега, сам того не заметив, провалился в сон с Ониксом на руках. Всё же переработки сказываются на его состоянии, и организм берёт своё, требуя отдавать в том же количестве, в каком берут. Сегодня сознание играет с Му Цином злую шутку. Спровоцированное встречей в «Призрачном Городе», оно подбрасывает в сон обрывки их совместной жизни. Вечер воскресенья, темнота за панорамными окнами, одна на двоих квартира. Омега, готовивший на кухне ужин им обоим, перемешивает деревянной лопаткой овощи на сковороде, чтобы после добавить их к основному блюду. Фэн Синь подходит и обнимает со спины. В его мускулистых руках Му Цин всегда чувствовал себя таким маленьким, будто прятался в домик от всех проблем. — Во сколько ты завтра освободишься? — почти хрипит он на ухо, говоря тихо-тихо. — К восьми, если не задержат, — отвечает омега. Ему бы и хотелось сказать, что будет дома в шесть, в пять часов, но не может, поскольку неизвестно, как пройдёт предпоказ, дизайнера может переклинить настолько, что всё вообще может сорваться, он будет психовать и задержит этим всех работников, включая моделей, коей Му Цин является. Фэн Синь не говорит ему этого, но он знает, что альфа безумно скучает по нему, потому и спрашивает такое, чтобы вселить надежду, что, придя домой, мужчина не завалится от усталости на пороге, попросив не трогать его. Сейчас этого и не требуется. Фэн Синь по одному только виду определяет, когда нужно уйти, чтобы не попасть в немилость своему бойфренду. И это, к сожалению, стало происходить слишком часто. Услышав ответ, альфа размыкает руки, скрещенные на чужом плоском животе, и отходит, чтобы достать из холодильника бутылку с водой и уйти в другую комнату. Му Цин, уставившись сочувствующими глазами вперёд, с силой сжимает лопатку в пальцах, желая отшвырнуть её в сторону, но только откладывает, прекратив мешать овощи, отставляет сковороду на негорящую конфорку, выключает плиту и хватается за телефон. Поджав губы и в привычной манере немного нахмурив брови, он смотрит на график, выдвинутый его менеджером, и с горечью выдыхает шумно через нос. Всё под отказ забито. Тревога подкатывает к горлу, мешая сделать такой необходимый вдох. Оперевшись одной рукой об «остров», омега прижимает к губам ладонь с телефоном, и думает, как из этой ситуации выйти победителем и на работе, и дома, но как итог, всё равно исход один — надо выбрать что-то одно. Выглянув спустя время в гостинную, где отдыхал Фэн Синь, Му Цин говорит: — Ужин готов, иди поешь. — А ты? — тут же повернув голову в его сторону, встав и направившись навстречу. Омега бесцветно отвечает, разминувшись с ним в коридоре: «У меня нет аппетита». Зная, что Фэн Синь выйдет сегодня в ночь, он сразу идёт в спальню, делая вид, что уже ложится, на деле же, зарывшись по плечи в одеяло, думал, что делать. Альфа перед уходом зашёл к нему и, опустившись к краю кровати, оставил почти невесомый поцелуй на бледной щеке, а уйдя, так и не узнал, что той же ночью Му Цин трясся и задыхался от накатившей панической атаки, вызванной излишними переживаниями. Вырванный из собственного кошмара, омега тут же принялся хватать ртом воздух. Оникс не отходил от него ни на шаг и скорее всего и послужил причиной пробуждения, начав топтаться по его груди лапами. Почувствовав, что взмок, Му Цин выравнивает дыхание и, всё ещё слыша гулкое сердцебиение, направляется повторно в ванную, чтобы смыть с себя остатки дурного сна, но едва не рухнул на пол, только встав на ноги. В глазах потемнело, голова закружилась, ноги резко подкосились, пришлось опереться на подлокотник дивана. Пропускать завтрак после единственного съеденного прошлым вечером батончика было не лучшей идеей. Завтрак. Он же заказал доставку. Направившись сначала в прихожую, омега открывает дверь и видит пакет с заранее оплаченной едой, вздохнув от своей забывчивости. Содержимое немного остыло, но было ещё тёплым, а значит, принесли всё не так давно, но сон мужчины был таким крепким, что он не услышал ни стука, ни звонка в дверь. Всё-таки приняв сначала душ, Му Цин переодевается, оставляет волосы сушиться естественным путём и идёт на кухню, чтобы поставить еду разогреться и наконец поесть. Не забывает наложить корма и мяукнувшему Ониксу. С отрешённым видом пережёвывая несчастный листик салата уже минуты две, омега упёрся взглядом в невидимую точку в «острове» и отказывался реагировать на внешние раздражители, отключившись. Сон с участием Фэн Синя выбил из равновесия. Ему они и так редко снятся, а тут так «повезло». И чёрт бы с ним, с Фэн Синем, но какого хрена подсознание решило пихнуть не что-то хорошее, а напомнить об одном из самых тяжёлых периодов их отношений, как раз незадолго до расставания? От мыслей отрывает начавший трезвонить классической мелодией айфона телефон, оставленный в гостиной. Отложив вилку, Му Цин встаёт и широкими шагами преодолевает расстояние до гаджета, берёт его и снимает трубку. Глаза невольно закатываются, прежде чем с губ срывается нейтрально: — Да? — Через час будь в студии, всё немного сместилось, — говорит чётко по делу менеджер. — Ахрененно, — шипит под нос недовольно омега, стоя с всё ещё мокрой головой. — Дай мне дополнительные двадцать минут, — просит, развернувшись и двинув в направлении спальни, где достаёт фен и подключает в розетку, берёт расчёску, сухой бальзам и включает подсветку на зеркале. Делает всё быстро и параллельно говорит с мужчиной. — Мне до студии ехать около получаса без пробок. — Хорошо. Полтора часа тебе, — и кладёт трубку, не распаляясь на лишние церемонии. Собравшись на скорую руку, закинув в сумку телефон, ключи и пропуск, омега вылетает из квартиры и сразу спускается на парковку. Находит свой чёрный БМВ и выезжает на трассу, сразу свернув на нужную дорогу. Поглядывая на время, он принимает решение не рисковать и не лезет на рожон, обгоняя других, а едет в своём темпе, в итоге, как и боялся, попадая в пробку. Со вздохом откинувшись на сидение и опустив с руля руки, Му Цин расслабляется и уводит глаза с дороги на салон своего автомобиля. Мысли возвращаются к Фэн Синю. Раньше он был его водителем, при удобном случае возил на работу и забирал с неё же, организовывал им поездки по магазинам и в рестораны. Салон чужого авто всегда был наполнен его естественным ароматом. После расставания пришлось приобрести своё, благо что права уже были на руках, но ощущается всё не так, как когда-то. Рассекание кишащих машинами трасс стало пустым занятием, а скука поглощала всё сильней. У Фэн Синя всегда играла какая-то заезженная радиостанция, разбавляя тишину салона музыкой разных жанров. Му Цин часто ворчал, чтобы он переключил, а тот препирался, что ему это нравится, и оставлял, позже заглаживая вину перед обиженным омегой сладкими угощениями. Пустая дыра на месте сердца больше не кровоточит. Душа больше не болит, но тихо поскуливает, стоит вновь удариться в воспоминания. Прошёл всего год, но он до сих пор ощущается так, будто жизнь встала на паузу без нужного элемента пазла. Она всё ещё проверяет Му Цина на устойчивость, подбрасывая подлянки одну за другой, будто играет с ним. Это просто нужно пережить. Он абсолютно точно выстоит. Не может не. Ведь так?.. Когда движение возобновляется, омега давит на педаль газа и едет дальше. Не опоздать не получилось. Поднимаясь в лифте на нужный этаж, Му Цин уже готовится к тому, что ему выедят мозг чайной ложкой. Менеджер встречает сразу у входа студии, тут же подбегает и шипит укоризненно: — Полтора часа. — Я был в пробке, — невозмутимо отвечает мужчина, едва не через зубы отчеканив. — Как будто от меня что-то зависело. — Я не виноват, что Андрэ вдруг сбрендило в голову прогнать вас по подиуму сейчас. А ты знаешь, что Цзинсун сделает всё, чтобы угодить ему, только бы модели посотрудничали с его брендом. Андрэ — дизайнер из Парижа, который прибыл в Китай для модного показа своей новой коллекции, представлять которую будут модели, в число которых входит Му Цин. Цзинсун же — прямой начальник и «сутенёр» в его мире, директор модельного агентства, от которого зависит, как дальше сложится карьера каждого живого существа под его крылом. Он может как вознести на пьедестал славы, так и в мгновение ока смешать тебя с грязью, закрыв двери в мир моделинга навсегда. Одним словом не последняя личность в медийной сфере, с которой выгодно сотрудничать, но не враждовать. Идти ему наперекор страшно. Бывали случаи, когда моделей, с которыми у него был крупный скандал, находили с переломанными конечностями или же в ужасном состоянии, после которого новостные ленты гремели от огромных заголовков, где вчера звезда показа сегодня уже выходил под ручку из отрезвителя после тяжёлого алкогольного отравления и больше не появлялся на подиуме. Му Цин лично с ним дело имел только когда проходил отбор четыре года назад, и больше не отсвечивал, выполняя всё без запинки, ведь если раз провалишься — будешь под строгим контролем без возможности лишний раз сделать вдох. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. — Иди готовься, — положив руку на спину Му Цина, направляет в нужную сторону менеджер. От его касания по телу омеги побежали мерзкие мурашки. Стоило ему хоть раз до него дотронуться, возникало навязчивое желание помыться. Альфа не был дурной наружности, чтобы вызывать отвращение своим видом, но всё равно вызывал необъяснимое отторжение, поэтому Му Цин старался сокращать их физический контакт по максимуму. Исключением были только такие моменты, когда он не успевал реагировать. Войдя в гримёрку, где уже в процессе подготовки были другие модели, омега подошёл к вешалке с собранными для каждого образами и почти сразу отыскал футляр со своим, удалившись, чтобы переодеться. Замотав для удобства длинные волосы в слабую гулю на голове и скрепив её маленькой шпилькой, которую носил с собой в сумке, он принялся снимать с себя одежду, чтобы облачиться в брендовые вещи и удовлетворить желание их капризного дизайнера. В соседней раздевалке было несколько моделей сразу, и обсуждали они проблемы насущные. — Надеюсь, Сун не устроит взвешивание, я так плотно поужинал вчера, что, кажется, до завтрашнего утра не смогу убрать этот килограмм. А он ведь и так сказал, что мне нужно скинуть ещё два. — Вот уж у него предпочтения. Мы и так уже похожи на скелеты, а ему всё много. — Тебе-то он ничего не говорит, чего беспокоишься? — Ему может не понравиться даже положение твоих костей в теле, поэтому боюсь. Был ты сначала просто недостаточно худой, а потом скинул, появились изъяны, которых не было видно, а их уже исправить можно только хирургическим путём, либо катись на все четыре стороны. — Не будет нам покоя, пока директор не сменится. Вспомни хотя бы одну модель, к которой он не прикопался бы. — На моей памяти таких вроде не было, а вот Сыну говорил, что раньше Цзинсун был менее строг. — Погоди, а Му Цин? Омега, застёгивая единственную пуговицу на пиджаке, надетом на голый торс, навострил уши, услышав своё имя. Ничего хорошего его упоминание в подобном контексте не сулило. — А этому простачку всегда везло. Идеальная фигура, вес всегда ниже всех, лучшие контракты — все его, даже на кастинге отличился со своим минимально допустимым ростом, был бы на сантиметр ниже — попёрли бы прочь, — ворчал на омегу голос за стенкой. — Любимец фортуны. Возможно, где-то Му Цину и впрямь повезло, но его контракты и успехи достигнуты путём упорного труда, а не пустого трепания языком. Свою карьеру он строит сам, оставляя коллег далеко позади и ничуть не жалея. В их мире на плаву остаётся тот, кто вкалывает, как проклятый, и в этом ему не было равных. Но этот успех также стоил ему здоровья не только ментального, но и физического. Об этом почему-то в своих крысиных переговорах всегда предпочитают умолчать, завистливо поливая помоями просто так. Невозмутимо покинув гримёрку, Му Цин встречается с менеджером и идёт с ним за кулисы подиума. Ни с кем и парой фраз не перекидывается, как и другие с ним. Нечасто можешь встретить друзей в этой сфере без духа соперничества, которые не будут тихо завидовать успехам и радоваться неудачам. Почти все здесь присутствующие, независимо от статуса и положения, — змеи, яд которых ждёшь в каждом напитке в райдере. Нож в спину может прилететь откуда угодно, поэтому омега всегда остаётся на чеку: ни от кого здесь не принимает подарки; не позволяет себе помогать во время примерки костюма; если ведёт беседы, то коротко и по делу, не распаляясь на лишние комплименты. А вот подхалимы, старающиеся подбиться к нему, нередко этим промышляют. Му Цин же всегда реагирует на их слова холодным пофигизмом либо пропуская мимо ушей, либо намеренно игнорируя. Большинство считает его зазнавшейся сукой, которой всё досталось слишком легко, и даже был слушок, что за контракт с Кельвин Кляйн он не раз ублажал Цзинсуна. Но слухи — они всегда лишь слухи, если не придавать им особого значения, они не будут волновать. А за длинные языки с ними разберётся начальство, как только всё дойдёт и до них. Распустив пучок снова в хвост и поправив пряди чёлки, свисающие вдоль лица, омега уже выстроился в очередь на дефиле. Отработав, как и раньше, превосходно, он ждал вердикта этого самого Андрэ со всеми остальными моделями. Смирившись с тем, что его пару часов отдыха перед работой нагло украл француз, он ждал хотя бы чего-то стоящего. Сложив ладони так, что только кончики пальцев касались друг друга, Андрэ всматривался в каждого и о чём-то усердно думал, ходя туда-сюда. В конечном же итоге он чуть наклонился к Цзинсуну и с очень явным акцентом сказал: — Мон ами, — тянет задумчиво мужчина, — некоторые твои модели произвели на меня несгладимое впечатление, я подумываю над тем, чтобы парочку забрать потом к себе в Париж для дальнейшего сотрудничества, — от его слов у моделей сердца позамирали. — У меня будет ещё несколько показов в Милане, Франции и Италии, не поспособствуешь ли ты идеально проведённому представлению коллекции? — Для них это будет великой честью и уникальной возможностью, — отвечает ему пухлый альфа с обвисшим лицом — Цзинсун. Му Цин с ним даже за сотню контрактов не лёг бы в одну койку. — Выбирай кого желаешь. «Как проститутки на трассе» — невольно приводит ассоциацию омега, только шумно выдохнув через нос. — Хм… — думает Андрэ, а потом поочерёдно указывает пальцем на троих юношей. — Ты, ты и ты. Те, кого выбрали, тут же просияли от улыбнувшейся им удачи, другие модели заулыбались тоже, ведь один из них был новичком, которого они тепло встретили, что было удивлением. Но, видимо, там преследовались свои коварные цели. Возвращаясь в гримёрку, чтобы переодеться и вместе с менеджером поехать дальше по расписанию на фотосессию для журнала, Му Цин за спиной услышал новые насмешки: — Бао Чан, Линг Шен и Цзинь Ян, — прокатил не без удовольствия имена счастливчиков омега, идущий позади. — Не Му Цин, — ехидно дополняет. — Не всегда же ему будет перепадать. Одним отсосом многого не добьёшься. Путь к вершине нужно прогрызать своим трудом, а не ртом, — соглашается второй. — Франции нужны более фигуристые модели, вот и всё, — говорит третий голос. — Му Цин подходит под китайские стандарты, но до европейских моделей ему как до Луны пешком. Плоскодонок не берут на мировые показы, а он так удачно подходит под это описание. Жаль. Честно, плевать Му Цин хотел с высокой колокольни на этого Андрэ с его глиторным карнавалом на одежде, ему было насрать на всех этих гнид, шепчущихся у него за спиной, и он бы не обратил на них внимания, если бы не услышал. Они уже настолько оборзели, что не стесняются его присутствия и продолжают грязно сплетничать! И всё бы ничего, но только потопить себя он и сам в состоянии. Горечь и обида засвербели внутри, услышать со стороны те же слова, которые говоришь себе в погоне за карьерным ростом, — ужаснее, чем узнать со стороны, что твой близкий друг поливает тебя помоями с другими за спиной. Подавляя рвущуюся наружу злость, Му Цин хватает свою сумочку и уходит вниз на парковку, не дожидаясь альфы. Уехать не уедет, но побыть одному хотя бы пару минут сейчас точно надо. Ничего, Му Цин сильный, он справится, он всегда верил, что он справится. Он обязан. А пока — достаёт пачку сигарет, зажигалку, и закуривает, надеясь с дымом выпустить скопившийся негатив.